Мне уже многое поздно...

   Я не ждал их в гости, но, конечно, они пришли. Все четверо.
   Мне же хотелось отпраздновать свой юбилей в гордом одиночестве, поразмыслить, как следует, подвести какие-то итоги и, наконец-то, послать ко всем чертям всю эту дружную компанию. Достаточно того, что каждый день они постоянно заявляли о себе. Но... не успел я сесть за стол, как раздался звонок, и я не мог не открыть дверь. Слишком большую волю я дал им когда-то над собой.

   Что ж, посижу с ними в последний раз. Почему-то я уверен, что именно сегодня что-то произойдет, что-то неожиданное...

   - Минуточку внимания! - Надежда постучала вилкой по краю тарелки. - Ты не всегда меня привечал, - она с улыбкой глянула на меня, - но я не в обиде. Вот и сейчас не хотел нас пускать, но ведь и без нас не можешь. - Она рассмеялась.

   Странное создание. Я никогда не видел ее грустной... Да и обидеть ее невозможно. Куда проще обидеться на нее. Что случалось нередко...
   - Друг мой, я желаю тебе счастья, здоровья, успехов...
   Ну, конечно. Что еще она могла пожелать? Только то, чего не было в моей жизни, но чего мне столько раз желали, и на что я каждый раз... надеялся.
   - Толку-то от твоих пожеланий, - пробурчала Вера. - Меньше бы надеялся, а больше полагался на меня, глядишь, был бы другим человеком...

   О, да, конечно... Был бы! Только ведь было время - полагался. Наверное, не только меня иногда подводит память, но и ее тоже. Забыла, видно, как пришла однажды ко мне, держась руками за стенку. Что-то такое у нее с глазами произошло. Заболевание какое-то. Забыл, как называется. В общем, слепа была, как крот. А сейчас сидит, вроде бы, ничего... Поправилась. Ишь, как глазами зыркает. Только чужая какая-то. И зачем только пришла? Как всегда, за компанию. Все надеется, что кинусь в ее объятия. Надеется...

   Я едва не рассмеялся. "Поменьше бы надеялся..." А сама? Куда ты без сестры-то?
   Ну да. Надежда ее сестра. Средняя. Есть и младшая - Мечта.
   Не знаю, какая между ними пробежала кошка, но со временем Наденька стала ближе к младшей сестре. Видно своей суровостью Вера отпугнула, когда-то горячо любимую, сестренку. Слишком строга стала, слишком холодна. Сурова даже. И все по храмам ходит. Ни одной службы не пропускает. За стол не сядет, лба не перекрестив. И сейчас сидит, губы поджала, и с таким осуждением смотрит на меня, а пуще на своих сестер.

   Была ли она когда другой? Не помню... Сколько ее знаю - всегда такая. Но, вспомнил, как младшенькая рассказала мне однажды интересные подробности из жизни Веры. Была, дескать, у той подруга близкая, ближе даже родных сестер - Любовью звали. И что были они - не разлей вода. Только потом что-то случилось между ними. Это когда Вера стала подругу свою по храмам таскать. Та поначалу не противилась. Ходила. Войдет в храм, смотрит на лица, потом увидит, как по лицу слезы льются у кого-нибудь - так сразу обнимет, утешать начнет. Шепчет об Отце, да такое, что у Веры сразу лицо пятнами покрываться начинает. От гнева. Схватит Любушку за рукав, отведет в сторонку, шепчет с укором: "Что же ты делаешь, подруженька? Что ж прельщаешь-то? Жаль, говоришь? Так и мне тоже жаль. Только жалость у нас с тобой разная. Ты все простить да пригреть норовишь, а я радуюсь слезам этим. Разве не угодны слезы раскаяния? А если то - слезы горя, так и тут ты не права. Тут только я помочь могу. Мысли дам правильные да праведные. Объясню, что все горюшко-то - во благо дается. Кому за грехи, а кому для размышления и страха Божия..." Только у Любови свои мысли были на этот счет. И поспорила бы, глядишь, и поборолась бы - но не умеет она ни спорить, ни бороться. Лишь прощать может. Махнула однажды рукой и перестала посещать храм. Вот так и разошлись у них пути.

   Не знаю... Правда или нет? Младшенькой-то, Мечте, тоже не особо верить можно, уж больно пофантазировать любит. Недаром Вера ее так не любит.

   - Эй, кум! Ты что это такой невеселый сидишь? О чем задумался? - Она! Мечта... И так всегда - стоит только задуматься о чем-то - она тут как тут! Это надо же - кум! И то правда - кум... Ведь сам крестил дочку ее когда-то. Иллюзией мамаша назвала.
   Ох, что было, когда она ее родила! Надежда-то еще ничего. Нянчится с племянницей, смеется... А вот Вера... та сразу отреклась. Не приняла малютку. Еще бы! И до этого младшую ругала последними словами, что, дескать, шляется от одного к другому. Вот и дошлялась! Родила дитё, не зная от кого. Да и сможет ли такая мать воспитать ребеночка, как следует? Конечно, нет!

   Я смотрю на крестницу. Хороша девка! Разве что накрашена сильно, не по возрасту. Но разве красится она одна? Такова уж женская природа - обольщать, создавать иллюзию... Раньше она поскромнее была. Но, однажды услышав, как тетушка Вера обозвала ее бесовской прелестью, и сама дерзить начала. Из-под носа стала уводить у той поклонников. Выросла, почувствовала свою силу. Глянет из-под длинных ресниц, обольстит... Нет, хороша девка! Побаиваюсь я ее... А тянет. Так тянет, что... Нет, лучше об этом не думать. Не для меня она... Здесь даже Надежда не поможет.
   - Давай-ка, бросай свои мысли! Выпей со мной. - Ух! И хмельное же вино у Надюхи! Сама делает. Выпьешь, и столько силы в себе ощущаешь, и, кажется, что... действительно, все будет.
   - Надь, - я притянул ее к себе, - ты мне скажи хоть раз правду-то... Вот все, о чем я мечтаю... будет?.. Только, чур, правду!..
   - Будет! Конечно же, будет!
   Хоть бы раз сказала что-то другое... В глазах у меня плывет, вижу ее улыбающееся лицо и, честное слово, придушить хочется...
   - А ну-ка, кум, давай споем, что ли? - Мечта с тревогой смотрит на меня, - нашу. Любимую..., - и заводит - нежно, тихо:
   
   Мне уже многое сложно,
   Многого не испытать.
   Годы вернуть невозможно...
   Но я умею мечтать.
   
   Красивый у нее голос, и глаза красивые. Как звезды. Невольно подхватываю:
   
   О далеких мирах,
   О волшебных дарах,
   Что когда-нибудь под ноги мне упадут.
   О бескрайних морях,
   Об открытых дверях,
   За которыми верят, и любят, и ждут
   Меня...*
   
   Чувствую на глазах влагу, краем глаза вижу, как Вера что-то шепчет, кладя крестное знамение. Молится. Что ж, молись. О душе моей пропащей. Эх, была, не была! Уже не скрываясь, смотрю на Иллюзию. Раздеть бы, да и...
   - Пойдем, крестненький, я тебя спать уложу, - нежные ручки Иллюзии обнимают меня. Я следую за ней безропотно. А что если?.. Ну и что, что крестница? До каких пор я буду держать это желание в себе? Гнать? Бояться?
   Нет! Сам случай дает мне ее в руки! Ведь кто-то же овладел ее мамашей? Или... нет?
   Мы одни... В голове все тот же туман от выпитого вина. В полумраке светятся ее глаза, струятся волосы... Как же хороша!
   Я бросаюсь к ней. Она слабо сопротивляется. Почему в ее глазах страх? Боится? Но, чего? Разве сама не хотела того же?
   Я рву на ней одежду... Что это? Под одеждой какой-то корсет, что-то накладное... По ее лицу текут слезы, смывая макияж, как маску... От резких движений с головы сваливается парик...
   Я отшатываюсь. Куда делась твоя красота, крестница?.. И разве это ты? Нет, не ты. Ты - это бесформенная груда тряпья, что валяется на полу. А передо мной... Неприглядная, голая... Правда... Вот и раздел...
   В тишине слышу, как хлопает дверь - это ушли мои гости...
   И как же мне теперь тебя любить-то? Вот такую. Без них...
   Может, вернуть?..
   
   
 
   * Ю. Лоза "Мне уже многое поздно"