Einevonzlopop - архивариус оголого короля - 32

ЖЖивая полемика по поводу уникальной записи неизданной пластинки группы PoPolznowenje происходившая в журнале su_musum_us

fratrum
2006-03-14 10:46 pm UTC
Какую роль играли наркотики и/или психоактивные вещества в экспериментах "Поползновенья"?

einevonzlopop
2006-03-14 11:29 pm UTC
Я думаю, что существовал ритуал "раскуривания косяка". Поскольку поначалу я был редким гостем, то меня особо ни в какие ритуалы не посвящали. В 1987 году я только оправился после многолетней борьбы за своё здоровье в связи с последней автокатастрофой, в которой я сильно и надолго пострадал. Даже во время работы в Радаре у меня всё время были рецидивы и опасность заболевания тяжёлой болезнью. Все это знали и никто не искушал меня никакими ритуалами, а я не заострял на этом внимания. В определённых случаях я симулировал раскуривание, чтобы не чувствовать себя отстранённым от общего процесса. Честно говоря многие думали, что я употреблял наркотики перед выходом на сцену и мне часто задавали вопросы в связи с этим. Меня сам процесс музицирования настолько погружал в транс, что мне не нужны были стимуляторы. Я по натуре всегда и так был раскованным в достаточной мере. Я просто очень сенситивный человек. В этом кроется весь секрет.
einevonzlopop
2006-03-14 10:42 pm UTC
fratrum
Хорошо, как скажете. Жду тогда продолжения истории Pplznwnj.
einevonzlopop
Бобина с первой записью Поползновения, записанная с первого концерта во время участия в очередной акции СМЭВ(м)в клубе Аллегро - стала для меня Первым овеществлённым примером идеи Шеппера при участии Колеса и Мальтчика(Светлова). Запись сильно впечатлила меня и я понял, что с момента прослушивания последних экспериментов произошёл большой эстетический сдвиг. Прорисовались контуры формы при отсутствии общей концепции в содержании и основной фабулы.
Я решил по приезду с гастролей обязательно заглянуть к Шепперу и просто пообщаться. Я не строил никаких планов.
То, что я увидел, придя домой к нему, выглядело более чем убеждающе. В квартире был творческий беспорядок и одна из трёх комнат была полностью загружена аппаратурой. Это была не профессиональная аппаратура, но всё, что можно было в то время купить в магазине касательно звукозаписи стояло у него в комнате, расположившись вокруг созданного мной четырёхдорожечного чуда, на которое в своё время я потратил столько усилий. Стены были испещрены чёрными и зловещими, как мне казалось, буквами. Я не читал, но это были какие-то слова написанные обычным и необычным образом. Да и с семьёй отношения были напряжены. Жена его пыталась расспросить меня о многом и как мне показалось очень хотела со мной поговорить. Шеппер был не в меру дружелюбен и сразу же начал показывать всё последнее, что он натворил. Видно было, что четырёхдорожечный магнитофон серьёзно сконцентрировал усилия человека на самом процессе звукозаписи. Всё, что он мне показывал выглядело незавершённым, но было заметно, что он увлечён экспериментами и находит в них особый для себя смысл. Из разговоров с ним я понял, что, оказывается его жена Тамара пару лет уже учится в университете на филолога и он много почерпнул для себя из литературы, которую ей пришлось перелопачивать. Буквально он брал тексты неких стихов и начинал наговаривать их под аккомпанемент безчисленных лэйеров, предварительно записанных. Либо во время совместных сходок с Колесом и Светловым на ходу что-то начитывал. То есть весь его распорядок был уже подчинён изысканиям, посвящённым созданию литературно-музыкальных образов. Весь процесс получил наименование - Popolznowenje и никак иначе. Мне он даже на мгновение показался этаким Чеславом Ниеменом, ибо слово начертанное на стенах ассоциировалось с чем-то польским. Петь конечно Шеппер не пытался, но мелодекламацией уже баловался. С этого момента я стал появляться у него чаще и порой всю неделю между гастролями проводил в его студии, музицируя вместе со Светловым, Колесом и Шеппером. Для меня это был фан, которому я не придавал значения, но количество совместных записей росло.
Продолжение следует...