Кто подсказал Пушкину?

КТО ПОДСКАЗАЛ ПУШКИНУ СЮЖЕТ
«БАХЧИСАРАЙСКОГО ФОНТАНА»?

Татьяна Фадеева. Две Софии и Пушкин. – Симферополь: Бизнес-информ, 2008. – 215 с.

Виталий Тепикин
    
     Лет восемь назад внимание «НГ-Ex libris» привлекла книга Татьяны Фадеевой «Крым в сакральном пространстве». Даже не просто привлекла, а была названа лучшей книгой года в области краеведения. После того вердикта сочинение дважды переиздавали – то ли ходовым таким стало, популярным, то ли мнение нашего брата критика услышали. Все вместе, наверное. Потому что пишет Фадеева увлекательно, из архивов выносит множество неизвестных доселе фактов. А Крым – он и есть Крым.

     Новая рукопись автора более персонализирована. Это рассказ о судьбе двух женщин, двух Софий, оставивших заметный след в истории культуры. София Константиновна Главани-Витт-Потоцкая часто упоминается в ряду блестящих авантюристов восемнадцатого века. Детство и юность ее прошли в Стамбуле, где ждала судьба наложницы в гареме. Но бедная гречанка София круто разворачивает судьбу: сначала становится генеральшей Витт, потом графиней Потоцкой, известной на весь Петербург. И все – благодаря незаурядным способностям и природной красоте. Или сначала красоте… Нет, способностям все-таки в первую очередь. Иначе нашим агентом в ходе русско-турецких войн София вряд ли бы поработала. Да, да, было и такое!
    
     Названного уже хватило бы на несколько жизней красавиц (даже при нынешних темпах). Но это, скажу вам, не все. Кандидат исторических наук Татьяна Фадеева придает важнейшее значение созданию героиней предания о пленнице крымского хана, которое, будучи поведанным ее дочерью Софьей Станиславовной Потоцкой юному Пушкину, легло в основу поэмы «Бахчисарайский фонтан».
    
     До сегодняшнего дня в русскоязычных публикациях о героинях книги говорилось мало. Помимо явной скудности сведения о них еще и искажались. Тут всему виной источники, на которые опирались наши исследователи. Как вы думаете, что могла написать про Софию, свою соперницу, первая жена графа Потоцкого, не желавшая давать ему развод? Правильно, ничего хорошего. А ведь писала не только она, дети подключились в пикантный момент дележа графского наследства. Между тем за рубежом издавались записки польского посла Боскампа-Лясопольского, находившегося в 1777-1789 гг. с дипломатической миссией в Стамбуле и опекавшего дерзкую гречанку. Важные исторические подробности изложены у французских авторов – принца де Линя, графа де Легарда и еще в письмах самих героинь, написанных большей частью тоже на французском. Все эти источники (и не только эти) Татьяна Фадеева перевела на русский впервые, умело представив в канве своего повествования.
    
     Что касается роли двух красавиц в создании пушкинской поэмы, то тут фактов изрядно. Во-первых, есть письмо Пушкина к Вяземскому от 23 ноября 1823 года из Одессы: «Вот тебе, милый и почтенный Асмодей, последняя моя поэма… Если эти бессвязные отрывки покажутся тебе достойными тиснения, то напечатай… Да припиши к «Бахчисараю» маленькое предисловие или послесловие – если не для меня, так для Софьи Киселевой». Известно, что Киселевой дочь Софии Потоцкой стала после вступления в брак. Во-вторых, 8 февраля 1824 г. Пушкин пишет Бестужеву: «Недостаток плана – не моя вина. Я суеверно перекладывал в стихи рассказ молодой женщины…» И наконец, в-третьих, при публикации поэмы поэт дал приложение с выпиской из «Путешествия по Тавриде» Муравьева-Апостола, а в ней такое: «красота женская есть, так сказать, принадлежность рода Потоцких». Явное указание.
    
     Татьяна Фадеева полагает, что знакомство Софьи-дочери с поэтом произошло в 1817-1819 годах, когда уже старая графиня вывозила ее с сестрой на балы Петербурга и Царского Села. Пушкин как раз в это время оканчивал Царскосельский лицей. Даются предположения вспыхнувшей поэтической любви, неразделенной Софьей. Цитируются трепетные пушкинские строчки с близкой датировкой. Автор книги отстаивает чистоту и неприступность своей героини, оставляя на совести Вяземского характеристику «похотливой Минервы».
    
     Надо сказать, что Фадеева точно такую же позицию защиты выбирает и при рассказе про Софию старшую, хотя там любовные виражи меняли судьбу и определяли будущее героини. Большинство литераторов с конца XVIII века старалось побольнее уколоть Софию. «За что? Оказывается, за то, что… сделала оружием свою красоту, … что слишком многим кружила головы». Репродукции редких портретов героинь – матери и дочери – обезоруживают критиканов. Красота все-таки страшная сила.