***

Уже который час идет дождь, а я все сижу и смотрю на него сквозь запотевшее окно от моего дыхания. Вся комната пропахла куревом, а я все еще чувствую на себе запах твоего тела…
Что же мне делать, Ники со всеми этими моими мыслями, чувствами, черт их дери в конце концов?! Что?? Что??? Тебе хорошо сказать: «мы не сможем быть вместе, Алекс, не сможем…»
А как же я? Ты думаешь, мне легко теперь будет видеть тебя каждое утро в одних штанах и даже не прикоснуться к тебе, не поцеловать твое все еще не проснувшееся лицо…
У меня никого нет кроме тебя и нашей музыки.
Но если у меня теперь нет тебя, то и нашей музыки у меня больше нет.
Конечно, Пол и Боб знали о нас с тобой, думаешь, легко мне было скрыть свои пошлые взгляды?
А помнишь те времена, когда мы за 15 минут до начала концерта забегали в какие то подсобки, запирались в гримерках, чтобы страстно насладиться друг другом. Помнишь, как я впивался в твою шею губами, и ты стонал, не в силах сдеражать наслаждение…
Помнишь, как ты ждал меня до утра в нашей гостинной после очередной моей попойки в барах, где полно голых девчат, готовых за сто баксов отдаться кому попало…
Как ты втаскивал меня на диван, здесь же раздевал и недовольно ворчал что то про то, что алкоголь меня погубит…
Бедный Ники! Как же ты не понимал. Это ты меня губишь. Ты.
А то, как ты сбрасывал с себя мокрую от пота одежду после очередного полуторачасового концерта где – то в Канаде…
Я никогда этого не забуду мой Ники…
Лучше б я умер.
Лучше б я умер, чем видеть эту цветущую Мануэллу рядом с тобой! Конечно, рядом с тобой любой человек начинает жить по настоящему. Даже я. Появляется надежда, смысл жизни. Вроде бы я все сказал, что я чувствую к тебе и как мне больно и пусто теперь без тебя, здесь, в этой пустой, холодной и темной квартире. Почему темной? Я просто не заметил как уже стемнело. Я все думал и думал о тебе. О себе. О нас. О нас? А разве мы есть? Разве мы есть друг у друга? – Ты сказал, что нет…
Можно ли верить твоим словам?

Я поверю тебе Николас. Я поверю. Но не смирюсь никогда с этой твоей мыслью, высказанной мне вчера вечером, после того, как нас застукала твоя жена в вашей супружеской постели…
Никогда.