Дополнение к тримирию...

6.07. 08.  \\15:20.
Сейчас (счас или щас – если вам не режет слух)  лежу под яблоней (как настоящий поэт). Обгоревшая спина болит.  До красных пятен   в глазах. (Это еще и от напряжения, все же  - пишу лежа на спине, поперек дороги).  Мну телом клевер. Записываю, чем нынче порадовал мир, искушенную истосковавшуюся душу.
Мир благоволил ко мне и сегодня тоже.  Живность, живость,  вдохновляет  меня  как ребенка, вызывая неадекватный восторг.
Волга, в очередной раз - запутавшись, - то разлилась, то  схлынула,  неуверенно поглаживая песчаные пороги, образовавшиеся в процессе движения воды. Она как мать, волнуясь,  прикрывает руками срамные места теперешнего  - вынужденного – бережка.  Нежит - успокаивая.  Но и она сама устала – обмелела,  раньше кровь с молоком, теперь осунулась,  захворала. Цвет поменяла, будто от злости на кого-то, позеленела.   
Вода цветет, и водоросли тыкаются мне в ноги. Они устали плыть, и пытаются, зацепившись за меня - передохнуть. А воды мало, мелко  до ужаса, еле по пояс наверно.   
          Джинсы намокли, и край рубашки тоже, но купаться я все равно не стану.
Первый водоросль перекрыл мне дорогу своим телом,  я задумалась, потому увидев его, лишь дружелюбно попросила:
- Пропусти, - и пощекотала.  Хоть медленно, но  он привел свою руку обратно к телу. Открывая узкий коридорчик, меж собой и другими  распластавшимися мило-волосатыми телами.
         Погуляв в окружении разномастных господ, я вернулась ближе к берегу, и вновь стала общаться с  водорослем (хоть и – правильнее – «одной водорослью»), я расчесывала его волосы, гладила по рукам, и от блаженства он принимал  немыслимые позы, фигуры. Он все время тянулся вперед, и тогда я  - немного помогла.
 - Осталось сделать только рывок, если действительно хочешь уплыть.   
А ветер целовал и подхватывал нас, разомлевших, и теряющих почву под ногами.
Хотелось дышать, - но было не надышаться.
Его рука, вследствие - стремительно и беспорядочно сменяющихся поз и фигур, идущая  сразу от глаза, от  - его красивого,  круглого выразительного глаза, - оторвалась и поплыла вперед…
Восхитительно милый.   Ты вдохновляешь меня. Рука тем временем смешалась с другими плывущими частями или целыми водорослями. А я стояла по щиколотку в воде улыбалась по крокодильи, и слушала толи – вразумляющий  шепот ветра, толи наоборот, - его глухие крики восхищения. Да, он тоже в упоении.
Чайка обдала -  противодействующим потоку ветра, потоком воздуха и капель из-под крыл, задевши рядом гладь воды.   
Только надоедливые мошки щекотались, пробуждая нервную дрожь.  Я отправляю их вслед за водорослями вплавь. Инстинкт выживания подводит козявок, что облепляют мои ноги, снова и снова, в поисках отдыха в полете над неспокойной гладью Волги.   Не судьба – я жестока.  ;.   Я прерываю свой рассказ каждые  полминуты, что бы смыть их надежду, вместе с ними.
Мимо пробежала женщина.  Ветер, решив поиграть, укатил круг - красивый, голубой,  на котором учился плавать ее внук.  Далеко унес, - одной рукой; и смеялся рядом со мной, другой рукой непрестанно,  неустанно взъерошивая  мне челку.
Заметив третьего потенциального собеседника, я попросила его подать мне руку (не знаю - чем он мне приглянулся).  Он  отпустил  ко мне, по воде вплавь от себя - всего один пальчик. Потянув,  я таки вырвала сеньора из объятий других зеленых господ. Он благодарно  обвил мои ноги, потом распластался рядом, и покачивался,  закатывая  глаза от удовольствия и легкости обретенной свободы.    Но это, мой мальчик, - только иллюзия. Ведь один – это не так хорошо.     Может унести так  далеко, и совсем не туда куда хотел. Но если он, наткнувшись на следующую группу водорослей,  найдет среди них  не только попутчиков, но и друзей   - он счастливчик.
Хорошо…хорошо, - но недополотые грядки ждали и звали меня. Нехотя, лениво, вытащила себя из воды, водрузила ноги в мокрых тяжелых  джинсах на берег, и с каждым шагом  погружаясь  в песок, стала подниматься. Ничего скоро каменная полоса  - не успею сильно закопаться.
.. – девушка такая… - и странная тишина.
- Она хорошая. Даже красивая – возразила я на возможный отрицательный смысл  не произнесенных слов,  не оборачиваясь к ним.  Пожала плечами и добавила:
- Я уверена, - ее уже кто-нибудь любит.  – Она добрая и почти беспомощная.  – Я оглянулась, и увидела берег, воду. Темные и светлые полосы.  Чувствовала движение песчинок ступнями, и твердость спин камней.   
Решила найти мое вчерашнее убежище печали, где ее оставила.
Нет,  я не решила за ней вернуться. Просто там было так  красиво.
Эту фразу я дописывала,  уже пытаясь   вежливо отклонить предложение о знакомстве.
- Девушка, а вы -  одна?..  (нда, -  понимай, как хочешь... я даже задумалась…)
Просто на днях снова посетовала, на то, что ни с кем новым не общаюсь.  Пожалуйста, - идут знакомиться. Но никто не учитывает, что я придирчива,  меня надо удивить, подход  там  - особый и тому подобное. Я такое - обычное знакомство  в штыки принимаю и «слепну», глохну и раздражаюсь,   и все равно гну  заржавевшую линию – одинокого эгоиста,  у которого никого нет, и он даже знает почему, но менять не собирается. Или ждет того, кто придет и пнет,  и - безапелляционно (о, русский язык - богат и страшен) проорет на ухо:
 -  давай уже жить, хорэ  молодость  губить.
…Вернувшись на свой, заждавшийся моей заботы огород, я перестала даже думать, слушая тишину.  Кайф - временами давать  внутреннему голосу, сознанию,  иногда даже удается подсознанию – пару или десяток секунд отдыха. Молчим и радуемся. И легкость такая в голове. Как воздушный шарик, - тянется в небо даже. Смеюсь и снова иду отдыхать физически. Крадусь как призрак, что б  не спугнуть жизнь.  Она идет параллельно, иногда не замечая ни моего присутствия, ни - так же,  - моего отсутствия.
А чувство сопричастности очень дорого  мне, оно как-то успокаивает и убеждает в том, что я жива.  Участие в жизни природы, с сильно многочисленными ее представителями:  стихиями, животным миром,  людьми. Не сам по себе существуешь, как обычно, а, - забыв о себе, растворившись в ком-то. Удивительно, но именно тогда, наверно я чувствую жизнь, потому что вижу и себя тоже, со стороны.
Прислонившись к теплому дереву, тихо шуршу карандашом и листиками, а тут перед носом  пролетает нечто мягкое и пушистое, являя собой запредельность.  Это чудо касается меня  пару раз, вызывая бурю эмоций, клокочущих внутри, оттого  еще более сконцентрированных.
.. – Друг, - лети к любимому…- я тяну к нему  руку,  и создаю направленный поток воздуха, сгибательно - разгибательными движениями кисти.
- Хм… к моему или к твоему?
 -Ну, смотря - кто тебе дороже. – Смеюсь:  Получается - к твоему, - и машу ему уже просто вослед рукой,  с дурацкой тлеющей сигаретой.
После я вижу второго пушка. Уже на пороге, у меня за спиной.  Но он летит в домик, - похоже, у него так там кто-то есть родной.
 До этого я разговаривала с дверью. Жаль,  я ее так и не  поняла.  Может, пушок полетел к ней.
На стекле бабочка – я  нежно поймала ее в кулачок и отпустила в  - оконный проем.  А ведь он - с острыми обломанными краями, -  немудрено и повредиться, ослепнув в порыве - на волю, к природе.… У нее и так короткая жизнь. Слишком бесценна, что б хоть одно ее мгновение - терять попусту,- бесцельно биться о чужой мир.
Выхожу на крыльцо.  Порог подо мною скрипит – жалуется, но иногда мурчит, как кот. Только совершенно не приемлет ласку, – видно послевоенная выправка.   Я,  сегодня уже порядком отупев от счастья, совсем не  стираю улыбку с лица,  и тарабаню какой-то простенький ритм марша… и слушаю.
Воробьи гоняются за кузнечиками. Высший пилотаж. Музыка крыльев  сплетается с голосом ветра. Он вновь явился лишь на миг, и унес еще одного пушка, зацепившегося за столбик крыльца (за балясинку;.)
А у меня судьба такая - глядеть кому-то вслед.
Воробьи – они так играются, дети будто, и доверчиво отвлекаясь от охоты – пролетая близко,  смотрят в глаза. Живые, а не люди... - как говаривал Маяковский.  А мелькают, прямо-таки под самым  моим носом. В тишине.  А вот если бы нас было двое, - воробьи были бы не так шумны, где-нибудь - под яблоней резвились бы.   Трава колышется, прогибаясь и распрямляясь под их телами. «Качаю ногой в такт росту травы», вбираю всем естеством происходящее, что б в осенней неминучей депрессии, иметь просвет.  Я осень люблю всеми своими « эго-ми» – наверно потому что она захватывает - и не спрашивает, и думать бесполезно. Короче, как и весной, но атмосфера другая. Весна – меня не особо задевает. А вот как осень чудит – мне  не налюбоваться.  Меня носит с нею… вот, - как те самые -  горячих оттенков листики, которые я люблю по той поре пинать… но мне всегда, как обычно, не с кем    их пинать…
    …И только я вернулась в лето, отложила листик  и карандаш, что бы прогнать муху, да потянулась - за яблочком, а в этот миг яблоки покатились с жутко ухабистого и покатого крыльца ко мне.           И их топоток попал в звук - разом взлетающей с земли - на ветки целой стаи воробьев.