Миг

Истекали последние мгновения. Миг с тоской огляделся по сторонам. Кругом стояли дома. Было очень поздно. Город засыпал. Кое-где еще светились окна, но не будешь же стучаться в первую попавшуюся дверь. На планету такого типа разрешалось спускаться только в экстренных случаях. Случай был безнадежный. Он еще мог бы спастись, не будь с ним преобразователя. Он повертел коробку в руках. И тут раздался скрип снега. Несколько мгновений назад Миг не верил, что ему повезет. Преобразователь он мог отдать только человеку. То, что гналось за ним, было бессильно против существа, которое имеет плоть сходную с растениями, животными, наделенными разумом. Человек, он даже не заметит нападения; просто временное неудобство. Что-то вроде того кошмара ночью, когда что-то почудится, но стоит только провести рукой, чтобы дотронуться до него, и оно рассеется черным туманцем, заставив сильнее забиться сердце. Станет жутко, жутко, а потом человек повернется на другой бок, подумав: «Что не померещится спросонок».
Из-за угла вышла женщина. Она несла полную сумку. «Мясо, фрукты, хлеб, – подумал Миг на языке существ этой планеты. Кожа сумки не скрывала от него содержимого; он спокойно видел даже через камень.
Миг шагнул вперед, и с улыбкой попросил:
– Пожалуйста, возьмите это.
И протянул ей преобразователь. Женщина взяла коробку скорее от неожиданности, а далеко от этого места стрелки на приборах заметались из стороны в сторону, сигналя, что сквозь атмосферу вламывается что-то большое, и не имеющее названия, но Миг уже скользнул сквозь магнитную сеть планеты, и приборы успокоились, потому что преследователь устремился вслед за ним. И только локаторы еще долго ощупывали небо. А наутро дежурные записали ложную тревогу, а ученые долго спорили о происхождении неизвестного явления.
Светлана Георгиевна была ошарашена. В миражи, призраки, приведения она не верила. Хотя существование миражей допускала – другие же видели. Но красивый, молодой человек не мог быть миражем. Ей казалось, что в воздухе еще звенит его высокий с металлическим оттенком голос. А потом парень на ее глазах превратился в белую спираль, которая, вытянувшись в светящуюся нить, исчезла где-то в снеговых тучах. 
«А, просто почудилось, – устала ведь как сегодня». Она махнула свободной рукой, и тут почувствовала, что держит в ней что-то. Коробка была реальностью. Блестящая похожая на коробку с карандашами. С трех сторон она была черная, непрозрачная. С четвертой стороны было видно, что в ней лежат стержни, очень похожие на тоненькие свечки. «Наваждение какое-то. Выбросить? Нет!» Светлана чувствовала, что выбрасывать нельзя. Она заторопилась дальше.
Дома ее ждала Катька – первоклассница – бедное существо, больная ангиной.
Сегодня Новый год, а она вынуждена лежать в постели. Светлана почти побежала по улице. Всю дорогу, чередуясь мыслями о дочке, неотвязно мучила ее мысль о том, что где-то она видела этого загадочного человека. Но, поразмыслив, она поняла, что нигде его видеть не могла.
Его просто никогда не было. Она сама придумала его еще девчонкой. Это был он – тот первый, единственный, которого она так и не встретила. Хотя однажды ей показалось, что это он, но очень скоро она поняла, что ошиблась. Ее бывший муж как-то незаметно и быстро исчез с ее дороги, оставив ей дочь. Светлана была даже благодарна ему за дорогое ей существо.
Как Катя обрадовалась приходу матери. Блестящая коробка сразу привлекла ее внимание.
– Это мне? Да!
Не знаю, откуда, но Светлана знала, что коробка не опасна для дочери. Катька повертела коробку в руках, и она, как по волшебству бесшумно открылась ровно посередине. Но разноцветные стерженьки не рисовали, как девочка не пыталась нажимать на них.
– Мам, что это?
– Угадай!
Дочка притихла и задумалась, а потом очень послушно попросилась спать. Когда Светлана подошла к ее кровати, дочка спала, прижав коробку к груди. Светлана тоже легла. Закрыла глаза, и где-то между сном и реальностью снова увидела незнакомца. Он шагнул к ней из голубой дымки, улыбнулся и сказал:
– Познакомимся, меня зовут Миг. Так звучит мое имя на вашем языке. А вообще-то у меня есть другое, но ты не сможешь его произнести. А расшифровывается оно просто – Магнитный исследователь галактики.
Его лицо вдруг подернулось голубым туманом, и Светлана провалилась в сон, и уже ничего не видела и не слышала. А в детской Катерина, внимательно разглядывала блестящие стерженьки. По счастливой случайности на стене перед ней была картина, на которой над рекой сияла разноцветная радуга. Высунув от старания язык, Катерина старательно разложила их в таком же порядке. Как только она придвинула их плотно к друг другу, неожиданно на конце зеленого стерженька загорелась голубая звезда. Она, разгораясь, светилась все ярче и ярче. Очертание города за окном смазалось и исчезло. Кате стало чуть-чуть страшновато. Перед ней лежал лес. Она видела огромные, пушистые елки, между которыми тут и там порхали девочки в красивых, белых платьицах. Платья блестели и переливались. Катя даже зажмурилась, так ей хотелось, чтобы на ней было тоже такое же платье и чтобы она могла также порхать между деревьев, то поднимаясь высоко вверх,  то плавно опускаясь в пушистый белый снег.
Она открыла глаза. Комната исчезла. Она стояла в туфельках в глубоком сугробе. От неожиданности девочка взмахнула руками и плавно, как снежинка, понеслась по воздуху. «Это я сплю», – догадалась малышка. Сон был интересный. «Скорее к девочкам». Но тут налетел порыв ветра, закрутил их и швырнул в какое-то хрустальное здание. Девочки рассыпались по длинной скамье за длинным столом.
Катюша тоже опустилась на скамью. На столе были насыпаны горы белых блестящих звездочек. Девочки брали эти звездочки, прикладывали одну к другой и ударяли по ним молоточком. Получались белые тонкие кружевные полоски. Эти полоски они передавали дальше. На глазах складывалось тонкое кружевное полотно. Кате тоже захотелось сделать хоть одну такую кружевную полоску, но звездочка под ее рукой растаяла, и с молоточка стали срываться тяжелые капли. Девочка поскорее положила его на стол. Спросить у кого-нибудь почему у нее ничего не получается она боялась. Все девочки были старше ее. И хоть Катя была очень рослой, стоило бы ей открыть рот, и они бы догадались, что она маленькая, и отправили бы ее спать. А ей все было так интересно.
Она огляделась по сторонам. На нее никто не обращал внимания. Тогда она выскользнула за дверь и поплыла по коридору. Завернув за угол, увидела, что у стены на скамеечке сидит очень красивая и очень грустная девочка. У нее были белые пушистые волосы волной спускавшиеся ей на плечи. Она подняла на Катю голубые глаза. Розовые губы сложились в слабую улыбку. Катя еще не успела подумать, а вопрос уже вырвался сам собой. 
– Ты что тут делаешь?
– Жду метелицу.
– Зачем?
– Она меня переплавит.
– Как?
– Очень просто; закроет в этой комнате, и я растаю.
Кате стало очень жалко девочку, да и к тому же она уже порядком замерзла. Все кругом было слишком белое и холодное. 
– Метелица хорошо видит? – спросила она девочку.
– Нет, она почти слепая.
– Я пойду вместо тебя, я так замерзла, ну, пожалуйста, – попросила она девочку. – Замерзла, – глаза у девочки широко открылись от изумления. – Но ведь мы никогда не мерзнем.
– То вы, а я ведь оттуда, – Катя неопределенно махнула рукой в ту сторону, где, как она думала, находится ее дом.
Тут из-за угла вылетела высокая, костлявая старуха, в богатом, белом платье, которое завивалась вкруг ее тела. У нее были водянистые, злые глаза. Она протянула руку, Катя оттолкнула красивую девочку, и костлявые пальцы старухи впились ей в плечо. Распахнулась дверь, и Катя полетела куда-то в темноту.
Падение было недолгим. Она даже не ударилась. В полной темноте, пошарив рукой вокруг, Катя везде натыкалась на что-то мягкое. «Какие-то тряпки, что ли? – подумала Катя.  «А, утро вечера мудренее», – как говорит мама.  Она свернулась калачиком и сладко заснула. Здесь было тепло и тихо.
Спать ей пришлось недолго, потому что в углу мягко и бесшумно открылся люк, и в него с пыхтением и сердитым шепотком начал влезать маленький человечек. От его пыхтения Катя и проснулась.
– Кто тут? – спросила она шепотом.
Ей стало страшно. Со сна она ничего не могла понять.
– Это я, – прошептал толстячок, – бежим быстрее, скоро метелица откроет дверь. Если она увидит, что ты не растаяла, то она тебя заморозит. Бежим! Человечек стал протискиваться обратно. За дверью загремел засов. Катя толкнула человечка, он вывалился в сугроб, и тут же вскочил на толстенькие ножки. Когда Катя выбралась, он быстро захлопнул люк.
Только тут Катя разглядела его как следует, и не удержалась от смеха. Перед ней стоял снеговичок.  Наверно его лепили всей группой детского сада не моложе 3 и не старше 5 лет. Поэтому он получился очень смешным, добрым и симпатичным. Хотя одна рука у него была чуть толще и короче другой, он очень ловко и быстро справился с защелкой люка. Потом сердито взглянул на Катю. Это у него получилось презабавно. Толстенькие, короткие бровки сдвинулись к чуть видному носу  пуговкой, одна бровь, изогнутая посередине, приподнялась. Видать малыш, рисовавший ее угольком, стоял на цыпочках; ноги у него поехали, рука сорвалась и бровка получилась изогнутой уголком.
– Смеешься, – укоризненно сказал он, – бежим скорее, пока нас дядьки-снеговики не поймали.
Они побежали мимо сугробов и ледяных ярко освещенных замков. 
– Сюда!
В ледяной, ярко блестевшей стене темнело отверстие. Из него махала рукой ее знакомая девочка. Они шмыгнули в лазейку и вовремя. По накатанной колее, как на коньках летела старуха, а за ней толпой мчались снеговики.  Сразу можно было узнать, где какого лепили. То, что мы создаем, часто принимает или перенимает что-то от нас. Замерев, Катя глядела в щелку. Наступая на полы старухиного платья, мчался толстый, важный, весь какой-то прилизанный снеговик. За ним катился Балбес – точнее слова не придумаешь; к этим пустым глазам, стекляшкам, к толстой морковке, видать ее вставили не тем концом, к широкому от ушей до ушей рту. Другие были такими же уродливыми и бездушными снежными куклами. Видно было, что лепили их от нечего делать, не думая, что получится, и, отвернувшись, тут же забывали про слепленное чучело, удивляясь: почему малышня их боится.
«Скорее» – прошептала Кате девочка. Они побежали среди деревьев к темному проему впереди, посреди которого горела в центре голубая звездочка. Это был стерженек. Он почти догорал.
– Нам надо добежать, пока он не погас, – на бегу сказала, обернувшись, новая Катина подружка.
Но тут из-за деревьев вывалилась вся старухина свита с Метелицей во главе. Старуха остановилась, подняла тонкие руки вверх. Стали видны острые ногти на ее худых синеватых пальцах. Широкие рукава скользнули вниз. Из них вырвался ветер Он рванулся, приник к земле и помчался по ней.
– Беги, мы задержим его, – крикнула девочка Кате.
Катя взмахнула руками и почти полетела над снежной пеленой. А маленький снеговичок бросился ветру под ноги и покатился впереди него, быстро превращаясь, в толстое бревно, а снежинка; наконец-то Катя догадалась: кто эта девочка, быстро сбросила с себя одну юбочку прямо в снег, и из нее выросли острые сосульки, плотно пригнанные одна к другой. Катя влетела в проем окна и обернулась.
Старуха со снеговиками уже прорвалась через ледяной забор сосулек и схватила снежинку, а снеговичок еще катился по земле, но теперь его уже совсем невозможно было узнать в толстом, снежном коме, который с трудом толкал ветер. Катя беспомощно оглянулась и крикнула:
– Ну, помогите же им, хоть кто-нибудь.
И тут возле Метелицы появился настоящий мужчина. Старуха отшатнулась от неожиданности и села в снег. Он подхватил одной рукой снежинку, ногами расшвырял снеговиков и рванулся к снежному кому. Ребром свободной руки он ударил по нему и из него вывалился снеговичок. Так втроем они и ввалились в проем окна прямо под ноги вошедшей мамы. А звездочка ярко вспыхнула и стала гаснуть.
Мама включила свет.
– Что это такое? – спросила она.
– Извините, – сказал Миг. Пришлось срочно лететь, дело в том, что в форсированном режиме даже сны превращаются в реальность; пришлось чуть- чуть повоевать. – Не понимаю, как ей удалось его включить.
 А Катя сидела на полу и счастливо улыбалась. Она половину из сказанного не поняла, но что ее желание сбудется – уловила сразу. Не зря же у Вовки, так она про себя назвала снеговичка, ярко запылали щеки, и на штанишках начал таять снег. Да и снежинка походила на тоненькую, худенькую девочку. А подумала она, когда звездочка в последний раз вспыхнула о том, что хорошо бы иметь такого папу и брата с сестренкой.
Истекали последние мгновения старого года….