Влюбленный. Глава 1 Саранпауль, 1994

"ЛЮБИМОЙ МНОЮ МОЛОДЕЖИ ЛИХИХ 90-х ПОСВЯЩАЕТСЯ…

СПАСИБО всем авторам русского РОК-Н-РОЛЛА и бардовской песни 90-х годов за их волшебное творчество, за вдохновение и энергию в написании повести.

СПАСИБО Московскому институту ЦНИГРИ и лично геологам Казаринову Сергею Львовичу и Левину Алексею за возможность личного пребывания автора в описываемых местах.

СПАСИБО писателю Сергею Алексееву, творчество и идеи которого упоминаются в нескольких главах повести.

СПАСИБО Фридриху Ницше и Богу…."


*   *   *   


Над плоской площадкой аэродрома Саранпауля висела белесая мгла.  Из Молочного оттенка   воздух насыщался падающей   моросью. Ветер  , будто  торопясь,  подхватывал миниатюрные льдышки и нес в одном известном ему направлении.   Упавшие, они хрустели под сапогами людей. Середина июля – а, кажется, все!
«Качают лопастями вертолеты… Еще один закончился сезон…» ..

МИ-8 закрутил в вихре  льдинки и медленно, осторожно приземлился.  Фантастическим казалось то,  что в такую погоду машина осилила перелет с далеких гор в поселок -  эти «борта» уже дня три как беспомощно стояли вдоль приземистого барака аэровокзала, заполоненного людом, все ж иногда выбирающимся на «материк»* по делам или к родне.
 Надежда на вылет из «Бичегорска» таяла с каждым часом. Небо все белее, лед все колючее…  Вот уже и минус по Цельсию. Видимость – метров пятьдесят еле-еле.

Под заключительные аккорды  винта отчаянный вертолетчик дернул шнур над головой. Вытер пот -  будто поставил точку в благополучном исходе - и повернулся лицом к пассажирам – девяти работникам засидевшейся в горах новосибирской геопартии.
 
- Харэ! – глухим голосом озвучил он, - донес таки вас… Расходись по нумерам. Свидимся нескоро. – выдохи уставшего винта договорили за него.
- Спасибо, Жека…

Люди тяжело поднимались с боковых лавок. Встряхивались, «проверяли руки-ноги»  – как убеждаясь, что  «отринутый разумом», равно как и запрещенный ТэБэ**  перелет закончен. И все они пока на этом свете.  Тихая нецензурная брань сочилась из слабых улыбок - скупая радость сбереженной-таки жизни.

 Под рыдание мотора к «борту» подковылял  носатый ЗИЛ,  спрыгнувшие с борта грузчики, по обыкновению  ханты или манси,  живенько потащили объемные  ящики.  Веселый молодой водила (также хант, манси или вовсе ненец)  двинулся балагурить с группой,  уперто стоящей на летном поле с подобными же ящиками и рюкзаками.  Позиция этих людей выражала неосуществимую, но неистребимую надежду… Этакую «злую»,  веселую, с примесью наглой уверенности.

- Братан, ща не только вертушка, но и вездеход тебя не зацепит в горы! - со смехом вещал водитель златозубому начальнику, мужчине лет пятидесяти с приятным  интеллигентным лицом -  Если в наши края ТАКОЕ приходит в июле, то это недели три – тире – месяц безнадега полная!! Кто и решится по такому «молоку» горы брать -  так не доедете -  размоет вездеходки…. Танк тебе нужен, вот чё! –северянин расхохотался.

- О!! Викентьич, черт фиксатый! – от  машины  быстро шел полный дядька в «председательской» кепке, как видно шеф прилетевших, - какими судьбами в такой дыре!
- Ба-тюшки!!! – осклабился  Викентьич, - вот так встреча, Борянушка! – мужики обнялись. -  Вижу, в Городке*** академики никак не отстанут от Неройки!
-  Да й-ох… Настолько, понимаешь, «не отстанут», что  ни денег, ни жизней наших не жаль… Самого Жеку, вон,  прибашлили, чтобы скорей нас вынести с нее.   Это еще что! Прикинь -  нас этот вот ЗИЛ сейчас  помчит в Ивдель!!  Му-хой!!
-  Так это ж на «Аннушке»**** два часа, сколько ж ехать то!?
Викентьич вспомнил, как летел над  огромной низменностью. Бесконечный мох и чахлый древостой.  Все  рассечено-размыто хаотичными петлями рек и речушек…  Где ж там ЗИЛу проехать-то?
  -
…а потом через пару недель взад, уже с новой снарягой и новыми задачами.
- Эй-эй, Борян, не гони!!  Я через пару недель тебя на Неройку не понесу! – вмешался вертолетчик… -  Тут месяцем, сук,  не отделаться! И… Ну ее на…, эту Неройку.  Всех бабок не заработать, а жизнь дорога..  Гуляем!  -  Жека достал плоскую флягу,  вожделенно присосался к горлышку. – Уф!!! Вот так лучше будет. Расслабляйтесь, парни! «Непогода в горра-ах! Непогода»

- Бориска! Чуть не забыл! Ты мне людьми не подсобишь!? Техник забухал…  - Викентьич,  как лукаво извиняясь, обратился к старому приятелю, - У тебя Не найдется… никого??
Борис понимающе кивнул в сторону амбального вида парней – договаривайся, мол.   По неряшливым одеждам «контингента» легко было опознать «Бывших Интеллигентных Человеков»

–  Мужики! Прямо сразу, без перерыва! У??
-  Того ублюдка бери! – кивнул небритый  «задумчивый» детина  на парня лет несильно за двадцать. – Увези его подальше, начальник, упасешь, мож,  от греха!
Лица БИЧей, сведенные поволокой грядущего запоя, были недобрые и какие-то… нечеловеческие, что ли.  Контингент «бродяг севера»,  неотъемлемых спутников российской геологии, мог внушать разные чувства – от ужаса и отвращения до  искреннего восхищения проявлениями звериной выносливости, неутомимости и нереальной физической силы.
…На склоне - шурф  с разбросанными вокруг валунами под центнер весом, тонны вязкой глины.  Первый вопрос – а как на этот склон  поставить технику? А никак – вернее, ЗАПРОСТО!  Вот она, 
«техника» –  небритые парни с мутными глазами, выражающими вечную тоску «по чему-то-там» и животную беспредельность бытия.  Для них и впрямь нет ничего невозможного – своими руками творят доступное железным монстрам.  И зарабатывают нехило, прямо уж.
Только не увидят их денег ни  банки, ни  рестораны, ни… вообще никто и нигде на «материке»,  нечего бичу делать  на «большой земле».  И не надо ему того, ради чего  горбатятся люди. Все эти деньги «на амортизацию техники» разлетятся по лавчонкам золотоносных, алмазных и нефтяных районов.  Еще  по карманам шулеров – такого же неотъемлемого атрибута сих земель, как и бичи.  Если «бывший интеллигентный» не успел получить зарплату, то легкой добычей «спиртоносов» оказываются камушки, впоследствии попадающие  к одержимым, полоумным коллекционерам или в ювелирные мастерские. За ОЧЕНЬ большие деньги…
 
«Ибо нет закона ни Божьего, ни человеческого на север от пятьдесят восьмой» - вывел эпиграф американский классик.  В русской же «Евроазии», вторя Джеку Лондону,  сплелись в единстве цифрового смысла  ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ параллель северной широты и ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ сталинская статья…
Тут не найти  несправедливости.
Не сочтет себя «Бывший Интеллигентный Человек»  обделенным или обманутым. Это -  ЕГО жизнь, ОН ее выбрал… Он чувствует себя куда лучше большинства людей…  Но все меньше и меньше человеческого несут в себе эти личности.  Хотя иногда и попадаются в этом микромире такие самородки, что разум безмолвствует от невозможности своей понять – откель и как прижидись  тут ТАКИЕ человечища…
Но это – север, «Евроазия».  Тут много аномального.
Она и сама по себе - глобальная, безграничная аномальная зона…
 
…Небритый детина указал геологу на худощавого парня.
Он, бич этот, славился наибольшей в поселке свирепостью даже среди своих.  Характерное  имя досталось человеку – Вася Малютин. Понятное дело – иначе, как Малюту, его мало кто знал. Убийства, отсидки, побеги, шумная гульба – возврат к началу.  Круговорот колеса «настоященской»  жизни – в утроенном режиме, на крепкой скорости….  «На севере от пятьдесят восьмой», где за убийство светит «полтора условно» - он жил, как за пазухой малознакомого ему Бога.

  От «невежливого»  обращения Малютина молодой парень вскинулся, сверкнул глазами.  Этот взгляд его  сильно бы насторожил опытного психолога .  А еще сильнее,  вероятно, священника…

- Валентин - коротко представился он начальнику партии.
 «Какое редкое в последнее время мужское имя», успел подумать тот.  Юноша сразу заинтересовал немало повидавшего полевика,
- СкажиТЕ, а разве реально сейчас куда-то уехать отсюда? – обратился Валентин на «вы».  В странных глазах парня, как ни скрывай, светилась надежда на положительный ответ.
- Да двинем с Божьей помощью,  куда деваться-то – обрадовался Викентьич его согласию. 

Парнишка тихо улыбнулся. Заметно -  вспыхнула в душе искорка симпатии к Викентьичу – к его спокойной, «ласковой» уверенности в достижении цели – выезда любым путем в какую-там-ни было непогоду. Родное, знакомое чувство превосходства над обстоятельствами. Уважаемое!...
 
- Окей! Гостиница в поселке одна,  найти меня легко.Едем! – Валентин вдруг  спешно закруглил разговор, закинул на плечо небольшой рюкзачок (как видно, весь свой багаж) и двинул легким шагом… прямехонько к  бичам.
Подойдя вплотную, парень неожиданно «споткнулся» на ровном месте, потерял равновесие  и со всего духа врезался в грудь Васе Малютину.  Хоть амбал и насторожился заранее, но от неожиданного удара  крякнул и схватился за пораженную болевую точку.
 
- Ах-ах-ах! Пардон, Малюта Батькович! Споткнулся. – вкрадчивым, нехорошим голосом изрек Валентин, -  понаставили тут п-пней! – якобы ругаясь на неровности, добавил он.  И пошел себе дальше , не оборачиваясь на корчащегося от боли амбала. 
Придя  в себя, тот хотел что-то заорать вослед, но осекся вдруг на первом слове… 
Ни у кого из наблюдавших эту сцену не осталось сомнения – ПРОСТО жить, или, в лучшем случае , жить полноценно, парню осталось вовсе не так долго.  До ночи…
 Малюта  остервенело что-то твердил одними губами, провожая удаляющуюся спину.  Он уже знал, куда сейчас пойдет, у какой из его поселковых баб есть ружье от покойного мужа…
«Щас, щас…  Погодь, сученок! Только вот водочки попьем, и…» - лихорадочно штормило в  оскорбленном сознании.

Валентин спокойно себе шел по летному полю прочь от двух встретившихся партий.
- Москвич?
Его остановила  как выросшая из под земли девчонка.  Парень поднял глаза и…. отпрянул  резко назад, беззащитным движением руки прикрывши лоб и глаза. Вот уж тут  он действительно споткнулся, даже чуть не упал.

На него, открыто, с наглецой,  улыбаясь, смотрело симпатичное  создание лет пятнадцати-шестнадцати. Девчонка была в обтягивающих тертых джинсиках, кроссовках, брезентовой штормовке нараспах на легкую футболку. Не по погоде одета, но это, видать, ее не сильно удручало… Светло-серые, почти блондинистые волосы сбегали крупными завитушками от стихийного пробора, «породисто» окаймляли  черты слегка загорелого лица.  Малозаметные веснушки прибавляли мордашке  очарование ранней юности.  В волосах сверкали и таяли выпадающие из тумана льдинки.
 Весь ее облик – вздорная девчуха, избалованная любовью окружающих, веселая всезнайка, понимающая, «бывалая» и ничего на свете не боящаяся. Чистой воды «папина дочка»…

- Так ты москвич? Ой! - она прыснула в кулачок, - Что ты так испугался-то? Это мой папа, -  кивнула в сторону Викентьича. – Значит, вместе работаем. Класс!!

…Сердце доставало неровными ударами до кончиков пальцев. Резкая мигрень навалилась всей силой, проворачивает в голове  дурнинные жернова,  в глазах – пелена, перемежаемая  тенями.
«О Господи!... Ты достал меня и здесь!! О-о-о!»
 
- Да,  из Первопрестольной… был когда-то! – Валентин собрал остатки силы, чтоб ответить, -  неужто…  еще заметно?
- Ха! Да сколько же надо выпить, чтобы потерять москальский облик, - рассмеялась девчушка, - Ты столько  не жил…   Санкт-Петербург, - указала она  на себя большим пальцем. - Нас, столичных, тут за версту разглядят, особенно москалей.   Ну все. Слава Богу, хоть будет с кем пообщаться, ровесник.
Знала б она, как сильно не разделял  парень этой радости…
- Клево, говорю тебе! У нас весело, не пожалеешь! – Как-то двусмысленно произнесла она дальше, загадочно поведя глазами. -  Давай знакомиться, что ль!
- Валентин, - проговорил парень и внутренне скукожился. ОН УЖЕ ЗНАЛ, КАК ЕЕ ЗОВУТ!!!
-  «Влюбленный»! Прикольное имя! Знаешь, еще не встречала парней с таким неймом… - с каждым ее словом Валентин глубже и глубже заходился в панической атаке – О-кей. Я - Алена!...
 
…Парень еле нашел силы кивнуть девушке в знак прощания, повернулся и почти побежал –  дальше, дальше, дальше от новой миловидной своей знакомой….

*
*«Материк» - на диалекте полевиков – территотия, доступная железнодорожному транспорту.
**ТэБэ – техника безопасности
*** Городок (разг.) – Академгородок Новосибирской обл.
**** «Аннушка» - Самолет Ан-2,  в ином «диалекте» - «кукурузник»

Продолжение
http://www.proza.ru/2009/05/16/576