Стрелы Купидона

- Налить Вам нашей, как обычно?
- Да, чашу «Святой», пожалуйста! – златокудрый ангел присел за ближайшее облако и устало стожил крылья.
- Сколько вечности, сколько бесконечности! Давно не виделись, Купидон! – худощавый ангел опустился на облачный пуфик. Его перья топорщились в разные стороны, а роба, заляпанная разноцветными пятнами краски, выглядела небрежно; нимб, припудренный золотой крошкой, съехал набок и едва не касался торчащей из-за уха кисточки. «Все вы художники одинаковые», - подумал Купидон, смахивая осыпавшийся с крыльев ангела снег.
- Здравствуй, Рафаэль! Как поживаешь?
- Спасибо, как всегда! Разве стоит менять что-либо в идеальной природе сущего? Красим цветы и листья, дорисовываем звезды, рассыпаем блестки на солнечные лучики, - он тряхнул головой, и столовое облако заискрилось, когда с нимба осыпались золотая пудра, - А сейчас грядет мой самый любимый период: мы с учениками будем рисовать новогодние снежинки и разукрашивать рождественские сны! Ах! Будьте добры, пожалуйста, каплю «Света»! – окликнул он официанта, - А как проходят твои учения?
- Ах, Рафаэль, лучше не спрашивай! Это вам не радугу в дожде разводить! –  фыркнул Купидон, он всегда с иронией относился к художникам, садовникам и другим ангелам сомнительной специализации, считая, что их работа не представляет особой важности, и служит разве что дополнением к его собственной.
- Старик Михаил рассказывал, что твои последние Амуры просто бесята, прости за грубое слово, - Рафаэль похлопал себя по губам, - Говорит, что Хранители совсем покой потеряли, только и делают, что отвоевывают у Этих, - он взглянул вниз и перекрестился, - унывших, одиноких, отчаявшихся, погибших от любовной тоски и даже, - он перешел на шепот, - самоубийц!
     Купидон нахмурился и сделал глоток «Святой» воды.
- Мытарства и так стали намного сложнее, - продолжил Рафаэль, - А ангелы-хранители превращаются в настоящих адвокатов, ведь святых на всех не хватает!
- Вот я и говорю, что Любовь – это вам не листочки клеить! Что там цветочек, ну перепутали, не в тот цвет макнули – они только рады, - Рафаэль поджал губы, - А мои крылатые олухи, не дай Господь, ошибутся – и души гибнут!
- Каждая работа по-своему важна, Купидон, - начал было художник, но ангел не дал ему продолжить:
- Понимаешь ли, быть посланником любви нынче модно! Куда крылом ни махни, всюду Амуры и Херувимы! Каждый пухлый любитель сердец и сладкого считает своим долгом поступить на факультет Купидона! На мой факультет! Кое-как сдают вступительные экзамены на меткость и завивают волосы на нимб, а потом, - он сокрушенно покачал головой, - бездельничают, летают на парах и свитков совсем не читают! Фантазии лишились напрочь: стихи пишут – обнять и плакать! Ну вот послушай, например, признание:

                Муси-пуси, муси-пуси,
                Миленький мой,
                Я горю, я вся во вкусе
                Рядом с тобой…

 … Ну разве можно шептать такое на ухо влюбленным? Стыдно! А они еще со мною спорят, говорят, что времена «Я к вам пишу, чего же боле…» прошли безвозвратно.
- Я слышал там внизу теперь все больше одиноких. Ты, стало быть, действительно решил повысить уровень своих Амуров и понапрасну стрел не тратишь. Иль не сезон? – усмехнулся Рафаэль, уязвленный таким надменным к себе отношением, - А нам после сезона хризантем и листопада отдыхать некогда. Пока настаивается радуга, в ход идут серебро и белила…
- Как же отдохнешь тут! – снова прервал его Купидон, - На полы робы наступает Новый год, а в книге влюбленных еще полнейший беспорядок! У новобранцев практика была - теперь работы мне на смертный век. Бедные души земные: в кого попали сразу две стрелы, кто укололся и теперь влюблен в себя, третьи страдают от безответной любви, других и вовсе не нашли и оставили одинокими. Молодежь, - вздохнул Купидон, - Стрелять надо в сердце, а не по чем попало!
     Вдруг перед облаком возник голубоглазый юнец, весь усыпанный веснушками. Он поклонился ангелам и перекрестился в знак уважения:
- Учитель! Вы просили залететь за вами, когда я найду ее.
- Верно, - расправил крылья Купидон, - И какова же Божья воля?
- Нашел. Дома она. Плачет под телевизором. Себя жалеет.
- Каждый раз под Новый год находим несчастнейшего одинокого человека и дарим ему самую пылкую и беззаветную любовь. Такое вот нововведение, - похвалился Купидон. Рафаэль улыбнулся в знак одобрения и поинтересовался:
- И как на этот год, глубоко несчастная?
- Глубже некуда: окружила себя таким одиночеством, что стрелы отскакивают; а несчастий столько, что у ангела-хранителя крылья поредели, - сообщил молодой Амурчик, - Учитель, через считанные часы наступит Новый год…
- Ах, Всевышний, как быстро летит бесконечность! Тогда поспешим! Поспешим!
    Ангелы оказались на старенькой улочке перед длинным пятиэтажным домом со множеством окон и, где ветхими, а где новенькими застекленными балкончиками. Дворик освещали уютные глазки окошек, свет отражался от белой перины снега и стеклянного блеска сосулек, окаймляющих крышу, словно ледяное кружево. Старый орех скрыл наготу под пушистым снежным свитером. Ангелы уже начали стряхивать с небес дух праздника. «И все же, Рафаэль неплохо постарался»,- с уколом совести признался Купидон.
     Амурчик поманил ангела к светлому окошку. Сквозь призрачную тюль просматривалась вся гостиная. Она была небольшой и, в отличие от прочих комнат, мелькающих в чужих окошках, совсем не украшенной. Диванчик, кресло, телевизор, шкаф и ни намека на праздник, в ней пахло одиночеством. Вот, в дверях показалась девушка в ворсистом халатике и с чашкой кофе в руках, а следом за ней влетел Хранитель. Светловолосый ангел проследовал за ней к дивану и сдул горячие брызги кофе в сторону, когда она уронила чашку. Она склонилась над разбитой посудой и, не обращая внимания на успокаивающий голос ангела, зарыдала.
- Мда, - оценил положение дел Купидон, - Не самая блаженная душа. Ну что же, тем приятнее будет ее осчастливить. В кого же будем ее влюблять?
     Амурчик смутился:
- В этом и есть вся трудность… Не в кого.
- Как так не в кого? Неужто нет ни одного знакомого мужчины?
- Нет, подходящих нет: все либо родственники, либо женаты…
- Ну и ладно, будем устраивать любовь с первого взгляда! – потер ладоши Купидон.
- Это кого же она за несколько часов сможет оттуда увидеть? – прошептал почти про себя Амур.
- Ну вот, - улыбнулся Купидон, - Сегодня Око Господне смотрит в ее сторону.
     Из переулка вышел молодой человек в красной куртке с большим пакетом и зажатым в ладони кусочком бумаги, с которым он постоянно сверялся, медленно продвигаясь вдоль улицы и изучая номера домов и подъездов. Ангел-хранитель парил над его плечом.
- Добрый вечер Господний! – обратился к нему Купидон, - Какими судьбами здесь ваш подопечный?
- Добрый! К друзьям собрался на праздник. Вот уж прибавил мне работы!
- Мы здесь как раз для того, чтобы вам эту работу существенно облегчить! – заверил его Купидон, - Я смотрю, одинок ваш благодушный и стрелы Амура его не пронзали. Есть ли при вас его книга жизни?
- Конечно, такая имеется, - ангел зашелестел складками робы и извлек из-за пазухи мерцающую обложку, - Вот, прошу! – в авторитете Купидона сомневаться не приходится.
     Он постранично изучил заветный дневник хранителя.
- Ну как? – обеспокоено поинтересовался ангел, вернув себе книгу.
- Что ж, довольно светлая душа, - улыбнулся Купидон, - Делайте запись: «Ошибся подъездом»…
               
                (Декабрь 2007)