новелла из цикла Желтая кровь

       ВОЛЧОК- КЛУБОЧЕК ПУТЕВОЙ


   И какой идиот придумал  дурацкую присказку насчет умного и горы? Хотя положим, что тут не горы, а скорее какие-то холмы-недоростки. И идти по ним, в общем-то, особого труда не доставляет, вот только это вверх вниз, доводит до посинячки. Одним словом, чтобы не, распыляться, окончательно, скажу, так: я заблудился в этих холмах, как последний недоумок. И теперь совершенно не представлял, в какую сторону мне двигаться. Поэтому надо было срочно делать привал, посидеть, даже может быть и перекусить, и постараться вспомнить с какой ноги я сделал первый шаг, но это шутка, разумеется. Хотя бы, с какой стороны меня донимало ласковое осеннее солнышко?

  Привал, так привал. Собрал хвороста, с помощью мачете, из-за которого у меня были постоянные трения со стражами правопорядка, ссек лишнюю растительность, сделав себе небольшую полянку. Так как мысль устроить привал, пришла мне в голову внизу холма, а, придя, полностью деморализовала, то ни о каком подъеме на очередную возвышенность речи уже и быть не могло. А так как солнце начинало клониться к горизонту, до темноты  стоило посуетиться, с более менее приемлемой стоянкой на ночевку.

   Яму  для костра выкопал. Сушняка набрал приличную гору. Чтобы меня не беспокоили четырехногие представители фауны, натыкал заостренных палочек несколько рядов   в стенку
ближайшего холма. Соорудил нечто отдаленно напоминающее шалаш. Забросил в него рюкзак и занялся костром. Короче, когда совсем стемнело, я уже не только поужинал, но и нагрел в котелке чаю. И теперь прихлебывая ароматный кипяток, по карте, подсвечивая себе фонариком, пытался разобраться, где  я все же нахожусь? С сомнением поглядывал на свой новенький компас, который вообразил что он вертолет, и вовсю крутил стрелкой, как не взлетел, я понять не мог.

     Оставив в покое котелок, я закурил, и тут же вспомнил, что вначале моего пути солнце было от меня слева. Потом в голову пришла подсказка, что, так как ноги наши имеют разную длину, и если нет перед носом дороги, то вполне возможно, что через некоторое время мы начинаем кружить на месте. Ну ладно, я могу кружить, коль такая моя физиология, но вот компас должен строго придерживаться севера, а что на деле получается? Что он крутится, как заводной? Аномалию "унюхал", так она мне до лампочки. Вот же дернул меня, не к ночи будет сказано кто, проверить себя на местности. Целый день протопал и все псу под хвост. И ведь с самого высокого холма я никакого жилья не увидел. Хотя на карте все ясно и понятно двенадцать километров от "железки", на юго-запад. Ну, от силы на весь этот марш-бросок я должен был потратить два, два с половиной часа, но не целый же день.

     Отложив карту, я достал, свой блокнот и записал все свои приключения. По количеству вопросительных знаков, можно было судить о моем настроении. Затем подживил костер, направил его тепло в свое импровизированное жилище. Решил укладываться, и даже быстро заснул, но подскочил через какое-то время. Потому как, мне снились или грезились такие кошмары, от коих, как мне казалось, я излечился полностью посредством  путешествия по "коридору". Судя по часам, я все же проспал часа три. Костер мой светился малиновым светом, может потому, что я продрог, такие сны? Подкачегарил костер, выкурил сигарету, успокаивая нервы. И только хотел улечься, как где-то неподалеку раздался такой вопль, полный страдания и тоски, что я чуть не обмочился, с перепугу. Ну, это же надо так заорать, и спрашивается чего это вдруг? Естественно мачете оказалось у меня в руках раньше, прежде чем я успел сообразить, зачем оно мне нужно.

    Потому как по моим прикидам, так вопить  человек, скорее всего не мог. Болот, описанных бесподобным  Шерлоком Холмсом, как я понял, здесь тоже не было, чтобы издавать предсмертный вопль собаки Баскервилей. Так что это скорее какая-то птица, или...
    Что там или, я додумать не успел, так как  раздался тот же крик, но с какими-то новыми вариациями, от коих у меня мой хаер встал дыбом. Если бы кто меня сейчас увидел, на месте бы помер. Мачете показалось мне, чем-то сродни мухобойки. И поэтому я его воткнул возле костра, а сам достал из рюкзака  пугач. Детище одного  оружейника, вреда причинить он не мог никакого, но грохота огня и дыма было словно от фугаса.

     Поэтому, как только что-то, или кто-то решил потренировать свои легкие, я нажал на курок, успев закрыть глаза. Мне показалось, что даже через зажмуренные веки я видел эту вспышку, а грохот гулял по холмам, минут десять после этого. Так что крикун, наверное, обгадился на месте. Пусть только рассветет, найду, если,  хоть по запаху, пусть не обижается.

     Но сон как рукой сняло. И остаток ночи я просидел, поддерживая пламя костра и прислушиваясь. Но ночь была тиха и спокойна. Ну, разве может только, что у меня от грохота заложило уши, и я чего-то не слышал. Под утро я все же задремал, но совсем ненадолго и с первым лучом солнца уничтожил следы своего пребывания. "Разминировал" подходы, вытянув все заостренные колышки, наступить на такой в обуви типа кроссовок, или кед  жуткое дело. Рана глубокая и чрезвычайно болезненная. Поэтому я несколько раз все проверил самым тщательным образом. И только после этого  собрал рюкзак, навьючился, засунул в наспинный чехол мачете, чтобы легко достать было. Вставил новый пиропатрон в  пугач, и полез вверх.

    И вот тут-то я увидел диво дивное, и то только когда забрался на самый верх. Подо мной   мерно колыхался туман, но не это заставило остановиться. А то, что на основательном удалении от меня, по туманном пологу шли какие-то согбенные, но все равно чрезвычайно высокие фигуры пяти человек. Последний вел под уздцы исполинского коня, на котором сидел некто в рогатом шлеме, с копьем и щитом. Я стоял не в силах понять, откуда и каким образом что-то экспонируется на туман. Потом словно очнувшись, достал фотокамеру и сделал несколько снимков, постоянно меняя не только ракурс съемки, но и выдержку с диафрагмой. Потому как туман вещь коварная, и я надеялся, что хотя бы пара кадров вышла удачной.

   Но вот солнце вышло из молочной пелены, и я сделал пару, просто таки прекрасных снимков, и во время, потому как попытался навести аппарат еще раз, но фигуры растаяли в воздухе.

 Торопиться было особенно некуда, и я устроился на самой маковке холма, и закурил, раздумывая над ночными воплями, и утрешней встречей. Что это был за знак, если конечно, можно его отнести к знакам. Что меня еще поразило, то это компас, который показывал, наконец, таки, нужное мне направление. Достав планшет, я сориентировался с картой, и понял, что дал основательного крюка, удалившись в противоположном направлении изрядно. И что теперь, чтобы выйти, наконец, таки, на тот населенный пункт, который мне был нужен, придется идти без остановок часов пять. Правда, на карте была какая-то дорога, но по ее прерывистости, я на нее особых надежд не возлагал...

    И напрасно, стоило только на нее выйти, и возле меня тормознул грузовик и парень, мой ровесник, или чуть младше поинтересовался, в какую я сторону направляюсь. Я ответил, назвал конечный путь моего следования.
 
    Так что через пять минут, насытив любопытство водителя, я стал смотреть в окно на проплывающие поля, на голубое озеро появившееся справа и тянувшееся добрых три километра. Солидный водоем, и где-то через минут пятнадцать мы въехали в станицу. Водитель высадил меня у магазина, и умчался. Я вначале хотел подождать, когда откроется данная торговая точка, но потом понял, что это просто малодушие, что я попросту оттягиваю момент встречи, ради которой и приехал сюда, в станицу, где меня, разумеется, никто не ждал.

    Поэтому, покурив на крылечке, я отправился по известному мне адресу, и надо же, пользуясь рассказом приятеля, по совету которого я оказался здесь, я даже и не особенно блукал, и быстро вышел к украшенному замысловатой резьбой дому и вовремя. Мужик, по-видимому, собирался уходить, и возился с калиткой.

- Здравствуйте, не подскажете, как бы мне увидеть Романа Карповича?
- Та это я. А вы кто?
- Вам должны были позвонить, что я выехал, ваш племянник Егор Травин.
- Звонил Егорка, точно звонил, позавчера. Мы тебя вчера ждали. Где пропадал?
- Заблудился, переночевал в  холмах...
- В холмах!!
- Да...
- И как?
- Нормально. А что должно было случиться?
- Да мало ли. У нас кто там ночует, потом долго лечится, и не всегда удачно.
- Роман Карпыч, вы мне подскажите, как пройти, к бабке Насте...
- Пойдем, я тебя даже отведу туда. Но ты мне расскажи, что ты там видел.
- Где?  - я  решил немного поприкидываться.
- Там, где ночевал.
- Наверное, только сны, наломался, перекусил. Проснулся утром...
- Рассказывай. Тот, кто там усыпает, обычно к утру уже с головой не дружит, или и вовсе  не просыпается. Значит, ты не в холмах ночевал. Место сможешь показать?

     Я достал карту и показал ему свою остановку. Роман Карпы недоверчиво посмотрел на мою карту, потом на меня, потом неожиданно резко выдохнул и зло заговорил:
- Врешь ты все, а зачем понять не могу.
- Какой мне смысл врать. Если хотите, я отведу вас на это место. Тем более что сейчас компас ведет себя спокойно...

      Лучше бы я этого не говорил, краевед Витюнин впился в меня мертвой хваткой, и, открыв калитку, потащил к своему дому. Бубня:
- Ты мне должен все конкретно рассказать, и о компасе в первую очередь, это очень важно.
- Для начала вы мне должны кое-что объяснить.
- Это естественно.
- В таком случае, вам рассказал,  наверное, ваш племянник, что меня не интересует ничего из того, что не связанно с моей миссией. Поэтому мне совершенно по барабану, что у  вас  в холмах творится. Это ваше внутреннее дело, и поэтому разбирайтесь с ним сами.

     Не могу сказать, что моя далеко не лесная речь пришлась по вкусу Роману Карпычу. Тем более что Егор должен был дать совершенно четкие инструкции, своему одержимому маниакальной идей дяди. Но отпускать меня просто так он явно не собирался. И поэтому решил применить запрещенный прием, и на столе в беседке, появился запотелый  кувшин молодого вина. Сковородка жареной рыбы, какая никакая вкусно-пряная травка, редиска, больше похожая на редьку, и армянский лаваш-простыня.

    Естественно, несмотря на ранний завтрак в моем желудке раздалось басовитое  бурчание.
И первые минут десять ушли на истребление запасов. Роман Карпыч, не отставал от меня словно приехал с голодного края. Короче через полчаса, ему пришлось нырнуть в погребец еще за одним кувшинчиком. Но алкоголь мне был уже не нужен, хотя вино было просто таки великолепное, но бессонная ночь все же сказалось. И пока хозяин ходил куда-то в дом, уже не знаю зачем. Я раскатал свой походный матрасик, рюкзак пристроил под головой, и в мгновение  уснул. И продрых самым бессовестным образом до самого вечера, очень не лестно отзываюсь на всякие попытки меня разбудить.

   А так как было еще сравнительно рано, что-то около пяти часов, то, пользуясь отсутствием хозяина, и чтобы избежать допроса о проведенной в здешних холмах ночи. Я аккуратно ретировался, вначале на улицу. А, там  разобравшись с ориентирами, данными мне другом, довольно скоро разыскал интересующий меня дом. Да мало того, встретил почти возле самой калитки, и саму бабку Настю.

   Объяснив, кто я и откуда, рассказал, кто меня прислал в это место. Назвал несколько фамилий. И вот уже мне был готов и стол и дом, и меня милостиво брали в учение на весь мой отпуск, то есть на две с половиной недели.

  Граф, но о нем я расскажу несколько позднее, говорил мне, чтобы я постарался перенять мануальные способности данной старушки. Так как костоправ она была попросту завидный. Ко всему отлично знала "сено", то есть все травы, творила такие заговоры, что оставалось только сожалеть, что у меня в этот раз слишком мало времени. И что все мы, хотим этого или нет, зависим от условностей.

    Через три дня  бабка Настя показала мне наглядно, как более мене быстро  разделаться   с поврежденной у мужика спиной. Причем сама надавливала через мои руки на те точки, которые мне надо было затвердить и запомнить. Мужик ушел на своих двоих, хотя сюда его доставили в скрюченном состоянии, с такими болями, что он даже чихнуть боялся. Бабка Настя, перед тем как ему уйти дала ему склянку с настоем корня борца, и именно за нее, взяла с него полторы сотни целковых. Тот покряхтел, но отстегнул.

     Еще через пару дней, мне надо было самостоятельно, определить болевые точки  у сравнительно молодой женщины, с такими формами, что я едва не провалил весь  процесс, потому как, не мог сосредоточиться. За что был отчитан, правда, наедине, что хоть немного компенсировало. Но крыть было нечем, бабка Настя была права. Со второй попытки все прошло более удачно, и мне удалось не только "прохрустеть " весь позвоночник. Но и вставить вышедший диск на место, несколько варварским способом, ну уж как получилось.
    Вечером разобрал с  ведуньей все мои ошибки, и я на своем горбу в буквальном смысле понял, что сделал не так.

     Каждый  день я отрабатывал на искусно выполненном тренажере, а вечером меня выпускали на особенно застарелые хвори. И получалось  даже совсем неплохо.
     Краевед Роман Карпыч, ходил кругами, желая отловить меня на улице, но я упорно делал вид, что его не замечаю. Потому как прекрасно понимал, что он замучит своими расспросами. Но оказалось, что он решил меня познакомить с неким Михаилом Юрьевичем Акишкиным. Не скрою, с этим человеком было куда интересней. Каким-то образом он умудрился собрать у себя неплохую библиотеку, тема которой была одна - мистика.

      Иной  раз мы просиживали с ним до самого рассвета, Михаил Юрьевич был великолепным рассказчиком, знал это и поэтому мог говорить часами, и самое главное держал аудиторию в моем лице на пике постоянного интереса.

     Но эти посиделки, отвлекали от того, ради чего я забрался в эту глушь. Поэтому я осторожно снизил вначале их время, а потом и вовсе отказался от них. К тому же бабка Настя на данный контакт смотрела с неодобрением.

     Постепенно, не могу сказать, что мне удалось схватить сразу и всё, но у меня стало получаться довольно неплохо. Я сам нашел такие приемы, где не надо было вгонять пациента в шок. Чтобы доставить ему облегчение.

     А на последней неделе бабка Настя подарила мне небольшой серый клубочек. Нитка почти в палец толщиной  и намотана кое-как, размером с мой кулак. Несколько минут я смотрел на подарок, совершенно не осознавая его ценности. Разве только на зуб не попробовал. Шерсть как шерсть, ничего в ней такого не было, чтобы отдать мне ее с таким благоговением. Но я как можно более сердечно поблагодарил ведунью за подобный презент.
- Так таки, ничего и не понял?
- Нет.
- Это же волчок.
-!!!
- И этого не знаешь? Как же ты собираешься ходить по нашим дорогам и лесам?

     И видя все тоже мое удивление. Только рукой махнула, а на утро, мы с ней отправились куда-то. "Закудыкивать" дорогу не следовало, поэтому я от вопросов воздержался, но карту с компасом захватил. Хотя на последний я не особенно надеялся, потому, как, он меня раз уже подвел. И хотя в сельпо я и приобрел  новый, но все равно.

     Вначале мы дошли до великолепного озера, бабка Настя накопала там каких-то корешков, объяснять мне их не стала, поэтому с вопросами я особо и не лез. А потом, нарисовав на песке своеобразную схему, отправила меня к черту на рога, за  яртышником. Я перечертил схему в блокнот, привязал направление по компасу и побрел.

    Стоило мне только отойти  от озера, и я попал в какой-то заболоченный мир, где было такое количество гадов, что у меня закралось впечатление, что я нахожусь в каком-то террариуме. Мало того, что надо было постоянно смотреть под ноги, чтобы не наступить на какую-нибудь змеюку, а встречались такие особи, что дух захватывало. Так еще и мой компас, начал вытворять что-то неописуемое. Он не крутился, но показывал, что мне надо сместиться на северо-восток, а когда я это выполнил, он поменяло направление на противоположное. В результате, лазая по этому болоту, я вскоре утратил не только чувство времени, но и ощущения реальности. Я себе даже в самых смелых мыслях не мог представить, что, отойдя всего-то ничего можно так заблудиться. Ко всему, солнечная, ясная погода сменилась, дождиком, тучи закрыли солнце. Экипирован я был по-летнему, и меня постепенно все это стало чертовски  раздражать. Теперь оба компаса, показывали совершенно противоположные направления.

     Но как бы там ни было, из этой трижды проклятой змеиной лощины я все же выбрался. А когда понял, куда меня занесло, даже присвистнул. Я опять был на траверсе распроклятого  укреп района, что превратился в эти холмы. Я уже знал, что в тридцатых годах, здесь сложила голову сотня  есаула Грабаря, зажатая красной конницей, между тремя пулеметами. Когда казаки поняли, свою обреченность, решили прорываться. Через три дня пришли сюда казачки, и увидели страшную картину, казаки не прорвались, но и красные конники не ушли. Не ушел никто. По словам Романа Карпыча, земля  кровью пропиталась настолько, что чавкала под ногами, словно болото. А кругом лежали человеческие остатки, причем кусками, рубились столь жарко, что иссекли друг друга в лапшу. Целых трупов найти  было не возможно. И поэтому, было понятно, какая здесь концентрация ненависти.
 
      Моя рамка крутилась так, что едва не сожгла мне кожу на  ладони. Остаться здесь еще на одну ночь было равносильно самоубийству. И все же ведь какой-то идиот, из генштаба провел здесь линию, и сотни людей принялись на этих святых мощах готовить линию обороны  для наших защитников. Хотя, прорвись сюда фашисты, разнесло бы  в пух и прах.

      Я нарвал букет чего-то отдаленно похожего на цветы и положил на ближайшую ко мне возвышенность. Отстегнув фляжку, капнул на землю и сделал основательный глоток, поминаю и правых и виновных. И только после этого присел покурить.

      Оба мои компаса изображали из себя вертолеты. Куда идти, черт его ведает, блукать по холмам, даже после выполненного обряда, мне совершенно не улыбалось. А по прошлому разу я помнил, что выходить довольно долго. Что-то начало толкаться у меня в сумке, вообразив, что туда, забралась какая - то змеюка заставило меня сумку сбросить и отпрыгнуть от нее как можно дальше. И точно из нее выкатилось что-то серое. Поискав глазами, какое ни будь дерево, и остро сожалея, что мачете оставил у бабки Насти, я сидел и прикидывал, каким образом эта тварь ползучая забралась в мою сумку? Но выглянувший на мгновение  солнечный лучик заставил меня вздохнуть с облегчением. Это попросту вывалился серый клубочек - Волчок.

    И вот тут-то я все понял. Мне давали путеводную нить, но только бабка Настя ничего объяснять не стала, а попросту загнала меня в угол, заблудившись надо было отчаяться хоть на мгновение, и клубочек из волчьей шерсти - Волчок, выкатился и предложил последовать за ним. Что я  и  сделал с  большой охотой.

    Что интересно, когда я проходил длину нити, и вновь сматывал клубок, он каким-то непостижимым образом вновь выскальзывал из рук, и вновь раскатывался на всю длину нити.

     Не буду утомлять, но скажу откровенно, что Волчок вывел меня сравнительно быстро на выпас, а оттуда до бабки Настиного дома, было рукой подать. Я был весьма ласково встречен, накормлен отличным обедом. И уже за едой мы разговорились с моей наставницей.
- Теперь ты  уяснил, что такое Волчок?
- Целиком и полностью. Но можно было рассказать на словах, а не засылать меня в этот змеюшник.
- На словах, ты бы сомневался еще долгое время. А так, получилось очень даже доходчиво. И змеюшник, это своего рода Чистилище, чтобы ты подумал еще раз, по какой дороге тебе идти. У тебя есть все необходимые качества для лекарства. Вот и оставайся в нем, приноси людям облегчение и радость.
- Я еще поброжу и присмотрюсь, перед тем как выбрать то, что мне по душе.
- Твое дело. Но мой тебе совет, не ходи один. Пусть с тобой будет кто-то еще. И даже  было бы неплохо, чтобы этот второй не разделял твоих взглядов. Как притянуть к себе нужного человека я тебе объясню, это не столь трудно.
- У меня есть  с кем ходить. Неплохой парень, иногда мне кажется, что он паронорм.
- Мы все в какой-то мере паронормы. Так что не забивай себе этим голову. Если будешь в наших краях, заглядывай...

               Бабка Настя умерла в этом же году. Я, поняв все, даже разругался с НАСТАВНИКОМ, но он  ответил:
-Не бери в голову. Она выполнила свою программу. Есть более сильные  ведуны, но находятся в стесненных условиях. Им нужна большая территория. А Настасья и так пожила  хорошо, ты  вот ругаешься, а для нее это благо. Сто десять лет, тяжкий груз. Она давно просила меня отпустить ее. Ты был последним учеником. И зная тебя, и твою тягу, я понял, что она отдала тебе самое главное.