Метонимия в соавторстве с А. Семеновым сб. Метоним

Игорь Васильев                Андрей Семенов_



 
МЕТОНИМИЯ*

За окном давно рассвело. Борясь с приступами легкого голода, и желаньем покурить  я, тупо смотрел на телефон, который был отключен  за неуплату,  и ждал чуда.
 Время застыло вместе со сломанным будильником но, наверняка двигалось, своими тайными тропами.
  Чуда не происходило. Ничего не происходило в этих стенах, кроме того, что здесь находился я. Правда, непонятно, зачем.
  Мое внимание привлекла зеленая муха, прилетевшая на огрызок (объедок?) чего-то съестного. Мелькнула мысль, что если бы я обладал силой, временем и количеством мушиных врагов, то не мучился извечной философской дилеммой: " Бить или не бить? "
  И тут зазвонил телефон.
  Я подпрыгнул на своем будуаре и покрылся холодным потом. Телефон демонической трелью встряхнул меня еще раз и ввел в пучину спекуляций по поводу чистоты ушей и целостности барабанных перепонок. Муха, с трудом отодрав кусок засохшей еды, умчалась на потолок.
  - Алло? - пролепетал я в расколотую желтую пластмассу.
  - Стрелка внизу " Садовой ", в одиннадцать. Не опаздывай...- трубка щелкнула, вызвав звон в ухе, и замолчала. Ни здрасте, ни до свиданья, ни гудков отбоя.
  Вихрь предположений прошелестел в мозгах, пока дрожащая рука возвращала аппарату, его неделимую половину.
  Может кто-то шутит? Разыгрывает от нечего делать... козел! И тут же: это при отключенном аппарате!
Отринув сомнения, я бросился собираться и через полчаса был готов к приключениям.
Перебрав в голове возможных кредиторов, которые могли одолжить "червончик до получки" я, к великому прискорбию таковых не нашел. Возьму-ка я, с книжной полки собрание Говарда, да отдам по трешке лоточнику с развала. Как раз хватит на пачку "Беломора", бутылку светлой "Баварии" и один жетон.
  Было без четверти одиннадцать, когда я голодный, но гордый, прошел турникет и очутился у эскалатора. Длинный, черный и шершавый, как язык монстра, он медленно вовлек меня в один из многочисленных желудков - станций, заставляя съеживаться от страха.
 Я не могу спускаться в метро, без пива. По-моему, только истинные садисты, назначают встречи глубоко под землей, где даже кроты и черви уже не чувствуют себя дома... Огромные фалосообразные светильники (тьфу на Фрейда!) - мечта одиноких женщин, ждущих Большой любви, освещают путь вниз, и от их тусклого свечения становится еще неуютнее. Но пиво спасает. Возникает шальная мысль, что все в жизни взаимосвязано и капли бархатистого алкоголя скользят по твоим внутренностям, так же, как ты спускаешься по эскалатору. Но раздумья  мимолетны и малозначащие Важнее человек в милицейской форме, смотрящий снизу вверх. Но и он мимолетен, едва проходишь мимо.
  Кто все-таки мог назначить "стрелку"? Пройдя "Садовую " из конца в конец, я не обнаружил ни одной мало-мальски знакомой рожи. Надо же, сказать о встрече и точно не определить места. Так... Голос был мужской? Да. С кем я когда- либо встречался на " Садовой"?
  Леха? Было разок. Сейчас он в Карелии, помогает корешу крышу чинить. Может Тоха? Что ему здесь делать? Живет на Большом проспекте, если бы заехал в центр, просто зашел ко мне. Дьявол! Наверняка он сказал на         " Спортивной ". Я не мог точно вспомнить, телефон хрипел, и перевирал слова. Но если сложить один к одному...
  Пять минут двенадцатого, я был твердо уверен, что мне необходимо на "Спортивную". В это время электрическая гусеница подскочила к перрону и раскрыла свои пасти. Очертя голову я бросился к ней и подхваченный массой, провалился в коричневый полумрак.
  В вагоне было тепло. Вошедшие со мной девушки чинно расселись вдоль темных окон. Некоторые достали косметички. Я одернул белый фрак, поправил цилиндр и прошелся по вагону, помахивая тросточкой. Между леди в мини - юбке и дамой с огромным бюстом было свободное место. Испросив разрешения, я присел.
  - Как вы думаете? - обратился я к даме, положив ладонь на загорелые ножки леди, - весна в этом году будет ранней?
  - Что вы, что вы, сударь - рассмеялась дама, и ее тыквообразные груди волнующе заколыхались.- Придворный астролог недвусмысленно заявил, что на майские, выпадет кровавый снег. А Великий Инквизитор велел не отключать отопление в бараках  до июня. Весна  не может быть ранней.
  - Да, конечно... - я глубокомысленно покивал. - Великий Инквизитор никак не мог ошибиться. А как вы относитесь к теме, так популярной  среди молодежи, о существование жизни наверху?
  - К сожалению, молодежь забивает голову совершенно не нужными, я бы даже сказала вредными идеями...
  Леди чуть раздвинула ноги, позволив моей руке на дюйм погрузиться между нежных ляжек.
  - Юности свойственны заблуждения, сударь,- продолжила дама, - не так ли? - Она одарила меня двусмысленным взглядом.
  В это время в вагоне мигнул свет, и движение замедлилось.
  - Простите, мне выходить, - откликнулась наконец-то леди. - Не составите компанию?
  - Безусловно. - Я поднялся и галантно подал руку, щелкнув каблуками лакированных штиблет...

  - Идиот, отпусти! - Я увидел разъяренное лицо Антона. Он пытался отодрать, от своего запястья мои побелевшие пальцы.
  - А... мадам? - пролепетал я, очумело, озираясь, на потоки людей.
  - Какая на хрен, мадам! - Рявкнул Антоха, наконец, – то, отцепив руку.
  На нас стали посматривать. Некоторые с неприязнью, другие с должным пониманием.
  - Сделай умную рожу и пошли отсюда. - Прошипел Антон и резко направился к переходному эскалатору.
  Я едва поспевал за ним, ориентируясь по знакомой кожаной куртке с бахромой. Неожиданно он остановился и я, треснулся носом, промеж лопаток.
  - Не успели. - Он обернулся, тоскливо посмотрев на зияющую пустоту тоннеля.
  От этой кутерьмы, мой правый глаз стал двоить. Такое явление в практической психиатрии называют офтоглоутопией. Когда один глаз видит обычно, а второй раздваивает перспективу и создает видимость двух изображений зеркально отодвинутых друг от друга. Если держать оба глаза открытыми, то между двумя картинками отчетливо видна третья.
  И там я увидел, четыре безголовых тела, решительно марширующих в нашу сторону.
  Я быстро проморгался - обычно это помогает, и закрыл глаза. Тут же получил затрещину.
  - Не опускай веки - предупредил Антон - чем дольше  их не видишь, тем быстрее приблизятся. - Его взгляд был устремлен на тела.
  - Безголовые? - тупо переспросил я.
  - Сам ты, безбашенный. - Антон осторожно потянул меня к остановке первого вагона.
  В голове, как в доме Облонских, все смешалось. Неужели Антон видит их по- другому? И вообще, что тут происходит, черт возьми?!
  - Кажется, нам везет. - Сказал попутчик, но я ничего не понимал.
 Из тоннеля задул ветерок, упреждая появление электропоезда. Я непроизвольно взглянул на часы. Они показывали пять минут двенадцатого! Воздух наполнился запахом пироксилина, Антон запихнул мое тело в подошедший поезд, что-то крича, и двери захлопнулись.

  Их, по- прежнему было четверо. Место голов торчали матово-черные каски с узкими прорезями бронестекол, поблескивающих в свете плафонов. Антон, в коричнево- зеленом камуфляже прикрывал меня, прижимая к торцевой двери вагона.
  В правой руке я обнаружил тяжелый, модернизированный          "Стечкин " с глушителем, калибра девять мм. Антон быстро вскинул руку и из его "кольта" рванулось острое пламя. Крайний левый схватился за ногу. Глухо клацнул затвор, выпуская последнюю гильзу. Мне почему-то стало до безобразия смешно. Патроны, как в детском сне, всегда заканчиваются не вовремя.
  - Стреляй! - призвал Антон и запустил пистолетом в атакующих.
 Не успел я поднять оружие, как плечо пронзила острая боль. Перехватив пистолет в другую руку, я почувствовал, как Антон заваливается на меня, принимая град пуль.
  Стекло не выдержало веса и разлетелось вдребезги, впиваясь осколками в спину. Судорожно нажимая на курок, я заметил, что еще один из нападавших рухнул.
  Переваливаясь в соседний вагон, я увидел лицо Антона. Одна из пуль вошла в глаз, другая в щеку. Пулевые отверстия расширялись, и вскоре, у него исчезло пол головы. Мертвое тело шевельнулось. Отпихнув, его я кувыркнулся, ударившись раненой рукой. Вопя от боли и отчаяния,  перезарядил пистолет и, опустошая обойму, рванулся через пустой вагон к следующей двери.
  Выстрел - два шага. Боль от отдачи - еще два шага. Выстрел - три шага. Отдача - ответный выстрел - три шага. Выстрел в стекло - прыжок - кувырок - боль - выстрел в противника...
  На последней третьей обойме,  нападавшие отстали. Наскоро перевязав рану отодранной от штанины полоской, я лихорадочно подсчитывал свои шансы выжить. Вдруг состав резко дернулся и остановился. Едва устояв на ногах, я бросился к открывающимся дверям. Но за ними была черная от копоти и грязи глухая бетонная стена.
  " Осторожно, стены опускаются, - Забубнил противный мужской голос. - Следующая реальность - Новочеркасская."
  Бетон, с немыслимым грохотом начал крошиться, поднимая огромные клубы пыли, сажи и вони. Несколько стахановцев, долбили  его по краям отбойными молотками, а один бил по центру большой кувалдой. Пытаясь протереть глаза, я сделал шаг вперед. Потом ступил еще раз, еще и, наконец, побежал.
 - Куда прешь, как угорелый?! Нальют глаза с утра и не  видят ничего - визгливые крики принадлежали полной старушке, в которую, я уперся головой.
 - Извините - прохрипел я, откашливаясь и, разлепив веки,  увидел стены, покрытые рыбьей чешуей.
 - Еще и извиняется, нахал - бабка легко толкнула меня бюстом, откинув на пару шагов. - Хамло, гад, убивать таких надо.
 - Желающих много - отвернувшись от противной старухи, я в сердцах плюнул.
  Ну что сегодня за день! Милиционер, появившись, как всегда не вовремя, положив одну руку на американизированную  " демократку" уже направлялся в мою сторону. Какого беса меня занесло на " Площадь Александра Невского"? Ведь голос по телефону ясно объяснил, что "стрелка" на "Садовой" в одиннадцать. А сколько сейчас? Электронное табло показывало одиннадцать ноль четыре и шестьдесят шесть секунд. На этой станции мне делать было совершенно нечего, и я вбежал в распахнутые двери, которые тут же захлопнулись.
  В вагоне было тепло, если не сказать, жарко. Я сел на услужливо, освобожденное кем-то место и как всегда придал лицу выражение глубокой задумчивости. Сильно чесался правый, немного треснутый рог,- результат недавнего спора с представителем наилевейших сил.
  - Черти добрые, па-а-магите, чем можете - в левое ухо влезал опостылевший плач.- Сами мы не местные, попали сюда случайно. Мамки, папки у нас нет, людей жарить не умеем, перебиваемся подаянием. Очень хочется кушать, пить, да и переночевать хорошо бы на периночках. Не оставьте сироток без внима-а-ния.
  Три грязных оборванных ангелочка, прихрамывая, побирались, между сидящими пассажирами. Находились такие, кто вытаскивал пару грошей и кидал на пол. Ангелы тут же их подбирали, кланялись и, заглядывая в глаза, костыляли дальше.
  - Нет, ну вы подумайте!- тощий, вертлявый черт, сидящий рядом, всплеснул руками - Так они скоро будут свободно разгуливать в правительственных вагонах. О чем только думают в Нижней Думе. Давно пора издать указ, запрещающий всем побирушкам входить в вагоны не только первого, но и второго класса.
  Было очевидно, что свою красную книжечку, он получил совсем недавно.
  - В Думе давно запутались в собственных думах - усмехнулся толстяк напротив, притопнув копытом.
  - Вот, вот,- обрадовался поддержке тощий. - Только подумайте, куда мы придем с таким правительством. Сейчас ведь нормальному бизнесмену невозможно работать. Я - посредник по продаже. - Неожиданно представился он и, выдержав паузу, продолжил. - Ведь, что происходит? В былые времена, за человеческую душу давали полноценных тридцать серебряников. А сейчас? Думаете двадцать? Десять? Пять?! Нет господа. Сейчас за нее дают три гроша. Три... Гроша!! Представляете. Ад, оказывается, переполнен. Полновесный серебряник, дают только за священника. Наверху, оказывается, все давно наше. Там нет архитекторов человеческих душ, нет создателей и творцов. Они мамонты, которые вымерли. Есть богатый, бедный и нищий  н а р о д. Где Человеки? Нет. Поэтому расценки упали. Самые популярные люди, владеющие человеческим вниманием - сатирики и эти... как их... звезды поп музыки. Я не могу так работать. Неинтересно. Для того чтобы прокормить семью, я должен сдавать души целыми партиями, митингами, тусовками. Но даже для этого, приходится бороться с конкурентами из Америки, Азии и представьте себе Африки. Не поймите меня неправильно, господа, вначале я очень обрадовался. Не нужно было подлизываться, нашептывать, льстить, каждому отдельно. Подходишь, предлагаешь и он сразу: "Сколько?" Мы всегда договаривались и били по рукам. Но теперь ко мне очередь. Их много, а денег хотят больше и больше. И я прихожу к мысли, что мы несколько поторопили события. Надо действовать плавнее, мягче...
  - Да прекратите вы свои диссидентские разглогольствывания. Вы что, хотите, чтобы мы позволили ангелам, снова взяться за прежнее. Еще скажите, что вам не нравятся разрушенные музеи, кровавые детективы, и да простит меня Большой Папа, триллеры?!
  - Представьте себе, не нравятся. Я сам, лично, не мало способствовал этому, но теперь жалею. Нашей гильдии торговцев, необходимо было уследить, чтобы товар не падал в цене. Мы же, погнавшись за мнимым барышом, первые оказались в проигрыше. И поэтому я зол на попрошаек ангелов. Они должны отрабатывать свой хлеб. От нашей Гильдии, я обращусь к депутатам Средней Думы, членом которой являюсь, с требованием...
  " А ведь он может долго молоть подобную чушь, - уныло подумал я - и наверняка пролезет в Низшую. До Папы его не пустят, Папа болен, но кое-кому мысль может показаться оригинальной. Я даже знаю кому. Надо взять этого балабола на заметку и, переговорить с Вельзевулом".
  - Вот моя визитная карточка - я протянул ему картонку, вставая. - Зайдите ко мне в пятницу. Приемные часы там написаны. - И кивнув головой двум личным охранникам, цокая позолоченными копытами, вышел из вагона.
" Надо запомнить это место", - подумал я, совершенно не понимая зачем.
  Меня принял безлюдный перрон какой-то недавно пущенной в строй станции. Пахло цементом и резиной. В дальнем конце нудно мигала длинная неоновая лампа.
  - Пароль? - вдруг тихо спросили сзади.
  Я попытался обернуться.
 - Не оборачиваться. Пароль?
  - Да пошли вы все...- крикнул я, захлебываясь слюной и накатившимся гневом.
 - Правильно - спокойно утвердил голос, и моя задница получила мощнейший удар.
 Я грохнулся и юзом помчался прямо к рельсам. "Сейчас упаду, - подумал я - и обязательно разобью нос". Но вместо этого, что-то невидимое подхватило меня и потащило в черноту тоннеля.
  В вагоне было до безобразия жарко. Тут и там сидели полуголые мужчины и женщины. Все бородатые. Женщины за компьютерами, те, что в бюстгальтерах, за ноутбуками.
  - Привет бойцам невидимого фронта! Салют единомышленникам партизанского движения! - громогласно заявил я и погладил бороду.
 В ответ раздались одобрительные возгласы. Старшие по чину вставали и по очереди здоровались. Помощник пододвинул стул, и я присел к столу, положив ладони на карту метро с пометками подрывной деятельности.
 - Ну-с?- спросил я -  кто будет докладывать первым?
  Сидевшие, многозначительно переглянулись. Поднялся поджарый, и неизвестно где загорелый, статс-прапорщик.
  - Вчера, на первой ветке рванули участок в десять метров, - буднично забубнил он, - и утащили сто метров медного кабеля. Сегодня, сегодня...- прапорщик сверился с пометкой на руке, - подложили на третью килограмм пластида. Нашли, сволочи. Сейчас ребята должны притащить из тупика состав, на четвертую. В аккурат за поворот, не успеет затормозить... Все.
 Я кивнул и сделал пометки на карте.
 - Дальше?
 Кто-то натружено кашлянул.
 - Это, командор, того... Взрывчатки не хватает.
 - Будет вам, взрывчатка, ребятушки, все будет. Как только заблокируем вторую, прорвемся на склады, там и разживемся. Будем мочить  гадов, там, где достанем!- с пафосом добавил я.
 Теперь поднялся седовласый экс-порутчик.
 - Приняли в наши ряды тринадцать бойцов. Проверили по полной схеме. Два перебежчика, четыре предателя. Все шестеро расстреляны без суда и следствия.
 Я кивнул секретарю, и она внесла поправки в текущие списки.
 Поручик сел и пауза затянулась.
 - Что скажет разведка?
 - А ни хрена хорошего, - откликнулся разбитной подполковник, со щегольски подстриженной "шотландкой". Был он явно под хмельком. - Эти п... из службы имущества ни х... не дают. Просишь, просишь, как нищий. В чем вылазки делать е...в....
 - Подполковник! - рыкнул я, - Не забывайтесь.
 - Прошу прощенья, командор.- Шеф разведки вскочил, вытянув руки по швам.- Но в тех лохмотьях, что нам выдают на складе, в переходах и то стыдно появляться.
 - Ага, - возмутился рыжий капитан,- на прошлой декаде им выдал джинсовые костюмчики. Так они сменяли их на деньги и пропили!
 - Врешь, падла! - подполковник зло зыркнул на капитана. - Командор, бля буду, век подземки не видать!..
 - И еще ботинки,- вставил рыжий. - Натуральные хакены, между прочим...
 Перебранку прервали две статистки из службы прикрытия.
 - Преследование по первому уровню нападения!..
 - Три группы захвата, по пять единиц. Вооружение - стандартное.
 - Включить программу ухода - почти автоматически откликнулся я. - Встретимся через десять минут в обозначенном пункте.
  Тут же лихорадочно заработали пальцы статисток, выстраивая в подземном эфире компьютерную сеть из обходных путей и лазеек, по которым, сначала наши виртуальные фантомы, а потом и мы сами, окажемся в безопасном месте.
 Через считанные секунды, стали колыхаться  и таять фигуры начальника штаба, его заместителя, зама по тылу... Последними исчезли статистки и я, бросив на стол кумулятивный заряд.
 Встретившись со своим двойником, где-то на задворках программы, мы с ужасом заметили, что в нас присутствует кто-то третий.
 " Лазутчик?!"- подумал я.
 " Простой человек". - Презрительно заметил виртуалист.
 Мы оба знали, как поступают в подобных случаях.
"Знает ли об этом третий?"- мелькнуло в моем теле, прежде чем руки сорвали кольцо с вирусной гранаты.

  Жару уже трудно было переносить. Но мужская гордость, заставила еще раз хлестнуть веничком по спине, бодренько вскрикнуть: « Эх, хорошо!"- и степенно выйти из парилочного вагона в предбанник.
 Там стояла огромная лохань с холодной проточной водой, куда я бросил свое распаренное тело. Белокурая русалка приятно пощекотала спину хвостом и, выпрыгнув из бадьи, я почувствовал себя намного счастливее.
 - Давай, давай, мил человек.- Два степенных старичка сидели за дубовым столом, ласково поглядывая в мою сторону, - кваску после парилочки - дело безгрешное.
 - Эн, точно.- Я почесал свою волосатую грудь, и, выжав бороду, подсел третьим. - За знакомство!
 Они рассмеялись.
 - За первый парок, дорогой. А знакомы мы и так давно - Тот, что пониже, подмигнул второму и они, крякнув, осушили по расписной литровой кружке. Махнув на все рукой, я тоже приложился к квасу, и не мог оторваться, пока не показалось дно.
 - Знакомы, так знакомы - вытерев усы, сказал я. - Только парилка мне всю память отбила. Не представитесь ли заново.
 - Чего ж не представится дважды, хорошему человеку. Я - домовой - низенький привстал и поклонился, - а он - водяной.- Тот, что повыше кивнул. - Вместе же, здешние банщики.
 Я присвистнул, на что мне тут же ответил гудок прошедшего электропоезда. Унылые люди, вглядывались в темноту и ничего не видели. Они торопились по своим делам, а я... Что я здесь делаю?!
  - Не свисти, денег не будет. - Погрозил пальцем домовой.
 - Их и так нет.- Я махнул рукой.
 - Ну, не скажи. Что-что, а деньги - дело наживное. Не надо их отпугивать.
 - Бог с ними. Ты лучше скажи, что вы здесь делаете?
 - Как что! Домовой должен быть у всех, даже под землей. Хозяйство, видишь, какое большое. А водяной... Водичка, вот она - он похлопал ладонью по срубу бани,- за стеночкой. Так что, то он ко мне, то я к нему, так и живем. - Хозяин опять подлил кваску.
 - Да.- Я задумался. - Вы, понимаю... Может быть. А я,  что тут делаю? И вообще, кто я такой?!
 - Ты, сынок  п а р и ш ь с я. А хочешь побольше узнать, спроси у него - он кивнул головой, показывая на кого-то у меня за спиной.
  Я оглянулся.
 - Братан!- Передо мной, с рюкзаком за плечами, в резиновых сапогах и кожаной песчанке, стоял Сашка, Сашок, свет моих очей, с которым мы не виделись, дай бог памяти, года три. - А я смотрю, ты или не ты.
 - Саня, здорово.- Мы обнялись. - Ты, какими судьбами?
 - Да вот, из командировки, недавно. Извини, братан, рад тебя видеть, но опаздываю здорово. Электричка с Финбана вот-вот уйдет. Ты ждешь кого?
 - Да нет, наверное - я еще раз оглядел подземный переход  на Садовой. - Так просто, гуляю.
 - Прости, я тебе звонил, звонил, да никто к трубке не подходит. Да, чуть не забыл. Ты мне когда-то стольник одалживал. - Он полез в карман и достал несколько купюр. - Извини, что так задержал. Приеду, поболтаем. - И всучив мне деньги, махнул рукой, прощаясь.
 Я ничего не понимал. Глядя вслед Саньку невидящими глазами, я вдруг подумал, что все это нереально, этого не может быть. Сжимая в руке деньги, я метнулся к ступенькам, отделяющим меня от Солнца и, чуть не оттолкнул старушку, еле поднимающуюся по лестнице, с двумя торбами.
 - Извините, пожалуйста, простите.- И здесь спасительная мысль пронзила мое сознание.
 - Бабушка, не подскажете, сколько время?
 Она неодобрительно посмотрела на меня, поставила торбы, и сухонькой ручонкой, залезла в одну из них. Долго что-то перебирала, потом достала большой будильник, подслеповато взглянула и произнесла:
 - Двенадцать минут двенадцатого, внучек.
 Стена рухнула... Метростроевцы, долбящие тоннели в моей голове, исчезли. Электричка, мчавшая, по извилинам, дала прощальный гудок и растворилась. Солнце показывало дорогу наверх.
 - Спасибо, бабушка - я перевел дух. - Давайте помогу.
 -  Да сама я, сама, внучек. - Она опять взглянула, как-то странно.- А ты бы не носил порчу на себе. Сделай все по хорошему, не к чему это, - и подхватив котомки, легко поднялась наверх.
 Я замер. Неужели снова? Нет, хватит. Пойду выкупать старого доброго Конана из Киммерии, который всегда знал, чего хотел, и ненавидел всякую ерундистику.

 Часа через два, попивая бархатистое пиво у себя на диване, я перечитывал третий том Говарда. На душе было легко и спокойно. Перевернув очередную страницу, увидел вчетверо сложенный листок, который хотел отбросить в сторону, но место этого развернул... Черт! Квитанция междугородних переговоров. Точно, в прошлом месяце пытался позвонить одной давней подруге, но ничего не получилось. Там даже трубку никто не поднял. Когда пришла эта квитанция, я подумал, что ошиблись, и тут же о ней забыл. Ничего не поделаешь, надо переться на Синопскую. Лучше прямо сейчас. Правда, обидно. Дорога будет стоить, столько же, сколько нужно платить. Сумма больно смехотворная.
 Шесть рублей шестьдесят шесть копеек.

  * метонимия - слово или выражение, употребленное вместо другого, потому что между обозначаемыми ими предметами есть связь (не сходство).
  (литература 6 класс)