Goodbye America

                Когда умолкнут все песни,
                Которых я не знаю,
                И в тёрпком воздухе крикнет
                Последний мой бумажный пароход.
                Goodbye, America! Oh!
                Где я не был никогда...
                Вячеслав Бутусов.
                (Рок-группа «Наутилус-Помпилиус»)

        С раннего детства его манило это таинственное слово – Америка. Он с нетерпением ждал, когда оно прозвучит в сказках, рассказываемых воспитательницей в детском саду, или в мультфильмах, которые видел всегда разноцветными, даже по черно-белому телевизору. И когда он пересказывал содержание этих сказок и мультфильмов маме и папе, или сверстникам во дворе, то все герои в них плыли, летели или скакали на лошадях обязательно в Америку. Все взрослые пожимали плечами, не понимая, чем она ему так далась – эта  далекая страна, про которую в официозе ничего хорошего не говорили. Холодная война была в разгаре.
      Еще до школы дедушка с бабушкой подарили ему на День Рождения настоящие джинсы со шлеечками и кожаной нашивкой на том месте, которым к дамам не поворачиваются. На ней были оттеснены крупные буквы: «LEVI'S».  Еще они подарили ему шляпу с выгнутыми полями и два больших, пусть пластмассовых и стреляющих только пистонами, но почти настоящих револьвера системы «Наган». В дальнейшем на новогодних карнавалах в детском саду, а потом и в школе, появляясь именно в таком наряде, он был настоящим ковбоем, прямо как из одного известного в СССР вестерна с Гойко Митичем в главной роли.
      Впоследствии в школе его первая учительница с пеной на губах все никак не могла ему объяснить, почему можно дружить  с Монголией или Чехословакией, и нельзя с Америкой. Он не мог понять, почему в братской революционной Анголе все такие хорошие, а в вооруженной до зубов Америке – плохие. Ему пытались вдолбить, что хотя Советский Союз также вооружен до зубов, мы по-другому думаем, и поэтому мы лучше. Он с этим никак не мог согласиться. Его одноклассники крутили пальцем у виска, говоря о нем. Многие из них не сразу могли вспомнить, как его зовут на самом деле, кличка «Америка» закрепилась за ним если не навсегда, то очень надолго.
       Уже в десять лет он знал об Америке все, что смог прочитать в «Детской Энциклопедии» или в журналах-проспектах, оставшихся на память у родителей о двух выставках, прошедших в Советском Союзе ещё в шестидесятые:  «Промышленная эстетика в жизни США» и «Американская архитектура». Он прочитал всего Марка Твена и Джека Лондона, разумеется, из того, что нашлось у него дома, и это к удивлению родителей, потому что все остальное он читал из-под палки. Они заставляли его читать, потому что хотели, чтобы их чадо выросло всесторонне интеллектуально развитым. Примерно тогда же дедушка отдал ему свой старый приемник «VEF», который  почему-то перестал работать. В нем даже остались еще исправные батарейки. А он – любознательный ребенок взял у отца наушники, которыми тот никогда не пользовался, и подключил их к этому приемнику. И еще несколько лет никто не знал, что по вечерам он слушал перед сном. В соседней комнате папа с мамой слушали то же самое – «Голос Америки».  Его не интересовала политика, он больше слушал о жизни американцев, о культуре и искусстве. Со временем очень увлекся американской музыкой. Поначалу он слушал Луи Армстронга и Эллу Фитцджеральд, а позже уже  был знаком с Гершвиным, Айвзом, Бернстайном. Он регулярно  покупал все новинки американской музыки в ближайших магазинах грамзаписи.
       Он уже несколько лет проучился в институте, когда из всех магнитофонов полилась песня «Goodbye, America» группы «Наутилус Помпилиус». В ней пелось про него. Почти все время, прожитое до того, он глубоко в душе скрывал огромное желание надкусить этот запретный плод, и мечтал хоть на короткое время ощутить под своими ногами ту далекую землю, давшую миру музыку Джорджа Гершвина или повести Джека Лондона, или просто те самые обшарпанные джинсы, которые когда-то в детстве стали ему малы. Он успешно, чтобы сохранить стипендию, сдавал экзамены по «Истории КПСС» или «ДиаМату», так и не поняв, чем же советский социализм лучше американского капитализма. Себе он тихонько доказывал обратное. Еще он очень хотел знать, известно ли американцам, что у них капитализм? Выходя с экзамена по какой-нибудь из этих дисциплин, он тут же забывал все, что старательно вызубривал за неделю до того. По выходным дома он не отрывался от телевизора – уже от цветного, когда на экране танцевали Чип и Дейл, Том гонялся за Джерри, или кого-нибудь спасал Мики-Маус. Все это он когда-то не посмотрел в детстве. Родители не смели ему мешать.
       Уже прошла перестройка, и закончился Советский Союз. Он стал инженером, женился, потом развелся. И многие, давно  уже повзрослевшие и остепенившиеся его одноклассники, которые когда-то над ним смеялись в школе, успели побывать в той самой Америке и в других странах, а он даже и не думал. Ему все равно не позволяла маленькая зарплата инженера, алименты и уже неработающие, сидящие на мизерной пенсии престарелые родители. Он жил с ними от зарплаты и до зарплаты, стал заядлым грибником и ягодником. И это хоть как-то помогало снизить расходы на еду и разнообразить рацион питания, или же разгружал по ночам железнодорожные вагоны, чтобы иногда иметь возможность приличнее одеться. Такая жизнь давно уже ему осточертела, и, устав от всех этих трудностей, он решил в корне ее изменить. Он продал квартиру, все пожитки и со своими родителями уехал в Израиль. Ему это позволила национальность и сравнительно легкие условия эмиграции в эту страну.
       Настал момент, когда он собственными ногами стоял на твердой почве земли обетованой, спустившись по трапу из старого доброго «ТУ-154» компании «Аэрофлот». Он знал, что будет нелегко, еще раз придется начать жизнь сначала, но он верил, что если хотя бы пару лет усердно поработает, то сможет раз в год куда-нибудь поехать, чтобы хоть немножко увидеть мир. Он ни от кого не скрывал, что в первую очередь побывает в Америке, посетит Диснейленд, послушает музыку Гершвина или Бернстайна в Корнеги-Холле, съездит на экскурсию в Голливуд. Но время шло, год за годом дорогая и не во всем устроенная жизнь постоянно вынуждала откладывать эти планы. Каждый раз, подводя итоги перед надвигающимся отпуском, он проверял банковские счета и разводил руками: и на этот раз он никуда не сможет поехать. У него нет никаких долгов за газ, свет и телефон, и земельный налог. У него вовремя выплачиваются ссуды за квартиру и машину. Опять остается только на еду, и при этом придется экономить.   

                Майк Эйдельберг. 1998г.