Глава 7. Святая Троица

Глава VII. Святая Троица.

 « Все соберется и рассыплется
И глупец тот, кто скажет тогда, что что-либо знает.
Ибо знание уйдет, уступив место безумию и кошмару.
Тогда и святые вещи станут злом,
И тем именем, коим называли Бога, назовут демона. »
Книга Пророков Сигора 20:46

- Мальтер, позволь тебя категорически поздравить, от всего сердца и от всей души, и от всего помышления моего, так сказать, - невесело и с ехидной грубостью заметил Белзамин, положив руку на плечо Роберту.
Тот с параноидально бегающими глазами оглядел внутренний двор Новой Обители святости и, убедив себя, что за ним не следят, поглядел на лорда. Перекошенное тысячами дурных предчувствий лицо воина ничего позитивного не сулило.
- А в чем дело?
- Я видел рапорт магистра Тенебрара насчет нашего храброго визита в капище Великой Матери. Все твои телодвижения, связанные с иллюзиями и, как он метко выразился, прорывами реальности, законспектированы весьма точно. Я получил копию отданного лорду Сахтеру рапорта для подтверждения.
- И что вы сделали?
- Естественно, подтвердил, - пожал плечами Сигифер. – А что мне оставалось делать? Представь, как бы выглядело яростное отрицание правдивости этих фактов, когда их мог подтвердить почти весь Анклинус, и во всяком случае – все люди под началом Рафаэля? Я опасаюсь не того, что это донесение заставит Сахтера задуматься, что для него типично – прикрыться полами шляпы и запойно думать, похрапывая, - а того, что он его не проглотит со свойственной ему тишиной и беспрекословностью, а с вращающимися точно центрифуга глазами побежит к Кселасу или, что еще хуже…к Кселасу. Ведь Сегептус мертв. Странно – я воспринимаю своего старого начальника, нашего доброго знатока трех перевранных фраз на латыни, Вальтера, эту святую душу, как врага. Если не врага, то потенциального соперника.
- Не заговаривай зубы, Сигифер, - стуча зубами от нетерпения, заметил Мальтер.
- Попробую. Я предлагаю тебе пойти и поговорить лично с Тенебраром. Убедить его в том, что хотя некоторые признаки твоей магии и являются странными и могут выдавать в тебе Прядильщика Снов…кстати, как жена?
Роберт задрожал и поспешно стер невзначай вытекшую из уголка глаза слезу.
- Ничего, - с пластмассовой улыбкой всхлипнул он.
- Извини. Так вот, они не осведомлены о существовании таких…существ. Для них это всего лишь магия – не божественная, значит запрещенная, значит демоническая. Объясни Малусу, что это наваждение вызвано колдовством демоницы и ее воздействием на человеческое сознание.  Если хочешь, я сегодня же напишу тебе трактат на эту тему. Скажи по-человечески, что неверно истолкованные, слова его отчета могут послужить поводом для обвинения тебя в колдовстве, а тебе это, конечно же, неприятно. Малус отнюдь не глуп, он поймет даже в том случае, если не поверит.
- Хорошо. Пойду сейчас же.
- Трактат нужен?
- Не нужен. Я еще верю в людей. Я еще верю в то, что есть десять праведников в Содоме, есть хоть один, кто поймет меня. А если пойму, что их нет – навсегда уйду в Сон. В Мечту. В Иррациональность, в Нереальность, где все, что думается – делается.
- Не драматизируй.
- Я не драматизирую. Я говорю правду – то, что я чувствую, думаю, то, что для меня правда. А ты, Сигифер,  кажется, не входишь в число этих десяти?
 
- Ну и что произошло? Говори, Селек, ты знаешь, что от меня нельзя ничего скрывать, а то будет хуже. Для всех нас, это не угроза. Что здесь делает Астамат и почему ты обращаешься с ним, будто с куклой?
- Я понимаю, - смутившись, сглотнул Идорат и покосился на как ни в чем не бывало сидевшего рядом Астамата, на мертвых, посиневших губах которого блуждала зловещая, сверкающая золотым зубом усмешка. Бывший инквизитор выстукивал по столу боевой марш, демон, видно, уже успел порыться в чьи-то вещах и теперь щеголял перстнем с огромным безвкусным изумрудом, или камнем, чрезвычайно на таковой похожим. – Дело в том, что я допустил оплошность, послав тогда с книгой свою сестру. В итоге – ее настиг подслушавший наш разговор фанатик, и, когда он собирался в нашей часовне убить ее, ему помешал Белзамин, а чтобы скрыть его смерть, вселил в него демона, которого называет Контролером. Ритуал задел также мою сестру, заразив ее частицей призванного существа.
Филипп побледнел, но в тот же миг овладел собой и с насмешливой укоризной покачал головой.
- Мне нравится твое отношение, Селек… «Оплошность». Контролер – довольно сильный бес. А Белзамин? Как он узнал про то, что происходит? Прогуливался мимо и услышал странный шум с пением псалмов?
- Нет, я ему сказал. Но он все знал, честное слово. Про наш Орден он сказал мне сам, заявив, что получил сведения о нем от лорда Сегептуса.
- Здорово. Определенно, здорово. В моей душе от таких проколов распускаются прекрасные цветы злости с яркими цветастыми лепестками желаний кого-нибудь ударить, по одному на каждый удар. И что сказал тебе лорд по этому поводу? Надеюсь, про меня он не знал?
- Про тебя он ничего не говорил, - испуганно втянул голову в плечи молодой магистр, оправдывающийся перед своим подчиненным, будто нашаливший мальчишка. Называть капеллана на «ты» стоило ему огромного духовного усилия.
- И то славно. Видимо, Сегептус хотел остаться чистым самому, а ведь малейшее упоминание о таком гадком человеке, как Филипп Серахт, могло подпортить ему и без того прогнившую репутацию, ведь само имя этого вонючего отброса, образно говоря, оскверняет и в то же время мобилизует дрова.
Священник замолчал, угрюмо следя за весело постукивавшим по столу Астаматом.
- А этот? Что он теперь будет делать?
- А спросить лично у меня вам не представляется возможным?
- Мне не раз доводилось иметь гм, отношение к демонам, но ни разу я не встречал такого, который мог бы мирно говорить со смертным.
- Будем знакомы, - ощерился демон. – Скажи, а есть ли у тебя вино? Или как это сейчас называется? Мне бы покрепче.
- Значит, ты Контролер?
- Вы, люди, пытаетесь классифицировать то, что находится за гранью вашего понимания. Зачем? Не стоит. В вашем представлении я – темный дух, способный контролировать человеческие тела, в том числе и трупы. А вот ты, например, думал, сколько энергии мне требуется для предотвращения процессов гниения в этом футляре? Ну, например, если исчислять его в джоулях или килокалориях? Я тебе скажу – лучше не считай. Очень много. Конечно, вы думаете, что для этого требуется некая сила, абстрактно поименованная вами как Темная Энергия. Правильно. Может, она и нужна для жизни, только – зомби, гхастам, гхоулам, гулям, личам, скелетам, вурдалакам, рыцарям смерти, частично – вампирам и их разновидностям. Но я сам – я есть жизнь. Как только я выйду отсюда, инквизитор упадет и благополучно сгниет. Боишься?
- Боюсь.
- То-то же. Я тоже. А ты не хочешь даже налить мне бокал вина для того, чтобы уже завтра не проступили трупные пятна. Это порядок?
- Нет. Идорат, налей товарищу вина.
Селек беспрекословно вынул из небольшой тумбы под столом прикрытую полным  шлемом пузатую фляжку и жестяную кружку, дернулся налить сам, но одумался и протянул Астамату. Тот, ни на секунду не задумываясь, вылил ее всю и надолго присосался к сосуду. Облизнулся. Причмокнул от удовольствия, демонстративно поморщившись.
- Какая гадость.
- Ничего. Селек, сегодня приступаем к ритуалу. Собирай всех людей через три часа в той самой часовне. Впрочем, что это я - в Храме Гнева. Ха-ха.
- Филипп, Белзамин знает и об этом. Он предостерегал меня не делать этого. Честно: я не очень боюсь лорда Сигифера, но опасаюсь за последствия. А если не выйдет? А если провалится? Я вчера наблюдал последствия одного неудачного обряда…и мне не хочется повторять все вновь, тем более с таким огромным количеством людей. Может, стоить оставить все и смириться с этой маской?
Сиплый, отрывистый, звучавший как-то лихорадочно влажно голос Идората выдавал в нем настоящее отчаяние. Филипп довольно равнодушно поглядел на готового заплакать магистра и неприязненно покачал головой.
- И не жалко тебе затраченных сил? Не одна сотня людей сегодня будет ждать тебя и обещанного вознаграждения за свои труды и свою легкую веру в нечто, что так усилило лорда Белзамина ментально и физически. И теперь какие-то уговоры могут еще смутить тебя, обратить в прах твои стремления? Я разочарован в тебе, Селек. Я полагал, что ты куда серьезнее, целеустремленнее, да и, на крайний случай, здорово честолюбивее.
- Ладно, капеллан, не трави! Ты видишь, что я сомневаюсь. А ты, змий, будешь меня любыми способами искушать сейчас решиться на эту…дьявольщину.
- А ты как думал? Будь тверже в том, что наметил, магистр, а то погибнешь в самых юных летах. От ножа в спине. Заметь, я даже не начал угрожать тебе Трибуналом…
- Хорошо, хорошо. Через три часа я буду.
- Вместе со всеми?
- Да.
 
- Магистр Тенебрар, разрешите? – Мальтер тихо постучал в келью Малуса, так как личного кабинета, к крайнему его удивлению, у того не оказалось. По счастью, кроме него в многоместной комнате никого не было. Поставив перед собой погнутую железную тумбочку, он старательно точил небольшой, причудливо изогнутый и покрытый невообразимыми фигурными заострениями кинжал.
- Конечно, конечно, - поспешно ответил Тенебрар, аккуратно положив точильный камень и оружие на столик, встав и протянув Роберту руку. – Позвольте спросить, что вы хотели?
- Просто поговорить, магистр. Насчет вашего рапорта.
- А-а-а, - протянул Малус, понимающе кивая и поблескивая белками глаз. – Понимаю. Какой же аспект моего донесения лорду Сахтера вас интересует?
- Естественно, тот, который касается непосредственно меня.  То самое место, где вы описываете иллюзии, которые якобы произошли от моего вмешательства.
- Понимаю, - со скрытой угрозой в негромком голосе повторил Тенебрар, - я  ждал вас раньше. Думал, вы узнаете об этом вчера. Что ж, прошу вас. Объясните мне, в чем дело, и я пойму, в чем я был неправ и в каком месте мои глаза меня обманули.
 
- Дорогие друзья, - чуть дрожащим голосом объявил Селек нескольким сотням горящих, обращенных прямо на него и немигающих глаз. Когда Серахт объявил о том, что сегодня произойдет, люди всполошились: неужели сегодня, вот именно сейчас, через один или два часа, все мы обретем ты мощь, которая уже настигла знаменитого, великого и недосягаемого для человеческих глаз лорда святого Хант Пентаграмматик Сигифера Белзамина и та, которая хранится в руках безликого жреца Иардеса? Это казалось невозможным, но вот он – таинственный человек в металлической маске, словно отказавшийся от своего имени.
- Братья мои! – продолжал Идорат, оглядываясь на стоящего за его спиной Серахта. – Сегодня наконец-то настал тот долгожданный день, когда все мы наконец проведем ритуал, который вселит в наши души силу древних духов и безликих богов, растоптанных Таланосом в миг его воцарения над этой проклятой землей. Об этом не знает ни наш повелитель Белзамин, ни один человек из Трибунала. Но зачем тянуть? Для проведения ритуала трансплантации лиц – то есть сил, всем вам требуется надеть маски.
Селек указал на возвышающиеся рядом с алтарем горы и стопки тонких железных масок, как две капли воды похожих на его, только снабженные сзади тонкими кожаными ремешками.
- Теперь каждый из вас подойдет и возьмет себе маску, - доброжелательным голосом сказал магистр Пристегнет к лицу и будет ждать, пока мы с моим помощником начертим необходимый для обряда символ.
Филипп Серахт, лицо которого, по обыкновению, было до носа замотано багровым плащом, одним величественным мановением руки заставил тесно столпившийся в часовне и в ее притворе народ расступиться и достал из кармана коробочку с тремя маленькими пузырьками, наполненными густой темной жидкостью. Вынул из внутреннего кармана небольшой свернутый кусок бумаги, на котором был перерисованный из благополучно забранного Белзамином «Пламени Молоха» символ, точнее, огромный, сложный узор, состоящий из треугольников, стилизованных глаз, пентаграмм, свечей, стрелок и сложного изображения человеческого лица в центре – лица настолько живого, что оно больше смахивало на ледяную, мертвую кальку.
Открыв один пузырек, капеллан неприязненно сморщился от сочившегося оттуда неприятного, чуть запятнанного ржавчиной и холодом запаха уже начавшей сворачиваться крови, и начал, поминутно глядя на чертеж, лить ее на пол, рисуя каббалистический круг.
Передавшие друг другу маски охотники Пентаграмматика и горожане застали в напряженном ожидании, жадно ловя глазами каждое движение священника, каждый его жест, каждую недовольную морщину на лице. Однообразные ряды одних и тех же железных лиц застыли в тишине, лишь изредка нарушаемой чрезмерно громким, похрипывающим дыханием или парой еле слышных, шелестящих слов.
Было жарко.
 
- Нет, друг мой.
- Что – нет? – побледнев, пробормотал Мальтер.
- Не можно. Я боюсь вас обидеть, но вы или вполне осознанно говорите не то, что имеет место быть на самом деле, либо непреднамеренно искажаете факты от их незнания.
- Говоря проще, я лгу?
- Если ложь – неправда, то да, вы говорите неправду, знаете вы это или нет.
- Объяснитесь, - задрожал Мальтер, вскочив.
- Сядьте, сядьте. Вы знаете, что я питаю к вам глубокое уважение и не смею ни в чем обвинять. Пока. Выслушайте мои соображения по этому поводу. Спокойнее.
Поколебавшись, Роберт неуверенно сел и взглянул прямо в зловещие водянистые глаза бывшего храмовника.
- Хотя я не так осведомлен в созданиях тени и тьмы, - начал Тенебрар, - как многие другие, я знаю основные принципы, по которым их можно распознать. Иллюзии – безусловно, крайне сложная и тонкая вещь, играющая с сознанием человека и кажущиеся идеально реальными, даже реальней всего остального. Если я имел дело с каким-то родом искажения действительности тогда, в пещере Великой Матери, значит, перед тем, как описывать их в рапорте как исходящими от вас, я должен был все проверить. Я проверил, и на это ушло время – вы не думали, почему Сахтер получил рапорт так поздно?
- Нет.
- Это неважно. Я продолжаю. Понимаете, я задумался над…вашей женой и сыном, их феноменом, чего никто не делал раньше, что удивительно. В самом деле, странно – как все на одном дыхании поверили в кажущуюся безумной историю о том, что вы случайно нашли их в закрытых многие века гробницах Имперских Жнецов.
Мальтера затрясло.
- Я решил проверить их – имеют ли они отношения к вашему колдовству. Выпросил у лорда несколько самых мощных магических индикаторов, какие можно раздобыть у нас. Работают на манер… счетчиков Гейгера, например. Они отражались в них таким диким фоном, каким не отличаются даже капелланы и лорд Белзамин – человек с огромным магическим потенциалом. А вот хотя бы и вы, - заметил Малус, вынимая из-за пазухи маленький кристалл на суровой капроновой нитке. При приближении к Роберту камень засветился так бешено, что магистр прикрыл глаза, защищаясь от яркого света, и отстранил мгновенно потухший амулет ладонью.
- Проверив их всеми доступными мне методами, я обратился к последней, самой экстремальной проверке – к ядам. Спокойнее, прошу вас. Я долго корпел над редким ядом моментального действия – Слезой Левиафана, эта прозрачная смесь, в отличие, например, от Сияния Арктуруса, Тишины Прокаженных и Длани Мора, уничтожает цель мгновенно просто при прикосновении к незащищенному участку кожи, не обнаруживается даже сильнейшими сканирующими заклинаниями и в то же время действуют только на людей- сильный паралитический яд просто блокирует нервную систему. Для всех остальных существ эта смесь просто причиняет минимальные неудобства, отчего и была так названа – легенда гласит, что один древний храмовник, зная о страшном действии этого зелья, применил его против дракона. Что ж, просчитался – ничего, кроме слезы, ему из несчастной рептилии выдавить не удалось…
- К чему вы ведете? – разрывая рукава тонкими пальцами, прошипел Мальтер. – Говорите короче то, что собирались. Не травите байки.
- Извольте. Итак, эту адскую смесь, которая, представьте себе, убивает человека при одном прикосновении к коже, я подлил в их вечернюю трапезу. И, представьте себе – ничего. Здесь уже ошибки быть не могло. Ваша семья – сильные магические существа, людьми не являются абсолютно точно, а вы, как мне кажется, об этом знали.
Мальтер сжал зубы и медленно поднялся с койки.
- А вы, очевидно, колдун, - продолжал Малус. - Маг, способный творить из ничего человеческие формы и реальные нереальности, которые невозможно отличить от настоящих. Боюсь, что это довольно сложно, что подразумевает вашу высокую квалификацию. В дурном смысле. Я не знал, что мне делать, и в докладе изложил только факты.
Роберт тихо зарычал и как будто увеличился в росте.
- Надеюсь, вы не собираетесь меня убивать? – огорченно молвил Тенебрар, словно случайно протягивая руку к столику, на котором остался лежать его кинжал.
Порезался. Удивился. Тупо посмотрел на огромную гору одинаковых ножей, возвышающуюся на тумбочке. Все блестели, все сверкали, все были остро наточены.
Роберт внезапно ощутил, как в нем закипает неизвестная ему до сих пор черная ярость, застилающая глаза. В голове мелькнула мысль о Каброзене и его словах о том, что зло дремлет глубоко внутри их природы. Нарастающий гнев захлестнул всякую мысль, могущую возникнуть в помутненном рассудке, еще на стадии зарождения.
Малус почти испугался, но с деланной улыбкой запустил руку за пазуху и попытался на ощупь найти отлично знакомый ему пузырек со взрывчатой смесью. Хмыкнул, когда набрел тонкими пальцами на стройные ряды одинаковых колбочек с одинаковой консистенции жидкостями.
Протягивать руку за спину в поисках пистолета даже не рискнул.
 
- Vertish avel, merits niit, hexer ksaressh, naquil zis…
Монотонный голос Серахта, привычным тоном бубнившего подготовительные заклинания, тягуче разливался по душному помещению. Стоящий на коленях в центре тайного символа Идорат, окруженный возвышающимися над ним людьми в масках, судорожно вздрагивал от каждого нового слова, которое как гонг гремело в его ушах. Люди тяжко дышали, покашливая от жары и резкого запаха пота.
Вокруг круга, медленно просачиваясь сквозь поры в камнях, разлилась странная аура, комьями света витавшая вокруг Селека крест-накрест и сверху вниз. Тот оглянулся и почувствовал прилив сил – статичных, пока еще спокойных, не имеющих применения. Магистр восхитился – он никогда не имел таких поразительных ощущений, и радовался им, как впервые зажегший спичку ребенок. Нежно обнимаемый аурой зеленоватого огня, поглядел вниз, на свою грудь, где с серебряной цепочки опускался перевернутый крест Таланоса. Филипп заявил, что этот дьявольский знак необходим для ритуала. Что ж, ему виднее.
- Faradash theritus astamoth, mediga bacaryt zehemoth…
Глазницы всех масок окружавших Селека воинов внезапно как один закипели тем же изумрудным огнем. Очевидно, люди этого не замечали. Идорат с ужасом и удивлением смотрел на них, не способный оторваться. Вращающиеся переплетенные лучи силы хлынули от их лиц к маске Селека, и он внезапно почувствовал неспешно, как хороший полководец, наступающую боль, терзающую его лицо тысячами мелких иголочек.
Все вокруг стояли сплошной стеной, будто парализованные, только руки их дрожали и дергались, отражая  причиняемые им страдания.
Голос Серахта все звучал, звеня, шепча и грохоча, будто колокол – невозмутимо и монотонно.
Глаза Идората буквально взорвались фонтаном ослепительного огня, и он опрокинулся на спину, корчась от адских мучений, причиняемых набирающим мощь ритуалом. Протянул руки к безудержно извергающим колдовское пламя лицу.
Действительно, маска медленно отступала в никуда, словно малейшими частицами впитываясь в кожу и растворяясь в ней. Идорат почувствовал радость. Рано.
Вместо холодного железа проступало нечто чудовищное, лишенное рта, испещренное острыми шипами, гнойными язвами, кишащими насекомыми, будто являющимися частью плоти, с мягким хлюпающим провалом вместо носа, усеянное мелкими и мерзкими, как у пауков или мух, глазами…
- Не-е-ет! – заорал Селек на пределе своих возможностей, раздирая голосовые связки и поломанными ногтями раздирая в кровь кошмарную массу, вылепленную из еще бушующего вокруг его головы подобно дьявольскому нимбу огня.
Чувствуя, как испаряется питающая его сила, магистр срывает себя с пола, собирая по частям, и сбивает с ног Серахта.
Капеллан падает, с громким хрустом подминая под себя неудачно вывернутую руку, выпустившую кипу с хрустом рассыпавшихся по полу свитков.
Страшный крик десятков сливающихся воедино голосов размалывает в клочья тишину богохульных чар, и запах горелой плоти распространяется по часовне, когда цепная молния проносится по маскам, превращая их в некое подобие шлема в процедуре казни электрическим стулом. Черный Дым, уродливыми клубами поваливший из глазниц, заменяет собой огонь и свет и течет из узких готических окон зала.
Охотники и горожане, словно провалившиеся в сон, один за другим валились друг на друга, образуя огромную кучу дымящихся тел, еще искрившихся зеленоватым стеклянным отсветом.
 
  Малус Тенебрар отлетел к стене, сбитый телекинетическим ударом. Сильно ударился головой об стену, в глазах зарябило и весело завертелось, мир запрыгал ходуном. Напрягся. Согнулся, как мощная пружина.
Когда окружавшая магистра реальность нелепо выгнулась, а привычное окружение сменилось сверкающей кварцем ледяной пещерой с темным ничего за своими пределами, Малуса объял страх. Липкий, влажный, пока еще не очень сильный, трудноразличимый. Когда его карманы наполнились и отвисли от множащихся, как бактерии или вирусы, колбочек со всевозможными снадобьями, пояс порвался и лопнул от невообразимого количества отяготивших его пистолетов, как один не заряженных, а зеркальный пол наводнили острые как бритва кинжалы и шприцы, Малус почувствовал ужас.
Тьма, окружавшая ледяное помещение, начала деловито пожирать обрывки реальности, растворяя их в себе. Тенебрар уже видел, как земля уходит у него из-под ног, медленно, с садистским наслаждением истаивая, когда вдруг все стало как было.
Все еще пещера, но тихая, спокойная, задумчивая.
- Таланос, что же я делаю.
Чуть ободренный странным голосом Малус хотел уже что-нибудь крикнуть в надежде, что оказался всего лишь перенесен из Обители Святости в ледяную пустыню, но внезапно закачался и рухнул прямо посреди пещеры с перерезанным горлом. Вокруг подернувшегося, как неудачная проекция, силуэта воина растекся красный ручеек.
В темнеющих глазах магистра сверкающий белый зал растворился, и последнее, что он увидел, был стоящий перед ним Мальтер с окровавленным ножом в руке и таким страхом в глазах, какой не испытывал даже он сам. Мутными глазами поглядев на свои красные руки, Роберт швырнул кинжал под первую попавшуюся подушку. Рядом висела пафосная табличка, уведомляющая образованного человека, кто имеет честь почивать на данной койке. Мальтер был слишком разбит и взволнован, чтобы читать ее. Он заметил только первую букву фамилии – что-то щедро сдобренное завитушками и смутно напоминающее литеру «Р».
 
Идорат очнулся от сильного удара по ребрам, заставившего его скорчиться от боли. Еще один сильный удар усиленным берцем – и Селек взмывает в воздух, поднятый чьей-то магией. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел того, кто его держал.
- Идиот! – заорал хорошо знакомый, но теперь кажущийся искаженным голос, и магистра отшвырнуло к стене, словно распяв на ней, прочно держа и руки и ноги.
- Проклятый кретин! – повторил голос.
Идорат застонал. Поток энергии схватил его за руку и так умело вывернул ее, что захрустела кость и раздробленная суставная сумка. Селек упал.
К его лицу приблизилась рука, пылающая огнем, будто факел, и разгоняющая окружающий мрак. Следом за ней показалась отлично знакомая магистру маска с узкими прорезями, украшенная орнаментом в виде креста, та же оплавленная и пузырящаяся по краям кожа, те же безумные глаза ,что он видел в зеркале…
Но не его.
- Будь прокляты твои глаза! – в исступлении зарычала маска голосом Серахта. – Ты видишь, что ты наделал? Осознаешь?
- Неужели все… - прошептал Идорат, сгибаясь от боли и пытаясь пошевелить рукой. Впрочем, безуспешно.
- Именно все! Все! Все, кто сегодня ради твоего ритуала надели маски – все остались в них навсегда. Ты понимаешь, что ты наделал?! Цыплячья душа! Уродство – лишь переходное состояние. Максимум через пять минут твоя внешность вернулась бы к тебе. А теперь – ты отнял ее у нескольких сот человек, у всего Пентаграмматика. И у меня, дьявол тебя побери, у меня!
Еще один удар ногой проломил магистру по крайней мере одно ребро. Легким движением пальцев Серахт вздернул его в воздух и с силой швырнул на другую сторону комнаты, заставив с болезненным криком скатиться по ступеням с возвышения в глубине зала. Хотел поднять еще раз, поднял скрюченную руку. Опустил.
- Тебе конец. Когда транс спадет, все эти люди просто разорвут тебя на части.
- Но это ведь ты организовывал обряд! – взвыл Идорат.
- Я и подумать не мог, что ты ухитришься его сорвать, жалкий ублюдок, - презрительно выплюнул черный капеллан и, пошатываясь, вышел из часовни.
 
В дверь тихо, но уверенно постучали. Мальтер оглянулся и с замиранием сердца вспомнил, что так и не запер ее на ключ.
- Магистр, разрешите войти? – настойчиво канючил голос. Почему-то знакомый: Роберт мог бы поклясться, что когда-то видел этого человека.
- Прошу вас, у меня срочное дело.
Взгляд Мальтера судорожно забегал по комнате, пытаясь отыскать путь к спасению. Но его не было. Не было даже окон. В отчаянии он даже посмотрел еще раз на таблички, украшавшие койки, как будто в них могла находиться чудотворная кнопка, которая бы сию же секунду отворила дивный портал.
«Авель Радамент»? Неужели магистр занимал одно помещение с Малусом?
- А, у вас не заперто, - догадался наконец флегматичный голос.
В келью зашел инквизитор Даниэль Кристас, начальник госпиталя. Поднял глаза. Внимательно оглядел помещение. Остановил лениво передвигающийся взор на Радаменте, стоящем посреди комнаты с окровавленными по локоть руками и с ножом, подле которого, свернувшись калачиком, валялся хлюпающий перерезанным горлом Тенебрар. Из-под белого капюшона сверкали белые светящиеся глаза. Было в них что-то дьявольское и парализующее, что остановило инквизитора и почему-то не позволило ему тот же час сорваться с места и бежать за помощью.
Авель подбежал к Даниэлю, ударил в лицо. Занес уже было нож, но, будто подумав что-то, отшвырнул его в сторону и скрылся за поворотом коридора.
 
Вампир Милорат, небрежно положив на плечо магазинный арбалет, протянул вперед левую руку, и несколько несущихся по направлению к нему дентрадов остановились как вкопанные, опустив ржавые куски железа, служившие им оружием и с рычащим хрипом дыша.
Стоящий за вампиром воин Кровавого Ока ласково дернул затвор полуавтоматической винтовки, и один из полудемонов отлетел назад с простреленной головой.
- Так будет со всяким, - мрачно заметил Милорат.
В глазах не могущих пошевелиться дентрадов заискрился животный, инстинктивный страх.
- Мне нужен весь ваш клан, твари, - вкрадчиво сказал вампир, вплетая в свой голос гипнотические чары и пристально глядя на свою жертву. – Я знаю, все вы ходите небольшими группами, во главе каждой стоит предводитель. Я знаю, что вы меня слышите и понимаете. Отведите меня к нему, немедленно, и останетесь живы. Я немного отпущу заклинание, кивни, если согласен.
Рогатая голова демона, обтянутая грубой кожей, быстро задвигалась, очевидно, изображая согласие. Остальные повторили тот же жест, и Милорат, удовлетворенно усмехнувшись, снял колдовство.
Винтовка за его спиной зашевелилась, ожидая подвоха, но дентрады были слишком глупы, чтобы не выполнить свое обещание, и послушно, машинально, как в трансе, переставляя ноги, пошли в сторону Темного Портала.
Теперь весь район нескольких северных залов был застроен их лагерями, который они делали совершенно непроизвольно и автоматически, как птица вьет свое гнездо.
Твари в страхе разбегались перед ведомыми их собратьями вампирами, которых было очень немного, всего около десяти персон. Все они были вооружены, но даже того огромного количества средств уничтожения, каким были увешаны те, не хватило бы для убийства даже половины сновавших вокруг полудемонов.
Милорат давно заметил, что дентрады воевали с ними по привычке – атаковали редко, осад не устраивали вообще, даже иногда с испуганным визгом убегали прочь, бросая истлевшую арматуру. Конечно, по степени ненависти ко всему живому они не могли сравниться с нежитью, но все, что двигалось южнее Маргота раздавливали как надоедливых насекомых. Милорат иногда думал, что такая реакцию тварей может быть объяснена тем, что вурдалаки в какой-то мере тоже были чудовищами. Или тут все дело в особом виде одержимости, которым иногда объяснялся вампиризм?
Какая разница. Единственное, что может терзать его сейчас – это жажда.
Навстречу воинам вышел огромных размеров дентрад, по росту наверняка могущий тягаться с Черной Душой. В отличие от рядовых солдат, предводитель был облачен в тяжелые чешуйчатые латы грубой работы, но большой прочности и практичности. На рогах краснокожего бойца, который росли не как у других – на манер бараньих, над ушами, и изящно изгибались надо лбом, - висело нечто круглое, по назначению, видимо, пытающееся казаться короной.
- Ты тут главный? – спросил Милорат, задрав голову вверх.
- Да.
Голос дентрада был груб, слова давались ему с трудом, и даже в таком маленьком слове звучал чудовищный рычащий акцент.
- Славно. Ты знаешь, кто я?
- Мясо.
- Еще лучше. Я предлагаю тебе сделку.
- Ну?
- Ты пропускаешь моих воинов через всю территория Темного Портала, защищаешь нас, а в награду получаешь много мяса.
- Откуда?
- Это очень далеко – за Залами. Трэль-Талос.
В голове дентрада зашевелились мысли, он выпятил впечатляющие клыки, очевидно, пытаясь их творчески обработать и вынести вердикт.
- Давай, - наконец ухнул он, как вулкан.
- Как все просто, - пробормотал себе под нос вурдалак.
- А с глупцами всегда все просто, - насмешливо отозвался кто-то за его спиной.
 
Главная площадь Бруданешта была наводнена людьми – или не совсем людьми. В основном здесь можно было увидеть вытянутые уши высших эльфов, несколько проклятых, немного людей и даже группу полудемонов с голубоватой, будто покрытой морозной корочкой, кожей.
Милорат взобрался на верхнюю ступень пересохшего фонтана и поднялся во весь рост. Хрустнул шеей и осмотрелся – весь ли город прибыл сегодня на собрание. Впрочем, он не сомневался, что весь – жизнь в Городе Солнца состояла только из скуки, и любое событие высоко ценилось и несколько лет смаковалось при каждой встрече. Здесь не было ни простых горожан, ни торговцев, ни ремесленников – здесь были только воины, специалисты по выживанию, загнанные звери, но только не те, кто мог наслаждаться спокойной размеренной жизнью.
Теперь все были еще и голодны. Дико голодны, голодны до одурения. Такого голода они не испытывали уже давно, а когда до такой степени голоден ведь город, пора расширять кладбища.
- Собратья мои! – воскликнул Милорат. – Все вы меня знаете. Я – старейший из всех нас, живущих на Акнарте, за исключением разве что древних прародителей Вантера Сета и Элвиарона Дашара, которые сейчас, если еще живы, скрываются на Втором Ярусе – там, где тепло и там, где покоятся в огне легионеры Огненных Рук. Вы знаете, что у нас случилось несчастье. Наш Таурматург, наш добрый ангел, наше проклятье и наша надежда – исчез. Его похитили те, кому мы дали приют, кого держали за своих и кому лично я спас жизнь, дав благословение пить кровь et saecula saeculorum в облике носферату. Всех нас теперь мучит жажда. Все мы знаем, что это такое!
Собрание согласно зашумело.
- Я нашел способ, как можно пробраться через заслон Темного Портала – нам поможет один из их кланов. Они боятся нас. Они не хотят с нами воевать. Мы же знаем, где скрываются гнусные похитители – в Трэль-Талосе, заброшенном ныне городе проклятых эльфов. Я призываю всех вас откликнуться на мой зов и пойти за мной в крестовый поход против похитителей. Мы должны вернуть нашу святыню, нашего мага, или захватить кого-нибудь в плен, чтобы обучить другого, ведь смогли же мы обучить одного! Вы согласны со мной, братья мои?
Конечно, это может быть сопряжено с опасностями, но мы не немощные женщины и не слабые дети. Все мы – воины прошлого и должны отомстить за нанесенное оскорбление! Пусть кровь наших врагов прольется сегодня!
Вампиры воздели мечи кверху, к каменным сталактитам подземелья, и яростно закричали. Милорат поднял сжатые кулаки и слился со всеми в гневе охотника, который загнал свою жертву.
 
Белзамин сидел в своем кабинете и бесцельно вертел в руках унылую пачку помятой и ненужной бумаги. Со скукой посмотрел в прорубленное в стене окно без стекла, выходившее во внутренний двор и грандиозные каменные стены, и вся его скука мгновенно улетучилась. Уронив стул, он вскочил с места и ринулся вниз.
Странная процессия направлялась к Новой Обители Святости. Несколько сот человек – целая армия. Все были в фиолетовых и черных балахонах, на груди каждого был прицеплен так и не снятый перевернутый крест, каждый был в железной маске, из-под которой похоронным плачем доносились судорожные всхлипывания. Все шли машинально, двигаясь так, как и их предводитель, отличавшийся лишь наличием двух коротких сабель на поясе и золотым узором на покрывавшем его голову капюшоне.
- Что происходит? – заикаясь, крикнул Сигифер, которого было трудно чем-либо удивить. Лорд выбежал во двор, пролетел в створ огромных ворот и попытался поверить, что это дурной сон и нужно лишь проснуться.
- Все уже произошло, - поднимая красные глаза, с трудом ворочавшиеся в прорезях маски, сказал Идорат таким равнодушным тоном, каким говорят только что сошедшие с ума люди – упрямым, простым, таким, будто ничего не случилось.
Но это было не так.
- Что произошло?
- Вы видите сами.
- И что же теперь будет?
- Мне это безразлично.
Селек сделал еще один тяжелый шаг, покачнулся, неуклюже подвернул ногу и без сознания рухнул на землю, взметнув вихрь покрывшей его всего серой пыли.