Гадалка

Игрушек и детских книжек у нас не было. Жили бедновато. Мама придумала приработок к зарплате. А может, на самом деле был у неё этот дар - гадать. Время было послевоенное. Женщины частенько приходили погадать. Денег тогда в обиходе не было. Кто хлеб принесёт за гадание, кто картошку. Сестрёнка была спокойная. Мама посадит её на кровать, свернёт из тряпочек что-то вроде куклы, её и не слышно. А меня к себе на колени. Горит керосиновая лампа. По углам и стенам, движутся тени, то, укорачиваясь, то удлиняясь. А под тёплой маминой рукой уютно как в гнёздышке, и не страшно.

Мама карты раскладывает, гадает. Иногда женщины спрашивали значение карт. Выходило что туз бубёй письмо, или известие. Пиковая дама без короля - соперница, и так далее. Но значение карт зависело ещё и от того, с какой эта карта ляжет. По маминому гаданию всегда получалось что, в конце концов, всё будет хорошо. Может “от того”, что война закончилась. Жизнь налаживалась, а может “потому что” мама, как правило, говорила туманно.

Гадания вроде сбывались. Ходили к ней часто. Слушая и наблюдая за гаданием, я невольно запоминала значение карт. И заметила одну странность. Даже, если карты говорили плохое, мама говорила, что всё будет хорошо. Однажды, я ей сказала, “конечно, всё будет для этой бабушки хорошо, ведь она умрёт, и болеть больше не будет.

Для меня тогда, от тридцати, и дальше все уже были бабушки. Мама страшно рассердилась, хлопнула меня ладошкой по губам и отшлёпала. Строго настрого запретив говорить такие слова. Это было в первый раз, когда она меня побила.

На следующий день, я, очень обиженная на карты за трёпку, достала их и швырнула всю колоду об пол. От удара, верхняя оболочка лопнула, и карты рассыпались по полу. А надо сказать, что были они очень красивыми. Картинки яркие. Дамы и короли разного возраста и почти как живые.

Вот тогда-то, они впервые заговорили со мной. Это не были звуки голоса. Может, просто сыграло воображение. Но, я до сих пор уверенна, что они скашивали глаза, следя за мной. Они даже головы поворачивали и качали ими неодобрительно.

Злость моя прошла, я позвала сестрёнку. Мы долго играли с ней в гадание. Я раскладывала карты, как это делала мама и говорила. “Что ждёт тебя дальняя дорога, какой-то удар, слезы, но всё кончится хорошо. Гадая, я разглядывала карты. Вглядывалась в них, пытаясь заглянуть им за спину. Поворачивала из стороны в сторону. Сердилась, на сестрёнку что она не слышит тихих голосов, которые нам что-то нашептывают. Сестрёнка также как и я разглядывала королей и дам, но ничего не слышала.

Потом мы вместе уснули на кровати среди рассыпанной колоды. Так и застала нас мама. Я думала она меня опять отшлёпает, за то, что карты без спроса взяла, и заплакала. Но она погладила меня по голове, дала нам по тульскому прянику. Переодевшись, сказала, что идёт на похороны той бабушки. Мама собрала карты и попросила меня никогда их не трогать. При этом, она посмотрела на меня так странно. Я, обрадованная тем, что меня бить не будут, выложила ей то, что нашептали мне карты. Про удар, слёзы, дальнюю дорогу и разлуку навсегда.

Вот тогда, я впервые увидела, как заплакала моя мама. Этого я страшно испугалась, и стала успокаивать её, говоря, что всё кончится хорошо. Видя слёзы мамы, заревела сестрёнка, а потом заплакала и я. Всё случилось так, как нашептали карты. Был удар, маму забрали в больницу. Были слёзы, когда чужие дяди и тёти увозили нас из дома. И была дальняя дорога на поезде. Впрочем, она мне понравилась. Потом детский дом. Карт я не брала в руки лет до пятнадцати. Потом научилась играть в дурака и почти забыла про гадания. Но однажды, уже работая и живя в общежитие, устав от игры, взяла карты в руки. “Погадать что ли” задумчиво сказала я. Видать чёрт меня за язык потянул. Вот с этой то фразы всё в моей жизни перевернулось.
- Мне, погадай мне, - подскочила Людмила, жившая от нас через две комнаты.
Я опомнилась, видно вспомнив единственную трёпку, полученную от мамы. Чтобы отказаться и не обидеть человека, я сказала, что нужна новая колода карт. В комнате должно быть темно. А на столе должна гореть лампа или свеча. Людмила подумала и, сказав: сейчас, выскочила из комнаты.

Она пришла, запыхавшаяся, через полчаса. В руках она держала нераспечатанную колоду карт.
- Пойдём к нам. Девчонки работают в ночную смену. Кроме нас в комнате никого не будет. Я уже всё приготовила.
Действительно шторы в комнате были задернуты. На стол Люда поставила зажженную свечу. Отказаться было невозможно. Человек потратился на карты, свечу.

Распечатывая карты, я думала, как мне выпутаться из создавшегося положения, если я забыла, как гадать. Но едва сняла несколько верхних карт, как бубновая дама, заговорила со мной. Сделав первый расклад, я сказала:
- Королей у тебя много, но ты с ними строга и лишнего никогда не допускала, оставшись до сих пор девушкой. Все эти короли для тебя пустые хлопоты. Суженного ты встретишь по дороге домой. Встреча состоится очень скоро, точно также как и свадьба. Муж у тебя будет не очень красивым, но жить с ним будешь по любви и очень богато. Ты никогда не пожалеешь что вышла за него замуж. Бросив карты в третий раз, как водится, рассказала, что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится.

Расстались, мы очень довольные друг другом.
- Наговорила человеку приятных новостей, - посмеялась я, отвечая на расспросы девчонок своей комнаты.

Нас в комнате жило четверо. Тамара, была высокая, худая с длинными каштановыми волосами. Она любила распускать их по плечам. Алевтина, мы её звали Алька: коренастая, полненькая, смешливая, с ямочками на кругленьких щёчках. Галина, с огромными глазами, обрамлёнными чёрными ресницами. У неё была короткая стрижка. Фигурой она напоминала нескладного подростка. Она была бы очень хорошенькой, не будь у неё шрама на верхней губе. Она рассекла губу в детстве, упав на камень. Врачи наложили шов немного кривовато. В разрезе губы выглядывал один зуб. Он выглядывал совсем немного, и она слегка гнусавила.

Вот таким был состав нашей комнаты. Мы посмеялись над легковерными людьми, что верят картам. Какого же было наше удивление, когда через неделю к нам зашла Люда с высоким угловатым парнем. Видать, он вытянулся совсем недавно, и не совсем ещё освоился со своими длинными руками и ногами. Но по всему было видно, что со временем он возмужает и превратится в настоящего, надёжного мужчину.
- Знакомьтесь девочки, - сказала Люда, - это мой муж Гена.

Мы были поражены.
- Как муж? Ведь сначала подают заявление, ждут два месяца, лишь потом регистрируют.
- Это у вас в городе, - отмахнулась Люда. - Всё вышло точно, так как ты нагадала. Я его увидела в поезде, и сразу поняла, что это он. Познакомились, он проводил меня до дому. Маме я сказала, что он мой гражданский муж. А мама взяла нас за руки и отвела в сельсовет, где нам в паспорта поставили штамп регистрации. А так как мы уже муж и жена, вечером собралась вся родня, а её у нас пол-деревни. Нашлось всё: белое платье, кольца и фата. Пить нам запретили. А ночью уложили вместе на белую перину в пустой хате. Родня гуляла до утра.

Оказалось, что Гена единственный сын у довольно состоятельных родителей. Людмила переживала, что вдруг она не понравится его папе и маме. Она опять прибежала ко мне погадать. Гадать мне не хотелось. Я в этот день очень устала на работе, поэтому вытащила наугад из колоды несколько карт. Сейчас, через час, вечерочком, на всю ночку. Стучит, гремит, дверь откроет, сердце успокоит. Так я приговаривала, доставая карты из колоды. Разложила их в столбик и сказала. “Родители получили известие. Они находятся в дороге. Вечером придёт Гена и уведёт тебя гулять. А потом приедут его родители и увезут тебя к себе. Ты им понравишься. Как может не понравиться девушка, которая вся светится от счастья. Ты же просто таешь под его взглядом, стоит ему на тебя взглянуть.

Всё вышло точно так, как я сказала. Папа Гены даже умудрился рассчитать Людмилу с работы без отработки. Пару раз она нам писала, что очень счастлива, а потом, переписка заглохла. Я, писать не любительница.

Следующим человеком, кому я гадала, была Тамара, жившая со мной в комнате. Она попросила погадать потому, что не знала, что же ей делать. Она познакомилась с мужчиной, который ей очень понравился. Они повстречались немного, а потом, он рассказал, что был женат. Прожили они вместе восемь лет. Саша очень хотел иметь детей, а жена обвиняла его в том, что это он виноват, что у них ничего не получается. В конце концов, ему это надоело, и он с ней развёлся. Саша предложил Тамаре встречаться, и быть ему гражданской женой. Если она родит ему ребёнка, то они зарегистрируются.

Разложив карты, я сказала: даже не сомневайся. Муж будет хороший, но не могу понять, при чём здесь эти два валета, которых он будет любить даже больше чем тебя. Тамара отмахнулась. Да это, наверное, его друзья, Димка с Лёшкой. Просто он хороший и верный друг.

И они начали встречаться. Было смешно наблюдать за Сашей, когда Тамара была в положении. Он приходил каждый вечер. Приносил цветы, конфеты, выводил её гулять перед сном. Он бы её и на руках носил, чтобы она не дай, бог не поскользнулась, если бы она ему это позволила. А потом Тамару увезли в роддом,а вечером пришел, рыдая, Саша. В руках у него был торт, шампанское.

Мы испугались, что, с Тамарой, что нибудь, случилось плохое.
- Нет, всё очень хорошо. Просто Томочка мне двойняшек родила. Два мальчика, такие хорошенькие.

Он добился того, что ему их показали. Сумасшедший какой-то папаша, сказали про него Тамаре. Из роддома Саша сразу же отвёз Тому к себе в трёхкомнатную квартиру. Там уже была приготовлена почти стерильная детская с двумя кроватками.

Тамара потом заходила в гости к нам. Жаловалась. Они, это Сашина мама и сам Саша, детей мне почти не дают. Если бы у Саши была грудь, он бы их и кормил сам. Прибегает с работы домой и сразу к ним. На меня ноль внимания. Верите девчата, я детей к нему ревную. Запретил мне пелёнки стирать, чтобы молоко не пропало. Фрукты, творог, молочные продукты есть заставляют. Я на молочку, уже смотреть не могу.

Тамара жаловалась, а у самой счастливо блестели глаза, и сидела она такая красивая и довольная. На Тамарино место вселилась Женька, больше похожая на мальчишку. Парни её интересовали только как партнёры по игре в волейбол и баскетбол.

Общежитие, есть общежитие. В нём многое зависит, от того, с кем в комнате живёшь. С появлением Женьки в комнате стало шумно и неуютно. Она разбрасывала свои вещи, не хотела дежурить по комнате, и лазила в наши кастрюли и тумбочки. Нет, она не брала наши вещи, но всё вкусненькое исчезало при её появление. Была она вечно голодной, потому что, никогда не готовила сама и наглая.
- Ой, торт был такой вкусный, я и не заметила, как его съела.
Она заявляла это улыбаясь, не чувствуя никаких угрызений совести. Смотрела такими невинными глазами; как-то духу не хватало, устроить ей скандал за тарелку борща или съеденную кашу.

Однажды утром Аля рассказ ла нам сон. Будто в тряпочных сапожках идёт по воде. А вода чистая светлая, а день летний, солнечный.
Я ей сказала: - будешь радоваться.
- А чему?
- Ну, наверное, замуж выйдешь, с общежития уйдёшь.
- Замуж, за кого? Хоть бы ты меня с кем нибудь, познакомила.
Аля очень любила сериалы, мелодрамы, книжки про любовь. Танцевать не умела. На танцы не ходила. Общежитие работа и снова общежитие.
- Аля, ну что ты лежишь на кровати, читая очередной роман о любви, пошла бы, куда нибудь, - говорила я ей иногда. - Замуж выйти мечтаешь, а сама пальцем не пошевелишь чтобы познакомиться с кем нибудь.
- Уже один раз знакомилась, - ответила Аля, - хватит.

Была у неё несчастная любовь. Обманул её парень, да ещё и посмеялся: ты что думала? Я на такой корове женюсь.
- Вот пусть теперь сам ко мне придёт, если суждено мне иметь мужа, - как отрезала Аля.

Однажды мы с Галей договорились пойти в кино. Купили два билета, но у Гали разболелась голова, и она отказалась идти. Пришлось мне продать лишний билет незнакомому парню. Он был чуть выше меня, плотного телосложения. Видать спортсмен: мышцы вон какие накаченные, - подумала я.

После кино он пошёл меня провожать. Поднялся к нам в комнату. Аля спала, уронив книжку на пол. Лежала вся розовенькая, хорошенькая. Одеяло сдвинулось, оголив круглые плечи. В разрезе комбинации тихо поднималась и опускалась тугая грудь.

Я быстро накинула на неё одеяло. От этого движения Аля проснулась. Открыла голубые глаза, в которых плавал сон, и несколько мгновений смотрела на парня.
- Ты кто?

Парень молчал, восхищённо глядя на неё.
- Да вот Аля, знакомься, я тебе мужа привела, - брякнула я.
- Болтаешь что попало,- рассердилась Аля.
- Ну а ты чего вылупился? - спросила она парня. - Отвернись, я оденусь.

Когда Аля стеснялась, она начинала грубить. Виктор послушно отвернулся. Вот так они и познакомились. А ведь точно, я как в воду глядела. Потом и карты это подтвердили. Мужа я ей привела. Аля с ним строга была. Даже поцеловать себя не разрешала. А когда он сделал ей предложение, сказала:
- Я не была замужем, но уже не девочка. Жизнь совместную с обмана начинать не хочу.
А Виктор, хохмач, ей ответил:
- Аля, а ты знаешь, я ведь с детства не девочка, и ничего хорошо живу, а с тобой будет ещё лучше.

Аля рассердилась, стала его из комнаты выгонять. А он схватил её на руки, поднял как пушинку, и говорит:
- Да мне нет дела до того, что с тобой раньше было. Я тебя даже такой злой люблю.

Вот так и увёз он нашу Алю к себе. Свадьба была скромная, девчата с нашей комнаты, да его родители. Папа Виктора, посмотрев на Алю, сказал: - Господи доченька да как ты не боишься за этого шалопая выходить.
- Ничего я его перевоспитаю, - засмеялась Алина.

С папой Виктора они сразу нашли общий язык. И надо сказать, её мягкие ручки, оказались ежовыми рукавицами. Про выпивки Виктор и думать забыл. Через год они уже на собственной машине ездили.

Мать Виктора этому была очень рада. Она простила невестке даже то, что свекор ею не нахвалится. Галине погадать я вызвалась сама. Жалко её стало. По картам вышло, что её избранник встретится ей в казённом доме.
- Ну, точно, - огорчилась Галина, за какого ни будь зэка выйду.
- Да, вроде непохоже, - сказала я. - Будет любовь, удар, какая-то операция, но всё кончится хорошо. По крайней мере, так говорят карты.
- Да ладно не успокаивай”, - сказала Галина, но по грустным глазам я поняла, как ей хочется в это верить.

А через два дня, мне дали пригласительный билет на два лица. На праздничный вечер я взяла с собой Галину. На вечере про Галину я забыла и очень удивилась тому, что она как всегда сидит, забившись в угол, но не одна, а с каким-то довольно симпатичным парнем.

Когда вечер закончился, я к своему удивлению Галины не нашла. Ночевать она тоже не пришла. Явилась под утро. Я сразу же взяла её в оборот.
- Так, давай колись, у него ночевала?
Видно Галине и самой хотелось со мной поделиться. Она взяла с меня слово, что о том, что она мне расскажет, никто не узнает.

Миша просто сел рядом. Танцевать он не хотел. Нога побаливала после падения с мотоцикла. На вечер его друг Сашка затащил. Потом он хотел уйти с вечера, а Галина просто увязалась за ним. У Миши мать лежала в больнице, а отец был в командировке. Галина просто подумала: дворец металлургов тоже казённый дом. А вдруг это он.

Ну, вот пришли мы к нему, а у него весь стол немытой посудой заставлен. Он страшно не любит посуду мыть. Пока тарелки не кончатся, он посуду не моет. Ну, я всё перемыла, пыль протёрла, полы помыла, цветы полила. Время второй час ночи, в общежитие уже не пускают. Миша не столько помогал, сколько мешал. Я его прогнала спать.

Навела порядок в спальню к нему зашла. А он спит на широком диване совершенно голый. Простыня на пол сползла. А в комнату луна светит, полумрак стоит. Я с ним рядом прилегла. Мужчин-то голых никогда не видела. Ну и стала его разглядывать. До того увлеклась, что решила потрогать. Думаю, он же крепко спит, похрапывает, не проснётся. А он такой твёрдый. А Миша проснулся. Схватил меня, но не грубо, а так вроде ждал, что я вырываться буду.
- А ты?
- А я что, дура
- Вырвалась?
- И не подумала.
- Я ему ещё сказала: не переживай из-за того, что ты меня невинности лишил. Я тебя в загс насильно не потащу. Короче, после всего мы разговорились. Оказывается, он служил там, где радиация, схватил дозу. Пришёл с армии. Может из-за волнения, со своей девчонкой в постели у него ничего не получилось. А она над ним ещё и посмеялась. Он неделю потом пластом лежал на диване не поднимаясь. Страшно переживал, хотел с собой покончить. Веришь, ты первая с кем у меня всё так здорово получилось. Потом до утра мы ещё пару раз это сделали. Он был такой счастливый, называл меня Галчонком и целовал меня в губы.
- А теперь я ложусь спать, и мне всё равно, что будет дальше. Этой ночи у меня никому не отнять.

Она спала до вечера. А вечером пришёл её Миша и опять увёл её на всю ночь. Неделю Галя жила, как в раю. А потом вернулся его отец и застал их в постели. Он орал на сына.
- Ты что, лучше этого гнусавого суслика никого найти не мог?.
Сын чуть не кинулся на отца с кулаками. А Галина до того разозлилась, что сказала:
- Ты старый дурак, сам приползешь на коленях, просить меня вернуться.
Вернувшись в общежитие, Галина стала переживать:
- Что я наделала. После этих слов он меня на порог не пустит. Погадай а, ну пожалуйста.

Я разложила я карты. Гляжу и не верю, ни им, ни своим глазам. По картам выходит, что Миша болеет сердечно из-за Галины. Что старший король придёт, и будет просить её вернуться.

Так и вышло. Отец Миши просит, а Галина, ни в какую не соглашается. Вдруг Мишин отец, падает, на колени хватает Галину руку и начинает трясти. При этом он просит, суслик ну пожалей если не меня, то хоть моего единственного сына. Ведь он лежит уже неделю не поднимаясь; и не ест, и не пьёт.

Как Галина это услышала, её из комнаты как ветром сдуло. По лестнице бежала, я думала ноги поломает. Пришла к Михаилу, а около него и врачи, и мать суетятся. Она их всех из комнаты выгнала, и стала ему что-то на ухо шептать. К вечеру он поднялся. Отец говорит: ладно женитесь, но Миша, хоть разреши, я договорюсь, и суслику пластическую операцию сделают. Ведь ей и самой красивой быть хочется.
- Для меня она и так красивее всех, - заявил сын отцу. Но Галя сказала: - Миша мы и так против воли отца в главном пошли. Так давай хоть по пустякам не перечить.

Каково? Ну, папа договорился. А что ему было не договориться, если он секретарь горисполкома. Через два месяца, мы Галину не узнали. От шрама и следа не осталась. Хирург, почти волшебником оказался. Гнусавость исчезла вместе со шрамом. Мишин отец стал называть её моим любимым сусликом.

Может, он надеялся, что со временем Миша охладеет к Галине. Не тут то было. Свадьба была пышная. Галина пела на свадьбе вместе со своим Мишей так хорошо, что секретарь горисполкома даже расплакался. Я спросила: - Галя, а тебе не обидно, что он тебя до сих пор сусликом называет?. А она засмеялась: - Но любимым же.

Вообще-то она умница. Может и не так образована, и не всегда знает как себя вести. Но она быстро учится. А уже скоро и внука деду подарит. Вот уж тогда, он у неё под каблуком окажется. Карты не врут.

А из общежития придётся уходить. Комендант приходила ругалась. Что эта комната мёдом намазана что ли; все в ней жить хотят. Говорят она счастливая. Все из неё замуж выходят. А вроде и правда. Уже трое из неё вышли замуж.
- Это, правда, что ты гадать умеешь?. Может и мне бросишь на картах.

Комендант у нас грубая и злопамятная. С ней портить отношения нельзя. Погадала. Сказала: - жди дорогого гостя и в дорогу собирайся. Поедешь на край света, там и счастье своё встретишь.

И точно. Сын её с армии пришёл, и увёз её на Камчатку. Там говорят, она замуж за механика вышла.

А ведь права была моя мама. Главное, надо дать человеку надежду на лучшее. Слово оно имеет вес и материально. Если ждать хорошее, оно обязательно придёт. Главное, не падать духом и надеяться. Жаль себе гадать бесполезно. Я переехала в другой город, карты в руки не беру. Бесполезно просить меня погадать. Тогда мы были молодые. Мне просто повезло, что у девчонок в жизни всё хорошо складывалось. А если сейчас выйдет по картам плохо, а я как мама врать не могу. Как же жить потом с этим знанием. Лучше не гадайте. Живите не ведая что будет дальше, так интересней.