Долг
Примерно такими словами его Нинель уговаривала провести «спуск корабля со строительных стапелей». «Ну, подумаешь, - говорила она, - ящика два-три шампанского уйдет».
Подошли две девушки и парень с книгами на подпись. Он нашел в себе силы написать разнообразно, а может, сочинил комбинации из первых автографов на этой встрече.
Да, людей стало меньше, стопки его книги исчезли…
- Вадим Николаевич, - услышал он за свой спиной.
Он повернулся и увидел девушку с микрофоном в руках, шнур тянулся к видеокамере на треножнике. С ней суетился молодой оператор.
- Да, девушка, я вас слушаю.
- Телекомпания РИО, я Марина Глазкова. Отзывы о Вашей книге сногсшибательны. Как долго вы ее писали? И сопровождалась ли история ее создания какими-нибудь драматическими случаями?
Писатель улыбнулся как того требовал текущий образ умного и коммуникабельного творца:
- Вся наша жизнь, Мариночка, - это драма. В этой книге жизнь моего поколения, счастливого неведением крупной войны, достаточно сытого и умного, но в тайне чувствующего свою ущербность от избытка мелких дел. Они, то есть мы, завидовали отцам, которые воевали, восстанавливали, смеялись вместе с Райкиным над бюрократами и подлецами… Нам достался разве что БАМ, который после Брежнева стали называть «стройкой дураков». В моей книге об этом говорится не напрямую, а через ежедневные поступки, борьбу чувств…
Он посмотрел в глаза Марины. В них было нечто спрятанное и так глубоко, что никакими словами не вытащить. Это было совершенно другое поколение. Просто удивительно, что о его книге заговорили. Ну а Марина ничего не оставит из сказанного им в своем вступительном слове, или редактор новостей выделит только слово «ущербность».
- Но мелкие дела, - однако продолжил он, - во все времена составляли ткань жизни. Это как в туркменском ковре – миллионы узелков, сделанных руками женщин. Так тяжело делается красота. Это понимаешь с возрастом.
- И все-таки, что потрясло Вас во время подготовки этой замечательной книги?
- Был эпизод. Ведь сначала я выставил свои произведения в Интернете. Даже издал электронную книгу. Но она не пошла. А мои ссылки на нее в литературных сайтах стали только отпугивать читателей. И тогда я решил издать бумажную книгу. Правда, это идея моей супруги. К этому времени я нащупал по Интернету связи со многими моими знакомыми и поместил объявление о том, что, мол, готов пройти с шапкой по кругу. Кто больше даст на издание? Я посылал всем это прошение. И еще когда мой счет был девственно чист, пришло письмо от Жени Араповой…
С Женькой их связывало то детство, проведенное в соседском «содружестве». Это была послевоенная коммуналка по-среднеазиатски, когда в городе строили одноэтажные дома с «барскими» по площади, высоте потолков и количеству комнат квартирами, но заселяли все комнаты, даже кухни. Так и получилось, что в одном блоке жили три семьи. Третьей «семьей» был инспектор городского отдела народного образования. Убежденный холостяк с провокационной фамилией Сытый…
- И что было в этом письме? – спросила Марина.
- Она была возмущена моей просьбой: «Ты не представляешь, как мы живем? Продали все, что можно, чтобы купить однокомнатную квартиру. Но еще в долгах, как в шелках! Зять не работает, дочка, медсестра, берет еще ставки нянечки, я мою офисы и школу, что рядом, а внучку надо кормить, одевать, лечить… Даже сотню рублей не могу выслать, ведь и на пересылку тоже потребуют на почте. А ведь в твоих планах купить машину и дачу. Эх, ты, писатель!». Наверное, Марина, вам это не интересно.
- Что, Вы, Вадим Николаевич, - глаза девушки сверкнули и писатель увидел, что неведомое ему нечто всплыло. – Меня еще маленькой привезли из Ташкента. Но я от бабушки слышала, что именно простые люди отдадут последнее, что у них есть, если у кого-то горе.
- Вы, Марина, - писатель подумал, что называть ее Мариночкой неприлично, да еще назревает отчет о нравственности его поступков, - хотите сказать, что неиздание книги – это для меня горе?
- Это горе страны, - неожиданно громко сказала Нинель. Она, оказывается, стояла рядом, но так, чтобы не мешать кадру оператора. И повторила. – Это горе страны, которая богата талантами, ломится от талантов, но не думает о них. Да…
Оператор навел на нее камеру, а Марина уже стояла перед Нинель с микрофоном.
- Это позор великой страны, когда художники, скульпторы, истинные композиторы прозябают в неизвестности и нищете…
Нинель обвела рукой холл, уже пустые столы с грязными стаканами и тарелками.
- Вы думаете, это нам просто так далось?
- Нинель, ну хватит, - дотронулся до нее в смущении писатель.
- Не трогай меня Вадим, я им скажу…
Откуда-то появилась еще одна телевизионная группа, засверкали вспышки фотоаппаратов.
- Я взяла ссуду, за которую надо еще рассчитываться. А еще неизвестно, как пойдет книга, потому что телевидение, газеты безнравственны, как безнравственны мы все! У Вадима больная печень…
- Ну, Нинель, - муж снова дотронулся до ее руки. И только тогда женщина остановилась. Она оглядела всех и смущенно произнесла:
- Что-то на меня нашло.
- Но книга – это товар, - вышел на первый план некий журналист, - и вы его, как я вижу, с блеском продаете. А наше безнравственное телевидение только помогает вам в этом.
Вадим узнал в нем Влада Своровского, обозревателя программы «Новое время».
- Я понимаю, что талантов много, но как им доказать свое право на существование? Случай или необычайная сила дарования? Как правило, сначала сила, а после признания, точнее, а само признание – это живая вода, поднявшая Илью Муромца с печи… Но вот вопрос, господин Дубелый, - обратился обозреватель к писателю, - Ваша книга не лишена изящества и полноты чувств. Она интересна. Если Вы ее издали вскладчину, то по получении дивидендов раздадите ли их пропорционально вкладу каждого, кто помог Вам?
- Это и было условием моего призыва о помощи, - ответил, было, писатель. Но он подумал немного и добавил:
- Сдавали понемногу, и эти суммы изменились из-за инфляции. Я, думаю, что первый же крупный гонорар, если будет договор с хорошим издательством, отдам на издание книги молодого таланта. Есть у меня на примете…
- А как с вашей подружкой по детству? – спросила Марина.
- Ее небольшой вклад в 500 рублей был самым важным для меня, - ответил писатель, - он был последним и неожиданным. Именно это освободило сердце от сомнений. И уж Евгении Владимировне я вышлю в первую очередь деньги от моей книги. Обязательно.
Раздались аплодисменты.
Свидетельство о публикации №209052300301
Геннадий Леликов 16.11.2013 15:59 Заявить о нарушении
Невнимание государства к культурной безопасности страны - результат слепоты, охватившей сытую элиту, не чувствующую еще, кто в этой стране будет говорить грамотным языком, понимать глубину нравственных процессов общества, поддерживать обнищавшую часть общества...
Только писатели - летописцы истории - указывают верные ориентиры развития общества.
Владимир Вейс 16.11.2013 17:45 Заявить о нарушении
Геннадий Леликов 17.11.2013 12:08 Заявить о нарушении