Год Змеи
— И-и-и сужены-ы-ый мой, дро-о-ли-и-чка ненагля-а-адный, прилета-а-ай ско-о-оре-е-й! — страдала Белка над разложенными картами. Но вот одно ухо ее встало торчком, кожа на мордочке возле глаз озабоченно сморщилась. Белка прислушивалась.
— О-о-ой! Ля-а-ати-ить дро-о-личка-а мой, спяши-и-ить, поспяша-а- ить, — снова заныла она.
Из глубины горницы донесся тихий вздох, а потом и чей-то сладкий голос:
— Для участия в этом кастинге требуется оформить анкету, заграничный паспорт и найти спонсора.
Скарабея томно повернула голову в сторону голоса. Кошка Маха листала яркий рекламный проспект и комментировала его. Вдруг ее усы взволнованно затрепетали, а глаза приобрели изумрудный оттенок:
— Какая новость! Ничего себе! Послушай-ка, Скарабея, оказывается тебя выбрали символом года.
Но Скарабея печально уточнила:
— Рожденный ползать летать не может, — А Мэ Горький, пролетарский писатель-буревестник.
Белка резким движением сгребла карты в кучу:
— Ты напрасно смеёсси. Мы тайком от тебя все документы послали. Змея ты положительная, скромная, и собой красавица. Чего же тут удивляться, что они тебя выбрали? А то все какие-то кобры заморские да гремучки африканские. Наша родная змея всех лучше! Обратно же Снегурочка из тебя выйдет что надо — стройная, изъячная.
Но Скарабея не ответила. Она грустила. Целый год её дружок любезный, Змей Горыныч нес вахту далеко от дома. Теперь и свидеться придется только на часок, а потом еще целый год в разлуке пребывать. И Скарабея снова уставилась в окно, хотя по правде сказать, не видела она там ничего, потому змеи очень близорукие.
В этот момент Белка совсем бросила карты и навострила уши:
— А ведь и взаправду лятить!
Кошка Маха сощурила глаза:
— Кого это ты там учуяла? Да, кстати, перестань, пожалуйста, “косить” под деревенскую. Выражайся правильно.
Но Белка не дослушала тираду Махи. Она радостно прыгала по горнице:
— Скарабеюшка, суженый-ряженый твой летить!
Змея плавно перетекла со столба на окно и свернулась тугими кольцами на подоконнике.
Между тем над лугом нависла тень. Запахло дымом, густую траву прижало крутящимися потоками ветра. Высокий свист постепенно утихал, и на смену ему пришло шумное и мерное дыхание. Земля вздрогнула, в горнице жалобно задребезжали чашки и блюдца, когда на мягкий луг опустился трехглавый Дракон, больше знакомый обитателям горницы как Змей Горыныч.
Средняя голова его деловито надела очки, и вытянула длинную шею к распахнутому окошку:
— Здравствуй, моя любезная сударушка!
Следом за средней буркнули Правая и Левая:
— Здрасс-с-сь!
Скарабея смутилась, потупила очи, а затем, ковыряя кончиком хвоста щель между рамами произнесла:
— С-с-скажете тоже, ш-ш-шутник!
Белка, преодолевая робость и изо всех сил стараясь показать гостеприимство, затараторила:
— А мы вас, Горыныч, давненько поджидали. Вот и на картах вы все бубновым королем выпадали, да все с гостинцами и угощеньицем.
Кошка Маха церемонно поклонилась гостю:
— Мы рады приветствовать Вас в нашей э-э-э дыре, то есть деревне.
Головы выбрали себе по собеседнику и повернулись в заданных направлениях. Правая отпускала кошке галантные комплименты по поводу шубы, а Левая вещала Белке что-то об усталости и невезении.
Средняя же, не мигая, уставилась в глаза Скарабее, отчего та смущалась и томно отворачивалась. Наконец к ней вернулся дар речи:
— Касатик мой ненаглядный! Сразу после встречи выпадает нам разлука.
— Ага, — отвлекаясь от нудного рассказа, встряла Белка. — Энто еще на картах выпадало. Совсем как в песне, — и она снова заголосила про несчастье у столба. Потом, помолчав, деловито добавила:
— Между прочим, времечко, господа! — и уже только Средней голове Змея Горыныча стала объяснять:
— Скарабеюшка-то наша на кастинг собирается. Её самой главной змеей года выбрали. Мы уж тут и автобиографию ейную сочинили, осталось только наряды подобрать, да пачпорт выправить.
Средняя голова сморщила нос:
— Кас-, Каст-, а чего это такое?
— А это, когда фотомодели перед всеми ходят, — вкрадчиво пояснила кошка Маха
— Не по-а-л! — с возмущением взревела Средняя, — перед кем, извините, и в чем?
— Ни в чем, милый, совсем ни в чем, в своей шкуре значит. Только обязательно, чтобы белый цвет были или чешуйки как бы из серебристого металла — радостно пролепетала Скарабея. — А после, в виде особого доверия, на дежурство отправляют, вроде, как тебя.
— А-а-а, ну так бы и сказала, что в год Змеи дежурить будешь.
Горыныч поскреб короткопалой лапой темечко на Средней голове:
—А я тут тебе подарочек привез.
Змей Горыныч сбросил со спины мешок в котором зазвенел металл. Правая голова тем временем приладила невесть откуда взявшуюся ватную бороду, а кошка Маха аккуратно расправляла на шишковатой голове красную шапку с белым отворотом. Голова закатила глаза и фальшиво пропела:
— Снегурочка, ты-ы-ы, моя-а-а! И мы, чего же, и за встречу не примем?
— Что ты, милый! Уже и времени нету. Ты-то летел, а мне ползти, сам знаешь, сколько, - с укоризной говорила Скарабея.
Кошка Маха, приобняв Правую за шею произнесла нараспев:
— А ты, ступай, милая. Мы уж тут сами без тебя гостя потчевать будем. Даром, что ли, бочку куриных яиц запасали.
От этих слов красноватый отблеск в глазах Горыныча сменился нежно-зеленым. Головы ухмыльнулись, а Правая смачно чмокнула кошку в пушистые усы:
— Яйца — это хор-р-р-ошо. — Она повернулась к Средней, — Не так скучать будем, правда?
Скарабея приблизилась к Средней голове и прильнула к чешуйчатой шее:
— Дролечка мой, счастливо оставаться. Жди меня, и я вернусь, только оч-ч-ч-ень ж-ж-ж-ди!
Может быть, от волнения или еще по какой причине, но у нее получилось: “Ш-ш-шди!” Ползла Скарабея быстро. До указателя, на котором была приколочена деревянная стрелка с надписью “2001 год” ей оставалось совсем немного, когда до нее донеслось:
— Э-э-эх! Да как у энтова столба, да нету ш-ш-шас-с-тья никому!
В нестройном хоре Скарабея различила тонкий дискант Белки, меццо кошки Махи и сочный баритон Средней головы. Правая и Левая, обделенные вокальным даром, хрипло вторили:
— И-и-э-эх, никому!
—
—
Свидетельство о публикации №209051400988