Артамонов В. И

АРТАМОНОВ ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ

Родился в 1906 г. в селе Требиятский Магнитного станичного юрта 2-го (Верхнеуральского) военного отдела Оренбургского казачьего войска. Русский. С 1908 г. жил в с. Верхний Авзян, в 1915-1924 гг.– в с. Узян. Окончил 4 класса начальной школы. 

Отец его, Артамонов Иван Семёнович, в то время работал помощником машиниста локомотива на золотых приисках золотопромышленника Арамеева. Мать, Петрова-Артамонова Зинаида Иосифовна — домохозяйка, дочь рабочего Авзяно-Петровского завода. В конце 1908 года семья Артамоновых переезжает на Авзяно-Петровский завод. Володе в это время было два года. Отец Володи поступает работать слесарем на золотые прииски Авзяно-Петровска, которые находились в пяти километрах от посёлка на реке Авзян. В 1914 году Володя поступает учиться в первый класс Авзянской школы… В конце 1914 года семья Артамоновых переезжает в село Узян. Володя был оставлен в Авзяне заканчивать учёбу в первом классе. Жил он в это время у бабушки, Петровой Екатерины Давыдовны, на Загородской улице. Окончив первый класс весной 1915 года, Володя уезжает в Узян. В этом же году у него умирает отец, Иван Семёнович. На руках у Зинаиды Иосифовны остаётся шестеро детей: Валентина 15-ти лет, Александра 13-ти лет, Володя 9-ти лет, Анна 6-ти лет, Виктор 3-х лет и Клавдия 11-ти лет. Семья Артамоновых после смерти Ивана Семёновича испытывала большие материальные трудности. Зиму Володя учился в начальной школе, а летом вынужден был работать пастухом в хозяйствах зажиточных узянцев… Окончив 4 класс, Володя очень хотел продолжить учёбу, но в Узяне семилетки не было. С большим трудом Володе удаётся получить согласие матери на поездку в Белорецк продолжить учёбу в 5 классе. Но семья из-за материальных трудностей не смогла выделить средства на содержание Володи в Белорецке, и он вынужден был прекратить учёбу и вернуться в Узян [1].

В 1919 – 1920 гг. он работал рассыльным в Узянском ревкоме. Член Коммунистического Союза Молодёжи с 1920 г. В 1920 – 1923 гг. – телефонист в конторе Узянского металлургического завода, в 1923 – 1924 гг.  сплавлял по реке Белая чугун Авзяно-Петровского металлургического завода. Затем был делопроизводителем Узянского волостного комитета партии. В 1924 – 1928 гг. на комсомольской работе Тамьян-Катайском канткоме ЛКСМ (с 1926 г. – ВЛКСМ) в городе Белорецке. Занимался организацией пионерских отрядов. Затем егон избирают членом горсовета и членом президиума горсовета. Работает в бюро секции РКИ (рабоче-крестьянской инспекции).

В РККА с ноября 1928 г. Служил красноармейцем караульной роты в Качинской военной авиашколе летчиков. В апреле 1929 г. окончил школу авиамотористов. До ноября 1929 г. служил авиамотористом в Качинской военной авиашколе летчиков.

В декабре 1930 г. окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС.

Член ВКП(б) с 1930 г.

В ноябре 1931 г. окончил Борисоглебскую военную авиашколу лётчиков. В ноябре 1931 – июле 1933 г. - лётчик-инструктор Борисоглебской военной авиашколе лётчиков.

В июле 1933 г. – июне 1936 гг. -командир корабля 116-й тяжелобомбардировочной авиаэскадрильи. Летал на ТБ-3.

В марте 1936 г. ему присвоено воинское звание старший лейтенант.

В июне 1936 – октябре 1937 гг. -  командир авиаотряда и летчик-инспектор по технике пилотирования и теории полета 50-й тяжелобомбардировочной авиаэскадрильи Забайкальского военного округа.

В октябре 1937 – марте 1938 гг.  – командир 53-го отдельного разведывательного авиаотряда ЗабВО.

С марта 1938 г. – командир авиаэскадрильи 38-го СБАП ЗабВО. Летал на СБ.

В начале 1939 г. ему присвоено очередное воинское звание капитан.

Участвовал в боях у реки Халхин-Гол. Был командиром 38-го скоростного бомбардировочного авиаполка 23-й авиабригады Забайкальского военного округа.

23.05.39 г. 38-й сбап прибыл в МНР. В полку было 60 скоростных бомбардировщиков СБ. Во время перелета один СБ разбился[2]. Через три дня автотранспортом прибыл наземный состав.

Боевые вылеты полк начал совершать в конце июня. Самые трудные вылеты пришлись на июль[3].

05.07.39 г. 38-й сбап совершил налет на японские переправы через Халхин-Гол. Японскими истребителями было сбито 2 СБ, 5 членов экипажей погибли.

24.07.39 г. полк понес тяжелые потери. Сначала прямо над целью столкнулись два СБ. Экипажам удалось выпрыгнуть с парашютами, но их дальнейшая судьба осталась неизвестной. На обратном пути бомбардировщики, идущие на высоте 5000 м атаковало до 40 японских истребителей. 35 И-16 из 56-го полка, осуществлявших прикрытие, со своей задачей не справились. Три СБ были сбиты. Все экипажи погибли. Еще две машины разбились во время вынужденных посадок на своей территории. 2-я эскадрилья 38-го сбап, летевшая отдельно, также потеряла два самолета.

31.07.39 г. над целью зенитным огнем был сбит один СБ, а два совершили вынужденные посадки на совей территории из-за отказа двигателей.

В наградном листе указывается, что руководимый Артамоновым «полк является лучшим полком в бригаде, несшей боевую работу с 3 июля до конца операции. Полк сделал 632 боевых вылета. Лично вел 20 боевых вылетов, является образцом мужества, смелости и отваги. Отличный организатор и руководитель, заслуживающий исключительного доверия и уважения у всего личного состава полка и бригады. Лично всегда водил свой полк в бой. Проводил самостоятельную боевую разведку и был примером в боевой работе[4]».

10.08.39 г. награжден монгольским орденом Красного Знамени.

29.08.39 г. награжден орденом Красного Знамени.

17.11.39 г. капитану Артамонову Владимиру Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза. Ему была вручена медаль «Золотая Звезда» N 160.

В газете «Красная Звезда» от 18 декабря 1939 года рассказывалось: «В дни решающих боёв Артамонов со своими товарищами на тяжёлых бомбардировщиках беспощадно громил противника. Несмотря на тяжёлые метеорологические условия, когда видимость была всего на 200 метров, Артамонов вместе со своим испытанным штурманом капитаном С. Г. Парфеновым водил большие группы тяжёлых кораблей. Точно на полигоне в нормальных условиях, метко клали в цель бомбу за бомбой бесстрашные соколы. Пробираясь далеко вглубь за передний край противника, бомбардировщики поднимали на воздух целые участки земли вместе с находившимися на них войсками, артиллерией и боеприпасами. И самым замечательным было то, что, несмотря на ожесточённый огонь противника, лётчики, руководимые товарищем Артамоновым, возвращались на свои аэродромы без малейших потерь» [5].

В марте 1940 г. окончил оперативные курсы при Военной Воздушной академии им. Н.Е. Жуковского.

В марте – июле 1940 г. находился в загранкомандировке в Германии по вопросу закупки немецких самолетов.

В июле – августе 1940 г. – старший летчик-инспектор Управления боевой подготовки ВВС РККА, с августа – 1940 г. – летчик-инспектор по бомбардировочной авиации Главного управления ВВС Красной Армии.

С марта 1941 г. из выпускников авиашкол формировал 288-й бомбардировочный авиаполк.

Участвовал в Великой Отечественной войне с сентября 1941 г.

В сентябре – декабре 1941 г. командовал 288-м бомбардировочным авиаполком. Воевал на Южном фронте.

Хотя 288-й бап начал формироваться еще до войны, освоение самолета Су-2 в нем сильно затянулось. Лишь в конце июля на аэродроме Полтава к вывозным полетам приступили командиры эскадрилий и звеньев под руководством командира полка. Большинство авиаторов ранее летало на СБ, поэтому одномоторный самолет осваивался с трудом. Лишь в начале сентября полк, имея 17 Су-2, вошел в состав 66-й авиадивизии, действовавшей на Южном фронте.

К концу 1941 г. летчики полка совершили 785 боевых вылетов. Боевые потери составили 11 самолетов.

Хотя у командования 66-й авиадивизии имелось множество претензий к руководству 288-го бап за плохую организацию боевой работы, слабую подготовку летчиков и штурманов (в одном из первых боевых вылетов из-за ошибки в пилотировании сорвался в штопор и разбился экипаж лейтенанта Хиля), полк понес относительно меньшие потери, чем входившие в состав дивизии части на Пе-2 и СБ. Майор Артамонов отмечал, что некоторые Су-2 возвращались на свой аэродром, имея до сотни пробоин.

Наиболее напряженно экипажи 288-го бап работали в октябре (за этот месяц имевшиеся в среднем в части девять исправных Су-2 выполнили 308 вылетов). Осенью немецкая истребительная авиация была на Юго-Западном фронте значительно слабее, чем летом, когда приняли бой и понесли наибольшие потери полки Пе-2 и СБ (40 и 22 самолета соответственно). Кроме того, еще четыре Су-2 составили не боевые потери - их пришлось списать в результате аварий и катастроф.

В декабре активность боевых действий была невысокой. Чтобы обеспечить хотя бы один вылет, приходилось по два - три раза за ночь запускать моторы и задолго до рассвета начинать готовить самолет к старту. В мороз и стужу механики разжигали паяльные лампы, а затем с их помощью подогревали маслорадиаторы. Испытывал трудности и экипаж: снежный покров усложнял летчику расчет на посадку, а штурману - ориентировку. В основном полеты совершали наиболее подготовленные экипажи, поскольку Су-2 было трудно пилотировать в облаках. Штурманы перешли на бомбометание не «по ведущему», как это практиковалось летом, а с индивидуальным прицеливанием. Часто самолеты шли в атаку, неоднократно меняя курс, а за пять - семь километров до цели неожиданно резко разворачивались, чем затрудняли противнику противодействие…

В декабре 1941 – мае 1942 гг. подполковник Артамонов командовал 209-м бап. Воевал на Юго-Западном и Брянском фронтах. Участвовал в Донбасско-Ростовской и Ростовской наступательных операциях. Совершил 7 боевых вылетов на Су-2.

В августе 1942 – январе 1943 гг. - старший инспектор по бомбардировочной авиации и начальник бомбардировочного отдела Инспекции ВВС Красной Армии, с января 1943 г. – помощник, а затем старший помощник генерал-инспектора ВВС Красной Армии по бомбардировочной авиации.

07.08.43 г. награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.

В октябре 1943 г. ему присвоено воинское звание полковник.

Летом 1944 г. выезжал в 6-й смешанный авиакорпус 1-го Белорусского фронта и 4-й бомбардировочный авиакорпус 1-го Украинского фронта. Участвовал в Бобруйской и Львовско-Сандомирской операциях. Обучал пилотов бомбометанию с пикирования. Совершил 5 боевых вылетов на Пе-2

31.07.44 г. награжден вторым орденом Красного Знамени. В наградном листе указывалось: «Полковник АРТАМОНОВ выполнял задание Командование по подготовке бомбардировочных частей 16 и 2 Воздушных армий в период подготовки и проведения операций I-го Белорусского и I-го Украинского фронтов.  Работая в частях 6 САК  и 4 БАК оказал практическую помощь в организации подготовки к операциям и в боевой работе бомбардировщиков. Непосредственным показом бомбометания с пикирования обучал летный состав и командиров частей 4 БАК. Малоопытному командиру корпуса – полковнику БОРИСЕНКО, который из ночной бомбардировочной дивизии переведен командиром корпуса 6 САК помогал в разработке проведений летно-тактического учения корпуса и содействовал в подготовке частей к операциям. Отмеченные недочеты в подготовке частей устранял на месте и непосредственной работой помогал выполнению заданий. Лично, вместе с частями, участвовал в массированных ударах по разгрому немецких группировок в Бобруйской и Львовской операциях. Произвел 5 боевых вылетов в 16 и 2 ВА. Самолет был поврежден огнем ЗА»[6].

29.09.44 г. погиб в авиакатастрофе в районе п. Хилок в Читинской области.

03.11.44 г. полковник Артамонов был награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

«Командование шлёт вам искреннее соболезнование в связи с безвременной смертью Вашего мужа, Героя Советского Союза полковника Артамонова, — говорилось в телеграмме Вере Артамоновой, — В лице Вашего мужа Родина потеряла лучшего лётчика, бесстрашного бойца, стойко сражавшегося на полях Великой Отечественной Войны. Мы вместе с вами скорбим о тяжёлой утрате… Вечно будет жить в сердцах поколений советских лётчиков светлый образ товарища Артамонова, воодушевляющего нас на новые подвиги за великое будущее социалистической Родины!»[7].

12.11.44 г. командующий 12-й Воздушной Армии генерал-лейтенант авиации Куцевалов доложил Главкому ВВС КА Главному маршалу авиации Новикову: «29.09.44 года самолёт Б-25 под управлением АРТАМОНОВА вылетел из Чита через Иркутск и далее Красноярск, Новосибирск. Экипаж к месту посадки не прибыл и установить его местонахождение не удалось.

Детальным изучением причин потери самолёта установил:

I. АРТАМОНОВ прибыл в Читу 27.9.44. 28.9.44 готовилась матчасть к дальнейшему полёту, который был намечен 29.9.44 г. 9.00 местного.

В день вылета явно плохой погоды Замначальника Штаба 12 ВА Подполковником ЛЕБЕДЕВЫМ полёт АРТАМОНОВУ был запрещен. Тов. АРТАМОНОВ получив консультацию о состоянии погоды в AM и имея полномочия решать свой вылет самостоятельно вылетел 12.50 местного 29.9.44. В течение 52-х минут своего полёта самолёт Б-25 держал радиосвязь с Читой, Улан-Удэ передавая «иду по курсу все в порядке».

13.42 связь была прервана, несмотря на вызов всех наземных радиостанций, не отвечал.

В соответствии штурманских расчетов надо предполагать, что самолёт продолжал свой путь до меридиана Бада, что 70 км сев. зап. Бада. Поиски самолёта всеми имеющимися средствами были организованы немедленно. 30.9.44 с утра и продолжаются по сей день, за это время произведено 340 самолётовылетов, израсходовано 60 тонн авиа. ГСМ, осмотрена площадь 580 х 575 квадратных километров.

В результате опроса местного населения были собраны все возможные версии и данные, которые определяли местонахождение самолёта в районе от Петровск-Забайкальск-Бада и Леоновка, Тарбагатай-Уныгытей, ст. Ильинка все Восточней и северо Восточней г. Улан-Удэ Б.М. АССР.

Детальным расследованием каждого донесения в отдельности установлено, что неодно донесение местных граждан не подтвердилось. В силу чего поиски безрезультатны.

В настоящее время розыски с воздуха на самолётах прекращены, ввиду явной нецелесообразности по причине наличия на местности большого снега, валежника, непроходимой тайги и комуфляжа, которые недают возможности обнаружить с воздуха самолёт Б-25.

Действуют поисковые группы в районе Вознесенка, которые возглавляет штаб поисков под руководством штурмана 30 АД Майора Генералова. Поисковые группы созданы из частей 12 ВА. Обеспечены всем необходимым, в том числе и связью.

Поставлен вопрос перед правительством БМАССР и Читинским Облисполкомом о широком привлечении местного населения по розыскам самолёта.

Считаю, что необходимо установить денежное вознаграждение тому, кто найдет самолёт Б-25 в размере 10.000 рублей с целью стимулирования местного населения и поисковых бригад, для чего прошу указанную сумму перечислить в финотдел Забфронта.

ВЫВОД: 1. Самолёт Б-25 со всеми членами его экипажа безусловно потерпел катастрофу по причине плохих метеорологических условий полёта, /низкая облачность — снегопад/.

2. Точное место гибели экипажа не установлено и установить в зимних условиях не представляется возможным.

3. Поиски с воздуха прекратить, так как по выше изложенным причинам с воздуха самолёт найти не возможно.

4. Поиски продолжать в районе Вознесенка, Леоновка, Уныгытей, Ташелан только поисковыми бригадами и местными жителями методом прочесывания тайги. Для стимулирования местного населения и поисковых бригад установить денежное вознаграждение тому кто найдет в размере 10.000 рублей».[8]

Обнаружить место падения B-25 удалось только в 1945 году. Оказалось, что самолет рухнул в 33 километрах от села Хилок на склоне Яблонового хребта.

16.09.45 г. комиссия по расследованию катастрофы самолёта Б-25С N 112984 составила акт:

«Выполняя приказ командира 30 БАД, комиссия в составе: инспектора по технике пилотирования 30 АД майора РЯБИНИНА, заместителя инженера АД капитана АТС ПОДДУБНОГО и уполномоченного отдела контрразведки «СМЕРШ» 30 АД Лейтенанта ВОРОНЦОВА с 5.9.45 г. по 13.9.45 г. на месте произвела расследование катастрофы самолёта Б-25с происшедшей в сентябре 1944 года.

Командир корабля полковник АРТАМОНОВ, с ним семь человек.

Установлено:

Катастрофа произошла 50 километров юго-западнее ст. Хилок в тайге. По местным признакам и расположению остатков самолёта можно установить, что самолёт падал с углом пикирования в 70-75о в перевернутом вверх колесами положении.

Самолёт Б-25с № 112984 с двумя моторами Райт-Циклон разбит полностью. Экипаж в составе восьми человек погиб при ударе о землю, предположительно самолёт летел в облачности лётчик потерял пространственное положение, самолёт перевернулся вверх колесами и с большим углом пикирования врезался в землю.

Самолёт не горел. 8 одном из баков остатков левой плоскости обнаружено небольшое количество горючего.

Расположение остатков частей разбившегося самолёта и моторов показано на прилагаемой схеме и фотоснимках.

При осмотре места катастрофы и расположению остатков частей самолёта можно предположить, что разрушения основных деталей самолёта в воздухе не было. Возможный отказ органов управления из-за сильного разрушения самолёта установить невозможно.

На месте катастрофы в обломках самолёта обнаружено восемь разложившихся трупов — членов экипажа. По частично сохранившимся отдельным документам установлен следующий состав экипажа:

1. Полковник АРТАМОНОВ В. И.

2. Подполковник Богданов Павел Алексеевич 1906 г.

3. Подполковник Поморцев Иван Константинович.

4. Подполковник Наумов Алексей Петрович 1903 г. рожд.

5. Техлейтенант Гец Алексей Дмитриевич 1918 г. рожд.

6. Казаченко Павел Зиновьевич. 1913 г. рождения.

7. Краморенко Иван Григорьевич.

8. Жирнов Константин Алексеевич 1919 года рождения.

Все восемь трупов из-за продолжительного времени, разложились и нами с воинской почестью похоронены в общей могиле в районе катастрофы. При осмотре трупов и места катастрофы установлено, что личное оружие и личные вещи экипажа расхищены, а с трупа полковника Артамонова оборвана от планки ЗВЕЗДА ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, о чем комиссия поставила в известность Хилокское Рай отд. НКГБ. Например — нами лично в районе катастрофы были задержаны 3 жителя ст. Хилок с вещами, принадлежащими членам погибшего экипажа, эти люди направлены в Хилокское отд. НКГБ. Из обнаруженных вещей у задержанных лиц нами из'ято для отправки в штаб ВА следующее:

1. Наган №12541 с кабуром.

2. Два кабура от пистолетов «ТТ».

3. Шлем меховой с очками.

4. Шлемофон.

5. лётный шлем с очками.

6. Перчатки лётные 2 пары.

7. Подшлемник шелковый.

8. Записная книжка.

Кроме того направляем снятую с трупа полковника АРТАМОНОВА оставшуюся планку от звезды ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

На трупах погибших, орденов и медалей не обнаружено кроме двух орденских планок, которые направляем.

По всему району места катастрофы были разбросаны различные документы о работе инспекции полковника Артамонова.

Все обнаруженные документы нами собраны и отправляются вместе с остатками личных документов погибших.

Из восьми парашютов, находящихся у членов экипажа, 6 куполов парашютов обрезаны от лямок и похищены. Оставшиеся два купола нами использованы, один для похорон трупов, а второй направляется с вещами и документами.

Комиссия установила, что об катастрофе было известно отдельным жителям, проживающим на ст. Хилок, задолго до работы комиссии, что подтверждается расхищением на месте личных вещей членов экипажа, а также имущества находящегося на самолёте. Комиссия одновременно ходатайствует о поощрении жителя ст. Хилок ЕГОРОВА Ивана Даниловича первого заявившего местным органам о месте катастрофы и добросовестно работавшего в комиссии в качестве проводника» [9].

Год спустя по ходатайству жены Владимира Артамонова было совершено перезахоронение экипажа на Центральной площади Читы под залп гаубиц.

Установленные следственной группой мародёры были осуждены к лишению свободы на срок от 5 до 7 лет.

В 80-х годах на месте падения самолета была найдена надпись на куске железа: "ПОГИБАЕМ НИЧЕГО НЕ ЗДЕЛАЕМ ПЕСАЛ АРТ". Графологическая экспертиза подтвердила, что это почерк Артамонова. Следовательно, не все члены экипажа погибли в катастрофе сразу [10].

В 1997 г. дельцы местного бизнеса на цветмете, повалив более 200 кедров, вывезли с места трагедии два двигателя и пытались вывезти фюзеляж, но им помешали[11].

17.07.2009 г. С.Г. Вяткин, М.А. Литвинюк, В.М. Корогва при работе на месте катастрофы с металлодетектором обнаружили воинское захоронение. Останки экипажа лежали в могиле в двух ярусах. На следующий день экспертами в присутствии сотрудников милиции, прокуратуры, под руководством Главы Хилокского района Дядина П.А. произведена эксгумация останков. Извлеченные останки отправлены в прокуратуру.

В захоронении (кроме останков) были обнаружены следующие предметы: погоны двух полковников, подполковника, старшины и сержанта. Хромовых самог на пятерых человек. Фрагменты двух коричневых летных курток, фрагменты черного летного плаща или куртки. Два портупейных ремня (бляхи-звезды), два плечевых ремня, остатки двух фуражек высшего командного состава, железная секретная печать Красной Армии N 141, пистолет системы ТК в кобуре, ларингофоны, складной нож, связка ключей, часть мундштука, зажигалка, монеты.

27.04.2010 г. с военного аэродрома г. Читы "Черемушки" были отправлены военно-транспортным самолетом останки шестерых членов экипажа Героя Советского Союза полковника Артамонова в Москву на дозахоронение в братскую могилу Донского кладбища. Через два дня в Москве проведено дозахоронение.

Свою версию катастрофы самолета В-25-С «Митчелл», произошедшей 29.09.44 г. предложил руководитель поисковой группы "Хилок" С.Г. Вяткин, обнаруживший 17.09.2009 г. останки погибшего экипажа: «Самолёт (десятитонный бомбардировщик) В-25-С, управляемый подполковником Крамаренко И.Г. (уточнение: В-25С пилотировал сам В.И. Артамонов, И.Г. Крамаренко был штурманом), следовал из военного аэродрома Черемушки, что под Читой в Улан-Удэ (ППМ), т.е. с востока на запад…

Пройдя 9 км от траверза города Хилок на запад, до которого по прямой было 20 км (согласно карты Генерального штаба системы координат 1942 года) и, находясь над высотой 1504 м Яблоневого хребта, у самолета отказывает один двигатель. Перед этим по левому борту почти под крылом экипаж наблюдал местность, не покрытую лесом, так называемую в народе «Бугры» (от точки падения они примерно в 5-6 км). До долины Хилка по правому борту - минимум 14 км (Верхний Хилкосон). Понимая, что на одном двигателе далеко тяжелый бомбардировщик не протянет, экипажем было принято решение идти на вынужденную посадку. А так как слева просматривалась не лесистая местность, было принято решение садиться в районе «Бугров». Левым разворотом самолет пошел на обратный курс. В развороте, видимо, отказал второй двигатель, что сопровождалось катастрофическим падением скорости и высоты. Поняв, что до «долины Бугров» они тоже не дотянут, принимается решение садиться на лес. Вот почему они произвели посадку с севера-запада на юго-восток (практически с обратным курсом). Они не теряли ориентировку и пространственное положение, как в своем отчете предположил первый проверяющий майор Рябинин. Глиссада самолета была рассчитана профессионально, но, к сожалению, на высоте примерно 4-5 м, практически на выдерживании, самолет левым крылом сбивает дерево диаметром 38-40 см. Как следует из отчетов, на крыле остается большая вмятина. Самолет частично теряет скорость и резко клюет носом. Посадка была бы почти идеальной, не ударься самолет крылом об это дерево. Сбив его, самолёт увеличил угол снижения, тем самым изменив в процессе выдерживания глиссаду. Через 5-7 м после удара о дерево самолет носовой частью фюзеляжа врезается в землю под углом примерно 30 градусов, и начинает вспахивать ее. Прочная конструкция планера-бомбардировщика выдерживает и удар о дерево, и зарывание в землю под достаточно губительным углом. Через 3-4 м сопротивление земли не позволяет выдерживать прежнюю траекторию движения, а скорость ещё остаётся большой, и самолет через «голову» переворачивается на спину. От удара отрывается хвостовая часть фюзеляжа и отлетает вперед, видимо срываются и двигатели, кабина беспощадно грызет землю (на глубине 20-25 см множество различных фрагментов кабины: осколки фонаря, приборы, наушники, патроны передних пулеметов, замки парашютов). 2 метра такого движения в перевернутом состоянии, и самолет замирает. Разрушений самолета в воздухе не было! Взрыва на земле не было! Горения после посадки не было! Часть экипажа погибла сразу, и вот эту-то найденную часть, оставшиеся в живых во главе с полковником Артамоновым В. И. похоронили примерно в 40 м от самолета…

Управлял самолетом подполковник Крамаренко Иван Георгиевич, погоны подполковника найдены, и найдены ларингофоны, разъемные штекера и фрагменты летной куртки. Поскольку полковник Артамонов В.И. был жив, значит из оставшихся двух полковников по номеру пистолета и секретной печати легко определить, чьи полковничьи погоны… Найденные лейтенантские погоны принадлежат Гец… Погоны сержанта принадлежат Казаченко… Гильза от пулемета 12,6 мм лежала на останках старшины Жирнова, который, возможно и находился в кабине воздушного стрелка радиста. Найденный пистолет ТК явно и 100-процентно свидетельствует, что захоронение произвел оставшийся в живых экипаж, поскольку ни мародеры, ни, тем более, НКВДэшники, и прочие альтруисты пистолет полковника не захоронили бы» [12].

В 1946 г. останки погибших были похоронены в братской могиле в центре Читы на площади им. Ленина, в 1986 г. их прах был перезахоронен в сквере возле школы N 15 в г. Чите, а в 1994 г. нашел упокоение на Донском кладбище в г. Москве.

До сих пор место катастрофы называется местными жителями «Самолёт».

Именем Героя названы улица и переулок в г. Белорецке, а также улица в п. Верхний Авзян. В г. Белорецк на аллее Героев и в с. Верхний Авзян во дворе школы, носящей имя Героя, установлены его бюсты.

Герой Советского Союза (17.11.39). Награжден орденом Ленина (17.11.39), двумя орденами Красного Знамени (28.09.39, 31.07.44), орденами Отечественной войны 2-й ст. (07.08.43), Красной Звезды (03.11.44), медалями, монгольским орденом Красного Знамени (10.08.39).


Литература:

1. Алешкин А.М. Сердцем на амбразуру. – Иркутск, 1976. С. 10-12.

2. Лицом на запад. - Уфа, 1972. С. 37-49.


Примечания:

[1]

[2] Кондратьев В. Халхин-Гол. Война в воздухе. М.: ООО «Восточный горизонт», 2002. С. 7.

[3] В июле 1939 г. в воздушных боях над рекой Халхин-Гол советские ВВС потеряли 24 СБ.

[4] ЦГАСА, ф. 37837, оп. 3, д.337, л. 9.

[5]

[6] https://www.podvignaroda.ru/?#id=30471590&tab=navDetailManAward

[7]
[8] Мир Авиации. 1998. 03.

[9] Там же

[10] http://allaces.ru/p/episode.php?id=1064

[11]

[12] Вяткин С.Г. Катастрофа в небе над Хилком 29 сентября 1944 г. правда и вымысел. — ''Рабочая трибуна'', 01.09.2009.