2004г. Цинизм. Сборник стихов

Настроение, для любви, для игр, борьба по необходимости…

Цинизм. (2004 г.)

Одна судьба, пороков круг
Врата открыты наемнику бога.
И цепь снята и крови стук.
Прожженный мозг увидит дорогу.
       Приди в свой мир одним из тех
       Кто видит в боли и крови усладу
       Начнется мор, восславят грех
       Те, кто за смерть получат награду.

Сотни врагов - мир без вражды
Мир без оков - вызваны бурей.
Девять шагов - полет высоты
Тысяча слов погибели в суе.
       Пламя свечи это есть жизнь
       Это есть смерть – мертвая высь
       Жизни лучи о смерти мысль
       Этому верь, в этом весь смысл.

Одна вражда, коснется нас
Будь, проклят день рождения мира
Закрой врата - и бога глас -
Начало жатвы - кровавого пира.
       Есть слава – пыль, есть разум – мертв
       И кроме стонов нет больше ни звука.
       Все в жизни быль - военных жертв
       «Завет» исполнит за предков порука.

Начало.

Среди красот, священных мест
На побережии пустыни
Встает, как в небо смотрит перст
В развалинах стоит поныне.
       Та башня, что в сравненьи с ней,
       Теряется и блекнет море
       Среди пожарищ и огней
       Взывают к небу очи горе.
Но не молитвы, вечный плач
Как, узник истязает волю
Не сдвинет каменный палач
Гонимый яростью и болью.
        Ушедших дней, а с ними ад,
       Что прокатился в сущем, ране
       Напоминанием стоят
       Как воины в погибшем стане
Развалины ворот и стен,
И в тысячи глядят бойницы
Лишь воин прогремевших тлен
И тени умерших, безлицых
       И отпечатки силы - мрачны
       И кровь, все льющая из дыр.
       Стоят остатки черной башни
       Уже не наш, то был их мир.

Покой.


Падшие души

Под шум дождя и звон клинков
Под хрипы раненых, предсмертные мотивы
Бегущих с поля, будущих рабов
Все в предвкушеньи будущей поживы
       От света к ночи, с тьмы до городов
       Что озарятся заревом пожарищ
       Впитают души ярость, ибо мир таков
       От ночи к свету, свету тьму подаришь
Ведомым алчностью падшим нету сна
И средь наград маячит черный идол
Вступая в воду, истина – война
И кто рожден, чтоб только это видел
       Впади в безумие, оно твой верный путь
       Неси отчаянье, и нет спасенья боле
       И сердце – камень, пронзая чью-то грудь
       Иль подчиняя души имени и воле.
Леса пусты и ветры гонят смрад
Рассвет встречается с туманами и дымом
Пути расходятся, глазниц пустых парад.
Все чаще сходятся отец с заблудшим сыном
       Всех падших душ в пути
       Поднимет чья-то воля
       И только смерть найти
       И только смерть откроет
Искомой пустоты, кровавую свободу
Сожженные мосты, погибшему народу
И черный идол там, быть должен захоронен
Прошедших воин храм, когда уже достроен.

Абсолютная ненависть.

В цепях закованный, в подвалах, от крови не открыть глаза,
А рядом пир в огромных залах, давно уже не против и не за.
Свет хаотически мигает от замиранья факелов
Твой бой прошел, мозг это знает, а тело ломит от оков.
       Надежда умирает, гаснут все идее, того, кто вел, вещал
       Висит с петлёй на шее - мертв, недавний идеал
       И все молитвы канут в вечность, что сильнее их,
       Чем отпечатки мук расписанных, на самом деле жив?
Кто духом слаб, погибнут первым, а кто селен в конце
Кто не сражался ради чести и россыпи лишь шрамов на лице
Того, кто вел войну. Держала волю их не преданность
А абсолютная, сухая, злая сила – ненависть
       Прожжет все мысли, все идеи в прах, все ставит на места
       Прикованный, в цепях, в подвалах, будет жизнь проста
       Настанет время, враг сломает кости, вырвет мышцы все внутри
       Ты страх, ты злость, ты ярость, ненависть, ты – собери.

Путь.

Опять не мудрствуя лукаво
В возреньи сущности веков
Проходят люди все сначала
От рабства, милости богов
       До той, что личности свободы
       До, плавной, равенства миров
       И узаконенной природы
       И до закона у рабов.
А милость, равенство, порядок
И сердца пыл и тьма и свет
И без закона, без накладок
Живут, бес сбоя, сотни лет
       Дак нужно это расписанье
       Что зря, что можно, что нельзя
       Ты гонишь сам себя в изгнанье
       Хоть стар годами, но дитя.
И с каждым днем, от часа к часу
Ты повторяешь этот путь
С утра ты чист, днем с правым классом
Под вечер пьян, а в этом суть?
       И с каждым годом все сильнее
       В глазах тоска, в душе печаль
       И цели кажутся мутнее
       И разум злей и в сердце сталь,
И в мыслях ложь, успокоенье
И в поте жалость, в легких яд
В сужденьях чьи-то изреченья
И кто-то в чем-то виноват
       И в доме пусто, в окнах тихо
       И выпивка не так горька
       И каждый шаг бросает лихо
       И жизнь становится легка
И каждый звук – слепая ярость
И каждый всплеск в душе кошмар
И в зеркале лишь только старость
И волос сед и сердцем стар.
И только как-то на минутку в сознанье рухнет этот бред
И всё поймешь, протянешь руку, но поздно, пройден путь. Иль нет?

Истина.

Из тысячи грез лишь одна покаянья
И память срывает в глазах пелену
Осколки былого рождают в сознаньи
Из месива тел за погибших вину.
       Сквозь лед на озерах и снежные толщи
       На небо глядят и не видят глаза
       Остывшие, тысячи, мертвые полчища
       Уносится ветром святая слеза.
Изменою, горем пропитаны земли
И всласть напивается этим народ
Но крикам раскаянья больше не внемли
За кровь и за раны за грязь и за пот.
       Но истина там, среди тысяч повешенных
       И в сонных пустынях на крыльях живых.
       Где разум ушел от больных и помешанных.
       Средь льдов бесконечных, безлюдных пустых.

Туман.

Средь пламени, развивая штандарт
Легионы смерти во времени реке,
Давя врагов – исчадьям смерти старт
На гибель мира, что впитали все.
       Но стяг стоит, пока крепка стена
       Пока горит огонь в сердцах и меч еще в руке
       Печаль и сон воздвигнет вмиг она.
       Заставив править силой, как везде
Парящий Ангел воплотится в кровной сече
На берегах трава желта, её питает яд
В озерах, как и разумах, рождают речи
О том, что мир идет неспешно в ад
       Солдатам с чистой верой страх не в боли,
       Лишь флаг и кровь врагов под стенами им всласть
       Ворота пали и плечом к плечу здесь воин
       Не даст последнему на башнях в мрак упасть.
Любовь и горечь над смешеньем мира с грязью
И на коленях ищет истину монах
На поле брани рвется плоть всех, эпастасий
Святая дева, чадо чьё в чужих руках.
       А там, в лесах, где зверь уж слышал хрип последних
       И нюхал дым уже сгоревших городов
       Завоет, смерть учуяв, что сжирает встретив.
       Туман ползет средь трупов, память мертвых снов.

Праздность.

В ответ на заданный вопрос
Себе о тайных смыслах бытия
Уже до седины волос
Все молит статую монах день ото дня.
       Возводят стены, на холмах, в уединеньи
       Во время битв и смерти от чумы.
       Хранят и чтят свою реликвию – решенье
       И ждут ответа храмовы умы.
Не властно время лишь над камнем,
Но плоть превращает и кости, в песок,
Наполни ты жизнь ожиданьем
И камень моли бренной плоти кусок.
       Уже ли заслуженно место
       В том самом за камнем раю
       Лишь рясу оденешь и мессу
       Впервые прочтешь ты свою.
Служители бога вступают на путь тот
С одним лишь презренным крестом.
Бездарность и немощь с желаньем наполнить живот
Прожгут свою жизнь, жизнь вся дальше, потом.
       Вперед! Туда, где место каждому дано…
       Где лицемерие простимо, как и жадность
       Где свет и тьма, не все ли вам равно?
       Там будет все, а в этом мире праздность.

Наказание.

Глаз видит свет, но нет определенья
Что это, дома больше нет, печали ждут мгновенья.
Затравленны собаками, остатки детских тел
И вот она, сжимает древки стрел…
      
       Зима и холод, реки подо льдом.
       Следы зверей, дороги в неизвестность.
       Все как всегда идет своим чредом.
       Весна пробудит вскоре эту местность.
Но вот и дни длинней, недели за неделей,
А холод все стоит и глубже мягкий снег.
Охота неудачна, скрыли все метели,
А где-то человеческий ночлег…
       Осталось подойти, взять что поближе
       И прямиком домой с рассветом, поскорей…
       Собаки уж охрипли возле ветхих хижин
       И четкий след ведет среди ветвей.
Туда, где хищник с мертвою добычей.
Вот кости, шкура, волчия нора…
Волчица бросится, бежать не их обычай
Жужжанье стрел, собачий визг, предсмертная игра…

       Вернулся, видит свет, но нет определенья
       Что это, дома больше нет, и тянет вой мгновенья.
       Затравленны собаками, остатки детских тел.
       Она мертва… в зубах обломки стрел.