Меланхолия - Уйти, чтобы вернуться

Очень больно, когда время перестаёт иметь значение – даже краткое мгновение оборачивается вечностью – вечной печалью и безысходностью. Мы разучились быть счастливыми, и потому иной у нас просто нет.
Правда, да - я жалею себя, и не только – всех нас. Жалею, потому, что ещё умею помнить, не забыл, не растерял редкие осколки прошлого. Я помню, как мы – люди – ликовали, сумев однажды покорить, сломить законы мироздания. Тысячелетия усилий, тысячелетия ошибок и разочарований, когда, ломая крылья, обрушивались с вершин и начинали с первого шага. И возвращались, вопреки страху, лени, зависти и, порой, здравому смыслу. И шли вперед. Чтобы однажды оставить путь позади, когда сумели уверенно и смело дотронутся до неба.
Я помню, как волнительно отрекались от прошлого, раз и навсегда пересекая порог, сбрасывали оковы и, обновленные, переродившиеся, взмывали свободно – в неизвестность. Я помню, помню, как вскоре угас огонь в глазах. Вместе с недостатками, мы тогда лишились чего-то дорогого, важного и неподвластного словам. Потеряли и не заметили потери.
И всё вдруг изменилось – потускнели звезды, выцвели краски, чувства остыли и притупились. Могущественные, мы больше не знали главного – «Зачем?» - и уже не боялись того, что не хотим этого знать.
Меланхолия… Страшное проклятие всемогущих. Чёрная, безвыходная, бесконечная тоска поймала нас в сети - и держала. Но этого было недостаточно – мы стали уходить, обрушиваться в себя, разлетаясь по ветру россыпью пустых оболочек. Так тлело могущество, – ненужное, непонятное, чуждое – так падали вниз мы безразличном сиянии тысяч звезд.
Так странно было умирать, медленно, но верно гаснуть – ведь мы победили. Но могло ли быть по-иному? Мы так бежали, так торопились скорей пройти наш путь, что слишком много оставили за спиной, многим пожертвовали и многому не научились. Мы вторглись в небесный чертог, ожидая ответов, новых путей и горизонтов, но нашли только мощь. Не научившись знать и уметь больше, не заплатив усердием и мудростью за щедрые дары, мы потерялись в бесконечности незнакомого и холодного мира. Наверно, так и должно было случиться – как случалось всегда и со всяким, желающим многого и не ограничивающим желаний, но не желающим понимать главного – «зачем?».
Но, ещё помня, как умели жить раньше, мы не пожелали смириться. Не до конца понимая себя и мир вокруг, решили, что сумеем дорасти и стать достойными. И, как верные сыны человечества, нашли ответ и цель среди далеких звезд. Падение остановилось – путь сквозь тернии оказался сложнее, дольше и опасней, чем мы полагали, но нужно идти дальше. Прогибая под себя реальность, вне тел, сознания, вне привычного мира – вне всего и во всём. Наконец-то мы шли – вперед, к звездам…

…Сидя на молочно-белом песке, я уже который час неотрывно глядел на далекие скалы, коронованные тяжелыми снежными шапками. Ветер безмятежно резвился в роще неподалеку, срывая ярко оранжевые, багровые – все подряд – листья, обнажая ветви, и уносил за собой. Причудливые танцы осиротевших листков на фоне вопреки всему ясного осеннего неба от чего-то казались удивительно милыми и трогательными – словно ожившие воспоминания из детства.
Услышав осторожные, неспешные шаги за спиной, я невольно улыбнулся. Она никогда не могла выдержать, подбираясь ко мне тайком. Вот и сейчас, оставаясь всего в паре шагов, расхохоталась и радостно бросилась мне на шею.
- Папа! Ты опять услышал?! – по-прежнему вися на мне, она еще крепче сомкнула объятия, демонстрируя притворную злость.
- Солнышко! Ты задушишь папу! Пощады! – тихо млея от удовольствия, я изобразил, как начинаю терять сознание.
- Врун! Я вижу! – дочь, ничуть не смущаясь, повалила меня на спину и ухватила пальцами за нос.
- Нечестно! – я поспешно вырвался из цепких лапок юной охотницы.
- А ты первый начал! – она скорчила причудливую гримасу и показала язык, - Врун!
И сразу же, мгновенно озарившись лучезарной улыбкой, неугомонное бедствие принялось энергично носиться вокруг. Больше для виду, чем по необходимости отряхивая песок с одежды, я с щемящим восторгом в сердце наблюдал за её забавами.
- Па-а… - между очередными кульбитами произнесло неугомонное чудо – Ты опять про звезды вспоминал?
- Почему…
- Ты всегда, как об этом вспоминаешь, становишься грустным… - она так очаровательно, со знанием дела наморщила лоб и состроила задумчивую гримасу, что я чуть не захохотал - Или нет… Печальным! И всегда идешь смотреть на горы или на океан.
- Да, родная. Про звезды.
- И как? – подобно всякому ребенку, она готова слушать одни и те же истории, лишь бы папиным или маминым голосом. Даже не поленилась угомониться и почти что упала мне на колени. Я поспешно поймал её и, не удержавшись, сжал в объятьях, спрятав лицо в длинных, вьющихся локонах.
- Ну па-ап! – чудо оставалось непреклонным и требовало историю.
- Хорошо. Значит, звезды… Мы разбрелись по Вселенной, выискивая тайны, знания и приключения. Мы искали, не зная что, и ждали, верили – найдется наш потерянный путь, откроется дорога в неизведанные дали. Мы надеялись, что всё у нас впереди.
- И что? – с удивительной непосредственностью и нетерпением, словно не в сотый, а первый раз слушала, проворковала дочка.
- А дальше, солнышко, когда мы обессилели в поисках, отчаялись искать смысл и самих себя. Когда чуть было не решились навсегда исчезнуть, растворившись в черной, холодной пустоте. Мы сделали то, что давно должны были. Поняв, что искали не то и не там, что всей Вселенной будет мало, если в самих себе, за спиной не нашли ответов и смыслов. Мы обернулись.
- И всё? – моя красота обиженно насупилась – как всегда.
- И затем мы, наконец, вернулись домой.
- Как просто… - она легко поднялась на ноги и поспешила к дому. Остановившись через десяток метров, обернулась и, вновь задорно улыбаясь, крикнула:
- Скорее, мама ждет!
Я поднялся и поспешил следом.
Вот так. Всё просто.