Народная война без народного воодушевления

Сугубо в традициях советской историографии мы привыкли восторженно и серьезно воспринимать и трактовать такую составную часть исторического процесса, как история национально-освободительной борьбы отдельного народа. Мы как данность принимаем тезис о национальном Возрождении, о всеобщем воодушевлении народов, стремящихся к независимости, о полной поддержке всеми слоями общества идеи борьбы!!! Но так ли это было на самом деле? Я вот в этом последнее время засомневался. Чтение источников заставляет как-то иначе взглянуть на эту проблему.
 
Возьмем Сербию времен восточного кризиса 1875-1878 гг. Страна стояла на пороге получения полной независимости, страна завершала вековую борьбу за свободу от Порты. Казалось бы, это должно было вызвать массовое воодушевление, полную поддержку национально-освободительной борьбы у населения! Но не тут то было! Как это ни странно, далеко не у всех слоев сербского общества война с Турцией, а, по сути, борьба Сербии за независимость вызывали ожидаемое воодушевление. Вот, что говорят об этом современники – «Народная война без народного воодушевления» – так отзывался об увиденном в Сербии русский врач-хирург С. П. Коломнин. Право слово, для простого сербского крестьянина все эти государственные игры в независимость были далеки и не понятны. Уже давно сербу было глубоко плевать на турок, так как от их, так называемого, господства мало что осталось –«Вассальное положение к султану выражается только в платеже до 150 тысяч рублей в год; следовательно, для страны нисколько не обременительно… Турок его совсем не беспокоит и никакого с ним дела не имеет, а если есть какие-либо торговые отношения, то самые мирные, дружелюбные. Эпохи геройской борьбы за независимость давно прошли и оставили в нем смутное воспоминание…» – говорит русский доброволец, принявший участие в сербо-турецкой войне, имея в виду давно прошедшие Первое и второе сербские восстания начала 19 века. А ведь и правда, сербский крестьянин был по большей части доволен своей повседневностью. Мягкий климат, плодородная земля позволяли вести более чем продуктивное хозяйство, ощущать себя в достатке. «Сербы едят мясо по одному разу в день в то время, когда они не обязаны постится», «король Франции Генрих IV , говоривший, что он был бы счастлив, если бы последний из подданных его имел каждый день курицу, очутившись в Сербии, наверное не знал бы, чего пожелать…», «Счастье сербов – подчеркивал в 1870 г . П. А. Ровинский, – что их не коснулась еще язва пауперизма…Сравнительно с другими они имеют хорошую пищу и хорошо одеты…». А. А. Фет вспоминал – «я только, что из Сербии, для которой мы собираем вспомоществование; но я там нигде подобной нищеты не видел…». По свидетельству А. Н. Хвостова – «в Сербии везде во всем видишь полное довольство и достаток». «В это стране нет бедных, нищих, безземельных» – писал русский посланник в Белграде. «Крестьянин сербский богат и патриархален». Русских довольство сербов особенно поражало в свете сравнения с русским крестьянином – «сербские селяки не испытывают и десятой доли нужды и бедствий нашего разоренного крестьянина». Стоит ли в этой ситуации удивляться пассивности сербских крестьян, не желавших разрушения своего патриархального мира, который уже давно избавился от пресловутой турецкой зависимости. А попытки государства выгнать крестьян на войну встречали вполне понятное отторжение. И русские добровольцы прекрасно это почувствовали, столкнувшись с далеко не всегда хорошим приемом со стороны сербского общества. Слыша от сербов, брошенное в сердца – «лучше турки» – русские пытались понять причину подобных настроений, и видели ее, среди прочего, в нежелании воевать, в нежелании менять свой традиционный, патриархальный мирок.