Зигзаг удачи 6

       Прошло полтора месяца. За это время все формальности (заключение договора, оформление заграндокументов и прочее) были соблюдены, и я, гастарбайтер из Украины, назавтра должен отбыть с территории старшего брата, России, каковым он был в течение трехсот тридцати семи лет. С момента, когда Василий Бутурлин подписал договор с Богданом Хмельницким в 1654 году о вечной дружбе до подписания коллективного развода в 1991 году. Дружба всё-таки, какой бы она не была, длиться дольше, чем вражда. Такая «игривая» мысль у меня была спровоцирована тем фактом, что в Германию я направляюсь защищать интересы германской фирмы. Впрочем, политиком я был всегда никаким. Это прерогатива Коляна. Да и Шурика тоже. Это они учились всяким политическим премудростям. Я же в этих делах и думаю как-то коряво. Но очень надеюсь, что этот тезис подтвердится в будущем тем фактом, что Россия и Украина станут, в конце концов, сестрами близнецами.

       По случаю отбытия Шурик заказал домик в Мажоре. Мы никого более не пригласили, так как за водочкой-селедочкой решили обговорить возможные варианты в моей деятельности. Но, это, мне кажется, так отговорки. Причина - организация маленькой мужской «попить-поесть».

       Для приличия вначале Шурик, как это положено начальнику, дал мне дополнительные инструкции. Текст инструкций напоминал нотации начальника в хреновом фильме, или хренового начальника в фильме, а, может, и то и другое одновременно, где тексты говорятся только для продления экранного времени.

       В связи с предстоящим отъездом на водочку не налегали. Но настроение игривым все-таки стало. И Шурик, с согласия Коляна, решил рассказать о нелегкой политической жизни моего другана.

- Так вот, Витек, к тому моменту, когда произошел маленький эпизод, круто отразившийся на дальнейшей карьере нашего общего друга, Николая Николаевича, он блестяще  защитил свою докторскую диссертацию, очень хорошую диссертацию. Была она написана без всяких излишних словоблудий, с некоторым игнорированием постулатов классиков марксизма-ленинизма. И был дан достаточно критический анализ нашего развитого социализма. Защита была закрытой. И диссертации уже на стадии написания был присвоен гриф «совершенно секретно» и писалась она при его периодических набегах в Москву.

- Даже Михаил Андреевич, как говорили его приближенные, читал её две недели, и ещё неделю что-то в ней чиркал, а потом написал короткую резолюцию «К защите».  Кстати, бывшие руководители не были, как это принято сейчас считать, тупоголовыми догматами. И они прекрасно видели, что до достижения цели, поставленной программой КПСС на XXII съезде, дорога очень и очень длинная.  В результате резких скачков в экономике, в идеологии прогнозировались неизбежные катаклизмы. И, как показала последующая практика, эти прогнозы были вполне обоснованы. Но и продолжать так тоже нельзя было. Начали придумывать новые экономические конструкции. Если раньше вся прибыль предприятий изымалась полностью, то были изобретены механизмы, с помощью которых оставшаяся у предприятия после налогообложения прибыль по установленным нормативам распределялась на три основных фонда. Много еще всяких задумок было. Но…. получилось то, что получилось.

- Давай вздрогнем, - взмолился Колян, - а то ты и до утра не закончишь.

       Оливье и селедки под шубой в качестве закусона на нашем столе, по известным причинам, не было. У меня на оливье, а у Коляна на селедку с дубленкой выработалась стойкая аллергия. Закусили корейской морковью и корейской спаржей. Да, ещё кавказские друзья, владельцы ресторана презентовали нам омуля. Тоже селедка, по большому счету, но, во-первых, как положено с душком, а во-вторых, без телогрейки. Есть уже не хотели, так что трапезничали чисто символически.

- В день защиты диссертации состоялся прием в одном из посольств, куда были приглашены все члены ученого совета, так что Колян, получается, защитился на дармовщинку. Поляну не накрывал. После защиты все поднялись, разбрелись по машинам и колонной двинулись к этому посольству. В свою машину нас пригласил зав сектором отдела промышленности ЦК КПСС. И он сделал Николаю Николаевичу весьма лестное предложение. Так что мы с Николаем Николаевичем предполагали обмыть ещё и его новое назначение.

- Но человек предполагает, а Бог располагает.  Представили нас Послу и его супруге. Красивая баба. И она так уставилась на Николая Николаевича, что даже рот разинула до такой степени, что если хорошо приглядеться, то печень можно было обнаружить в глубине её души. Я толкнул слегка Коляна плечом, а он, смотрю, тоже на неё косяка давит. Думаю, быть беде.

- Меня отвлекли, а через пять минут я их не вижу. А у Посла глазенки бегают. В растерянности Посол. Исчез и он. А через десять минут появляется, какой-то весь мрачный, что не спасает даже установленная протоколом вежливая улыбка. Махнул пару раз виски. У них дозы маленькие, но его, видать проняло.

- Ещё через десять минут появляется супружница. Вся в гневе. И сразу к своему дорогому. Если её речь, в изобилие оснащенную изысками словес из арсенала английского шкипера, перевести, по возможности, на дипломатический язык, то прозвучала бы она приблизительно так: «Ваше Превосходительство! В своем кабинете Вы обнаружили, как на Вашем рабочем столе русский медведь факает Вашу жену. И Вы, Ваше Превосходительство вместо того, чтобы обоим надрать задницы, извиняетесь и уходите. Да не мужик ты, козел!» Сделала она из своего дражайшего терпилу по всем международным стандартам.
 
- Колян, расскажи, что же там, в кабинете, произошло. – Обратился Шурик к Коляну.

- Ну, затащила она меня в кабинет, обещая коллекцию картин показать. А там уж, какие картины? Не успели зайти, бросилась она меня раздевать. А я? Я что? Дамочка аппетитная. И я давая её от одежды освобождать. У нас, оказалось, в этом ремесле у обоих опыта было достаточно. Вот так в нулевых одеяниях пристроил я её на столе. Аккуратист Посол. Никаких бумажек не было. Только мы разогрелись, а тут он. Хильда мне: «Не обращай внимания!» А я и не собирался. Тот пробубнил «sorry, sorry…» и смылся. Закончили мы процесс, и тут эта стерва давай про любовь клокотать. Не люблю я этого. «Давай поженимся, мой папа всей моей страной владеет. Мой муж Посол только потому, что я этого захотела. Я его не люблю. Ты тоже Послом станешь». «Да пошла ты», - я ей так по-простому. «Ты ещё пожалеешь, русский медведь», - ласково потрепав меня по щеке и поцеловав, пообещала прелестница. А что она мне сделает? Самонадеянно думал я.  Ведь такого шага я не ожидал. 

- Ну, так вот. – Продолжил Александр Трофимович. – Хильда гордо удалилась. Посол пытается держать лицо, но у него вместо лица на этом месте полная противоположность. Папарацци щелкают затворами камер. Секретари побежали факсы своему начальству отправлять о чрезвычайном происшествии. Наши тоже не дремлют. И как, несколько лет спустя, мне рассказывал референт Михаила Андреевича (мы с ним давно были знакомы, но, если бы он тогда что-нибудь рассказал, ему бы язык удалили вместе с копчиком, вне зависимости от того с какого конца была бы произведена операция), очень рассердился Михаил Андреевич. И дал задание подобрать какую-нибудь шахту где-нибудь в районе Воркуты и отправить туда Николая Николаевича секретарем первичной комсомольской организации.

       Судя по выражению лица Коляна, он о такой своей предполагаемой участи даже не догадывался.

- Но потом, - Шурик рассмеялся и долго не мог успокоиться. -  Потом Коляна Посол выручил.  То ли «доброжелатели» у него нашлись, то ли советчики были такие же глупые, как он, но посоветовали ему обратиться к нашему самому главному идеологу. Мол, в СССР КПСС очень внимательно следит за сохранением семьи. А Посол очень хотел сохранить семью. Ну, может не так семью, как тестя. Больно влиятельной фигурой тесть у него был в ихнем царстве-королевстве. А так как русский медведь партийный функционер, то сделает так, науськивали его, как партия ему прикажет. Этот дурачек и поперся на прием к Михаилу Андреевичу с таким же заявлением, какие доярка на своего мужа бригадира в партком строчит.  Чего угодно мог ожидать Михаил Андреевич, но такого…. Однако, встречу провел на достойном уровне и даже стенографический отчет был составлен. Задумался Михаил Андреевич и решил приостановить выполнение своего решения. И даже, как говорят, ну, это точно врут, сделал неприличный жест, ударив ладонью правой руки по вертикально поставленному кулаку левой, и произнес: «Вот так всякую сволочь капиталистическую мы будем». И решил посоветоваться с Генеральным.

- Леонид Ильич, как услышал, так от хохота челюсть потерял. «Ты, знашь, Михандрыч, этот хлопчик вторую Малую землю отстоял, мерзавец. В ЦК, говоришь, его рекомендовали? Нет в ЦК нельзя. Тут такой, как он, уже есть один, - показывая на себя указательным пальцем, продолжал хохотать Леонид Ильич. – А за двумя тебе одному трудно будет уследить. Откуда он?.... А – хохол, да ещё земляк. Ну, ты его особо не обижай, отправь на родину, пусть лет пять поработает, опыту наберется…, повзрослеет..., а там, посмотрим».
- В Вашем институте в то время научным коммунизмом ведала кафедра истории КПСС, Так вот по указанию Михаила Андреевича под Николая Николаевича была организована кафедра научного коммунизма, и ученому совету института было НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДОВАНО заведующим избрать Николая Николаевича.

- Потом начался период заучивания всем советским народом «Лебединого озера», которое начало звучать, провожая в последний путь плеяду, следующих в лучший мир друг за другом, Генеральных секретарей, по крайней мере, раз в год, а то и чаще, пока Михаил Сергеевич не пришел. Соваться к нему, романтику, преданному  семьянину с кандидатурой Коляна было весьма рискованно.

       Посидели ещё.

-Удивляюсь я, - проговорил Шурик, и мы с немым вопросом уставились на него, - как об этом Наташка узнала?