Из дневника президента

   Сегодлня мне пришлось заниматься разборкой деятельности всеми забытой комиссии по выработке российской национальной идеи и способов её реализации. Результат многолетней деятельности комиссии содержался в тоненькой папке, которую я обнаружил на рабочем столе, и сводился он к цитате из когда-то популярной, особенно в начале мая, песни: «будет людям счастье, счастье на века…» Кроме замены советской на российскую конкретного пути обеспечения, как счастья, так и власти, папка не содержала и определяла длину пути к цели сроком жизни самой нации.
       В основу выводов, исходящих от противного, легло утверждение, что любая идеология, касающаяся всеобщего благополучия, наталкивается на расслоение нации по экономическому признаку. Верхи, обладая реальной властью, стремятся к ограничению своей численности вплоть до индивидуума с целью увеличения доли при распределении общественного продукта в условиях, так называемой, свободной конкуренции. Андеграунд, практически не участвуя в производстве, реализует свое право на долю в общественном продукте во время социальных катаклизмов, меняясь в результате перераспределения полюсами с прежними верхами. Поэтому единственным выходом является коррекция государством рыночного «стихийного» распределения в виде распределения фондов налогообложения. В дальнейшем, в результате целенаправленной политики, возникнет почва для выработки идеологии среднего класса, как большинства населения, то есть средневзвешенной в масштабе всей страны идеологии.
       К папке прилагались диски с графиками, диаграммами, таблицами и прочими изысками программистов.
       Ото всего этого разило национал-социалистической отрыжкой, которая сильно мучила создателя немецкого успеха, целью которого всегда является достижение отдельной личностью или группой личностей наиболее благоприятных условий существования, для чего необходимо обеспечить движение в выбранном направлении, купировав продвижение остальных сограждан вместе с вами. Беда состоит в том, что данная модель не совсем соответствует ощущениям  индивидуума в переходеый период, которые сравнимы с состоянием тритона, которому в результате действий экспериментатора ступни развернули в обратную сторону, что помимо послеоперационной дурноты должно сопровождаться удалением тритона из зоны собственного благополучия. Вероятнее всего, индивидуум должен будет приспособиться к своему положению, для чего ему время от времени придётся отходить от установленных новыми условиями законов.
       Универсальным в любых условиях приспособления к окружающей среде является принцип компаса: чтобы попасть на юг – следи за северным кончиком стрелки, даже если он и выкрашен в красный цвет.
       Принцип компаса можно обобщить на примере следующего парадокса. Ставя в основу слово, идею, можно построить разнообразно устроенный материальный мир. Проповедуя материализм, кроме бесконечного ряда томов, расширяющих представление о строении материи, ничего материального наследникам не оставишь, а материальный мир можно разрушить основательно.
       Коммунистическая идеология никогда и никого не обманывала. В неё просто мало кто верил, и ещё меньше кто понимал. Именно на основе материалистической идеологии было предсказано отмирание социалистического государства.
       Перекличку с этими мыслями я обнаружил в беседе с «человеком с улицы». Помнится он тогда сказал, что в лавке ислама много товара. Одного товара в ней нет – материализма, в пределах которого человека окружает обман. Вопрос вопросов он сформулировал следующим образом, каким способом ложные (материальные) представления свести к благим поступкам. И не доверяя собственным ощущениям, пытался добиться от меня доказательств искренности в отношении его и его республики, а также того, что мы не намерены вести политику, идущую вразрез с интересами Закавказья. Я же заметил, что эта предпосылка может иметь различный смысл и врядли может быть принята без уточнений. Что же касается прогнозов, то тут дело зависит не от взаимных обязательств, а от новой обстановки, которая создалась бы в результате их практического выполнения, представить которую я в тот момент не мог.