Отрывок

Он втолкнул Янку в сарай и захлопнул за ней дверь. Внутри было темно. Янка протянула руки вперед, чтобы не налететь на что-нибудь, пока глаза не привыкли к темноте, и пошла вперед. Через пару шагов ее руки уперлись во что-то мягкое. Она стала ощупывать и поняла, что это человек.
- Кто здесь? – спросила она.
- Свои, - ответил знакомый голос.
- Миша? – она была удивлена. – Ты-то что тут делаешь?
- Глухарев, кажется, решил собрать старых друзей, - в голосе Миши чувствовалась ирония.
- Но, кроме нас тобой, он никого больше не найдет, - грустно сказала Янка. – Лена с Янеком в отряде, и он об этом не знает, а где Сергей неизвестно.
- Как она? – Миша сразу погрустнел. - С ней все в порядке? Она здорова?
- Да, конечно, - ответила Янка и сделала паузу, не решаясь продолжить. -  Это она унесла документы, которые вы мне передали.
- Так документов с тобой нет? И наши старания не пропали даром?! – обрадовался Миша. – Ну, хотя бы это радует!
- Да, Миша, Ленка унесла бумаги, а я увела погоню за собой, - Янка тяжело вздохнула, представив, что опять почувствует Янек, когда подружка вернется одна. -  И вот Лена идет в отряд, а сижу здесь с тобой.
- Так ты могла уйти? – у Миши широко раскрылись глаза от удивления.
- Запросто, но с Леной мы не смогли бы вдвоем. Вот, если бы я была одна, то ушла бы, даже от собак, - мило улыбнувшись, ответила она.
- Значит, еще одна жертва ради этих бумаг, - тон Миши был негодующим, видимо, и подпольщикам эти документы стоили очень дорого.
- Я видела документы, в Москве они будут очень кстати. Они уйдут сегодня или завтра ночью, - Янка была спокойна, только очень грустна, потому что шансов еще когда-нибудь увидеть Янека у нее было мало, скорее всего, даже, не было вообще.
- Хоть это успокаивает, - тихо пробормотал Миша. – Давай устраивайся на новом месте. И ты что-то сказала о Янеке. Как у вас? Все хорошо?
- Да, все просто замечательно, было, - спокойно ответила она, садясь рядом с ним на солому. – Интересно, зачем мы нашему другу?
- Сначала я думал, что из-за документов, но теперь мне кажется они тут не при чем, - Миша говорил задумчиво. – У тебя никаких идей?
- Нет, Миша, из-за документов, - вздохнула она. – Я слышала, как они об этом говорили. У вас в подполье крыса завелась, знал он, что я понесу бумаги. Но, похоже, сейчас его интересы совпали. Есть у меня некоторые подозрения, почему мы здесь, а не со всеми вместе,  но я не хочу об этом даже думать.
- Вот как, тогда подождем, о чем он нас спросит, - согласился Миша. – А пока не хочешь ли вздремнуть?
- Да, пожалуй, - согласилась Янка, и манерно добавила. – Эта беготня по лесу как-то утомила меня, пожалуй, надо отдохнуть
 Миша в ответ только улыбнулся. Она постаралась устроиться на соломе как можно комфортнее. Сарайчик был маленький, но для двоих в нем места было предостаточно. К их счастью вечером их никто не трогал, даже принесли корзинку с едой. И после этого снаружи вообще, не доносилось никаких звуков, кроме потрескивания костра, а это означало, что их все-таки кто-то стережет. Они, конечно же, поискали возможности выбраться, но безуспешно. Поэтому единственным правильным решением было лечь и поспать.
Утром в сарайчик пришел Глухарев. Его вид не предвещал ничего хорошего.
-Пойдем, дорогая, поговорим, - более мерзкой улыбочки и представить себе было нельзя.
- Оставь ее, возьми меня! – Миша вскочил и загородил собой подругу.
- Что?! Не забывай, где ты находишься, и кто здесь командует, - криво усмехнулся полицай и, подойдя ближе, наотмашь ударил Мишу. – И до тебя дойдет очередь.
- Ты был сволочью, а стал полным дерьмом, - Янка присела и приподняла голову упавшего от удара Миши. На лбу у него образовалась ссадина и из нее сочилась кровь.
- А ну, брось эту падаль! – процедил сквозь зубы Глухарев. -  Пошли, быстро!
- Да, Олег, ты низко пал, уже не выберешься, -  Янка встала и смотрела на него спокойно и пренебрежительно.
- Пошли, разговоры будем говорить в другом месте и на другие темы, - полицай подтолкнул ее к двери.
- Янка, держись! – Миша уже приподнялся на локте и держался рукой за разбитый лоб. Ему было мерзко от сознания собственного бессилия.
Ее не было долго. Миша уже начал волноваться. Он ходил взад вперед около двери, глядя себе под ноги. Время тянулось медленно, он начал терять надежду, что увидит Янку живой. Как вдруг открылась дверь, и один из подручных Глухарева втолкнул в сарай девушку. Миша еле успел подхватить Янку, чтобы она не упала – она была в полуобморочном состоянии.
- Вот скотина! – только и смог сказать в этот момент он.
Вскоре Янка пришла в себя и, Миша спросил:
- Он бил тебя?
- Нет, чаем угощал, - усмехнулась Янка и сделала попытку сесть. Миша помог ей.
Некоторое время они молчали. Янка о чем-то думала, глядя в одну точку. Мише показалось, что она хочет ему что-то сказать, но не может. Он решил помочь ей.
- Янка, о чем ты думаешь? – спросил он для начала разговора. – Тебя что-то беспокоит? Может, поделишься?
Янка с тоской посмотрела на него, тяжело вздохнула и ответила:
- Я думаю о том, что сказал мне этот гад, но вот вслух мне как-то это не выговорить. Противно.
- Янка, не пугай меня? Он сказал о расстреле?
- Ну, Миша, расстрел это слишком просто, даже для Глухарева, - горько усмехнулась Янка. – Нет, он придумал для меня гадость похуже.
- Янка, не тяни, а то мне не по себе…
- Миша, он пригрозил, что, если я буду молчать, то он исполнит свое давнее желание. Вот от этого-то мне и мерзко, хотя этого следовало ожидать.
- Какое желание? – Миша не понял и вопросительно посмотрел на нее.
- Миша, ты еще не понял, зачем он нас с тобой тут держит? Если верить его словам, и подполье действительно разгромлено, то это же просто личная месть! И теперь, кто ему помешает?... – она удивленно посмотрела на Мишу, и задумчиво добавила. -  Даже странно, что он об этом предупредил.
- Янка! – Миша, наконец, все понял и смотрел на нее широко открытыми глазами, в которых читался страх вперемежку с бессилием. – Янка, ты уверена, что ты правильно его поняла?!
- Да, мне-то он сказал об этом прямо, это я тебе так пересказываю, потому что не могу сказать открытым текстом.
- Янка, но как я понял, это само по себе тебя не беспокоит, - Миша видел, но скорее чувствовал, что она боится не того, что может с ней произойти, а чего-то другого.- О чем ты думаешь? О Янеке?
- Да, он же не знает где я и что со мной, а тут еще это…
- Но, он же тебя так любит, поймет, простит, …- Миша сделал паузу. – Если мы отсюда выберемся.
- Да, Миша, он меня любит, он мой муж, но я не об этом. Он все поймет, да и прощать тут нечего, я ничего не могу сделать, я как рысь в капкане, никуда не могу убежать. Дело не в этом …
- Так что ж тебя беспокоит?!
- Боюсь, что Глухарев это поймет и, тогда он просто прибьет меня на месте. Забыл, чего он от меня добивался? – Янка вопросительно смотрела на Мишу, и в глазах у нее читался страх.
- Нет, не забыл, - буркнул Миша. -  Он же у нас коллекционер! Ему же девочки нужны!
- Вот-вот, он почему-то уверен, что я еще…, а у меня даже ребенок есть, и …- Янка хотела еще что-то сказать, но передумала, а только тяжело вздохнула и продолжила. – Давай больше не будем об этом.
- Ну, не переживай, может все обойдется и …- он хотел спросить про ребенка, но дверь снова открылась, и на пороге снова появился Глухарев. Он был зол и пьян.
- Ну, теперь ты, пошли, поговорим, - обратился он к Мише.
Его тоже не было довольно долго, но Янка была спокойна, она сидела на соломе, откинувшись на стенку спиной, и ждала. Когда дверь открылась, то Миша не вошел, его просто швырнули на солому, он был весь в крови. Но он был в сознании, и Янка помогла ему устроится поудобнее на соломе. Они молчали, говорить было не о чем, все было и так ясно.
- Про документы спрашивал? - наконец начала Янка.
- Угу, спрашивал, а  я его послал, - ответил Мише. – Кажется, мне выбили пару зубов и сломали пару ребер.
- Дай, посмотрю, - Янка прощупала ему ребра. – Ребра вроде целы, а зуба точно одного не хватает. Хорошо мальчики развлеклись.
- Да уж, думал, что убьют, но Глухарев велел не до смерти, - проговорил с трудом Миша. – Он что-то задумал. Не нравится мне все это.
- Ладно, давай спать, кажется уже вечер, а то и ночь, - предложила Янка.
- Вечер, видел, когда тащили, - уточнил Миша и вдруг с улыбкой проговорил. – Вот интересно, кормить он нас сегодня собирается или будет морить голодом, а?
И как бы в ответ на его слова, приоткрылась дверь, и в щель была просунута корзинка с едой. Дверь закрылась.
- Смотри-ка, а мы ему еще нужны, - усмехнулся Миша. – Точно задумал, гад, что-то.
Они поели то, что им принесли, и легли спать. Странно, но до утра их опять никто не трогал, да и весь следующий день тоже. Снаружи было так тихо, и можно было подумать, что про них забыли и бросили. Но к вечеру снаружи послышались какие-то звуки.  И уже поздно вечером в сарайчик ввалился пьяный Глухарев и забрал Янку.
Он привел ее туда же куда и день назад, в сарайчик рядом,  только солома была свежая.
- Ну, скажешь, где документы спрятала? – Глухарев был пьян, но на столько, чтобы ничего не соображать.
- Ты совсем отупел? – Янка криво усмехнулась. – Я же тебе еще вчера сказала: документы ушли в отряд, я успела их передать.
- У тебя не было времени на это, - сквозь зубы процедил Глухарев, такой ее ответ просто бесил его. – Мы бы поймали и связника твоего, мы же шли след вслед за тобой.
- Глухарев, ты забыл, что меня зовут -  Рысь, я умею запутывать следы.
- Говори где документы!
- Да, говорю же: в отряде, - Янка на секунду задумалась и добавила, презрительно улыбаясь. – Их унесла Лена, а вы, олухи, прошли в двух шагах от нее и не заметили.
- Что?! – Глухарев озверел. – Ты еще и издеваешься!
- Я? Нет, - Янке стало так смешно, что она еле сдерживала смех. – Я не виновата, что вы не заметили ее. Вы же были поглощены погоней за мной. Тебя же интересовала я, а не документы.
- И документы тоже, - вдруг обмяк Глухарев, видимо он понял, что Янка говорит правду, и бумаги действительно недосягаемы для него.
- Олег, ты всегда упускал значимые мелочи, - улыбка Янки перешла из презрительной в  снисходительную, такую, какую Глухарев просто ненавидел, Янка об этом знала. – Неужели ты не понял, что увожу вас за собой. Я же так просто сдалась, я же ведь могла уйти в болото или воспользоваться гранатой, а не сдаваться.
- Заткнись! – Глухарев уже готов был убить ее, но опять как-то резко обмяк и уже спокойнее спросил. – А про явки и пароли ты опять говорить не будешь?
- Конечно, не буду, - теперь Янка ответила с некоторой грустью и настороженностью. – Зачем? Умереть предателем? Не хочу.
- А я выполню свое обещание, - надменно пообещал предатель.
- Ты его выполнишь в любом случае, - Янке вдруг стало все равно.
- А вот это ты угадала, - мерзкая улыбка расползлась по его физиономии, и подошел к ней почти вплотную. – Этого я не упущу, - и он толкнул ее так, что она упала на сено.
Янка тут же поняла, зачем в этом сарайчике свежее сено. Она подумала о Янеке и закрыла глаза, чтобы Глухарев не увидел ее слез. А он просто упал на нее сверху, как мерзкое животное.
Когда все кончилось, Янка открыла глаза и посмотрела на самодовольно ухмыляющегося Глухарева. Он уже натянул штаны и поправлял рубаху.
- Ну, что честная ты моя, - он был просто переполнен самоудовлетворением. – Как ты теперь будешь объясняться со своим Янеком, если, конечно, встретишься с ним. А? Ты же у нас дико моральная.
- А что я должна объяснять мужу, если меня изнасиловала такая падаль, как ты, - Янка ощущала внутри полное опустошение, и ей было сейчас все равно, что с ней будет дальше. – Главное не подцепить от тебя какую-нибудь заразу, чтобы его потом не заразить.
- Что? – не понял ее слов Глухарев. – Какой муж?
- Янек, разумеется, - она смотрела на него спокойно и равнодушно. – Он ждет меня в отряде.
- Что? – опять повторил Глухарев, но в этот раз Янка услышала угрозу. – Ах, ты … Ну, я тебе отплачу! – он вдруг почувствовал себя обманутым: он же считал, что она девственница, он же никак не мог предположить, что она может встретиться со своим Янеком, уехавшим к себе в Польшу, здесь в лесах Белоруссии, и не просто встретиться, а еще и успеть выйти за него замуж!
И Янка поняла в этот момент, что он не просто готов ее убить, а что перед смертью ей придется помучиться и очень. Она приготовилась к самым страшным издевательствам и побоям, но Глухарев не стал ее бить, а просто позвал своих подручных и сказал им, что они могут делать с ней все, что захотят, только не до смерти. При виде этих трех бугаев, Янка поняла, что побои – это еще не самое страшное. Дальше она не помнила практически ничего, все было как в тумане.

Мишка всю ночь не находил себе места. Только под утро подручный привел Янку. Глянув на нее, Миша сразу все понял. Он отвел Янку в уголок и усадил на соломе, потом сел рядом и позвал:
- Янка. Янка ты меня слышишь?
Но она никак не реагировала на него, она сидела и смотрела в одну точку. Миша не стал больше тревожить ее. Он уложил ее, накрыл курткой, а сам лег рядом, но заснуть не мог, хоть и не спал всю ночь. Янка пролежала так почти весь день. Спала она или нет, Миша не понял. Когда она открыла глаза, Миша поинтересовался о том, как она себя чувствует, и получил ответ: "Хуже некуда".
Немного помолчав, Миша опять задал вопрос:
- Он сделал, что обещал?
- Да, - Янка испытующе посмотрела на него. – Только никто не должен знать об этом. Обещаешь?
Миша не ответил, только кивнул, и спросил:
- Как ты?
- Обними меня, - Мише показалось, что она на грани безумия. – Я хочу спрятаться от всех и от всего этого кошмара.
Он подвинулся к ней, Янка к этому моменту уже сидела, опираясь спиной о стену, и прижал ее к себе.
- Яночка, милая успокойся, - он гладил ее по голове, а она уткнулась ему в плечо и беззвучно плакала. – Все позади, он получил, что хотел. Успокойся.
- Миша, мне надо сказать об этом, а то моя голова лопнет, только обещай, что никто никогда не узнает.
- Да, обещаю, рассказывай, - ему стало страшно, он боялся слушать ее, но другого выхода у него не было.
- Миша, этот гад, когда понял, что не получил что хотел, сначала чуть не убил меня, а потом отдал меня своим бугаям. Миша, мне страшно ….
- Успокойся, - он крепче прижал ее к себе. – Он все поймет, если любит тебя, у вас есть ребенок …
- Миша, я боюсь не этого! Если бы только Глухарев, это можно было бы пережить, но теперь я боюсь …. ,- она вдруг замолчала, как будто думала говорить не говорить, но все же сказала. – Я думаю …, мне кажется, что я беременна, и теперь я боюсь потерять ребенка.
- Янка, успокойся, все-все, сейчас не надо ни о чем этом думать. Чтобы было чего-то бояться, надо еще отсюда выбраться, а это, по-моему, фантастика, - как-то задумчиво говорил Миша, он запутался от ее слов. – Нас просто расстреляют и все …
- Миша …., - она еще сильнее прижалась к нему, а он продолжал гладить ее по голове, как когда-то в детстве, когда она была маленькой девочкой, и ее обижали соседские мальчишки, а ее брата не было рядом.
 Вдруг дверь сарайчика с силой открылась, и вошел Глухарев. Он смотрел на них ненавидящим взглядом.
- Пошли, сучка, - сказал он сквозь зубы. Он был явно очень недоволен. – Вставай быстро.
Янка неспешно встала. Миша задержал ее руку в своих, но Глухарев ногой отпихнул его.
Предатель привел Янку не в сарайчик, а к жаровне для шашлыков, там горел огонь, и лежали какие-то железки. Глухарев заглянул туда и повернул одну из них. Янка начала понимать, что он хочет сделать, внутри у нее все похолодело от ужаса. Этими железками метили скот, выжигая отметины на шкуре.
Глухарев подошел к Янке, резко развернул ее спиной к себе и ударил ей под колени. Она упала на колени и больно ударилась, но эта боль была ничто по сравнению с тем, что ей предстояло пережить. Глухарев, немного помедлив, сорвал ей рубашку до пояса. Янка низко наклонила голову и закрыла лицо руками. Она слышала, как мучитель отошел к жаровне, пошевелил железки и, видимо, выбрав одну из них, вернулся к ней.
Глухарев стоял, держа раскаленное железо в правой руке, а левой поглаживал по спине девушки. Он выбирал место "получше". Наконец он прицелился и приложил железо чуть ниже правой лопатки. Янка вскрикнула и, потеряв сознание, упала.
Очнулась она уже в сарайчике. Открыв глаза, она увидела встревоженное лицо Миши:
- Тебе очень больно?
- Да, очень, - почти неслышно ответила она.
- Янка, он сказал, что утром нас расстреляют.
- Наконец-то, - тихо проговорила она и грустно улыбнулась.
- Давай поспим немного, - предложил Миша и поправил куртку, которой была укрыта Янка. – Может нам повезет, и нас до утра освободят, а может, и нет, но нам все равно нужны будут силы.
- Миша, кто нас освободит? – грустно улыбнулась Янка. – Никто же не знает, где мы.
- Ну вот, ты и улыбнулась, я это так для самоуспокоения, а вдруг … - сказав это, он задумался о чем-то, но быстро вернулся к действительности. – Давай спать.
Но поспать им не дали. Только они начали дремать, снаружи послышались какие-то странные звуки. Потом раздались выстрелы,  какие-то крики, и все стихло.
- Миша помоги мне подняться, - попросила Янка.
- Зачем? Полежи.
- Нет, помоги же!
Миша не просто помог, он практически поставил ее на ноги. В первый момент у нее закружилась голова, и она чуть не упала, но Миша удержал ее.  Они подошли к двери и прислушались. За дверью было тихо, но не совсем. Где-то в стороне были слышны чьи-то голоса. Наконец, они услышали приближающиеся шаги, и отошли немного от двери. Прошуршал засов, и дверь медленно открылась.
- Есть тут кто? – спросил возникший на пороге партизан.
- Да, есть, - ответил Миша и, оттеснив немного Янку, вышел на свет.
- Товарищ командир! – крикнул партизан. – Здесь, кто-то есть, идите сюда.
 К ним тут же подошел средних лет мужчина. Янка узнала его, она бывала в этом отряде.
- Здравствуйте, Иван Егорович! – сделала шаг из темноты Янка.
- Янка? Здравствуй, - он был удивлен. – Это ты здесь? А кто вас здесь запер?
- Глухарев, мы с ним давнишние враги-друзья, - ответила Янка.
- Да, вам тут весело было, - ухмыльнулся партизан. – Развлекались по полной.
- Да уж, - подтвердил Миша, потрогав большую ссадину на щеке, видимо, она беспокоила его больше других ран.
- Давайте их в обоз, и уходим быстро отсюда, - приказал командир.


Янка мирно спала в брезентовой палатке, от командира ее отделяла занавесь из куска того же брезента, поэтому Иван Егорович старался не очень шуметь.
- Вызывали, командир…- вошел молодой партизан.
- Тихо, спит человек, - цыкнул на вошедшего командир.- Проходи и давай потише.
- Ой, извините, я забыл, что Рысь у вас, - виновато зашептал парень. – Вы меня вызывали. Дело есть, да?
- Да, садись поближе, к карте, - ответил командир. – Надо разведать дорогу в ее отряд. Она показала тропу, через болота для подвод, надо эту дорогу  разведать, обстановку посмотреть, нам на засаду нельзя больше налетать.
- Да, я понимаю, - кивнул разведчик. – Разведаем.
- Тогда смотри, Сергей, сюда, - командир наклонился над картой и сделал на ней круг тупым концом карандаша. – Отряд базируется где-то здесь. Вот вам и надо найти этот проход в болотах. Вот карта, с отметками, смотри, чтобы никто не видел, она предупредила, что не имеет права рассказывать дорогу, но у нас такое положение, поэтому и рассказала.
- Да я и так запомнил… - возразил было Сергей.
- Не спорь, - оборвал его Иван Егорович. –  Может, еще что-нибудь отметишь, принесешь, а может там проводника дадут.
- Хорошо, сделаем, - согласился Сергей, потом немного замялся и спросил. – А можно я на нее посмотрю?
- Сергей, ты что?! Она же не музейный экспонат!
- Ну, Иван Егорович, пожалуйста, о ней столько рассказывают.
- Ну, хорошо, только тихо, не разбуди.
Сергей тихо подошел к брезентовой занавеси, разделявшей палатку, и осторожно приподнял ее край. Лучик света проник  за завесу и упал на лицо спящей девушки. Взглянув на нее, Сергей остолбенел. Из этого состояния его вывел Иван Егорович, он положил ему руку на плечо и спросил:
- Сергей, ты, что влюбился?
- Этого не может быть, - пробормотал в ответ Сергей и обернулся к командиру. – Иван Егорович, ущипните меня, я сплю!
- Да, в чем дело? – командир непонимающе смотрел на Сергея.
– Как ее зовут? Яна?
- Да, Яна. А что тебя так удивило?
- Не знаю, – Сергей, наконец, оправился от удивления. – Но это моя сестра!
- Твоя сестра? – теперь от удивления замер командир.
- Да, сестра. – Сергей опустил край брезента и отошел на пару шагов. - Я всегда удивлялся примете Рыси – шраму на левой ладони. Яна в детстве случайно схватила острый хлебный нож левой рукой, дед случайно уронил, а она схватила. Ей наложили много швов, но она не плакала. Ей было года четыре или пять. И вот после этого у нее остался шрам. А знаете, Иван Егорович, я должен был догадаться, что это она, хотя я-то думал, что она в Ленинграде. А она здесь, и она – Рысь.
Иван Егорович не знал, что ответить и только молча кивал. А Сергей продолжил:
- Вы присматривайте за ней получше, пожалуйста. Похоже, что она  - это все, что у меня осталось. И построже с ней, она своенравная девица. И не говорите ей, что я здесь, я потом сам появлюсь, сюрпризом.
- Хорошо, не волнуйся, Сережа, я позабочусь о ней, я знаю, что она с характером, - заверил его командир. – А ты давай, собирай своих ребят, и возвращайтесь скорей. Да, Сергей, она же там не одна была, с ней же парень был, Миша.
- Миша? – Сергей снова удивился. – А где он сейчас?
- Да, где-то там, в обозе, он сильно избит, да и ей тоже хорошо досталось, - Иван Егорович был озадачен поведением Сергея. - Я не понимаю тебя?
- Если это тот Миша, о котором я подумал, то это просто чудо, мы же с ним расстались осенью 41-го, он был ранен, и мне пришлось его оставить в какой-то деревушке, кстати, вместе с Глухаревым, они оба были ранены. Помните, я вам рассказывал?
- Да-да, и Янка говорила, что он давний друг, но я не вникал как-то, - как бы оправдываясь проговорил командир. – Ты поищи его в обозе. И, Сергей, побыстрее идите и возвращайтесь.
- Да, слушаюсь. Скольких ребят я могу взять?
- Сколько тебе надо, но не забирай всех, они и здесь могут понадобиться.
- Хорошо, я понял, Разрешите идти?
Сергей выскочил из палатки и побежал искать Мишу. Его поиски продолжались недолго. Через несколько минут они просто столкнулись нос к носу.


Янка проснулась рано утром. Тихо лежала и, глядя прямо перед собой, размышляла о том, как отомстить за себя. Из этой задумчивости ее вывел Иван Егорович. Он сначала немного отогнул край брезента, а потом, увидев, что она уже не спит, вошел за занавесь.
- Проснулась уже, ну, доброе утро, - он присел на край лежака. – Как ты?
- Да, ничего, нормально, кое-где побаливает местами, а так нормально, - с улыбкой ответила она.
- Вот и хорошо. Тебе надо поесть, - Иван Егорович похлопал ее легонько по руке. Он встал и хотел уйти, но она его удержала:
- Иван Егорович, подождите, я хочу попросить вас об одолжении.
- Я буду рад помочь тебе, но после того, как ты поешь.
- Ну, хорошо, но потом вы обязательно выполните мою просьбу.
- Договорились, - и он вышел.
Янка не протестовала против еды, даже наоборот аппетит у нее был отменный. Но после завтрака Янка попросила о невозможном: разрешить ей уйти
- Иван Егорович, не держите меня, я должна уйти.
- Нет, скоро вернуться разведчики и мы отправимся в твой отряд.
- Дайте мне одежду, а то я заберу вашу и уйду тайком.
- Кажется, у меня нет выбора, - Иван Егорович решил сделать вид, что соглашается. Одежда уже приготовлена, не вечно же ты будешь здесь лежать. Сейчас принесу.
Он вышел из закутка и через несколько секунд вернулся, держа в руках одежду и даже сапоги.
- Здесь брюки, рубашка, куртка, сапоги и разные мелочи, надеюсь, тебе все подойдет. И вот еще, - Иван Егорович вынул из-за голенища своего сапога финку с наборной ручкой в чехле, а из кармана часы на цепочке. – Это вещи моего друга, он погиб бою. Возьми.
- Я не могу это взять, это память, - запротестовала она.
- Это горькая память. Возьми и сохрани, это будет лучшей памятью о нем. Если эти вещи еще послужат кому-то.
- Спасибо, Иван Егорович. Я постараюсь сохранить.
Командир вышел, а Янка встала, чтобы примерить одежду. Все движения давались ей с трудом, но она не хотела менять свое решение. Одежда была ей впору, даже сапоги почти в самый раз. Иван Егорович заглянул к ней:
- Ты останешься, ты не можешь уйти, - настаивал Иван Егорович. – Я обещал одному человеку, что присмотрю за тобой.
- Нет, я уйду утром, так надо. Не волнуйтесь, я буду дома раньше вас, - Янка была настроена решительно. – И что же это за человек.? Миша?
- Нет, не Миша, но он очень просил меня присмотреть за тобой, пока он в разведке, -  не отступал Иван Егорович.- Ты могла бы помочь нам, показать дорогу
- Я думаю, вам пришлют проводника. А мне надо навестить одного человека, это не займет много времени, я буду в отряде раньше вас, не волнуйтесь.
- Ты еще слаба. У тебя только начали затягиваться раны, и твой жуткий ожег, - продолжал уговаривать Иван Егорович.- Янка, тебе надо подлечиться.
- Ничего страшного, за пару дней ничего не случится, - Янка упорствовала, желание отомстить было сильнее здравого смысла. – Не уговаривайте меня, Иван Егорович, я уже все решила.
С этими словами она легла на лежак прямо так, не раздеваясь. Иван Егорович опустил брезент, задумчиво отошел к столику. Он размышлял о том, как же уговорить ее не уходить. «А что я так мучаюсь, - подумал он. – Я просто сейчас заставлю ее раздеться и  спрячу одежду, и ей будет не в чем убежать». Но …

На рассвете Янка тихонько встала, огляделась. Одежды не было. Она, стараясь не шуметь, отогнула край брезента и выглянула из-за занавеси. Иван Егорович спал. Янка огляделась, ее одежда лежала на пенечке, сапоги стояли рядом. Она на цыпочках вышла из-за брезента, подошла, взяла одежду и быстро вернулась обратно. Стараясь как можно меньше шуршать вещами, она оделась. Все движения вызывали боль, но Янка не обращала на это внимания. Часы она положила в самый глубокий карман брюк, а нож привычно засунула за голенище сапога. Она опять выглянула. Иван Егорович все еще спал. Янка по-кошачьи прошла мимо него к выходу. У самого выхода она оглянулась. «Простите меня, командир, но он должен умереть», - в ее больном сознании укрепилась эта шальная мысль. Она мало думала сейчас о себе, ее больше волновала месть. Она откинула край брезента, заменявшего дверь на улицу, огляделась. Часовой спал. Она выскользнула из палатки и пошла прочь. Как только она растворилась в предрассветном тумане, к палатке командира подошел партизан и разбудил часового. Это была смена караула. Ее никто из этих двоих не видел: один проспал, а другой не заметил  в тумане. А она пошла искать кухню или что в этом духе, и  нашла довольно быстро, по запаху. Несмотря на раннее утро здесь уже не спали: несколько женщин готовили пищу для бойцов. Янка попросила у них немного хлеба и тушенки.
- Зачем тебе? – удивились женщины. – Подожди, скоро готово будет.
- Я ухожу в свой отряд. Меня там очень ждут, - Янка мило улыбнулась, она знала, что при такой улыбке ей никто не мог отказать. – Пожалуйста.
- Хорошо, сейчас соберу чего-нибудь, - женщина хитро улыбнулась. – Наверное, молодой человек ждет, а?
- Да, - Янка стыдливо опустила ресницы. – Не смущайте меня, пожалуйста.
- А ты не стесняйся, - другая женщина вынесла из палатки буханку хлеба. – Любви стесняться не надо.
Женщины завернули в пару чистых тряпиц хлеб, кусочек сала, лук и несколько вареных картофелин. Потом нашли вещмешок и положили туда узелок и пару банок тушенки.
- Чем открыть банки, есть?
- Да, у меня есть нож. Спасибо большое.
- Скажи, это же ты Рысь?
- Да, я. До свидания.
- Счастливого пути.
Янка помахала им рукой и исчезла в тумане.





Проснувшись, Иван Егорович первым делом заглянул за занавесь.
- Часовой!
- Я здесь! – в землянку вбежал молодой партизан. – Что случилось?
- Где она?
- Не знаю, я никого не видел, - и он говорил правду.
- Ты спал!..
- Я только что сменился вместо Ивана.
- А он тоже не видел?
- Он…Он…
- Что ты мнешься? Говори, как было!
- Иван спал, когда я пришел.
- Хорошо, иди.
Иван Егорович опустился на тот самый пенечек, где лежала одежда. Он не знал, что ему делать, как ему сказать Сергею, что он ее просто упустил, проспал.
- Как же так, девонька, ты же больна, куда ты одна пошла, - причитал он. – Не к себе ты пошла, не в отряд. А куда же? И без еды… Без еды?!
Иван Егорович вскочил, схватил свою куртку и выбежал из землянки.
- Бабоньки, она была у вас? – он буквально ворвался на «кухню».
- Кто, Егорыч? – женщины даже не сразу поняли его.
- Янка. Ну, Рысь. Была?
- А, девочка?! Да была. Мы ей немного еды дали, на дорожку.
- Когда это было?
- Да только что, минут пять, наверно прошло, а может десять. Егорыч, да что с тобой?
- Сбежала она, больная вся и сбежала. Что она сказала? Куда пойдет?
- Сказала к себе, в свой отряд, ждет ее там кто-то.
- Ну, да, ждет, - пробормотал он. - Спасибо, бабоньки. Завтрак как, будет?
- Да, накормим, только мало запасов осталось.
- Ничего, экономьте, вернуться разведчики, пойдем в тот отряд.
Иван Егорович понуро пошел в сторону своей палатки. Он понимал, что Янка пошла не к своим, а искать своих мучителей.


Пока Иван Егорович корил себя в том, что проспал Янку, Сергей был уже на месте назначения и обсуждал все с Александром Анатольевичем. Они пришли к решению, что с разведчиками обратно пойдет проводник и поможет провести обоз через болота.
- У меня еще есть личная просьба, - начал Сергей, когда они закончили обсуждать дела. – Я бы хотел поговорить Леной и Янеком.
- Странная просьба для человека, оказавшегося первый раз у нас в отряде, - командир подозрительно посмотрел на Сергея. – Объяснись, пожалуйста.
- Ничего странного. Мы освободили там, в лесу, двоих, это долго объяснять, можно и потом, просто это оказались мой друг и моя сестра. Лена девушка моего друга, и я думаю, что она будет рада узнать о нем. А мою сестру зовут Яна, Янка, девушка со шрамом на левой ладони -  Рысь.
- Вот это да! Янка, жива! А мы уж думали на этот раз все, не вернется!– вырвалось у командира от удивления и радости. – Конечно, тебе надо обязательно с ними встретиться! Сейчас тебе покажут их домик. Да, мир тесен! Янка – твоя сестра!
- Судя по вашим словам, сестренка уже не первый раз попадает в такую ситуацию? - практически не удивившись, спросил Сергей.
- Ну, не совсем в такую, но пару раз мы ее уже хоронили, - ответил с улыбкой командир. – Я рад, что она опять осталась жива. Ну, все иди, поговори с друзьями, а то обратно уже скоро.
Через несколько минут Сергей уже стоял у двери в нужный ему домик. Он вдруг испугался этой встречи. Сейчас придется сказать Янеку в каком Она состоянии и ЧТО с ней произошло. Сергей сделал глубокий вдох, потом резко выдохнул, как будто собирался выпить стакан спирта без воды и закуски, и шагнул к двери.
- Привет, - сказал он войдя.
Все вопросительно уставились на него. Первой пришла в себя Ленка.
- Сережка! – она бросилась к нему и повисла на шее. – Ты откуда здесь?
- Лена, это кто? – не дав Сергею ответить, подозрительно спросил Сашка. – Ты же говорила, что твоего парня зовут Миша.
- Да, Миша. А это Сергей – брат Янки, - Лена уже стояла на полу рядом с Сергеем.
- Сергей?! – это раздалось откуда–то из угла, и тут же из-за занавеси появился Янек и радостно бросился к другу. – Сережка!
- Янек! – они обнялись. – Я рад тебя видеть!
- Сергей ты же знаешь где Янка, так? - Янек был бледен и мрачен, радость от встречи улетучилась быстро. – Где она? Что с ней?
- Уже все нормально. Она у нас в отряде. Через несколько дней будет здесь.
После этих слов у ребят прошел столбняк, вызванный появлением Сергея, и они набросились на него с вопросами. Но он отстранил их, его интересовал только Янек.
-  У меня мало времени, я хочу поговорить с тобой, - Сергей испытующе смотрел на Янека. – Мы можем поговорить один на один?
- Конечно, - ответил Янек. – Пойдем, покурим на улице.
- Пойдем, - согласился Сергей, и они повернулись к двери. – Секунду. Лена там у нас не только Янка, но еще кое-кто.
- Миша? – с надеждой спросила она.
- Да, и он ждет не дождется вашей встречи.
- Мне Янка сказала, что он в подполье, а потом я узнала, что их тоже схватили. Значит, они были вместе?
- Да, они немного избиты, но это ерунда, скоро будет все в порядке, - и он повернулся к Янеку. – Ну, теперь пойдем, поговорим.
Они вышли на улицу, присели на скамью под навесом и закурили.
- А теперь я скажу то, что не мог при всех, - начал Сергей.
- Что-то не так? – заволновался Янек.
- Да, не так, - Сергей не знал как объяснить это Янеку. – Я говорил с Мишей, и когда спросил про Яну, то он как-то стал уходить от прямых ответов. Я не понял сначала, что там у них случилось. Знал только, что это Глухарев их там держал …
- Они там были только вдвоем? – уточнил Янек. – Мы знаем, что подполье разгромлено, многие арестованы или убиты.
- Да, и именно это меня и смутило, - Сергей был встревожен. – Ты помнишь как Олег к ней приставал?
- Забудешь такое, ей только пятнадцать лет тогда было, а он ее в углу тогда прижал, хорошо, что мы вовремя подоспели. Сережа, ты думаешь, что он это сделал?
- Янек, он это сделал. Миша вел себя как-то странно, когда я его спрашивал, глаза прятал. И я все понял. Миша сказал, что он дал слово никому не говорить, что там произошло, но мы-то с тобой можем и догадаться.
- Похоже, Олег не упустил этой возможности, - при этих словах Янек чуть не заплакал.
- Да, не упустил. Миша долго уходил от ответа, но потом понял, что я догадался, и подтвердил мои подозрения: Глухарев изнасиловал ее, но не один …
- Что?! – Янек как будто не понял слов Сергея. – Что значит не один?
- Она сказала ему, что вы поженились, и он отдал ее своим подручным, - Сергей сказал это очень тихо и, глядя себе под ноги. – Теперь ты понимаешь, почему она взяла с Миши обещание никому ничего не рассказывать?
- Сережа, ты ее видел? – Янек чуть не плакал. – Как она?
- Видел, но она спала. Заметно было следы от побоев, но мне надо было уходить, я не смог поговорить с ней, - Сергей внимательно посмотрел на Янека и вдруг спросил. – Ты же не бросишь ее из-за этого?
- Бросить ее?! – Янек даже не понял смысла вопроса. – Ты что? Просто я ругаю себя за то, что не настоял пойти с ней, и пошла Лена. Я бы не дал ей попасться, мы бы ушли вместе. Ты знаешь, что она специально уводила погоню за собой, чтобы дать Лене уйти с документами?
-  Да, знаю, Миша рассказал, - Сергей замолчал, и Янек тоже ничего не говорил. Каждый думал о Ней, но каждый по-своему. Наконец, Сергей спросил. - Скажи мне: когда же вы успели ребенка сделать?
- Еще в Ленинграде, в последнюю ночь перед моим отъездом, - улыбнулся Янек.
-  А где он, хотелось бы посмотреть на племянника, - Сергей вопросительно посмотрел на Янека, но увидев как тот прячет глаза, спросил. – Что с ребенком?
- Его нет здесь, у нее не было молока и она отдала его кормилице, - объяснил Янек. – Но деревню сожгли, а женщина успела уйти. И теперь наш сын далеко отсюда, но мы надеемся, что с ним все хорошо. А здесь, в отряде, муж этой женщины и он тоже ничего не знает о своей семье. Вот так.
 - Да, – Сергей понимающе кивнул. Он хотел было сказать Янеку о Ее подозрениях, что Она сказала Мише, но не стал, Янек итак узнал слишком много плохого. Он решил, что Янка сама все скажет, когда вернется с ним через несколько дней.
- Да, вот так. Война, - Янек не знал, что и как еще сказать Сегрею. - Тебе сейчас, наверное, надо идти, а когда вы придете все, мы тебе с Янкой все расскажем. Хорошо? И, я думаю, что все остальное мы тоже выясним потом.
- Да, договорились, - Сергей встал, Янек тоже и они вдруг порывисто обнялись. Сергею хотелось бежать бегом, чтобы поскорее вернуться и узнать обо всем. – Я пошел, ждите.
- А что нам остается, - грустно улыбнулся Янек и вдруг добавил. - Сергей, я люблю ее. Она для меня все. Я без нее не смогу жить, - Янек отвернулся, чтобы Сергей не заметил навернувшихся слез.
- Я знаю, для меня тоже, - и Сергей ушел, а Янек вернулся в домик.
- Янек, ну что, где она? – ребята бросились к нему.
- У них в отряде, через несколько дней будет здесь, - ответил Янек и ушел в их закуток.
- Что он тебе еще сказал?
- Ничего, он торопился.
- А почему он хотел поговорить только с тобой?
- Отстаньте от меня, пожалуйста. Они придут и все расскажут, - Янек не хотел ни с кем разговаривать.
Вопросы прекратились, и он услышал:
- Нам надо ждать, - это сказала Лена. – Всего несколько дней, это не много. Мы же знаем, что она жива и в безопасности.
- Ты права, надо еще немного подождать, -  ответил Сашка.



Иван Егорович правильно догадался, что  Янка не собиралась идти в отряд. Она пошла выслеживать Глухарева. Оружия у нее не было, и она решила пока что только выследить его. Люди говорили, что уже несколько месяцев он почти каждое утро ездит в одну деревню. Вот там Янка и решила его найти.
Добравшись до места, Янка достала часы и стала ждать. В этот день она узнала только дом, в который он приезжает. Оказалось, что хозяйка дома беременна, животик был еще  уже довольно заметный. "Значит, любовь у нас тут, наследничка ждем, - ненависть переполняла Янку. - Я тоже хочу иметь еще ребенка, но из-за тебя …." Но был уже вечер, и надо было где-то переночевать. Эта деревня была Янке незнакома, поэтому пришлось искать местечко в лесу. Вскоре она нашла такое место.
Утром Янка была уже на своем наблюдательном пункте. Но в этот день Глухарев не приехал. Это не остановило Янку. «Если у него тут любовь и ребеночек, то приедет обязательно, - рассуждала она. – Не сегодня, так завтра». И она не ошиблась: на следующее утро Глухарев появился вместе со своей «свитой». А потом опять не приехал, и Янке для проверки пришлось ждать еще один день. Еда у нее кончалась, да самочувствие значительно ухудшилось. Но она должна была выяснить все, что ей было нужно. Глухарев приехал утром. Янке все стало понятно, пора было идти домой, в отряд. Был уже вечер, и она решила отправиться утром.
Проснулась Янка от холода. Шел дождь, и, видимо, давно, куртка на ней уже промокла, и вот от этого ей стало холодно. Янка перебралась под ель, через ее густые ветви-лапы не так сильно капал дождь. Немного согревшись на более сухом месте, Янка задремала. Снова она проснулась опять от холода, но дождя уже не было. Янка сняла куртку, попробовала отжать, но сил не хватило, и она решила ее бросить.
К вечеру она смогла пройти только половину пути. У нее кружилась голова, было то жарко, то холодно, хотелось есть и пить. Она нашла большой лопух, в котором как в блюдце скопилась вода. В лесу быстро темнело, и с весенним солнцем уходило тепло. Янка поежилась. «Надо устраиваться на ночь, - подумалось ей. – Вон дерево с развилкой». Она с трудом забралась на дерево. Теперь ей было жарко, в голове звенело, все тело ныло, каждое движение причиняло боль. Она поудобнее устроилась на ветках, как самая настоящая рысь. Вскоре она забылась тяжелым вязким сном.
Утром лучик солнца разбудил Янку. Открыв глаза, она тут же зажмурилась от яркого света. «Кажется, мне лучше»,- подумала она, но первое же движение вернуло ее к действительности. Превозмогая боль и слабость, стараясь не упасть, Янка слезла с дерева. Посидев на большом корне и отдышавшись, она определила направление и встала. Ее качало от слабости, перед глазами плыли радужные круги. Чтобы не упасть она прислонилась к стволу дерева. Когда головокружение прошло, Янка попробовала сделать несколько шагов. Опять закружилась голова. Упасть Янке не дало стоящее рядом деревце. Она постояла, обхватив это деревце руками, несколько минут. «Надо идти!» - приказала она себе. Но только она оттолкнулась от деревца, опять закружилась голова. «Нет, я должна идти!» - опять сказала она себе. Этот приказ возымел действие, и Янка пошла, покачиваясь, от дерева к дереву.


Лешка влетел в домик.
- Ребята, обоз пришел! – не переводя дыхания, выпалил он.
Все рванулись наружу. Вот они подводы!
- Сергей, где она? – Янек был бледен и взволнован. – Сережа!
- Нет ее, она ушла, - Сергей выглядел потерянным. – Куда ушла, никто не знает. Мы вернулись, ее уже не было. Иван Егорович не знал даже, как мне это сказать. Вот так.
- Куда она пошла?! -  Янек не мог понять, что Сергей ему говорит. – Сережа, ну скажи мне, что она здесь!
- Нет ее здесь, прости, - Сергей сам чуть не плакал он безысходности. А Янек развернулся и пошел прочь.
-  Янек, куда ты?! – Сергей хотел броситься за ним.
-  Не держи его, пусть идет, ему это сейчас надо, - Лена придержала Сергея за руку. – Где мой Мишка?
- Там, на какой-то подводе ехал, - отмахнулся Сергей. А Лена побежала искать своего Мишу.
Но Сергей не успокоился, ему было о чем поговорить с Янеком. Ему подсказали, что найти его можно у поваленного дерева и показали дорогу.
- Янек, это ваше место? – спросил Сергей, подходя.
- Да, - Янек быстро стер слезы, чтобы Сергей не увидел.
- Не стесняйся меня, - он готов был и сам заплакать. – Нам надо поговорить.
- Сережа, о чем? – Янек был в отчаянии. – Где она?
- Вот об этом и надо поговорить, - Сергей сел рядом с Янеком на ствол дерева. – Она же пошла мстить.
- Она пошла мстить Глухареву.
- Скорее всего так, - Сергей не стал смахивать своих слез, и они так и текли у него по лицу. – А вдруг мы ее больше не увидим?
- Не надо, она вернется, - Янек не сказал, а простонал. – Она всегда возвращается. Это не первый раз, когда она пропадает.
- Я надеюсь, а то у меня никого больше не осталось, - тихо сказал Сергей и достал из кармана сложенную газету. – Здесь статья об отце, его лодка погибла в неравном бою с фашистскими эсминцами. А мама, наверное, умерла в Ленинграде от голода.
- Сережа, может, нет, - немного оживился Янек. Их мама стала и ему матерью, и тоже была дорога ему. – Может ее по Дороге жизни вывезли или она продержалась как-то.
- Нет, я чувствую, что нет, - грустно ответил Сергей. – Так что Янка это все, что у меня осталось. Пусть у нас разные отцы, но мама у нас одна.
- Как это? – не понял Янек. – У вас разве разные отцы? У вас же одинаковое отчество, да и фамилия.
- Фамилию мне поменяли, а отчество просто пишется одинаково, а произносится по-другому, - объяснил Сергей. – Я просто похож на маму, вот никто и не замечал никогда. А мой отец умер или погиб, я точно не помню. Его звали Владимир, с ударением на последнем слоге, он был то ли болгарин, то ли еще как-то, не знаю, не помню. А фамилию мне потом мама поменяла, чтобы никто лишних вопросов не задавал. Мы об этом никогда не говорили, вот ты и не знал, а отчима я папой звал, он мне действительно отцом стал.
- Я прожил с вами почти два года, и ни разу никто об этом не заговорил, - ответил на его рассказ Янек. – Я тебя понимаю, а я даже не знаю, жив ли мой отец или погиб тогда в 39-м. Янка и для меня все, что осталось дорогого в жизни. Я верю, что она вернется, она всегда возвращается.
- Да, я знаю, мне уже ваш командир говорил, - Сергей спрыгнул с дерева. – Пойдем, там ребята, наверное, ждут нас.
- Ты иди, я здесь еще посижу, - Янек  хотел побыть один.
Сергей уже повернулся, чтобы уйти, но остановился.
- Янек, мне Миша еще кое-что сказал, но я не знаю, … - он действительно не знал, как сказать Янеку то, что знал. – Она сказала Мише, там, когда они сидели в этом сарае, что она …, но она не уверена, …Янек …
- Сергей, не пугай меня еще больше, - голос Янека звучал устало и обреченно. – Что, говори, уже не мучь меня.
- Она сказала, что подозревает, что она беременна, - выпалил Сергей и облегченно выдохнул. – Но она не уверена.
- Она хотела сказать мне об этом после возвращения, - как-то отрешенно ответил на слова Сергея Янек. – Я тогда не понял, а сейчас …Если бы я понял, то она никуда бы не пошла.
- Вот поэтому она тебе и не сказала все прямо, - покачал головой Сергей. – Это Янка, это имя ей подходит теперь больше. Янек, пойдем.
- Я попозже приду, мне надо все обдумать, я …
-  Но только не сиди тут долго, - согласился Сергей и понуро пошел в направлении лагеря, а Янек погрузился в свои грустные мысли. Уже начинался вечер и в лесу начало темнеть.


К сумеркам Янка добралась до болота, за которым располагался отряд. По некоторым, только ей известным приметам, она отыскала тропу через болото. Она нашла слегу в зарослях вербы. В лесу уже почти стемнело, хотя небо было еще достаточно светлым. Поверхность болота слабо светилась, отражая уже совсем слабый дневной свет. Янка остановилась у самой кромки воды. Она буквально валилась с ног от усталости и лихорадки. «Я должна перейти болото, - настраивала она себя. – Там Янек, Лена, ребята, они мне помогут». И она пошла.
Тропа была не глубокая, но очень узкая. Янка то и дело оступалась. Каждый раз ей приходилось останавливать, чтобы вытащить ногу из топи и восстановить равновесие. Наконец она добралась до берега. Ей показалось, что прошла вечность. Уже было совсем темно. Сделав несколько шагов по твердой земле, Янка оглянулась на болото. Потревоженная ряска быстро затягивала чистую воду над тропой, блеск воды быстро пропадал. Она стояла, опершись на слегу, и заворожено смотрела на исчезающий след. Вдруг она почувствовала, что падает, машинально отпустила слегу и в тот же миг упала, потеряв сознание.
Очнулась она от того,  что опять замерзла. Сколько она так пролежала, Янка не могла  сообразить. «Что сейчас утро или вечер?», - мысль медленно возникла у нее в голове. Янка достала часы. Они стояли: она не доставала часов из кармана с того утра, когда последний раз следила за Глухаревым, и не заводила их.  Тогда она убрала часы в карман и, подняв голову, посмотрела на небо. «Сейчас утро», - мысль опять медленно проползла в ее мозгу. Она огляделась, не совсем понимая, где находиться. Потом с трудом поднялась на ноги и, чтобы не упасть, облокотилась о ближайшее дерево. Постояв так пару секунд, Янка оттолкнулась от дерева и сделала несколько шагов, в этот момент из озноба ее бросило в жар. Голова закружилась, ноги подогнулись, и она села на землю. «Нет, я должна идти! - эта мысль уже прозвучала четко.- Меня ждут, я должна идти!»
Немного посидев, Янка поднялась на ноги и медленно пошла в направлении лагеря отряда. Она, наконец, узнала местность и  вскоре вышла к поваленному дереву, к своему любимому месту. Она остановилась, увидев чей-то силуэт в развилке ветвей дерева. Она осторожно подошла ближе, но перед глазами все плыло, и она никак не могла рассмотреть, кто же это. Вдруг человек пошевелился и, спрыгнув с дерева, направился прочь. И только теперь Янка смогла разглядеть его! Она попыталась позвать его, но в горле все пересохло, и голос пропал. Янка сделала пару шагов до другого дерева, под ногами раздался страшный треск разломившейся сухой ветки. Янек резко обернулся, но не заметил ее в утренних сумерках. Он стоял и прислушивался, как будто желая услышать еще какой-нибудь шум. У нее темнело в глазах, и чтобы не упасть, она опять переступила с ноги на ногу. Опять затрещали ветки под ногами, но на этот раз совсем тихо. Янеку этого было достаточно, он пошел на этот шум и через несколько секунд стоял перед ней в полном оцепенении. Он скорее понял, что это Янка, чем узнал ее. А выглядела она действительно ужасно: волосы были взлохмачены и запутаны, лицо перемазано неизвестно чем, рубашка порвана и испачкана.
- Янка, Янушка! – наконец смог сказать он и порывисто обнял девушку. И вовремя. Секундой позже она бы упала, потеряв сознание.


- Янек, ты можешь идти, - доктор вывел его из перевязочной. – Мы сами все сделаем, ты иди, доложи командиру, успокой ребят. Приходи утром, не раньше, не пущу, никого не пущу, пусть спит.
  - Да, я пойду, только … - Янек замялся, не зная, как сказать. – Я, наверное, должен вам это сказать, хотя не знаю, как она к этому отнесется. Но вы врач и ….
- Янек, ты не пугай меня, пожалуйста! – доктор встревожился, видя, как Янек выдавливает из себя слова, ему стало понятно, что он знает что-то страшное и не решается сказать. – Говори, если это касается ее здоровья или даже жизни.
- Да, конечно, …. – Янек опять замялся, но собрался с силами и решил все рассказать. – Только пойдемте туда, где нас никто не услышит.
- Идем, - "профессор" мог только догадываться,о чем Янек хочет ему рассказать, по согласился, они вышли на улицу. Отойдя от домика на какое-то расстояние, Янек огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости.
- Все дело в том, что Янка не хочет, чтобы о том, что произошло, знал кто-либо еще, - начал Янек. Доктор вопросительно на него посмотрел, но спрашивать ничего не стал. И Янек продолжил. – Я должен вам сначала объяснить кое-что: до войны мы жили какое-то время вместе, хотя об этом вы знаете, и в одном дворе с нами жил один очень неприятный парень, звали его Олег Глухарев…
Доктор пришел в ужас от услышанного рассказа.    
- Только, Иван Иванович, никто не должен знать все, что я вам сказал, пожалуйста, - Янек просящее посмотрел на доктора. -  И еще одно, зовите нас, если что-нибудь будет не так.
- У врачей есть такое понятие, как врачебная тайна, это как тайна исповеди и священников, - успокоил его доктор. -  Я просто не имею права разглашать тайны пациентов. Не волнуйся, никто не узнает. Иди. Я позову вас в любом случае.
- Спасибо, - тихо проговорил Янек и понуро пошел прочь. Надо было как-то доложить командиру.
"Профессор" вернулся в госпитальный домик в некоторой задумчивости. Поразмыслив минутку, он пошел мыть руки.

Подойдя к штабному домику, Янек остановился и сделал глубокий вдох, потом резко выдохнул и вошел внутрь. Дежурный остановил его.
- Пропусти, у меня важное, - тихо сказал Янек, сил спорить у него не было. – Я два слова скажу и уйду.
Но дежурный не пустил его, но сам заглянул к командиру, спросить, что делать.
- Проходи, - удивленно открыл он дверь перед Янеком.
- Янек, что случилось? – командир не дал ему ничего сказать. – Янка?
- Да, Янка, - ответил Янек. – Она у "профессора".
- Вернулась, - облегченно вздохнул командир, но, видя его удрученный вид, спросил. - Что, очень плохо?
- Выглядит плохо, но доктор сказал, что поправиться, - успокоил его Янек. -  Она кашляет, но Иван Иванович надеется, что это не воспаленье легких, а просто простуда.
- Ну, раз доктор сказал, что поправится, значит так и будет, - заключил комиссар.
- А могло бы всего этого и не быть, не проспи я, - виновато вставил Иван Егорович, - он тоже был здесь.
- Да, ладно тебе, Егорыч, вернулась, живая, это главное, - успокаивающе сказал Александр Анатольевич. – Если наш доктор сказал, что выздоровеет, значит так и будет,
- и продолжил, обращаясь к Янеку. – Иди, выспись, а то "зеленый" совсем.
Янек молча кивнул и вышел. Он и сам собирался лечь спать, чтобы утром уже быть около Янки. Он уже подошел к своему домику, как вдруг понял, что сейчас придется все объяснять ребятам, а он так устал. Янек остановился, раздумывая, как проскользнуть в их уголок, чтобы его никто не заметил. Но было поздно, его увидел куривший на улице Сашка.
- Янек, что с тобой? – он внимательно смотрел на него, и вдруг он заметил у него в руке Янкин нож. – Это что у тебя? Это же тот нож, о котором тот, другой командир говорил, это же Ее нож! Янек, она вернулась? Где она? – Сашка схватил Янека за плечи и сильно встряхнул.
- У "профессора", - выдавил из себя Янек. – Он меня выгнал и сказал, что до утра никого к ней не пустит.
- Тогда пошли к ребятам, расскажешь, - и Сашка потащил его в домик.
- Янка вернулась! – объявил Сашка, когда они вошли внутрь. – Все вопросы к нему!
Но никто не стал ни о чем спрашивать, все молча смотрели на Янека, по его виду было все понятно.
- Она в "госпитале"? – наконец спросил Лешка.
Янек молча кивнул и, оглядев всех, пошел в их уголок.
- Подожди, - Сергей хотел что-то спросить, но видимо не знал как. – Все очень плохо? Ты говорил с доктором?
- И да, и нет, - ответил Янек, остановившись у самой занавеси, он понял, что хочет знать Сергей. –  Да, я поговорил, и доктор сказал, что она должна справиться.
- Значит плохо, - сделал вывод Сашка. – Как всегда!
- Янек, объясни, что плохо, - попросил Сергей, не обращая внимания на Сашкины слова. – Ранена? Или что-то другое? – при этих словах Сергей сделал ударение на слове "другое".
- Она измучена, простужена и … - Янек не мог сразу подобрать слова, чтобы объяснить понятно только Сергею. – Я нашел ее в полуобморочном состоянии, принес к "профессору", она так и не очнулась, пока они ее помыли и перевязали. Она покашливает, и Иван Иванович боится воспаления легких. Вот. А все остальное утром, он меня выгнал, сказал, что никого не пустит до утра… Ребята, я хочу спать, - и он ушел за занавесь.
Все молча сидели, не глядя друг на друга. Вдруг Сергей встал, натянул куртку и двинулся к выходу.
- Ты куда? – Сашка вопросительно уставился на него. – Сказано же: не пустит никого. И  он не пустит, у него строго.
- А я очень попрошу, я брат, - Сергей с трудом сдерживал слезы. – Мне очень надо ее увидеть, у меня, похоже, никого не осталось, кроме нее. Пустит,  должен понять и пустить. Я просто посижу рядом, минут пять, мне хватит.
И Сергей вышел. В домике зависла напряженная тишина. Все знали, что если "профессор" сказал, то так и будет, и упрашивать его бесполезно.
Но "профессор" пустил Сергея, это было редкое исключение из его правил. Янка спала, и присутствие брата никак не могло помешать ей отдохнуть. А Сергей тихо сидел на маленькой лавочке около нее и старался, как можно незаметнее, смахивать слезы. Он смотрел на нее, понимая и одновременно не понимая, что сестренка выросла и повзрослела так быстро. Он никак не мог поверить, что Рысь – это она, его младшая сестра, девочка, которую он привык защищать, а теперь она  и сама могла его защитить. Но при этом его совсем не удивляло, что Рысь это его Яна, он понимал, что она способна на такое. Однажды они пошли всей семьей в лес и заблудились, и Яна вывела их, а ей тогда было лет двенадцать, а во всех походах после этого она всегда была проводником, ей хватало одного взгляда на карту, чтобы потом пройти весь путь без нее. И еще: он привык звать ее Яна, а теперь ее звали Янка и в этом слышалось что-то совсем незнакомое, даже чужое. Сергей сидел и рассматривал ее лицо. Хоть она и было мертвецки бледна, но было заметно, что она превратилась в очень симпатичную девушку, и Сергей даже позавидовал Янеку, у него-то самого еще не было девушки. Сергей подумал какие у Яны с Янеком будут красивые дети, и тут же вспомнил о ребенке, который у них уже мог бы быть. И Он вдруг испугался за сестру: а вдруг она больше не сможет иметь детей. Как же быстро она перестала быть маленькой, но осталась младшей сестрой, значит должна его слушаться, несмотря на все ее боевые заслуги. И Сергей решил, что после того, как она поправится, он будет решать все. Но через секунду отказался от своего решения, вспомнив о Янеке. Она мало выросла и повзрослела, она еще и замужем! Что он брат теперь может решать! У нее есть муж, он все и решит. Но этот муж его друг, почти брат. И Сергей снова обрадовался, уж вдвоем-то они смогут справиться с этой вольной кошкой!  Вот такой сумбур творился сейчас у Сергея в голове. Но все же главное, чего он хотел сейчас больше всего это, чтобы она скорее поправилась, переборола болезнь и травму. На нее было страшно смотреть, так плохо она выглядела, и дело было не в красоте, а в ее тяжелом состоянии.
Сергей за своими грустными размышлениями не заметил доктора, стоявшего у него за спиной уже пару минут. Сергей почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо, обернулся и только сейчас увидел доктора. Тот молча показал ему, что пора уходить. Сергей понимающе кивнул, поднялся с лавочки, и хотел уже уйти, но напоследок наклонился к сестре и поцеловав ее в лоб прошептал: "Поправляйся скорее, мы все тебя ждем". Потом резко повернулся и ушел. Доктор понимающе посмотрел ему вслед. Состояние Янки было очень тяжелым, и в этих лесных условиях он мог рассчитывать только на ее молодость и желание жить. Для нее это было главным лекарством, и еще эти  двое ее близких людей, только они оба могли заставить ее жить.
На лавке около входа сидел Миша. Сергей непонимающе уставился на него.
- Я поговорил с доктором, - ответит Миша на его немой вопрос. – Янек ему все рассказал.
Сергей устало сел на лавку рядом с ним.
- Доктор мне сейчас сказал кое-что, - продолжил Миша. – И попросил передать Янеку, но он же уже знает.
- Что еще? - обреченно спросил Сергей. Он сам уже боялся узнавать какие-либо новости о сестре. – Что-нибудь еще страшное, не может сам сказать, на тебя переложил.
- Да как сказать, - улыбнулся Миша. – Я бы сказал, что это радостная новость. Но в ее состоянии это не совсем радостно, скорее страшновато.
- Миша, не томи, говори, что еще, - Сергей повернулся к другу и смотрел ему прямо в глаза.
- Сережа, ты совсем потерялся, Иван Иванович подтвердил ее предположения, что … - Миша посмотрел на Сергея, говоря:"Ну, сам догадайся, мы же говорили об этом".  – Ну, если с Янкой все будет нормально и она быстро поправиться, то ты скоро станешь дядей, а Янек папой.
Сергей замер, нельзя сказать, что это было неожиданно, но … Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так не нашел что, и остался с открытым ртом, только часто моргал, потому что глаза наполнились слезами.
- Да рот-то закрой, - засмеялся Миша, но в следующий миг стал опять серьезным. – Ты же видел – все очень плохо. Как я понял, из-за побоев и, тем более, из-за ….. , - он остановился, глядя на Сергея, понял ли он о чем речь. -  Она может и потерять ребенка.
Эти слова вернули Сергею способность говорить и соображать.
- А Янеку как это сказать? – Сергей вопросительно посмотрел на друга. – Если "профессор" сам не знает, как, мы-то как скажем.
- А вот сижу и думаю.
- Пошли, по дороге подумаем, - Сергей встал.
- Ну, может, и придумаем, - отозвался Миша, вставая.
Войдя в домик, они сразу направились в уголок к Янеку.
- Тук-тук, Янек, ты спишь? – спросил Сергей, заглядывая за занавесь.
- Нет еще, не могу заснуть, - отозвался Янек и уже взволнованно спросил. – Что-то случилось? Ей хуже?
- Да как тебе сказать, - Сергей сел на край лежака. – Нет, ей не хуже, она спит, а  "профессор" просил тебе кое-что передать.
- Что еще?! – Янек даже сел и как-то весь сжался от ожидания еще какой-нибудь плохой новости.
- Нет, не волнуйся, это не плохая новость, - Миша тоже сел на лежак, только с другой стороны от Янека. – Просто доктор не знал еще этого, когда ты там был, он узнал об этом после твоего с ним разговора и попросил  как-нибудь тебе сказать.
- Миша, по-моему, хуже уже не будет, - Янек с тоской посмотрел на друга. – Говори.
- Почему ты сразу решил, что это плохая новость? – изобразил недоумение Сергей, помня, как он сам отреагировал на известие. – Может это даже радостно.
- Если это касается Янки, то радости большой нет, я же знаю в каком она состоянии, - Янек был настроен скептично. – Ну, не тяните, говорите уже.
Миша с Сергеем переглянулись, кивнули друг другу, мол, кто ты или я, и Сергей решился:
- Сестренка беременна!
Янек не ответил. Он вдруг облегченно выдохнул и счастливо и одновременно хитро улыбнулся.
- Значит, теперь никаких заданий, никаких походов в разведку, - его лицо выражало полное удовлетворение. – Значит, она будет сидеть здесь и никуда больше не пойдет!
Сергей с Мишей снова переглянулись, но теперь несколько недоуменно.
- Сережа, ты же хорошо знаешь свою сестру, - ответил на их немой вопрос Янек. – А теперь ей никуда нельзя, теперь у нее одна задача - родить здорового ребенка. Главное, чтобы она быстро поправилась и не потеряла его.
- А что это вы тут секретничаете? – Лена немного приоткрыла занавесь, чтобы заглянуть.
- Да какие секреты, - Миша притянул ее за руку к себе и посадил на колени. – Вот сообщаем будущему отцу радостную весть.
- Да, ты что! – Ленка аж подпрыгнула от неожиданности. – Янка!
- Угу, - кивнул Миша.
- Янек, поздравляю! – Лена была рада за них  обоих, но тут же посмотрела на Мишу и спросила. – А вы не боитесь, что все произошедшее плохо отразится на ребенке?
- Конечно, боимся, - ответил за всех Сергей.
- Так, все! Идите вон! – решительно сказал Янек. – Я спать буду, утром мне надо быть около нее до того, как она проснется.
- Спокойной ночи, - почти хором сказали они и послушно вышли.
- Да, Сергей, - вдруг опомнился Янек. – Она-то сама знает?
- Похоже, что нет, но она же подозревала, - Сергей как-то не задумывался об этом. – Как я понял, это стало известно после твоего разговора с "профессором", - он задумался на миг. – Я столкнулся с ним, когда он выходил от нее, а в руках было полотенце, и он был очень задумчив.
- Значит, он осмотрел ее после нашего разговора, - завершил мысль Янек. – Это значит, что она сама еще не знает, что ее сомнения подтвердились.
Сергей не знал, что ответить, только молча ушел. Янек, оставшись один, лег, но спать он не мог.


Когда утром Янек пришел в "госпиталь", Янка еще спала. "Профессор" не стал его прогонять. Янек устроился на лавочке около лежака, где лежала Янка. Он сидел и смотрел на нее, как вечером Сергей, но в его голове была только одна мысль, что он очень любит ее. Ему сейчас было все равно, как она выглядит, сейчас его волновало только ее самочувствие, сейчас ей нужна была  только его любовь. Она сейчас казалась ему маленьким обиженным котенком, а не грозной рысью. Он сидел, смотрел на нее и пытался представить ее с животиком, а потом с ребенком. Но до этого было еще очень далеко. Сейчас ей надо было больше отдыхать, спать, лечиться. Янек радовался вдвойне: во-первых, у них будет ребенок, несмотря на то, что идет война, а, во-вторых,   раз она беременна, то она больше никуда не пойдет, а будет сидеть дома в безопасности.
Он взял ее руку и поцеловал. Ее ресницы дрогнули, и Янек испугался, что разбудил ее. Но она не проснулась, и он вздохнул облегченно. Он продолжал держать ее руку в своей, и теперь боялся положить обратно на одеяло, боялся, что это движение разбудит ее. Он замер в не совсем удобной позе, но страх разбудить ее, был сильнее.
Сколько он так просидел, Янек не понял, его мысли были поглощены мечтами об их будущем. Вдруг он почувствовал, что ее пальцы сжали его руку. Он посмотрел на Янку, ее ресницы опять дрогнули, но она не открыла глаз.
Янка попробовала пошевелиться, боль остановила ее. Все тело ныло и болело, особенно где-то на спине под правой лопаткой. Она издала слабый стон и медленно приоткрыла глаза. Она увидела силуэт человека, но все было как в тумане, и  она не поняла кто это.
- Янушка, - услышала она родной голос, но вместо радости ощутила внутри боль. – Янушка.
Она еще раз попыталась открыть глаза, и у нее получилось. Сначала она опять ничего не увидала, но, моргнув пару раз, смогла избавиться от пелены. Янек смотрел на нее и улыбался.
- Янушка, как ты? – спросил он, поняв, что она его видит.
- Не знаю, - хотела ответить она, но не получилось, в горле все пересохло. Она кашлянула, все тело отозвалось новым приступом боли, она поморщилась.
- Очень больно? – его лицо выражало тревогу.
- Ничего, вытерплю, - ее голос оказался хриплым и еле слышным.
- Вот и хорошо. – Янек опять заулыбался, хотя улыбка эта была грустной. – Доктор сказал, что ты сильная, ты поправишься.
- А если я не хочу? – этот вопрос поверг его в шок.
- Янка, я не хочу этого слышать! – Янек  даже рассердился на нее. – Тебе не просто надо жить, ты теперь не имеешь права так думать! Ты не одна, ты теперь отвечаешь за двоих.
- Янек, ты взрослый человек, и можешь сам …., - она начала спорить, но …
- Нет, я не о себе, - он перебил ее, и опять улыбнулся. – Со мной нас уже трое. Ты помнишь, когда ты уходила, ты обещала сказать мне что-то очень важное?
- Да, но я не была уверена, - Янка с трудом вспомнила то, о чем напомнил Янек, за всеми последними событиями, это казалось таким далеким. – Янек, ты же не знаешь, что со мной было…
- Я все знаю, - он опять перебил ее, его лицо стало серьезным. – Мы догадались обо всем, когда узнали, кто вас держал в том сарайчике.
- Янек, нет! – она отвернулась, закрыла глаза, но слезы все равно потекли по щекам. – Миша, мне обещал …
- Он ничего не сказал, мы сами догадались, - Янек  протянул руку и осторожно повернул ее голову в свою сторону, она не могла сопротивляться. – Янушка, все будет хорошо, я люблю тебя, и мне все равно, что с тобой произошло. Главное, что мы вместе и у нас скоро будет ребенок.
- Янек, - она задохнулась от осознания его слов. – Янек, этого не может быть!
- Ну, почему же, - это сказал вошедший за занавесь "профессор". – Может, еще как может, - он жестом отогнал Янека от лежака и сам присел на его край. – Как мы себя чувствуем?
- Плохо, все болит, - ответила Янка, она с трудом усваивала то, что ей только что сообщили. – Иван Иванович, но это же невозможно, как вы узнали, прошло же только около двух недель…
- Янек, она не понимает, -  доктор обернулся к Янеку, кивая в ее сторону. – Глупая, это ваш ребенок, у тебя срок беременности уже почти два месяца.
- Два месяца? – удивленно переспросила Янка.
- Да,  7-8 недель, - ответил ей доктор с улыбкой. – А ты испугалась, что это ребенок не от Янека?
Янка молча кивнула и покраснела от смущения.
- Только есть одна проблема, - "профессор" стал очень серьезен. – Твое состояние очень меня тревожит. Если в ближайшие дни ты не пойдешь на поправку, то возможен выкидыш.
- Нет, только не это! – у Янки в глазах опять появились слезы.
- А вот плакать тебе вообще противопоказано, - доктор погладил ее по руке, а ладонь  у него была теплая и мягкая. – Никаких волнений, полный покой, пускать я к тебе никого, кроме Янека не собираюсь. Так что лежать, спать и только радоваться. Поняла?
- Да,  Иван Иванович, - она слабо улыбнулась. – Поняла.
- Ах, да, - он вдруг что-то вспомнил. – Одно волнение я тебе разрешу. Там к тебе рвутся посетители. Сегодня я тебе разрешаю пообщаться со всеми, с кем захочешь, а завтра нет.
- Да, Иван Иванович, хорошо, - Янка никак не могла осознать - радоваться ей или нет. – Я все поняла.
- Ладно, я позову там одного главного посетителя, - "профессор" встал и подмигнул Янеку, тот понимающе кивнул в ответ. – Ну, очень он к тебе рвется.
- Да, "профессор", зовите его, - хитро улыбаясь, согласился Янек и сел на край лежака. – А я тут проведу подготовку к встрече.
Доктор вышел, а Янек опять сел на лежак и наклонился к ней и почти обнял.
- Тебя ждет небольшой сюрприз, - он продолжал хитро улыбаться. – Ты закрой глаза, а когда открывать, поймешь сама. Хорошо?
- Янек, - она моляще посмотрела на него. – Зачем это все? Я не хочу никого видеть.
- Этому ты будешь рада, даже очень, закрывай глаза, - Янек был настойчив, и она подчинилась.
Сначала ничего не происходило, потом Янка услышала шаги, шуршание занавеси, почувствовала, что Янек встал, а на его место сел кто-то другой. Открывать глаза было страшно.
- Сестренка, - вдруг услышала она, и глаза открылись сами.
- Сережка! – перед ней сидел ее любимый брат, живой и невредимый. – Ты откуда?!
- Яночка, - он наклонился и осторожно обнял ее. – Как же ты выросла.
- Сережа, откуда ты взялся? – опять спросила она.
- Вот, если бы ты не сбежала, то мы бы встретились еще неделю назад, - с упреком, но не сердито сказал ей брат. – Я был в том отряде, который отбил вас у Глухарева. Мишке не пришлось ничего говорить, я все сразу понял. А Янек уже потом узнал, от меня. Я даже догадываюсь, куда ты сбежала: выслеживать Глухарева, так?
- Да, - глухо ответила Янка и обиженно добавила. – Всегда ты обо всем узнаешь сам.
- На то я и старший брат, - рассмеялся Сергей. – Теперь мы вдвоем не дадим тебе глупостей наделать. Разобраться с Глухаревым теперь наша забота.
- Нет, я сама! – выпалила Янка.
- Нет, никаких теперь "сама", - подал голос Янек. – Теперь "сама" только ребенок, а все остальное оставь нам.
- Да уж,  тем более, я думаю, что Миша присоединится, - добавил Сергей. – Янек, как ты думаешь?
- Конечно, - кивнул Янек.
- Все, с Рысью покончено, - Сергей потрепал ее по волосам. – Теперь ты милая домашняя кошечка. Поняла?
- Угу, - но по всему ее виду было понятно: "Не дождетесь!". – Только не забывайте, что и домашней кошки есть когти и зубы.
В ответ Сергей и Янек засмеялись. И в тот же миг за занавесь заглянул Лешка.
- Ну, можно нам-то? – недовольно спросил он.
- Можно, - Сергей уступил место Янеку, надо было как-то сдерживать порыв друзей порадоваться ее возвращению.
От всех этих радостей Янка быстро устала, и скоро Янек всех выгнал, даже Сергея.
- Тебе что-то надо? – спросил он, когда все ушли.
- Я устала и хочу спать, - тихо ответила она. – Только не уходи, посиди со мной.
- А я вообще не уйду, "профессор" дал мне матрац, я буду здесь спать, у твоих ног, - с улыбкой ответил он. – Доктор сказал, что сейчас за тобой постоянно присмотр нужен.
- Янек, - она вдруг заплакала. – Янек, я люблю тебя, но мне страшно.
- Но, я же рядом, - стал успокаивать он. – Нечего бояться.
- Я боюсь потерять ребенка, - слезы теки сами. – Я уже однажды потеряла ребенка, и теперь боюсь.
- Доктор тебе что сказал, - твердо, но в то же время мягко, проговорил он. – Никаких волнений, лежишь, отдыхаешь, спишь и хорошо кушаешь. И все будет хорошо.
- Да, это я поняла, - Янка немного успокоилась. – Но, Янек, они меня так били, да еще …., я правда боюсь.
- Янушка, даже если это случится, - он обнял ее. – Я всегда буду рядом. Я тебя не просто люблю, я без тебя не смогу жить.
Она не ответила, а только уткнулась ему в плечо и уцепилась левой рукой, правую она не могла поднять из-за ожога на спине.


Ночью Янке стало хуже, начался жар. «Профессор» был ни на шутку встревожен.
- Янек, я боюсь, что ребенка у вас сейчас не будет, - грустно проговорил он. – Она не справится.
- Но жить-то она будет? – глухо спросил Янек.
- Это я тебе обещаю, - доктор положил руку ему на плечо. – Выздоровление будет трудным, будь готов ко всему.
- Я все понял, Иван Иванович, - грустно кивнул Янек. – Что мне сейчас делать?
- Сейчас, давай ей почаще пить, меняй компресс на голове, чтобы он всегда был холодным. Пока не спадет жар, мы ничего не можем сделать. Чем быстрее произойдет кризис, тем лучше, но это может оказаться губительным для ребенка. Однажды она уже пережила это, будет очень жаль, если это повториться.
Янек ничего не ответил, только сел на край ее лежака и потрогал тряпочку у нее на голове.
- Ты, сам только не раскисай, - доктор сам был очень расстроен происходящим. – Только ты сейчас сможешь ей помочь.
Янек опять не ответил, а только кивнул. Он старательно скрывал от «профессора» слезы, навернувшиеся у него на глазах.