Одним днем это было

(Медиумический рассказ, написанный при помощи "яснослышания".)
               

      Одним днем это было. Лето было жарким, но зной спал в этот день и мухи летали назойливо, стараясь забиться в нос спящему старику. Оттого, что одна такая попытка удалась, старик чихнул и проснулся. Светило солнце, а жары нет. «Кто посмел будить?» - и, устраиваясь поудобнее, старик вздумал снова продолжить сон.
     Когда разразился гром, ушам своим не по веря, сей старик, вышел удостовериться в том, что это гроза. Куда там! Как только вышел, хлынул дождь как из ведра, старик в момент стал мокрым и продрог. От сна остались лишь воспоминания, теперь он не хотел спать, но ему показалось, что кто-то следит за ним. Кто бы это мог быть? Ведь в доме никого нет. Однако послышались шаги взрослого человека. Он долго шел, так долго, казалось, в доме места столько не существует. Потихоньку скрипнула дверь, и вошел молодой человек в шляпе, которую не удосужился снять перед входом. Затем, сильно щурясь, он протянул старику руку и представился: «Селиверстов Пал Андреич, ваш новый сосед».
- Что ж, батенька, по такой-то погоде шляетесь? Ведь ливень какой?
     Однако одежда на соседе была сухой и на шляпе ни капли дождя.
- Да ведь я не по погоде хожу. Одним таким летом уснул ваш покорный слуга, да не проснулся. Вот сижу и думаю, вы это, или не вы? – при этом молодой человек усмехнулся. - Ну конечно, как я мог не заметить? Расслабился уже, стон слышу. Не пускают еще? Так мне досуг, возьму я.
- Однако, батенька…
- Я не батенька, а … черт знает что, - Селиверстов наклонился, смахивая с себя блоху, - как я уже сказал, меня зовут Пал Андреичем Селиверстовым, вот так-то, уважаемый новопреставленный. Кому как не мне жаловать вас за радушие, ведь я не женился на вашей дочери каких-нибудь тридцать пять лет назад, и то потому, что мне в этом отказано было вами, ее батюшкой. Так какой я вам батенька? Не батенька уж и вы мне.
      Тут лицо его преобразилось, стало красным, и сиянье губ, оказавшимися синими, стало видно отчетливо и пугало старика. В то, что он умер, вдруг поверилось легко. Но как это могло произойти, ведь чувства остались прежними? Холод сковал его на мгновенье, затем ощущение тяжести: «И сердце уже не стучит» - подумал старик.
- Все кончено, - не замедлил сказать гость, - такие дела быстро заканчиваются,- и, принимая свой обычный вид, решительно опустился на стул рядом с кроватью, на которую уже лег умерший старик.
- Есть поговорка, - начал Селиверстов, - не ходи к тому, кто дорог тебе по одной простой причине…. Я причину не назову, пусть себе потешаются, - кому-то в сторону пробурчал вестник смерти. – Однако ж разговор весь впереди, - задумчиво продолжил, обращаясь к соседу, который не только поверил в собственную смерть, но и положение принял соответственное, скрестив на груди руки.
- Вы должны ответить мне на один вопрос, и не притворяйтесь умершим, иначе корчи начнутся у вас, а на это смотреть, как вы понимаете, мне будет неприятно. Тем более я не убивал никого, кроме, может, злодеев, ну да об этом потом как-нибудь. Так вот о чем хочу я вас спросить – вы не могли бы мне помочь обнаружить, со всеми предосторожностями, - уточнил сосед, - блоху на моей ноге, - и заливисто засмеялся.
       От этого смеха старику стало жутко, и страх сковал тело, посинело лицо. Это он видел со стороны. Кривиться стали губы, от которых шел запах тлена.
- Загубил меня, - промолвил, - учудить такое со мной, ведь я первый ничему не верю, и вдруг, - уже мысленно повторял про себя старик.
- Дело в том, - перебил мысли новопреставленного сосед, - что я не все говорю тебе, как должен. Я сейчас не о проступке твоем, связанном с моей смертью. То, что произошло, было и по моей вине тоже. Не женился тогда ну и что? Однако не теперь об этом. Простуда опять, - вынимая пальцами платок из кармана, и протирая им лицо, проговорил Селиверстов.
«Пальцы, как щупальца, и говорит не по-нашему, нараспев, - продолжал ужасаться старик. Однако лицо перестало синеть и вновь принимало оттенки жизни, хотя изменения были лишь чуть заметны.
     Гость продолжал, явно не торопясь, и эта неспешность добавляла веру в смертельный исход.
- Я не хотел говорить, но буду не прав, если не скажу. Программа моя не в том, что бы забрать тебя, старик. Сколько душ стремится сами сюда попасть, а тебе  придется остаться еще на недельку другую. Я бы хотел, да не могу, уж чешутся руки, да не те глаза у тебя – костер в них не угас, и пришло расставание, да не про сей час. Ухожу, - уже чихая и сморкаясь, и поднимаясь со стула, промолвил сосед.
- Да, зачем я приходил? Деньги что-ли брать взаймы? Соли, соли, вот что  надо! Так дашь? – обернувшись, резко спросил гость.
       Ухмылки не было, лишь пронзительность во взгляде доказывало его сущность.
- Одно плохо, - промолвил гость, - я не по-дружески приходил, а тебе еще слезы проливать, ведь по сию пору не знаешь, кто замки навесил на твои спальни. Вот здесь один вижу,- указывая на ручку двери, сказал сосед, - это замки неприступности твоей, никто войти не может, всем дверь закрыта, а я войду, - гнусавя, и кивком показывая на двери, сказал гость.
- Это от юности твоей особа, которую ты бросил, оставила на добрую память о себе. Ты одинок, даже собака, которую ты зовешь, не идет на твой зов. Такой народ нынче пошел, что ни прошло, то, увы, при нем. Так-то. Уходя, еще скажу – дочь твоя не была счастлива ни с кем. А, умирая, искала меня глазами, а я не подходил, обиду не мог простить. Упросить бы, да не могу прощать.
        Такими глазами смотрят простые смертные, объятые горем и несправедливостью к себе.
- Так простимся ненадолго, я еще приду.
- Приходи с дочерью, приму, - сказав, старик отвернулся и  то ли заплакал, то ли задышал часто-часто.
      Хлопнула входная дверь. Так закончилась эта история. Вернее, все было так, а через десять дней старика не стало. Он умер в грозовое утро. К нему приходили двое и с разговорами увели за собой, оставив двери открытыми.
- Боли больше нет, - были последние слова уходящего.


               <Обсуждение еще продолжалось. Спорили о десяти днях. Была ли эта история? Пожали плечами. "Так написано," - закрыв тетрадь, сказал диктовавший.>