Познавший всё...

«Все вещи утомляют, и никто (всего) не сможет пересказать, – не насытятся очи тем, что видят, не переполнятся уши тем, что слышат» Экклезиаст 1,8

Познавший всё


     Он, познавший всё, был умён от природы, а прожитые годы добавили к уму и мудрость. И потому понимал как призрачно, недолговечно то, чем обладаешь. Что владея многим, и знаниями в том числе, не может заиметь человек главного – Бессмертия.
     Его жизнь, начавшаяся по включенному кем-то таймеру, подходила к концу. Да, он был коллекционером: собирал впечатления, звуки, запахи, вкусы, ощущения и даже…  удачу.  И не жалеет ни об одном из прожитых дней!
    Но вкусы менялись, как, впрочем, и жизненные приоритеты. Его перестала радовать еда, восхищать лесть случайных женщин.  И даже длительные путешествия, ранее приносившие лишь удовольствие, уже тяготили и тело, и душу, чересчур уставших от долгой, перенасыщенной наслаждениями, жизни.
     Когда-то давно он чуть было не решился на тот единственный шаг, который мог бы изменить что-то в нём самом и в его бытие.
     Ту девчушку он заприметил ещё в юности. Сразу почувствовал: она - единственная, другой такой не встретит. Издали годами наблюдал он за ней:
вот она на качелях, взлетая, пытается достать до неба. Щебечет с подружками. Склонилась над книжкой. С интересом наблюдает за облаками, мечтательница!  Он радовался её смеху. Задыхался, когда она надсадно кашляла. Страдал при виде соперника.
     Он замечал, как, взрослея, она превращалась в самую красивую из женщин, самую желанную. Мог бы на ней жениться, построить дом, вырастить детей, отдать за неё, при надобности, без колебаний и сомнений жизнь.  Но. Но их дороги так и не пересеклись. Не случилось, не вышло. Не стал врываться в чужую судьбу.
     Столько познал он запахов, но лишь одним, самым  приятным, нужным - запахом настоящей любви -  так и  не надышался!
     Однажды почувствовал, что отмеренное судьбой время подходит к концу, и он, дабы избежать  участи тех, кто заканчивал  земной путь  в жалости  к самому себе, в сомнениях и  угрызениях совести, удалился  в пустыню. Не был вызван этот шаг самолюбованием или самобичеванием. Всё было намного проще: он и среди шумной толпы всегда ощущал себя одиночкой.

     Когда внутренний таймер отсчитывал последние мгновения, он грустно   улыбнулся. Ему осталось попробовать лишь одно: Умереть…


«Всему (свое) время, и (свой) срок всякой вещи под небесами: Время рождаться и время умирать…» Экклезиаст 3.1,2