Суперсолдат

Ася домывала туалет. Она не обращала внимания на запах. Да, не так уж и пахло. Она не брезговала никакой работой. Делала ее машинально, думая о своем. О том, что ей уже скоро тридцать, а ничего хорошего в жизни она не видела. У нее не было даже ребенка. Нет, она не была разборчивой. Просто, от пьяницы какого-нибудь рожать не хотела. Ей нельзя рисковать. А на трезвую голову с ней бы ни один мужчина спать не захотел. Ведь ей в насмешку дали кличку ночная красавица. У нее была идеальная фигура, красивые руки и ноги. Руки, правда, красные и шершавые от бесконечного мытья пола, но хорошей формы и с длинными пальцами. И училась в школе она на отлично. Но на хорошую работу ее не брали, едва взглянув на ее лицо. У нее было уродливое родимое пятно ромбовидной формы, которое почти закрывало левый глаз, начинаясь со лба и заканчиваясь на щеке. Оно было созо-красным. Когда она волновалась, оно набухало и подрагивало. Это было до того неприятно, что люди старались не смотреть на нее и скорее от нее отделаться. С детства ее дразнили, она дралась, на нее жаловались, и постепенно даже родители отдалились от нее. Хоть они ее и жалели, но явно тяготились ею, чувствуя свою вину.
Повзрослев, она стала жить одна в крохотной комнатке, работая на трех работах. С утра она мела двор, работая дворником. Благодаря этой работе она имела жилье. Потом мыла пол в интернате для слепых. Там она и питалась. А совсем поздно вечером убирала и мыла туалет на вокзале. Все заработанные деньги она клала на книжку. Ее ребенок не должен был ни в чем нуждаться. Для нее вся проблема была в том, от кого его родить.  Ася вздохнула, ополоснула ведро, поставила его в угол, аккуратно развесила тряпки. Потом сняла и аккуратно расправила резиновые перчатки. Она их берегла. Если они порвутся раньше срока, то новые придется покупать на свои деньги.
Поздно вечером она вышла с вокзала и отправилась домой. По дороге, свернув за угол, она неожиданно споткнулась о тело, лежащего ничком мужчины. Он был страшно избит. В неверном свете уличного фонаря лицо его напоминало кровавую маску. Он простонал:
– Помогите мне подняться. Мне надо уйти.
Ася помогла ему встать, и почти потащила, спеша окунуться в спасительную темноту. Она дотащила его до своего дома, завела в свою квартиру  и уложила на кровать. Потом, взяв тряпку, быстро протерла ступени в подъезде, и размела метлой снег, чтобы не было видно следов. Затем промела несколько дорожек к остальным подъездам. Ей стало жарко. Руки и ноги у нее тряслись, а спина гудела от усталости. От такой работы она устала просто смертельно. Поэтому, придя домой, она сразу даже не раздеваясь, прилегла на постель рядом с мужчиной и провалилась в сон. Проснулась она от того,  что кто-то осторожно трогает ее родимое пятно. Прикосновение было бережным. Пальцы сухие и прохладные как бы покалывали ее кожу. Она продолжала притворяться спящей, сквозь ресницы разглядывая мужчину. Он, несмотря на разбитое лицо, был очень красивым. Правда, глаза заплыли синяками, но такие длинные черные ресницы Ася видела впервые. Он уже успел умыться. В комнате витал запах кофе. Мужчина отошел к столу и вернулся, неся кружечку в руках. Ася села на кровати. Мужчина пододвинул табурет и поставил кружку на блюдце. Только теперь Ася увидела, что на табурете стоит тарелка с бутербродами. Хлеб был намазан маслом, а сверху были тоненькие пластики колбасы.
– Это мне? – удивилась Ася.
Чтобы кто-то принес ей кофе в постель. Такое ей даже и не снилось.
– Тебе – просто ответил мужчина.
То что с ней сразу перешли на ты ее не удивило. С никто и никогда не церемонился.
– А ты есть будешь, или уже поел? Она хотела проверить: не станет ли он брезговать.
– Конечно.
Мужчина принес и себе чашку. Впервые Ася ела с кем то, и не чувствовала скованности и беспокойства. Может, оттого, что она была дома, и он был как бы ее гостем. Конечно, гости хорошо, но ей пора идти на работу.
– Ты как, пойдешь домой, или останешься у меня? – спросила Ася мужчину.
– А можно остаться? – обрадовано спросил мужчина. 
– Если нужно, оставайся, только я документы возьму с собой, а больше красть у меня нечего, – прямо сказала Ася. 
– Правильно, – сказал мужчина, а у меня даже документов нет. А зовут меня Костя.
– Ну, я пошла.
Ася закрыла дверь на ключ. В обед она принесла ему поесть в кастрюльке, которую попросила на кухне у поварихи Веры.
Когда она вернулась, он спал. Разбитые губы уже взялись корочкой, и она опять подивилась и немного позавидовала тому, что хоть и разбито лицо у человека, а все равно он очень красив. Опухоли на глазах уже немного опали и выглядели как темно-синие тени, перечеркнутые черными ресницами. Видно почувствовав взгляд, он открыл огромные глубокие глаза, в которых еще плавал сон и улыбнулся ей.
– Вот, на, поешь.
Она достала из-за пазухи хлеб в целлофановом пакете, и испугалась, что он пахнет потом. Но Костя вытряхнул хлеб на тарелку, достал с полки вторую тарелку, налил себе суп из кастрюльки, и спросил:
– А ты ела?
– Да, да, я уже поела, а ты ешь быстрей, а то мне еще посуду назад нести, я ее взяла под честное слово, – тараторила Ася, боясь совсем растеряться и начать заикаться. Когда с ней это случалось, она совсем нерестовала соображать, что делает. Тогда родимое пятно набухало, тряслось; чувствуя это, она терялась еще больше. Глаза у Кости перестали улыбаться. Он стал серьезным. «Вот сейчас, он, скрывая тошноту, встанет из-за стола, и уйдет, – подумала она.
Но он поднялся, подошел к ней, обнял и участливо сказал:
– Ну, что ты, дурочка моя, ну, успокойся.
И притянул ее к себе. Она уткнулась ему в грудь и заплакала, беззвучно сотрясаясь от рыданий. Она понимала, что надо взять себя в руки и перестать. Что долго он не будет стоять рядом и ласково поглаживать ее волосы. Но она ничего не могла с собой поделать. Наверно, все невыплаканные с детства слезы прорвали плотину. Она плакала и плакала, бессознательно цепляясь за его свитер. Он присел на кровать, посадил ее к себе на колени и тихонько покачивал, как маленькую, бормоча что-то на каком-то иностранном языке. Наверно, она уснула на какое-то время.
– Ой, да что это я? Мне же еще пол мыть надо и кастрюльку отнести.
Она заторопилась в интернат. Занеся кастрюлю на кухню, она столкнулась с главврачом. Та остановила ее, и старательно глядя мимо ее лица, спросила:
– Кто это у тебя живет?
«Конечно, это повариха доложила ей» – поняла Ася. Недаром ее звали Верка-стукачка. Неожиданно для себя Ася спросила:
– Это что – отражается на моей работе?
– Нет, насчет твоей работы у меня замечаний нет, но ты что-то осмелела в последнее время, – сказала главврач, впервые заглянув ей в глаза. Ася, испугавшись, отвела взгляд и уставилась в пол.
– Ну, ладно, идите, работайте, – удовлетворенно сказала главврач.
И ушла. С уборкой Ася управилась мигом, словно у нее еще выросло две руки. Казалось, что работа, как по волшебству делалась сама. Закончив уборку, Ася полетела домой как на крыльях. Там ждал ее он – ее первый мужчина. Ее красавец. Синяки у него уже сошли. Разбитые губы зажили. Дней через десять после того, как Костя поселился у нее, Асю на улице остановил дядя Леша. Вообще для всех он был Алексей Иванович, потому что он был начальником милиции. Но Асины родители были дружны с ним с детства, и он знал Асю с пеленок и сочувствовал их горю. У него у самого была больная жена и Ася частенько помогала ей по дому, мыла и убирала, за что он ласково называл ее красавицей. Они к ней привыкли, и принимали ее вроде как за племянницу или дальнюю родственницу. Ей же эта дружба давало маленькое преимущество. Ее боялись трогать. Как же – родственница самого начальника милиции.
– Ася, кто это у тебя живет?» – строго спросил дядя Леша.
Ася растерялась: Его зовут Окин Константин Иванович. Мужчина, – для
чего-то добавила она.
– Ну, ясно, что не женщина, – строго сказал дядя Леша. – Но тебе то он кто?
– Муж – брякнула Ася и испугалась.
– Понятно, – протянул дядя Леша. – Гражданский!
– Да!.
– Регистрироваться, значит, не хочет?
– Хочет, хочет, но не может», – торопливо сказала Ася.   
У нее в голове вдруг сложился сумасшедший план, как помочь своему Костику. – Женат,  что ли? – спросил дядя Лена.
– Нет! Но на него напали, избили и ограбили.
– Что же он в милицию не заявил?
– Да его же избили. Он сам не мог, а я боялась. Кто меня слушать будет. Дядя Леша, миленький, – повалилась Ася на колени, – помогите ему, пожалуйста, документы получить.
Дядя Леша испугался.
– Ты чего это? Встань сейчас же!
Он попытался поднять ее с колен. А она продолжала плакать и просить. Говорила, что будет делать все, что ей прикажут, что заплатит сколько нужно.  – Да успокойся ты, наконец! – прикрикнул на нее, вконец рассердившись, дядя Леша. Он немного подумал, потом сказал:
– Ладно, в воскресенье ждите, зайду.
Он не обманул. В воскресенье зашел, познакомился с Костей, расспросил: кто, когда и за что его избили. Костя их не знал, как не знал и причину нападения. Может просто отморозки, напившись, напали на первого встречного, желая показать свою храбрость друг перед другом.
Дядя Леша сказал Асе:
– Я попробую вам помочь. Но ты понимаешь, что даже мне даром никто ничего не сделает.
– Сколько? – спросила Ася.
Дядя Леша подумал, потом достал ручку, оторвал от газеты клочок и написал сумму. Показав ее Асе,  тщательно порвал листок.
– Согласна, – сказала Ася.
– Ну, тогда осталось выяснить: куда тебя прописать?
Дядя Леша вопросительно посмотрел на Костю.
– А у Аси нельзя разве, или жилплощадь не позволяет?
– Ну, жилплощадь-то позволяет, да в каком качестве, – хитро прищурился дядя Леша.
– Ну, если Ася не против, то в качестве мужа.
Дядя Леша как-то потяжелел лицом, плотно сел на стул и сказал:
– Ладно, мужик, колись: кого ты убил или ограбил?
– Никого, – ответил Костя, глядя прямо ему в глаза.
– А почему ты на ней жениться хочешь? У тебя что, глаз нет? Ты что не видишь, что она уродина?
 Костя вскочил и рассерженно заходил по комнате. Потом остановился против дяди Леши и запальчиво сказал:
– Я видел настоящих уродин; с лица пасхальное яичко, а в душу заглянешь – змея». «Наверно, в прежней жизни какая-то красавица здорово достала его» – подумала Ася. Подумала и подивилась тому, что в такой момент способна думать о чем то еще.
Алексей Иванович пристально взглянул в рассерженное Костино лицо, потом встал и пожал ему руку.
– Может тебе и с работой помочь? – спросил он. Что умеешь делать?
– Могу машины ремонтировать, телевизоры, компьютеры налаживать.
– Ладно, об этом поговорим позже. А сейчас пойдем со мной.
– Куда это вы его? – испугалась Ася.
–  Да, не бойся, ко мне пойдем, мой телевизор посмотрит, что-то он у меня барахлить начал.
– Я тоже пойду с вами, тете Вале помогу, – решительно сказала Ася.
– Пойдем, – рассмеялся дядя Леша. Вишь, как беспокоится. Женишься на ней, не пожалеешь. Она за тобой на край света пойдет, двери стальные руками разорвет, – продолжал дядя Леша, – совершенно не подозревая, что говорит пророческие слова.
Ася жила как во сне и боялась проснуться. У нее был законный муж. Она ждала ребенка. Даже начавшиеся головные боли она приняла как компенсацию за свое счастье. Она готова была вытерпеть и не такое. Но долго терпеть дикую боль ей не пришлось. Однажды, заглянув в ее глаза, и увидев, что зрачки у нее стали огромными от муки, Костя сказал:
– Терпеть не надо. Я умею боль снимать». Он заставил ее лечь на спину и кончиками пальцев стал тихонько касаться родимого пятна. Ася опять ощутила легкое покалывание. Боль уходила куда-то внутрь головы и становилась все меньше. Она лежала и слушала сказку. Костя рассказывал ее ей, как маленькой.
Он говорил, что где-то в черной пустоте космоса на очень далекой планете живут Ульпиты. Они очень похожи на людей. И у них есть боги. Их семеро. Они очень большие. У них круглые головы с большими клювами. Иногда они выходят из своего жилища и слетаются в долину. А живут они в жерле вулкана. После того как они поселились в нем, он перестал трясти Землю. Конечно, их планета называется не Земля, – добавил Костя, – но так тебе будет понятнее слушать, а мне рассказывать. Летают они совершенно бесшумно. Но даже, если бы они летали с огромным шумом, от них невозможно спрятаться. Они, при каждом вылете, забирают к себе семерых. Уносят их на спинах, обхватив руками, которые высовываются из их тел. Ульпиты, которых уносят, цепенеют от страха. Наверно, они умирают от одного прикосновения богов. Так думают все, кто видел стеклянные глаза жертв. Но однажды с гор так же бесшумно спустились не боги, а красивые женщины. Они были бы божественно красивы, если бы не уродливые наросты на их лицах. Эти пятна были красного и синего цвета. Начинались они на лбу, а заканчивались на щеках, захватывая нос. Нос у них очень напоминал клюв богов, только был намного меньше. Цыпеи – так прозвали их в народе. Они быстро захватили власть в Ульпитии. Не прошло и года, как вся планета принадлежала им. Наросты на лицах стали считаться эталоном красоты, .и многие красавицы из народа стали делать себе накладные клювы. Они были или треугольные или ромбовидные. Вообще то цыпеи не очень досаждали народу. Плати дань, как они требуют, и они даже замечать тебя не будут. Но иногда цыпеи начинали буйствовать. Говорили, что в это время у них начинались сильные головные боли. В это время они крушили все. Тела их становились как сталь. Горе тому, кто попадался на их пути. Живыми из их железных рук вырваться было невозможно. Но однажды, один мальчик, видя, что его мать попала в страшные объятия, и через мгновения от нее полетят кровавые ошметки, с отчаяния ткнул пальцем в кровавый клюв. Цыпея замерла, выпустила свою жертву,  подставила свой клюв под тонкие пальчики ребенка. Так были открыты рокты. Способность снимать боль была очень редка. От пальцев Рокт исходили слабые токи или лучи. В темноте, когда Рокт делал усилие, кончики его пальцев светились, и слышалось слабое потрескивание. Цыпеи выискивали детей с такими способностями. И если кто обладал эти свойством, то становился сродни богам.
Рокту разрешалось и прощалось все. Цыпей всегда было семь. Потомства они не давали, хоть и держали у себя того, кто им нравился. На смену умершей цыпеи из вулкана спускалась новая. Конечно, эту сказку Костя рассказывал не один вечер. Как только боль отпускала, Ася засыпала. Но когда наступал новый приступ, требовала продолжение. Так ей было легче. И страх отпускал ее. Слыша ласковый голос мужа, она знала, что она не одна в холодной пустоте, что смыкалась над ней. Однажды, подойдя к зеркалу, она увидела, что родимое лицо исчезло с ее лица. Вместе с родимым пятном исчезла страшная, так мучавшая ее в последнее время, боль. На месте багрового нароста осталось только небольшое розовое пятнышко, напоминавшее по форме кленовый листочек.
Потом родился Сашенька. Это было крохотное, нежно-розовое существо с густыми черными волосиками и длинными, загнутыми вверх ресницами. У него были цепкие маленькие пальчики, которые в темноте иногда искрили. Полтора года пролетело незаметно. Однажды, выйдя из магазина, Ася увидела перевернутую коляску, в которой до этого лежал ее ребенок. Костя, который оставался рядом с коляской и держал сумку, тоже не было. На Земле лежали разбросанные продукты. Все говорило о том, что здесь произошла драка. Ася запрокинула голову и закрыла глаза. Так они иногда играли с мужем в прятки. Он прятался, а она пыталась определить, где он находится. И она отчетливо услышала его зов. Ему отчаянно была нужна ее помощь. Она повернула голову в сторону откуда слышался его призыв. В голове у нее раздался щелчок. Ее тело стало стальной пружиной. Она не сомневалась и не раздумывала. Стальные ноги несли ее с огромной скоростью. Мир кругом изменился; из голубого стал черным, и только пятно света, как звезда, притягивало ее к себе. Асю не остановили железные, глухие ворота. Она просто не заметила их. Мгновение, и они лежали на земле. Существа, а их было много, державшие ее Костю, разлетелись в разные стороны. Это был не бой, а избиение. Ася работала кулаками, как машина. Она вспомнила все; недаром в молодости пересмотрела все фильмы с Джекки Чаном, Чаком Норисом, Сталлонне и Шварцнегерром. Железные наручники на Косте она просто разорвала, как если бы они были бумажные. Повернувшись на крик: «Мама!», она увидела двухметровую женщину, что держала одной рукой, как щенка, ее сына. В другой руке у нее было оружие. Она наводила его на Асю., но ребенок, дергаясь и крича, мешал ей прицелиться. Ася полетела к ней. Мимо нее промелькнуло несколько вспышек. Но она была уже рядом. В эту минуту она испытала такую лютую ненависть, что ей показалось, что у нее из глаз вырываются ослепительные лучи. Боясь обжечь своей ненавистью сына, она не глядела на него. Ее глаза встретились с взглядом женщины. Столкнулись, смяли ее, опрокинули и подожгли. Женщина с алым клювом закричала, выронила оружие и схватилась за глаза. Ася едва успела подхватить сына. Она опомнилась, и лучи погасли. С изумлением смотрела она на то, что от женщины осталась только кучка пепла. Больше их никто и никогда не беспокоил. А то что иногда за Асей пытались ухаживать другие мужчины только смешило их обоих. И невдомек людям на Земле было, что в черной бездне космоса  несся корабль, с которого сквозь пространство летело предупреждение: «Никогда и никто не должен высаживаться на планету, которую ее жители называют Земля, и что даже приближаться к ней опасно, потому что даже у самого маленького ее жителя есть суперсолдат, который его охраняет. Он непобедим, и зовут его на земном языке – мама!»