Соревнование

«Самое трудное для меня – это бороться с собой»


Света долго не помнила, как случилось падение, в памяти остались только боль и испуг. Потом, уже в больнице, обрывки воспоминаний медленно, но верно начали складываться в общую картину – внезапно крутящаяся деревянная рейка шведской стенки под ладонями, быстрый полет и резкое приземление на пятую точку, только почему-то  не на маты, а за них – на жесткий дощатый пол гимнастического зала. Дыхание парализовало так, что не было сил ни прокричать, ни вздохнуть, а из груди вылетало лишь тихое  беспомощное  «ма…», на которое в зале какое-то время не обращали внимания, потому что и тренеры и ученицы были увлечены подготовкой к соревнованиям.
Она ведь тоже готовилась к ним, и, будь ей суждено участвовать, наверняка бы получила мастера спорта, но судьба распорядилась так, что  никогда больше не придется выступать. И не держать  теперь в руках вожделенных наград, и не ощущать приливов  радости от того, как светятся гордостью глаза тренеров и мамы.
Лежа в больничной палате, Света много думала. А что еще оставалось делать – лишенное подвижности тело приковало ее к постели на долгие месяцы, и виной тому был проклятый изломанный позвоночник.
 -Тебе очень повезло, Светлана,  - сказал полный седой хирург, - нерв не зажат, все срастется - будешь бегать и прыгать, как новенькая!
 - А гимнастика? -  с дрожью в голосе спросила она.
 - А вот про спорт, к сожалению, на несколько лет придется забыть, - мужчина вздохнул сочувственно, и, не в силах выдержать детских слез, добродушно добавил: 
- Ты ведь такая молоденькая еще, всего-то двенадцать, встанешь на ноги, окрепнешь, и все наверстаешь – главное, чтобы тебе самой этого очень хотелось, чтобы ты верила, не сдавалась. Травма не самая серьезная у тебя, ну, не попрыгаешь, не потанцуешь годик-другой, а там… - и замолчал, не зная, что еще добавить.
Света отвернулась  зло и почти не слушала - да что бы он понимал, этот толстый доктор? Всего-то двенадцать – а через несколько лет она станет  практически ни к чему не пригодной! Наработки, постановки, растяжка – ничего этого уже не будет, она отстанет ото всех, с кем шла сегодня нога в ногу. Ведь  те из них, кто делают сегодня значительные успехи, вчера уже получили мастеров, а завтра у них дорога на международный уровень. А что она? Она так и будет кандидатом в мастера, и все  ее успехи, все  достижения останутся жалкими любительскими потугами областного значения.
Каждую ночь ей снились соревнования, на которые она не попала – огромный зал Дворца молодежи, она в блестящем белом  костюме, одеваемом только на тренировках и ни разу еще -  на выступления, а в динамиках Чайковский.
 И алая  лента танцует в руках, взмывает к потолку, подлетает, подброшенная точным совершенным движением, и аккуратно приземляется в подставленную ладонь, обвивая тело от плеч  до кончиков пальцев…
А потом она просыпалась,  вспоминая до утра нелепое и совсем не нужное падение, испортившее жизнь, лишившее всего, что было, и отнявшее все, что могло бы быть. Любопытные, сочувственные взгляды подруг, перепуганный тренер, и, сквозь туман – чьи-то насмешливые ухмылки,  конечно же, тех,  кто сегодня уже на пути к вершине… А Свете оставалась  тишина больничной палаты, и мысли, от которых становилось еще хуже.
Тем временем, один скучный месяц сменялся другим. Стайки веселых подруг появлялись все реже. Встречая Светин угрюмый взгляд, девочки испуганно замолкали, а сама она порой делала вид, что и вовсе не замечает их. Разговоры о спорте, о тренере -   ничего этого она больше не хотела знать. Непонятные теперь шутки, подготовка к очередным выступлениям – все это очень злило, и иногда Света срывалась. А однажды, не выдержав, устроила такую бурную истерику, что притихшие подруги в испуге выбежали, а Света все продолжала рыдать, и несколько часов ее никто не мог успокоить.
Но вскоре срывы и истерики сменились равнодушием. Она стала удивительно спокойной, и, когда увидела по телевизору выступление известной гимнастки – той, на которую всегда хотела быть похожей – просто смотрела на красоту и изящество танца, механически шевеля губами и заученно произнося названия элементов и сложных фигур.
 Спустя несколько лет она все же пришла на соревнования во Дворец молодежи. Прежних учениц, с которыми она начинала, давно уже не было – разъехались и разлетелись по миру, а новых девочек она не знала. Тоненькие и изящные – они плавно подкидывали ленты и крутили обручи, играли мячами, кружились и выделывали такие фигуры, на которые, казалось бы, неспособно человеческое тело. Располневшая Света равнодушно жевала  пирожное и пила чай в тренерской, слушая о чужих победах.
А потом, придя домой, плакала от обиды и горечи, и, размазывая злые слезы, поняла вдруг, что все-таки проиграла соревнование, и не тогда, когда сорвалась со шведской стенки, а гораздо, гораздо позже.