Мамы

Видавничий Гурт КЛЮЧ:
Дмитрий Каратеев & Константин Могильник

Фрагмент романа ЛИРИЧЕСКИЕ ВЕЛИЧИНЫ или LIEBE DICH AUS...


Отрывок. Целиком книгу АЛТЫН скачать: http://www.scribd.com/doc/14975719/10-Liebe-dich-aus

...........................

МАМЫ

Не дали обдумать: дверь открыла мама Зоя с испуганно строгим выражением:
– Где шатался?
– А что вдруг?
– Не дерзи матери!
И шёпотом:
– Ты знаешь, кто у нас?
А из комнаты уже рвётся ко мне – маленькая, худенькая, лет 60-ти (на самом деле ей был чуть за 40), на лице пятнышки коричневые, руки здоровенные и как будто в чешуе:
– Вот он! Целый, гладкий, здоровый, небитый. Ты знаешь хоть, что случилось, змей? А-а, он даже не знает, если ещё не притворяется!
Мама Зоя ей:
– Хватит уже, Матрёна Сидоровна! Я тоже мать и понимаю. Но уже хватит.
– Что она понимает?! Понимает! Ну так не надо, а то…
– Вот именно, что не надо, Матрёна Сидоровна. И без «а то», а то…
– Вот-вот, Зоя Платоновна, без «а то». Без «а то».
– Матрёна Сидоровна, я вас понимаю, я сама мать, но вы мне тоже ответьте: кто из нас всё-таки вырастил бандита?
– А, кто? Да, это очень правильный вопрос. Очень правильный. Потому что если вы под бандитом считаете Андрюшу, то я его не оправдываю. Не оправдываю, но…
– А почему его? Вы себя не оправдывайте, Матрёна … как… Сидоровна. Потому что какого вырастили на свою голову, такого и расхлёбываете теперь.
– Теперь! Да как твои глаза бесстыжие смеют мне, матери, в глаза такое говорить! Он же лежит, ему ж, наверное, операцию сделают, а кто его бандитству учил? Кто его бандитству учил?
– Кто? Если смеете, скажите, а тыкать мне не смейте при сыне, как не стыдно вам, Сидоровна! Как не стыдно.
– Это вам как не стыдно, и я при нём же, при нём тебе скажу, что это ваш хороший Платоша голову ему ещё в 4-ом классе андромёдами заморочил. Заморочил!
– И слышать вас не хочу. И не слышу. И кто, по-вашему, выбил ухо товарищу, а? И после этого на свободе ходил по-безнаказанному? И ещё не всё я сказала…
– Ах, не всё! Ну так скажите, скажите. Я думаю, до чего у вас дойдёт вот так? До чего дойдёт.
– А до того, Сидоровна, что я спрашиваю вас: кто его, цыпочку вашу, спасал? Кто от колонии отмазал? Молчите? Потому, что это мы, родительский комитет, кто его отмазал. И вы это прекрасно про себя знаете, только сказать стыдно, так?
– Как? Спасибо вам в шапочку, нате вам с кисточкой! Да, может быть, если бы его тогда посадили, то сегодня не пришиб бы его этот Васька-змеёныш! Которому надо бы не то что уши поотбивать, но и руки поотрывать, чтоб на людей не бросался.
– Это вы мне говорите? Ну так не по адресу. Я что, Анисимову мать или Попенкову, а? Который, кстати, с вашим Андрюшей всегда мирно дружил. Я помню, ещё маленьким, в 4-ом классе, так серьёзно спрашивал: «Почему Цыплакова евреем обзывают? Он что, неужели еврей?» А я, помню, отвечаю: «Не знаю, сынок, кто его знает. Но ты его всё равно не обижай…»
– Как «не знаю»?! Что ты хочешь сказать? Мальчика убили. Чуть не убили, он в больнице, ещё неизвестно, чем кончится, а эта ещё говорит, что еврей! Да я ж сама русская, а папа у нас укрAинец с русской фамилией, а вы такое видели или, может быть, слышали, чтобы мама русская, папа укрAинец с русской фамилией, а сын еврей, да? Сын еврей, да?
– А я про это ничего не говорю. И вы на нас этого не можете сказать, и Платошу мы всегда учили: все нации хорошие. И русские, и укрAинцы, и азербайджанцы, и алтынцы. И если ругаем за что-то вашего Андрея, то не за то, что еврей, а за несовершеннолетний бандитизм. Вот и доигрался.
– Нет, не доигрался! Нет, Платоновна, не доигрался, это Анисимов уже доигрался, и скоро ему петух свистнет, вы меня поняли. И я как мать Андрею за это ничего не скажу. И ты, Платон, извини, что я при тебе. Ты маму всё равно должен уважать, а что тётя Сидоровна говорит, я то есть, так это ж мы бабы, ты ж понимаешь, и волнуемся, и пошумим, а как? Ну подумай: если бы ты был женщиной, и был у тебя единственный сын, маленький, слабенький, такой болезненный, картавит, а его вдруг утюгом по башке? Что бы ты сказал? Ничего, всё ещё образумится, и выйдет Андрюша, освободится, в смысле поправится, и вы ещё вместе таких дров наломаете, правда?
– Ой, Сидоровна, и вы меня тоже извините. Я тоже мать, и могу понимать. И мой тоже единственный, и такой же дорогой, с той только разницей, что не такой разгильдяй, и с Андрюшей вашим, вы же знаете, всегда был в самых лучших отношениях. Даже скажешь ему бывало: «Ну что ты с этим уголовником возишься?» А он всегда отвечает: «А вот это, мама Зоя, мне лучше знать, кто мне друг». И я тут же: «Ну ничего, друг, так друг». А что ж – он мужчина, лучше знает.
– Не говори, Платоновна. Это ничего, что я тебя на ты? Я так тревожусь, дома не могу сидеть, не могу. Думаю, куда пойти? В реанимацию сейчас не пускают, папа наш, Тарас Богданович, разнервничался и выпил, теперь отдыхает, ну так я к лучшим друзьям, к вам. В реанимацию не пускают, это ж серьёзно. Смотри, Платон, ты умный, читаешь. Ну рассуди: мальчик спокойно гулял. Стоял возле дома этого вырода Васьки, и тот, змей коварный, ему с балкона: «Цыпа!» Мальчик, ни сном ни духом, доверчиво поднял головку, а тот ему сверху в лицо – горячий утюг!
Я:
– Фью-у-люлю!
– Ну! Он хотел, наверное, по уху попасть, он же, змей, мстительный нечеловечески. Нечеловечески! И это ещё судьба такая, что попал по лбу, потому что ухо – это перепонка, а голова – это же кость, и срастётся. Всё, я побежала, узнаю, как он там, мой Андрюша. Представьте, пришёл в сознание и сразу: «Маму Сидоровну не огорчайте». Вот такой лапочка!


......................................

Скачать АЛТЫН: http://www.scribd.com/doc/14975719/10-Liebe-dich-aus