Промах

        «Теплый весенний вечер.

        Я и очень милая барышня.

        Чувствую, что увлекся. Раскис от лёгкой романтической влюбленности, словом, размяк, рассиропился, разнюнился.

        Ах, думаю, какое это счастье – вернуться хоть на время "во дни юности беспечной"!

        А тут еще закат за окном такого восхитительного, нежно-розового, прямо-таки кондитерского цвета, что хочется мычать от счастья и клясться в вечной любви.

        На столе «Мартель» и «Кристаль Луи Редерер 1992 года», в воздухе витают ароматы дорогого табака и бельгийского шоколада.

        Торшер под бордовым абажуром излучает мягкий волнующий свет. Словом, рапсодия, аппассионато, а не вечер...

        Вдохновенно несу какую-то «чушь прекрасную».

        Кажется, и барышня поддалась обаянию вечера, белокурую головку склонила: слушает, так сказать, внимает...

        Я, как конь, почуявший кобылицу, ноздри раздуваю, дышу шумно, нервно, со страстью. И говорю, говорю...

        За окном темнеет. Само время нашептывает мне: иди на приступ, болван! Сейчас или никогда! Приказываю себе сконцентрироваться.

        Осторожно, но властно кладу руку на что-то нежное, округлое, горячее, трепетное.

        Другой рукой незаметно развязываю шнурки на своих туфлях.

        Это всегда надо делать заранее. Так учил Довлатов.

        Справившись со шнурками, тянусь к выключателю...

        И вдруг она мне холодно, отстраняясь:

–       А вот этого не надо! Я все видела! – она глазами указывает на мои башмаки. – Это же отвратительно: я не давала вам ни малейшего повода вести себя столь откровенно и цинично!

        И чудный вечер сворачивается, как лист бумаги, подожженный с четырех углов. Ну и подсуропили же вы мне, достоуважаемый Сергей Донатович!»




                (Фрагмент романа "Дважды войти в одну реку")














.