Дында

Дында сидела в своем убежище. Это была маленькая пещерка вымытая водой. Обнаружила она ее случайно. Однажды, убегая от мальчишек, которые дразнили ее, она залезла в яму с грязной водой. Мальчишки потеряли ее из вида. Ей были слышны их голоса, как они перекликаются, пытаясь найти ее. В страхе, что они ее обнаружат, она поползла по вязкому дну. Ноги ее вязли в глине, и тут она заметила, что над водой есть козырек, под которым можно спрятаться. Она тихонько скользнула под него и от неожиданности вскрикнула, свалившись в липкую грязь. Тут же она услышала, как Витька крикнул:
– Тихо, пацаны, она где-то здесь.
Она лежала тихо, тихо, стараясь не дышать.
– Тут какая-то яма, – послышался голос Сашки. – Может она под водой сидит?
– Нет, тут мелко, – сказал Сашка, потыкав в дно длинным прутом.
Он его вырезал для удилища. Постояв немного у ямы, ребята вновь разбрелись в поисках по кустам. Дында осторожно поползла на четвереньках по темному проходу. Под ногами тихонько журчала вода. Мокрые брюки неприятно холодили ноги. Сверху иногда падали капли. Дында потрогала потолок, нависающий над ней. Она была шероховатой и плотной. Девочка двинулась дальше. Заинтересовавшись таинственным лазом, про мальчишек она уже забыла. Ей было интересно: куда приведет этот лаз. Что это? Нора или тоннель, прорытый водой. Ползти пришлось довольно долго. Лаз постепенно понижался. Дында уже хотела вернуться обратно в яму, но обнаружила, что не так-то просто это сделать. Из-за тесноты развернуться было невозможно, а пятиться долго и неудобно. Стало так страшно, что она заплакала. А вдруг она застрянет здесь или ее завалит. Но всхлипы так жутко прозвучали в тишине, что она затаила дыхание и услышала слабый плеск воды впереди. Она догадалась, что там вода выходит на поверхность. Обрадованная Дында, быстро заработала руками. Впереди появился слабый свет. Еще немного и Дында вылезла в маленькую пещерку. Здесь вода сворачивала в сторону и весело журчала, падая с большой высоты. Спуститься здесь было невозможно; лаз был слишком маленьким. Дында посидела на сухом камне, который углом выпирал из груды слежавшихся камней. Вообще-то ее звали Линда, но из-за того, что маленькой свалившись с дерева, она поломала переносицу, она говорила в нос, да еще картавила и вместо  Линда, она говорила Дында. Кличка плотно пристала к ней.
Пещера стала ее тайной. В нее она пряталась, когда ей было очень уж плохо. Она была гораздо умнее ребят своего возраста. Да и вообще, девочка в 14 лет уже не ребенок. Дында вздохнула, и достала из коробки, что принесла с собой, фото. Там она была снята еще до того, как покалечилась. Раньше ее отец любил ее фотографировать. Она была очень красивая девочка. У нее были широко расставленные родникового цвета глаза и длинные загнутые кверху густые ресницы и маленький, четко очерченный рот. Она и сейчас была привлекательной, но нахально глядящие на мир дырочки ее носа, портили ее.
То что у других закрыто у нее было выставлено на обозрение: хоть повязку носи. Нельзя сказать, что родители не любили ее. Они ее любили, конечно, но их как-то раздражало ее уродство. Когда у нее родился брат, то они почти перестали обращать на нее внимание. Дында очень любила своего братишку. У нее не было к нему ревности, как бывает в иных семьях.
Послышалось тоненькое щебетание.
– А явилась, – улыбнулась Дында. Вокруг нее закрутились яркие огоньки. Это была ее вторая тайна. В этой, обнаруженной ей пещере, жили эльфы. Они ей нравились. Они скоро стали ее друзьями, немного надоедливыми, но безобидными. Когда она их долго не видела, то ее тянуло в пещеру. Ей казалось, что она слышит их плачь. Когда она приходила, они окружали ее. Они тоже скучали по ней. Дында это знала точно, Они даже становились менее яркими, если она долго не приходила. А однажды после драки с мальчишками, когда она пришла с синяком под глазом, красная и злая, один эльф осторожно приблизился к ней и прижался к больному месту. Он прикоснулся очень бережно. Ей стало вдруг легко и приятно. Эльф был как теплый, пушистый котенок, и глаз сразу перестал болеть, а эльф вдруг засветился ярко, ярко, отливая голубым светом.  Другие эльфы окружили его, и они закрутились вихрем в веселой пляске. Потом их сияние стало ровным, и среди них уже нельзя было отличить того, который коснулся ее. После этого случая они стали липнуть к ней, как комары, и Дында шутливо прогоняла их. Они ей не очень мешали, но после их «поцелуев» она чувствовала некоторую слабость. Иногда даже руки и ноги начинали дрожать. Наверно, они были не такие уж безобидные. Дында читала как-то об энергетических вампиров. Но на не боялась их, потому что они знали меру.
Дында протянула руку, и один огонек опустился к ней на ладонь. Дында стала гладить его как кошку. Не совсем, конечно, гладить, а делать вид, что гладит. Эльфы очень это любили. И вдруг она услышала голос:
– Дында, кто это?
Голос прозвучал, как гром, и от испуга она сжала ладонь. Руку ее прожгло, и теплая волна стала подниматься к голове. Дында не обратила на это внимание. Потому что голос, спросивший ее, принадлежал ее злейшему врагу. Это был Сашка, по кличке – Сыщик. Так его прозвали за то, что он все про всех знал. Он мечтал быть следователем и не скрывал этого. Он давно ее выслеживал и вот выследил. В руках его был фонарик.
– Ну, что тебе надо, что я тебе сделала, зачем ты за мной ходишь? – закричала она.
– А что нельзя, – спросил Сашка.
Он вылез из тоннеля и по хозяйски прошелся вдоль стены. Посветил фонариком по сторонам.
– А там, что?
Он показал на отверстие в стене под потолком.
– Не знаю, – буркнула Дында.
– Вот, я всегда говорил, что нет в тебе любопытства. Ленивая ты, – сказал Сашка. Нет бы принести веревку и посмотреть. – А это кто?
Эльфы при его появлении спрятались наверху.
– Эльфы, – хмуро сказала Дында.
Все рухнуло. Теперь у нее все отнимут. В пещере мальчишки сделают штаб. Эльфов переловят. А Сашка продолжал:
– Это ты так думаешь. Их не бывает. Это надо выяснить, кто они. А может это новый вид жуков и очень опасный?».
– Да, нет, – сказала Дында, – я сними знакома уже два месяца.
– Два месяца, – поразился Сашка.
Он обошел Дынду кругом, с интересом разглядывая, как будто видел ее впервые. Ей стало неудобно. Она не любила, когда на нее обращали внимание.
– Да, сказал Сашка, недооценил я тебя.
– Чего вылупился? – грубо спросила Дында. И тут в ее голове раздался спокойный голос.
– Просто ты ему нравишься.
– Что?» – спросила Дында. Она спросила голос, но Сашка решил, что она спрашивает его.
– Недооценил, – повторил он, – ты оказалась хитрее, чем я думал. Это же надо  два месяца за нос меня водить. Дынде было не до него. «Что со мной, неужели я схожу с ума. Этот голос.
–Успокойся, – опять отчетливо зазвенело в ее голове. С тобой все в порядке, просто ты заставила меня войти в твое тело. Мне деваться было некуда. Иначе бы я погиб.
– А это не опасно, – испугалась Дында.
– Совершенно не опасно.
– Я боюсь!
– Не бойся, я сам перепугался чуть не до смерти». – Думал, растворюсь и конец мне». Но твое тело оказалось нейтрально моему. Правда, я еще не совсем в нем разобрался. Вы устроены не так как мы – не рационально. Как будто вы слеплены из множества мелких клеток, которые все время движутся. Есть и погибшие, и их куда-то волокут маленькие бактерии. Интересное построение.
Девочка чувствовала странное тепло, которое двигалось по ее телу. Это было немного неприятно, но, в общем-то, терпимо.
– Ты что, оглохла? – дошел до нее голос Сашки. Она совсем про него забыла. Он сидел перед ней на корточках и внимательно вглядывался ей в глаза.
– Да не оглохла, просто задумалась.
– Не ври, ты с кем-то говорила.
– А где эльф, которого ты держала в руке? Куда он делся?
– Улетел, – беспечно махнула Дында рукой.
– Я бы увидел, если бы он вылетел, – серьезно сказал Сашка. Ты же знаешь, что я все замечаю.
– Да, ну тебя, – сказала Дында, и чтобы сменить тему предложила: – Полезли наверх. Я сама хотела туда слазить, но одной туда мне не достать.
– Ладно, – сказал Сашка, – отложим пока этот вопрос. Но потом я все равно выясню, куда он делся».
Он как всегда был бесцеремонен и нагл, если хотел что-то узнать. А упрямее его, наверно, во всем свете не было.
– Полезли, – согласилась Дында. А как?
– Я встану возле стены и подсажу тебя. С моих плеч ты легко туда заберешься. Я тебя подтолкну. Он прислонился к стене, сомкнув руки за спиной. Дында взялась руками за его плечи. Они были горячие и твердые, хотя и не были полными, а скорее худыми. Она поставила ногу на сцепленные пальцы и вот она уже стоит на его плечах. Сашка даже не покачнулся. Ей не было страшно, хоть он и был высокого роста. Она вцепилась в край отверстия. Сашка поднял руку, и она встала на его ладонь. Впервые он обратил внимание, какая у нее маленькая ножка. До этого он никогда не задумывался об этом. Она неуверенно нажала ногой на ладонь, подтягиваясь на руках, и вползла в тоннель, как в трубу. В тоннели было светло, по стенам сидели огоньки. Сколько их было. И совсем крохотные и побольше.
– Ну, что там, – спросил снизу Сашка.
– Вроде круглой трубы, – ответила она, – стены гладкие , как отполированные и много огоньков. –– Слушай, а ты мне не могла что-нибудь сбросить, ну, хоть какую-нибудь веревку, умоляюще спросил он.
– Но у меня же нет, – виновато сказала Дында.
– Придумал, – воскликнул Сашка.
Он сбросил с себя свитер и швырнул его Дынде.
– Если ты свяжешь их рукавами, то, думаю, хватит. Даже если они и порвутся, то тут падать невысоко.
– Ну, давай, чего ты?
– Но у меня под свитером ничего нет кроме майки».
– Подумаешь, что я девчонок не видел. Только ты рукав на кулак намотай, сколько можно. Мне главное дотянуться, а там я уж влезу.
Дында сняла свой свитер, связала рукава и проверила их на прочность.  Она сбросила эту импровизированную веревку вниз.
– Так, – сказал Сашка, – теперь ложись на спину и упрись ногами в камень, а то я тебя выдерну оттуда как пробку.
Замечание было резонно, и Дында сделала, как он сказал. Она почувствовала, как рукав натянулся, и Сашка начал подниматься. Она судорожно стиснула пальцы, но рукав выползал из ее кулака. Второй рукой она пыталась зацепиться за голый камень, упираясь ногами и всем телом в стену лаза.
– Ну, все, – подумала она, – сейчас мы грохнемся, и я опять себе что-нибудь поломаю. Но Сашка уже броском подтянулся и плюхнулся прямо на нее. Прикосновение его тела было как ожог. Но это длилось лишь мгновение, потому что он как ящерица скользнул мимо нее. Лаз был
Нешироким, и им пришлось ползти. Потом он постепенно расширился и привел их к еще одной, совсем крохотной комнате.
Там было полно огоньков, и стояла странная машина. Она, скорее, напоминала яйцо и была прозрачная.
– Это наш корабль, – сказал голос в голове у Дынды, – но он разрушен. Снесло верх, из-за поломки чего Дында не поняла. В вашем языке нет подходящего понятия. Вы такие непохожие на нас, что мы даже вначале не обращали на вас внимания. Думали, что вы животные, как все на других и вашей планете.
Голос говорил медленно, как бы с трудом подбирая слова.
– Вы совсем, совсем другие.
Она почувствовала толчок в плечо. 
– Ты что опять стоишь, как истукан? – дошел до нее Сашкин голос. – Глаза вытаращены и рот открыт.
Она медленно перевела на него взгляд. Он опять внимательно вглядывался в ее лицо. 
– Мы всегда связаны между собой напрямую. Всегда знаем мысли и чувства друг друга. Нам не надо открывать рот и издавать звуки, которые ничего не значат для нас. Мы общаемся напрямую. Сашка обхватил ее за плечи и встряхнул.
– Ну, чего ты?
Лицо его было испуганное и тревожное.
– Подожди, – с трудом сказала Дында, – не мешай, я разговариваю.
– С кем? – шепотом спросила Сашка.
– С огоньком, который был в моей ладони. Теперь он где-то здесь. Она неуверенно ткнула себя в лоб.
– Да, ну. Сашку трясло.
– Ты, что – испугался?
– Да, нет, просто холодно здесь, – неуверенно сказал Сашка.
– Он не боится, – сказал голос. Вы, как и мы, излучаете энергию, но сами не ощущаете этого. Делитесь ею друг с другом, не замечая. Наиболее подходящие энергии притягивают вас. Вы это называете любовью. Его тянет к тебе, а он сопротивляется. Из-за этого его тело как бы хочет взорваться и по нему идет дрожь. Странно, но у вас даже тело враждует само с собой. Нет единства; голова одно, а тело другое. Знаешь, а ты бы могла нам помочь.
– Как? – спросила Дында.
– Очень просто. То, что вы называете мыслями – это тоже энергия. Для нее нет ни времени, ни расстояния, ни преград. Ты бы могла отправить нас домой. К сожалению, не всех. Некоторые так ослабли, что не смогут даже с твоей помощью улететь.
– Что я должна сделать? – спросила Дында.
– Ты сядешь в наш аппарат и постараешься отключиться.
– Уснуть?
– Нет, не совсем так. Это как бы умереть, но ты не бойся, я буду тебя держать. А когда все улетят, я все верну на свои места. Только ты не должна сопротивляться».
– Хорошо.
Дында посмотрела на Сашку. Она про него совсем забыла. При нем ничего не получится. Надо как-то отправить его отсюда. Если она ему хоть немного нравится, то, что он любит ее, такой мысли она даже не допускала, мало ли что говорит голос. Сам же сказал, что они совсем другие. Что они могут в нас понимать. А если в него посадить огонек? Она только успела об этом подумать, как голос сказал:
– Не получится, он закрыт наглухо. Это ты открыта почти полностью, и в тебе нет сопротивления, потому к тебе так тянет многих.
Дында не стала спорить. Зачем? Но вот как заставить Сашку оставить ее здесь одну. Она задумчиво посмотрела на него. Он уже совсем успокоился.
–Знаешь что, – сказала Дында, – я попробую залезть в их корабль. Интересно, как человек себя в нем чувствует?
– Давай, лучше я, – сказал Сашка.
– Да ты не поместишься. Я и то, наверное, не влезу.
Говоря это, она подошла к прозрачному корпусу корабля, и быстро забралась в него. В нем было удобно.
– Ну, как? – спросил Сашка.
– Ничего, - сказала она, – только я, по-моему, прилипла; не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Сашка хотел помочь ей вылезти или просто вытащить ее оттуда, но не смог даже дотянуться до нее. Аппарат окружило сияние. Оно отталкивало его от корабля. Он растерялся. А Дында смотрела на него своими большими глазами, которые стали прозрачными, как вода под ярким солнцем, и попросила его одними губами:
– Приведи мальчишек. Вы справитесь. Только взрослых не зови. Со мной все будет хорошо. Эльфы меня не тронут. Я ведь с ними уже два месяца знакома – и ничего.
Сашка убежал. Он полз, а потом бежал и все повторял, что если бы они хотели сделать с ней что-то плохое, то уже давно бы сделали. И верил и не верил в это. Когда он собрал мальчишек, был уже вечер. Они взяли фонари, веревки, и даже пару коротких досок. Вдруг ее придется спускать сверху без сознания. Но доски понадобились совсем для другого дела. На них они спустили аппарат. Не бросать же его там. Она сидела в аппарате в полной темноте и как бы спала. Когда ее осветили фонарями, она открыла глаза. Наверное, от света фонарей им показалось, что ее глаза светятся. Они помогли ей вылезти из аппарата.
– А где огоньки? – спросил Генка. Нам Сашка сказал, что здесь будут огоньки. Это что-то вроде светящихся жуков. Я  даже дихлофос с собой взял.
– Он еще сказал, чтобы мы не удивлялись, – добавил Петька.
– Не знаю, – сказала Дында, – наверно улетели, пока я спала.
– Спала, – поразились мальчишки.
– А что еще делать, когда пошевелиться не можешь. Я ждала вас, ждала, а потом уснула.
– И тебе не было страшно?
– Было, – послушно сказала Дында, – я даже поплакала немного.
– Девчонка, – снисходительно сказал Генка, – чуть чего и сразу реветь. Ты бы лучше посмотрела, куда жуки девались. Ведь это же какой-то неизвестный вид, может быть. Может, если мы их найдем, то прославимся.
– Не думаю, – сказала Дында, пожав плечами, - светлячки как светлячки. Только, может, покрупнее обычных.
– Слушай, а что с твоим лицом?
Дында быстро закрыла нос руками. Мальчишки они и есть мальчишки, даже почти спасая ее, они не могут забыть про ее уродство. Но под руками она ощутила не прежние отверстия; у нее стал нормальный нос.
– Да ты не прячь, не прячь, - потребовал Славка. И попытался оторвать ее ладони от лица.
– Не тронь ее, – налетел на него Сашка.
Он сшиб Славку на землю. Тот поднялся и с удивлением посмотрел на Сашку.
– Влюбился, влюбился, – он отбежал в сторону, и оттуда, показывая на Сашку пальцем, завопил:
– Жених, жених!
Генка, отряхивая брюки и рубашку, буркнул:
– Ты Славка, все равно, как маленький. Пора бы уж и повзрослеть. Ну, чего ты пальцем тычешь? В такую красавицу, да не влюбиться. Дураком надо быть, правда, пацаны?
Славка с изумлением переводил взгляд с одного на другого, и не мог понять: шутят они или говорят серьезно. Вроде серьезно.
– Ну, а что с аппаратом делать будем? Да и странный он какой-то: больше стеклянную банку напоминает.
– Нет, нет – это корабль, только мы для него большие очень, но он любую форму принять может.
– А ты откуда знаешь? – спросил Петька.
– Я не знаю, я так думаю.
– Ну, ладно, уже поздно, – сказал Петька, сейчас отнесем его к сыщику в сарай, а завтра разберемся.
Но и назавтра разобраться так и не смогли. Повертели во все стороны, покурили и бросили. Других мальчишеских дел было полно. И забыли.
Только на другое лето Линда огорошила всех, выехав на странной машине. Это была даже не машина, а просто кресло без колес. Двигалось оно непонятно как, скользя над землей. Даже трава под ним не мялась. А как это происходило, было непонятно. У пацанов, если нечего открутить, передвинуть, интерес пропадает. Пытались угнать ее у Линды. Без толку. Ну, сядешь ты в кресло, а как им управлять, если ни руля, ни кнопок – ничего. Линда говорит, что мысленно им управляет. А как это? Да и не слушается оно никого, кроме Линды. А с Сашкой она теперь подружилась, и пацаны завидуют ему. Такая девушка. Во-первых, после истории со спасением у нее открылся дар – людей лечить. К ней стали приезжать больные отовсюду. Даже клинику открыли. Потом пошли разговоры, что это шарлатанство. Даже комиссия приезжала проверять ее способности. А за что зацепиться, если ни трав, ни лекарств ничего нет. Денег тоже не берет.  Ну, то, что денег не берет, в это долго поверить не могли. Даже бандиты подъехать к ней хотели, чтобы данью обложить. Сам, ну вы знаете, кто, так она у него что-то неизлечимое нашла – предложила избавить. Предупредила, что это очень опасно. А тому, видать, деваться некуда было – согласился. И что вы думаете; вылечила. Теперь ее вообще никто не трогает. Я же говорю, даже клинику открыли.
А Сашка решил стать врачом. Все между ними хорошо. Только одного узнать не может: куда огоньки делись? Линда  вместо ответа смеется: кто смог улетели, а кто не смог – здесь, и на грудь показывает, и здесь – на голову, и здесь – на ладошки. Тем и людей лечу. Некоторые с ними остаются. Но трудно открытых найти. Мало таких. Только с сумасшедшими это легко, да и то не со всеми. Она и таких лечит. А Сашка этому научиться мечтает. Правда, трудно ему с его характером это будет. Но он упрямый. Верит, что у него все получится.