День Радио

День Радио – не день какой-то конкретной радиостанции, а день Радио в целом. Мне тридцать один год, и в жизни у меня не так много того, что действительно важно. Моей дочери восемь лет, семье – десять. А на радио я работаю все тринадцать. Роман длиной в полжизни. Надо ли говорить о том, что радио значит для меня слишком много, чтобы я оставил 7 мая незамеченным?

Здесь я имею в виду радио в целом, а не какую-то конкретную радиостанцию. Я пришёл на Радио в середине девяностых – ровно на закате той короткой, чудесной, светлой эпохи, когда первые FM-радиостанции были открытой форточкой и глотком свежего воздуха; когда ты по именам знал всех ди-джеев всех местных радиостанций, мог различить их по голосам, был влюблён в Жени Шаден, а по ночам сидел у открытого окна и записывал с радиоволн себе на старую аудиокассету понравившиеся песни. Радио было волшебством настоящим, живым, искренним – телевидение в этом смысле даже рядом не стояло. Оно разговаривало с тобой на твоём языке, и тебе у открытого окна было томительно хорошо от того, что ты не один.

Полжизни я знаю, как делается радио. Говорят, что те, кто хотя бы раз в жизни видел сам, как делаются колбаса и законы, перестают уважать и то, и другое. А я по-прежнему люблю радио. Правда, и радио, и любовь стали другими. Я практически перестал слушать радио, - радио в целом, а не какую-то конкретную радиостанцию. Мне кажется, - только кажется! - что то радио, которое было на протяжении двух-трёх лет в начале девяностых, - вот оно было живым и настоящим. Просто потому что те, кто делал Радио, понятия не имели о том, как делать нельзя. И делали то, что хотели. Они были любителями – тот случай, когда «любитель» происходит от слова «любить». А сейчас все разом стали профессионалами… и радио стало невозможно слушать. Мне так кажется.

Живое должно удивлять. Поражать. Быть на грани иногда. Заступать за грань. Совершать ошибки. Оговариваться. Быть непредсказуемым и неуловимым в своём полёте. Невозможно любить то, что ты можешь легко предсказать. Удивляться хочу – а радио сейчас перестало удивлять. Не какая-то конкретная радиостанция – а радио в целом.

Лишь в одном случае я по-прежнему ищу в машине Радио в магнитоле – когда мне одиноко, и хочется, чтобы со мной поговорили. И со мной говорят, не отказывают. Там, - в Радио, - всегда есть голос, который напомнит мне начало девяностых, открытое окно, звёзды и то ощущение, которое было так важно для меня. Наверное, это любовь.

Мне тридцать один год и я по-прежнему люблю Радио. Не какую-то конкретную радиостанцию – а Радио в целом.