Эрлинда, где ты?

На моих лекциях в Гаванском Университете всегда присутствовала сотрудница Центра национальных исследований (CENIC?) Эрлинда Хандал(ь). Она относилась к группе профессора Эрнесто Ледона – знаменитого кубинского химика. В то время он еще был энергичный и забавный человек, несколько раз, посетивший наш дом.
Эрлинда – темноволосая молодая женщина, возраст которой был тогда 33-35 лет. Среднего роста, кареглазая, несколько полноватая женщина с красивым лицом, которое выдавала ее арабское происхождение. В последствии я узнал, что она родом из палестины. К стыду своему, я узнал потом, что она дочь Генерального секретаря коммунистической партии Сальвадора   Шарфик Хорхе Хандал(ь)(Handal Sharfic Jorge). Этот политический деятель палестинского происхождения родился 14 октября 1930 года. Умер совсем недавно – 24 января 2006 года.
Однако когда я читал лекции, он активно занимался политической деятельностью в Сальвадоре в изгнании.
Эрлинда была с отцом в Сальвадоре в тот период, когда надо было учиться в Университете. После окончния школы она была отправлена партизанами Хорхе Хандала  на учебу в Советский Союз через Венесуэлу. Оказавшись в Москве, она 2 года изучала русский язык, а затем поступила в МГУ на химический факультет. Здесь она встретила кубинца Хуана - пусть он не обижается у меня стала плохой память после страшного инсульта. Хуан также учился (вероятно!) на том же факультете.  Я знал его, поскольку он часто приходил на мои лекции вместе с Эрлиндой. И она, и он были очень скромными и радушными людьми. Потом, когда они побывали у меня дома, я узнал, что они имели сына пяти лет отроду. Мальчишка был живой и очень понятливый (он понимал даже Елену, т.е. мою жену, которая плохо говорила по-испански).
Эрлинда однажды после лекции попросила меня отпустить ее на всю следующую неделю. Я полюбопытствовал – чем вызван пропуск занятий. Эрлинда помялась, но затем объяснила свое отсутствие необходимостью продлить сальвадорское гражданство. Она попросила никому не говорить об этом, т.к. намечает встречу с отцом только им известном месте. Почему-то она доверилась мне и сказала, что собирается сначала посетить Коста Рику, а затем у них с отцом намечена встреча в горах Никарагуа. В Сальвадоре он не решается встречаться (в то время Хорхе Хандал был на нелегальном положении).
Я поинтересовался, каким образом она продлит свой паспорт, не посещая Сальвадор. Ответ был прост: у нее в посольстве Коста- Рики имеется знакомый, который очень любит кубинский ром Havana Club – он то и проставит нужные отметки в паспорте. Дальше я не стал вдаваться в подробности, хотя мне и до сих пор не ясен способ продления паспорта Сольвадора в Коста-Рике. Я только поинтересовался тем, как осуществится встреча отца с дочерью в третьей стране. Эрлинда только улыбнулась, но через несколько минут она объяснила, что в Никарагуа у них хорошие знакомые – они-то и помогут встретиться в горах.
Через неделю Эрлинда сидела на лекциях, как ни в чем не бывало. 
- Видела – спросил я.
- Конечно – ответила она так,  будто я спрашивал о вещи в соседнем магазине. Для меня и для любого из нас эта история была совсем не банальной. Переплыть Карибское море и мексиканский залив, перебраться на тихоокеанское побережье, оказаться в никарагуанских горах, найти там отца и обнять его – это ли не чудо. Я стал смотреть на Эрлинду восхищенными глазами, будто не я читал ей лекции, а она мне.
Все то, что было потом в нашей общей работе, окрашивалось ее смелостью. Она прекрасно экспериментировала и получала весьма достоверные результаты. Я был спокоен, что она останется без меня. Время так летит – не успеешь оглянуться – уже уезжать!
Когда я опять приеду и, что будет с работой? И будет ли это вновь. Уже и в то время назревал конфликт. Кубинцы смотрели на нас недоверчиво. Послом стал Назарбаев (теперешний президент Казахстана), что существенно улучшило ситуацию. В присутствии нового посла Назарбаева на ноябрьском митинге в нашем посольстве  Фидель открыто сказал, что русские специалисты, точнее их жены, поголовно спекулируют.
- Видимо, только жена посла не спекулирует – сказал Фидель.
Это вызвало гул в зале, но это был гул одобрения. Каких только историй мы не наслышались! Жены делали закупки в долларовых магазинах, продавали их кубинцам за песо и, вновь, покупали у других кубинцев доллары. Кубинцы, имеющие родственников в Штатах, которых называли  gusanos (черви) получали от этих родственников доллары, а сбыть их официально не могли. Русские покупали эти доллары, а на них товары. Эти товары продавали кубинцам и – круг замкнулся. Выгода – 100%.  Теперь бы все это одобрялось (к сожалению!), но тогда...
Теперь нет русских специалистов, их “тоскующих” от безделья жен и нет возможности получать такую прибыль: долларовые магазины стали доступны для всех. Но что сделалось с Кубой: не работают сверкающие нержавеющей сталью установки получения концентратов никеля, построенные советскими специалистами в Моа, нет текстильных фабрик, заводов производящих комбайны для уборки сахарного тростника, нет и бесконечных тростниковых плантаций. Их нет, т.к. нет покупателей столь дорогого сахара. Осталось производство рома (кубинцы очень мало пьют), производство табака – очень слабая статья дохода, ибо мир не курит сигар (их не курят, а поласкают рот дымом – иначе задохнешься). Идет добыча, найденной советскими геологами месторождений плохой нефти (большая концентрация серы), но пока это маленькая и грязная прибавка финансов.
Кубинцы делают попытку развить туризм: первоклассные пляжи – жемчужины страны, но рядом расположены бедные страны, отношения с США не налажены, а Европа слишком далеко.
Мы были на кубинских пляжах Барадеро – рай. Но этот рай так далеко, и кубинцы уже испортили этот рай, выбрасывая в атмосферу громадные количества сернистого газа и других не полностью сгоревших веществ, которые день и ночь поступают в атмосферу с выбросами при нефтедобыче. У Кубы только один путь – налаживать отношения с США, как с Канадой, и развивать туризм и отдых людей. Не добыча плохой нефти - дружественная Венесуэла со своей нефтью рядом, а туризм, отдых и легкая промышленность, обслуживающая отдых, а также пекарни, мороженое, игровые залы и рестораны, рестораны... Ну и, конечно медицина для отдыхающих. Тем более, что медицина – любимое занятие Фиделя – она, и без того, хорошо развита на Кубе.
Куба должна стать зоной отдыха за линией Монро.

Вернусь к Эрлинде и профессору Ледону. Правда, теперь Ледона нет в живых, но он жив в наших сердцах и в его делах, а также в его воспитанниках. Нет и Хандала  Шарфика Хорхе. Пусть Эрлинда, если прочитает эти строки, примет мое искреннее соболезнование.

Эрлинда, ты слышишь меня? Я верю, что ты прочитаешь эти строки и вспомнишь, как отпрашивалась у меня с лекций для встречи с отцом. Я обнимаю тебя, Эрлинда, ведь я полюбил Вас и Кубу. Знай, что мне стыдно за наше предательство.