Якименко А. Д

ЯКИМЕНКО АНТОН ДМИТРИЕВИЧ

Родился 5.12.13 г. в поселке Володарске Екатеринославской губернии. Окончил семилетку. Работал в колхозе.

В 1931 г. поступил в Ждановский металлургический техникум. Проходил практику в трубопрокатном и сортопрокатном цехах завода им. Ильича. Учился в металлургическом техникуме.

В РККА с 1934 г. По комсомольской путевке поступил в 11-ю Луганскую военную школу пилотов им. Пролетариата Донбасса.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: "Об авиашколе я даже не думал. Не мечтал, как другие, быть летчиком... Учился уже на третьем курсе, когда меня однажды пригласили в горком комсомола. Вместе с секретарем за столом сидел незнакомый военный. Обращаясь ко мне спросил:

- Хотите стать летчиком?

Вопрос был неожиданным. В это время я был секретарем комсомольской организации факультета и считал, что меня пригласили по комсомольским делам. Подумав, ответил:

- Я хочу быть металлургом.

- Это не важно, - сказал секретарь, - ты комсомолец и должен быть там, где тебе скажут.

Я молча пожал плечами: раз так, то нечего, дескать, и спрашивать. Решайте. Посылайте.

Кивнув на меня, военный спросил:

- Как он учится?

Я учился всегда отлично. И в школе, и здесь, в техникуме...

В авиашколе мне тоже все давалось легко - и теория, и летная практика[1]".

В 1935 г. он окончил авиашколу. Затем служил в Забайкалье в 64-й легкобомбардировочной бригаде.

В декабре 1935 г. был назначен командиром разведывательного звена, а после того, как эскадрилья была переформирована в 22-й истребительный авиаполк - флаг-штурманом 2-й эскадрильи 22-го иап.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "С летной подготовкой дело шло хорошо. Расту. Продвигаюсь по службе. А в воинском звании - нет. На петлицах, как прежде, "пила" - четыре треугольника. В полк прибывают молодые пилоты в звании лейтенантов, а я, их командир, - старшина. Неудобно, обидно. "Лучше уйду", - решаю я, наконец, и - рапорт по службе: "Положенный срок отслужил, прошу уволить в запас".

- Служи, - сказал командир полка, - я давно представил тебя к "лейтенанту".

А я еще больше обиделся: представлен, а не дают. Почему? Снова пишу: "Прошу уволить в запас".

Куцевалов свое: "Представлен на старшего лейтенанта..."

Я - к нему на беседу. "Стыдно, - говорю, - людям в глаза смотреть. По штату мне, штурману эскадрильи, положено быть капитаном, а я старшина. Командиры звеньев, наверно, глядят на меня как на затычку: расти им не даю. Прошу вас, разжалуйте, назначьте на пилотскую должность..."

А Куцевалов опять свое: "Ты мне нужен как штурман, а не как рядовой..."

Так мы препирались до тридцать девятого года. Во время монгольских событий... авиаполк оказался у реки Халхин-Гол и вопрос о моем уходе в запас отпал сам по себе[2]".

Участвовал в боях у реки Халхин-Гол с мая 1939 г. Был флаг-штурманом 2-й эскадрильи 22-го иап. Совершил около 100 боевых вылетов на И-16, сбил в воздушных боях 7 японских самолетов.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: "В первые дни мы воевали неважно, понесли большие потнри. В полк прилетел Смушкевич - комкор, начальник Военно-воздушных сил. Идет перед строем, останавливается, спрашивает, отвечает на вопросы.

Дошел до меня. Оглядел мой старый потертый реглан, бросил взгляд на петлицы, спрашивает:

- Вы кто?

- Штурман эскадрильи.

- Летаете?

- Летаю.

- Почему же вы старшина?

Всколыхнулась во мне обида, слово сказать не могу, а он стоит, ждет. Наконец, говорю:

- Об этом надо спросить у начальства, товарищ комкор.

Понял мое состояние, спрашивает:

- Командир эскадрильи, в чем дело?

- Не знаю, - отвечает капитан Чистяков. - Якименко летает отлично, к званию представлялся несколько раз...

Смушкевич нахмурился, сказал прибывшему с ним комдиву Денисову:

- Запишите: присвоить старшего лейтенанта.

И даже после такой беседы звания я не дождался. Старшине, то есть младшему командиру, каковым я в то время являлся, звание старшего лейтенанта мог присвоить только нарком обороны, и дело мое опять затерялось в высоких инстанциях. Короче - не повезло мне, и не везло еще долго.

А в полетах, в боях везло[3]".

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "Небо было исключительно ясное; видимость, как говорят летчики, "миллион на миллион". Солнце светит нам в затылок, вот впереди показалось озеро Буир-Нур и впадающий в него Халхин-Гол. И тут я различаю на фоне озера большую группу самолетов. Ярко-белые плоскости, длинные хищные силуэты - японцы! Истребители И-96. Идут встречным курсом, метров на 500 ниже и правее, подставив нам левый борт, и явно нас не видят - солнце слепит им глаза.

Подаю сигнал "внимание" и вырываюсь вперед, увеличив обороты двигателя. Мы атакуем сверху, со стороны солнца, застав неприятеля врасплох, - японцы продолжали идти в плотном строю, не маневрируя, даже не попытавшись выйти из-под удара, так что мы с первого же захода завалили двоих и, не ввязываясь в бой - их оставалось еще больше дюжины против нашей тройки, - легко оторвались от них на снижении. Японцы не успели сделать по нам ни единого выстрела - похоже, до них дошло, что происходит, лишь когда мы уже были в безопасности, а их товарищи, пылая, падали в озеро...

Поначалу мое звено использовали в основном для воздушной разведки - как правило, мы летали во вражеский тыл трижды: на рассвете, в полдень и под вечер. Но поскольку нам совестно было оставаться на земле, когда друзья по тревоге уходили в бой, мы попросили разрешить нам вместе со всеми участвовать также и в отражении налетов противника - так что в день набиралось по шесть, семь, а то и восемь боевых вылетов, и к вечеру от усталости, напряжения и перегрузок буквально темнело в глазах - отказывало зрение[4]".

Член ВКП(б) с июля 1939 г.

Заседание партбюро полка, на котором рассматривалось заявление Якименко о приеме в партию, состоялось прямо на самолетной стоянке, перед боевым вылетом.

12.07.39 г. в воздушном бою старшина Якименко был ранен в ногу, а его истребитель сильно поврежден. Однако ему все-таки удалось довести самолет до своего аэродрома и приземлиться на фюзеляж.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "Во время очередного вылета, сразу после того, как сбил седьмой по счету японский истребитель, я сам попал под пулеметную очередь. Разрывная пуля угодила мне в правую ногу, но, к счастью, не взорвалась.

Помню сильный удар, от которого стопа соскочила с педали; помню, как горючее из перебитого бензопровода хлынуло мне в лицо, заливая очки. Автоматически бросаю машину влево, уходя из под повторного удара, отстегиваю ремни - самолет вот-вот вспыхнет, надо прыгать, иначе сгорю заживо, ведь одежда насквозь пропитана бензином.

Я уже подтянулся было, чтобы перевалиться через бортик кабины, но тут вспоминаю инструктаж Митрофана Ноги[5] - если я покину машину здесь, над пустыней, за сотню километров от родного аэродрома, мне с перебитой голенью не выжить в монгольской глуши. Нет, уж лучше сгореть, чем стать добычей волков и шакалов.

Решаю тянуть домой, благо мотор пока работает.

Управляя левой ногой - правая совсем не слушается, - разворачиваю машину на запад. Дышать тяжело от бензиновых паров, от потери крови начинает кружиться голова, видимости почти никакой - очки залиты горючим, все как в тумане, а снять их нельзя: бензин выест глаза. И ни в коем случае нельзя менять режим работы двигателя, чтобы не спровоцировать возгорание.

Вот так и летел, каждую секунду ожидая пожара.

Не помню, сколько продолжался полет - кажется, целую вечность. Несколько раз пытался сориентироваться, приподняв очки, но только обжег глаза.

Как мне удалось практически вслепую, теряя сознание от боли и кровопотери, на последних каплях горючего все-таки дотянуть до аэродрома - сам не пойму. Друзья говорили - чудом.

Мотор остановился, когда я уже заходил на посадку. Приземлился прямо на фюзеляж; меня вытащили из кабины и уложили на носилки.

Потом - провал, и вот я уже на операционном столе. Глаза не открываются - заплыли от химического ожога. Слышу, хирург говорит: "В ноге пять отверстий; одна пуля застряла, остальные навылет". Потом, вытащив эту неразорвавшуюся пулю, спрашивает: "Возьмете на память?" "Выбросьте ее в мусор", - ответил я[6]".

10.08.39 г. Постановлением Малого Народного Хурала МНР был награжден орденом "За воинскую доблесть".

29.08.39 г. старшине-пилоту Якименко Антону Дмитриевичу было присвоено звание Герой Советского Союза. Ему была вручена медаль "Золотая Звезда" N 157.

В октябре 1939 г. ему было присвоено воинское звание лейтенант.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "После лечения в госпитале, а потом в санатории я приехал в Москву за получением награды. Предварительно надо было зайти в отдел кадров Военно-воздушных сил, узнать о присвоении мне воинского звания. Надел новую гимнастерку, пришил петлицы, захожу. Меня встречают в штыки:

- Почему не надели знаки различия? - грозно говорит подполковник.

Опять всколыхнулась обида. Говорю:

- Четыре года хожу старшиной...

- Ну и что? - перебивает полковник.

- Не хочу гимнастерку портить. - Грубо, конечно, получилось, но уж очень обидно мне стало. Летал. Дрался. Был ранен. Получил большую награду, и вдруг такой разговор: грубый, пренебрежительный. "За тем, - говорю, - пришел, чтобы узнать. Присвоили лейтенанта - надену, не присвоили - прошу демобилизовать..."

Но полковник... стукнул кулаком по столу, крикнул:

- Молчать!

- А что мне молчать? - взъерепенился я. - Терять нечего.

Выручил нас подполковник...

- Ваши документы, - сказал он и протянул руку...

Даю. Читает. Вижу: озадачен, сдвинулись брови, что-то пытается вспомнить.

- Постой... Постой...

Достает из стола газету, смотрит.

- Так вы же Герой, Якименко! Поздравляю.

Подполковник, как говорится нашелся сразу, а полковнику было трудно, надо делать слишком крутой поворот: независимо от воинского звания Героя надлежало приветствовать... Подполковник куда-то ушел. Вернувшись через десять-пятнадцать минут, сказал:

- Знаете, просмотрел все документы... На вас представления не было...

Подумав, полковник опять принимает решение, перейдя при этом на дружеский тон:

- Ладно. Получишь Героя, приедешь сюда, сообразим что-нибудь вместе. А сейчас надевай "старшину".

- Нет, - говорю. - Пойду в Кремль без знаков различия.

Задумались. Конфуз получается. А виноваты они. Уверен: под сукном держали мои документы, а теперь не знают, как выйти из положения.

- Подожди!.. - оживился вдруг подполковник. - Я не там искал!

Возвратившись через какое-то время, приносит приказ. От порога кричит:

- Лейтенант! Поздравляю!..

Гляжу на приказ, а самого сомнения берут. "Допечатали, - думаю, - пользуясь тем, что в приказе осталась свободная строчка, и тем, что "Я" - последняя буква в алфавите"...

Получив предписание, выхожу в коридор и - нос к носу с полковником Кравченко, бывшим моим командиром... Обнял, стиснул меня...

- Рад видеть. Что за бумага?

Таким же он был и там, на земле и в небе Монголии: боевым, энергичным, прямым. Не спрашивая, берет я меня из рук предписание, читает... Возмущается:

- Они что, с ума посходили?..

Хватает меня за руку, не переставая отпускать нелестные реплики в адрес кадровиков, тянет в кабинет Смушкевича.

- Вот, товарищ комкор, назначили!..

Во время монгольских событий мы с комкором встречались не раз, он меня знал и как бойца, и как воздушного разведчика, а когда меня ранили, с командиром полка навестил в полевом лазарете. Узнав, что ранение довольно серьезное, приказал отправить меня в Читу, в госпиталь. Безусловно, звание Героя Советского Союза я получил не без его участия.

- Садись, дорогой, рассказывай, - тепло говорит комкор.

Внимательно выслушав, как я лечился, как отдыхал в санатории, куда назначен, берет у меня предписание к новому месту службы и пишет на нем: "Назначить командиром полка в радиусе 250 км от Москвы". Я читаю это через плечо комкора и, не дав ему скрепить свою резолюцию подписью, говорю:

- Велика для меня эта должность, товарищ комкор. Не потому что не справлюсь, а просто неудобно прыгать через столько голов. Лейтенант, и вдруг командир полка, а вчера еще был старшиной...

Смушкевич глядит мне прямо в глаза, изучающее, долго. Наконец говорит:

- Молодец. Я так о тебе и подумал. Рад, что не ошибся.

Переделав точку после слова "Москвы" в запятую, добавил: "в крайнем случае, не ниже зам. командира полка". И расписался[7]".

Вскоре он был назначен инспектором по технике пилотирования 67-го истребительного авиаполка.

В апреле 1940 г. участвовал в освободительном походе в Бессарабию. Был помощником командира 67-го иап.

В феврале 1941 г. его избрали депутатом Верховного Совета Молдавской ССР от г. Сороки.

В 1941 г. капитан Якименко окончил высшие летно-тактические курсы.

Накануне Великой Отечественной войны он был назначен заместителем командира 292-го иап Одесского военного округа.

Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Летал на пушечном И-16 24-й серии. Вскоре одержал первую победу, сбив бомбардировщик Не.111.

Вспоминает генерал-лейтенант Якименко: "Самое тяжелое время войны - год 1941-й.

Это было под Запорожьем. Немцы разбили плотину, открыли дорогу воде, и Днепр хлынул в сторону Мелитополя. Утопил дорогу на Крым. Горел Алюминиевый завод. Такой сатанинской силы пожара я не видел ни до, ни после. Немцы были уже на Хортице. Их самолеты гонялись за каждой машиной, за каждым прохожим. Убивали ради забавы, ради тренировки в стрельбе.

В нашем полку был только один самолет И-16 и девять летчиков. А в соседнем - один бомбардировщик Пе-2 и огромная куча бомб. Пе-2 подруливал к куче, забирал бомбы, взлетал и на втором развороте сбрасывал их на Хортицу. Мы его прикрывали, летая по очереди.

Кроме того, перед нами стояло еще две задачи: уничтожать самолеты протиника в воздухе и штурмовать наземные войска[8]".

Осенью 1941 г. майор Якименко сформировал и возглавил 427-й истребительный авиаполк[9]. Воевал на Волховском фронте.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: "Сколько дел у командира полка, только успевай поворачиваться: управление истребителями с выносного командного пункта, разборы воздушных боев, анализ тактики вражеской авиации... Да и летать надо. И не просто летать. Командиру полка надо быть первым летчиком в полку, первым воздушным бойцом. Иначе какой же он командир.

А какое у него хозяйство! Техника, службы, штаб. А люди? Их ведь надо учить и воспитывать, делать из них воинов, способных сражаться и побеждать[10]".

Летом 1942 гг. полк Якименко в составе 292-й штурмовой авиадивизии[11] сражался на Сталинградском направлении.

В жестоких боях полк нес тяжелые потери.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "В сорок втором... повел капитан Черненко восьмерку на боевое задание. Вспоминаю, как я стоял у командного пункта, ежеминутно глядел на часы, дожидался. Рядом стояли летчики, тоже считали минуты, слушали небо. Оно молчало зловеще...

В тот день не вернулись все восемь... Это было в районе Купянска. Фашисты рвались к Сталинграду, а мы его защищали. Мы стояли живой стеной, но враги ее пробивали[12]".

В конце 1942 г. полк Якименко прикрывал наземные войска в районе Демянска.

В один из декабрьских дней на подходе к линии фронта одно звено 427-го иап в составе трех самолетов преградило путь тридцати шести "юнкерсам", шедшим в составе четырех девяток под прикрытием шестнадцати "мессершмиттов". Отважные советские летчики втроем сбили четыре бомбардировщика и два истребителя.

Ведущий капитан Зуев[13] сбил три самолета, но и сам был подбит и ранен. На нем загорелся комбинезон, но он сумел спасти машину, привести и посадить поврежденный самолет на своем аэродроме. Техники вытащили его из кабины и снегом потушили на нем одежду. За мужество и героизм, проявленные в этом бою, капитан Зуев был удостоен звания Герой Советского Союза.

В период с октября 1942 г. по январь 1943 г. полк майора Якименко произвел на Калининском фронте 735 самолето-вылетов. Летчики полка сбили 13 самолетов противника.

Весной 1943 г. 427-й иап вошел в состав 294-й иад[14] 4-го иак[15] 5-й ВА. К этому времени на счету подполковника Якименко было восемь немецких самолетов, сбитых лично.

В канун Курской битвы на базе 427-го истребительного авиаполка была создана группа особого назначения "Меч" двух эскадрильного состава, как личный резерв командира корпуса. В качестве отличительного знака на самолетах Як-1, на которых летала группа, в красный цвет была выкрашена носовая часть самолета, до кабины.

Якименко очень тщательно отбирал летчиков и в первых же боях они доказали, что их выбрали не зря. Только за первые полгода боев группа "Меч" уничтожила 115 вражеских самолетов.

В боях под Курском Якименко сбил еще 8 самолетов. Однажды он сам был подбит в воздушном бою, но смог посадить изувеченный самолет на своей территории.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: "Не успев сблизиться с целью, не имея запаса скорости, я перешел в атаку. Это было первой моей ошибкой. Взяв машину врага в прицел, я долго ее догонял, идя по прямой, не маневрируя. Это было второй ошибкой. Видя, что немцы открыли по мне огонь, я не ушел от него, не свернул, продолжал идти напролом, пока не добился своего - сгорел мой "крестный" наверняка...

Неудачно построив маневр на атаку, я поставил под удар не только себя, но и своих ведомых, и это удача, что немцы подбили только меня.

А что получилось дальше? Выйдя из боя вместе с ведомым, я волей-неволей уменьшил силы ударной группы. Потом уже по пути домой, подвел под огонь не только себя, но и Колю Завражина: едва ли двое фашистов решились бы напасть на шестерку, а на пару - пожалуйста! Особенно, если один на подбитой машине, а второй привязан к нему и не может бросить свой самолет в широкий маневр, в лобовую атаку...

Николай обнаружил пару Ме-109 одновременно со мной. Уходя от огня "мессеров", я бросил машину влево, он - вправо. Ведущий пары фашистов, обгоняя Завражина, бросился вслед за мной, чтобы ударить в упор и добить. Не раз доводилось мне видеть, как на наш самолет, смертельно подбитый, горящий, немцы бросались как волки - стаей, и каждый старался ударить, укусить напоследок...

На прямой, идущей наклонно к земле, оказались четыре машины, четыре пилота, несущихся друг за другом с явным намерением сбить, уничтожить. Все свершилось в секунду. По мне открыл огонь ведущий немецкой пары. По нему - Коля Завражин. По Коле - второй фашист. Я кое-как приземлился. Первый немец сгорел. Завражин покинул самолет с парашютом. И лишь только один - ведомый вражеской пары - невредимым ушел восвояси[16]".

Группу "Меч" вызывали на поле боя обычно лишь в самый тяжелый момент. Шестеркой, реже восьмеркой, летчики группы атаковали плотные группы немецких бомбардировщиков и истребителей, превосходящие их десятикратно. И Якименко шел впереди. Не раз ему случалось сбивать по два и даже по три самолета в одном бою.

28.04.44 г. он снова был ранен в воздушном бою и в течении месяца находился на излечении.

Приказом НКО СССР N 0178 от 2.07.44 г. 427-й иап был преобразован в 151-й гиап. Подполковник Якименко командовал им до 08.07 44 г.

За мужество и героизм десять летчиков группы "Меч" были удостоены звания Герой Советского Союза. Только эта десятка сбила более двухсот самолетов противника[17]! Им было на кого равняться!

28.11.44 г. Якименко был назначен командиром 150-го гв. авиаполка (впоследствии 150-й гв. истребительный авиационный Братиславский Краснознамённый полк), которым командовал до 31.12.45 г.

Прямой и вспыльчивый по характеру, он не выносил бюрократов в погонах и с трудом уживался с начальством.

Вспоминает генерал-лейтенант Якименко: "Наши войска освободили Правобережную Украину, Молдавию, вышли на землю Румынии. За это время корпус Подгорного[18], дивизии, полки стали гвардейскими, летчики не раз получали награды, выросли в званиях, в должностях, а что получил я, их командир и учитель? От них: уважение, любовь и признательность. А что от начальства? Ничего, кроме взысканий[19]".

Всего за время Великой Отечественной войны гвардии он совершил 241 боевой вылет, провел 29 воздушных боев, сбил 13 самолетов противника лично и 35 в группе, в т.ч. две "рамы" Fw.189.

После войны Якименко командовал авиаполком, а затем был старшим инспектором-лётчиком по технике пилотирования ВВС округа.

В 1951-53 гг. полковник Якименко командовал 105-й истребительной авиадивизией.

В 1953 г. ему было присвоено воинское звание генерал-майор авиации.

В 1955 г. он окончил Военную академию Генштаба. Был командующим ВВС Северо-Кавказского военного округа.

В 1964 г. Якименко было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации.

16.08.66 г. ему было присвоено звание "Заслуженный военный летчик СССР".

В течение 5 лет он был заместителем председателя ЦК ДОСААФ СССР.

С 1972 г. - в запасе. Жил в Москве. Долгое время возглавлял Монгольскую секцию Московской ассоциации воинов-интернационалистов. Автор книги "В атаке - "Меч".

В 2003 г. ему было присвоено звание почетного гражданина Володарского района Донецкой области Украины.

Умер 6 декабря 2006 г. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Свой первый полет Якименко выполнил осенью 1934 г., а последний - 38 лет спустя, в декабре 1972 г. В начале 30-х гг. он летал на Р-1 и И-5, а в начале 70-х гг. - на сверхзвуковом перехватчике МиГ-21.

Всего за свою жизнь Якименко совершил 7934 вылета на 36 типах самолетов (общий налет - 5680 часов). В 92 воздушных боях, летая на истребителях И-16, Як-1, Як-9 и Як-3, он сбил 20 самолетов противника лично и 35 в группе. Был трижды подбит в воздушных боях, ранен и совершал вынужденные посадки на своей территории.

Герой Советского Союза (29.8.39). Награжден орденом Дружбы народов (20.07.94), орденом Ленина (29.8.39), четырьмя орденами Красного Знамени (21.02.43, 31.10.44, 11.05.45, 05.11.54), орденом Суворова 3-й ст. (30.04.45), двумя орденами Отечественной войны 1-й ст. (25.08.43, 11.03.85), тремя орденами Красной Звезды (13.06.45, 15.11.50, 16.10.57), медалью «За боевые заслуги» (03.11.44) и др. медалями, монгольским орденом Красного Знамени (10.08.39), румынским орденом Тудора Владимиреску 5-й ст., а также монгольскими и румынскими медалями.



Литература:

1.Булкин С.П. Герои Отечества. - 2-е изд., испр. и доп. - Донецк, 1977. С. 373-374.

2.Кузнецов И.И., Джога И.М. Первые Герои Советского Союза (1936-1939). - Иркутск: Вост.-Сибирское кн. изд., 1983. С. 202.

3.Трокаев А.А. Герои пламенных лет. - Донецк, 1985. С. 568-570.


Примечания:

[1] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 224.

[2] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 177.

[3] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 178.

[4] Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура // Сост. А. Кошелев. - М.: Яуза, Эксмо, 2005. С. 46.

[5] Нога Митрофан Петрович (1914-1986) Герой Советского Союза (17.11.39), генерал-лейтенант авиации. Украинец. В РККА с 1932 г. В 1933 г. окончил в 9-ю военную школу лётчиков в г. Харькове. Участвовал в боях на реке Халхин-Гол. Был командиром эскадрильи 70-го иап. Совершил 109 боевых вылетов, провел 22 воздушных боя, сбил 9 истребителей лично и 2 бомбардировщика в группе. Был награжден орденом Красного Знамени (29.08.39) и монгольским орденом "За воинскую доблесть" (10.08.39). Участвовал в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии. Командовал 41-м иап. Участвовал в Великой Отечественной войне. Командовал 182-м иап ПВО, 144-й иад ПВО, 322-й иад, 256-й истребительной авиационной Киевской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизией. В 1939-45 гг. совершил более 550 боевых вылетов, в 120 воздушных боях сбил лично 27 и в группе 3 самолета противника. В 1949 г. окончил Военную академию Генштаба. Командовал авиакорпусом, а затем был зам. командующего воздушной армией. С 1963 г. - в отставке.

[6] Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура // Сост. А. Кошелев. - М.: Яуза, Эксмо, 2005. С. 56.

[7] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 182.

[8] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 287.

[9] Впоследствии 151-й гвардейский истребительный авиационный Венский Краснознаменный ордена Богдана Хмельницкого полк.

[10] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 305.

[11] Впоследствии 9-я гвардейская штурмовая авиационная Красноградская Краснознаменная ордена Суворова дивизия.

[12] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 148.

[13] Зуев Гавриил Прокофьевич (1907-1974) Герой Советского Союза (1.05.43), полковник. Русский. В РККА с 1930 г. В 1932 г. окончил 14-ю Энгельсскую военную школу пилотов. Работал начальником Астраханского аэроклуба. В 1942 г. вновь призван в РККА. Участвовал в Великой Отечественной войне с 1942 г. Был зам. комэска 427-го иап. К марту 1943 г. совершил 46 боевых вылетов, сбил 6 самолетов лично и 2 в группе. В 1952 г. окончил офицерские летно-тактические курсы усовершенствования командиров частей. Командовал авиаполком, а затем авиадивизией. С 1957 г. - в запасе.

[14] Впоследствии 13-я гвардейская истребительная авиационная Полтавско-Александрийская Краснознаменная ордена Кутузова дивизия.
[15] Впоследствии 3-й гвардейский истребительный авиационный Ясский
Краснознаменный ордена Суворова корпус.

[16] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 140.

[17]Гвардии капитан Василевский Егор Васильевич (17 сбитых лично и 2 в группе), гвардии ст. лейтенант Егоров Николай Сергеевич (15 сбитых лично и 1 в группе), майор Зотов Матвей Иванович (17 сбитых лично), мл. лейтенант Иванов Василий Митрофанович (13 сбитых лично), майор Кирия Шалва Нестерович (30 сбитых лично и 1 в группе), гвардии ст. лейтенант Коновалов Сергей Иванович (18 сбитых лично и 4 в группе), гвардии майор Красавин Константин Алексеевич (21 сбитый лично и 4 в группе), ст. лейтенант Леонов Николай Иванович (19 сбитых лично и 4 в группе), гвардии лейтенант Носов Савелий Васильевич (15 сбитых лично и 1 в группе), гвардии ст. лейтенант Шаменков Иван Фролович (18 сбитых лично).

[18] Подгорный Иван Дмитриевич (1914-1996), генерал-полковник авиации. Участвовал в Великой Отечественной войне. Был командиром 3-го гвардейского истребительного авиационного Ясского Краснознаменного ордена Суворова корпуса. В 1960-63 гг. был начальником Главного штаба войск ПВО, а затем 1-м зам. Главнокомандующего ПВО по вопросам ПВО стран Варшавского Договора.

[19] Якименко А.Д. Указ. соч. С. 290.