Земной путь глава 60

60
   Ксения вернулась к себе домой, и обессиленная, упала в кресло. Никогда в жизни она не испытывала такой сильной усталости, как сейчас. Она чувствовала себя опустошенной, измученной, но в то же время удовлетворенной. Какое-то чувство облегчения, успокоенности зарождалось в ней. Что это? Что происходит с ней? Перед ее глазами проходила вся ее жизнь, все ее дела и поступки. Почему увиденное так на нее подействовало? Она много раз видела, как священники молятся, стоя  на коленях. Она видела и слышала их обращения с экранов телевизора. Может быть, причиной всему этому было то, что все это было неискренним. Все выглядело показным, словно все эти священники лишь выполняли свою работу. Совсем другое дело, когда монах упал перед ней на колени, и просил у нее прощения за всю Церковь.
   Что это было, неужели же это и был тот самый акт покаяния, о котором говорил ей Сергей. Он верил в силу этого действия, и Ксения убедилась в этом сама.
   Господи, да ведь она сама спрашивала Сергея, в чем сила покаяния. Неужели же покаяние духовенства способно благотворительно подействовать на душу человека. Это был ее вопрос. И сейчас она убедилась в истинности утверждения Сергея.
   Она уже никогда не станет прежней. Что-то сместилось в ней уже навсегда.
   Ксения рывком поднялась с кресла и, обхватив себя руками, принялась вышагивать по комнате. Она не находила себе места, ее сотрясали рыдания и, не в силах больше себя сдерживать, Ксения разрыдалась вслух. Привалившись спиной к стене, она сползла по ней на пол, и сидела так до тех пор, пока судорожные рыдания не прекратили сотрясать ее.
   Немного успокоившись, она поднялась на ноги, достала из пачки сигарету, и взяла ее в рот. Постояв секунду, она с отвращением выдернула ее и, смяв, выбросила в мусорную корзину. Туда же последовала и вся пачка. Неожиданно для себя она почувствовала отвращение к курению.
   Чувство собственной вины переполняло Ксению. Ей казалось, что вся ее жизнь прожита напрасно, что вся ее жизнь большая ошибка. Что ей делать, как поступить, и как жить дальше? Не о том, о чем надо она думала всю жизнь. Какими нелепыми, и какими глупыми ей казались теперь все ее мечты об Америке. Куда ей бежать, отчего бежать? Отчего она вообще хотелась убежать? Как это глупо все. Вся ее логика, все ее былые рассуждения теперь показались Ксении детским лепетом. Она испытывала жгучий стыд, ей было стыдно перед монахом. Чувство стыда и вины никому не удавалось вызвать у Ксении. Но поступок монаха сделал то, что не смогли сделать другие.
   Вот она, сила покаяния. Сергей говорил о публичном покаянии духовенство. Только оно способно вызвать переворот в душе человеческой, в душе народной. Ксения не верила в это. Но что теперь происходило с ней? Это невозможно было передать никакими словами.
   Через несколько дней, Ксения заговорила со своим братом Романом.
   - Ты знаешь, если нам не удастся наладить выпуск качественных лекарств, то закроем эту тему. О подделках даже не веди речь. Я тебе уже говорила об этом раньше, а теперь тем более говорю. Если ничего не получится, ну и ладно. Я не расстроюсь.
   Роман пожал плечами.
   - Отраву я и сам не хочу производить. Может, раньше я и думал иначе, но теперь нет. Ладно, что будет, то и будет. Я теперь и сам не знаю, чего хочу.

   Лето быстро пролетело, но дела у Романа и Ксении шли на лад. Все происходило относительно гладко, и в конце ноября минизавод заработал. Первая партия лекарств отправилась по аптекам. 
   Сергей был назначен начальником охраны. Он добросовестно исполнял свою работу, хотя в глубине души считал, что лекарства, производимые фабрикой, являются поддельными. Однако это было не так.
   Сергей, впрочем, как и Ксения с Романом, боялся, что и этот бизнес прекратится так же внезапно, как и все остальные начинания. Но время шло, а производство не только не закрывалось, а наоборот росло.
   Весною следующего года, Ксения поехала в Соединенные Штаты, но не насовсем, а в качестве туристки. Она уже много лет не была здесь, и решила еще раз поглядеть на мир, который считала спасением.
   Странное дело, больше ей не хотелось покидать Россию. А, может быть, ей и раньше этого не хотелось? Может быть, она лишь пыталась убедить себя в обратном?
   Сейчас она смотрела на Америку другими глазами, и ей она показалась простым гигантским муравейником, где все трудятся, суетятся, а по-настоящему полезного ничего не делают. Кругом бизнес, насущные проблемы, деньги, и не намека на что-то душевное. Россия тоже шла этим путем, но еще не успела настолько стать прагматичной. Кругом расчет, выгода, карьера. Как же она раньше этого не замечала. Может быть, это было оттого, что она и сама стремилась к этому. Но теперь она чувствовала, что ей чего-то не хватает. Чего-то внутреннего, чего-то для души.
   Да, Америка по-прежнему восхищала, но восхищала так, как восхищает туриста чужой край. Это восхищение было мимолетным, и совсем не вызывало желания остаться здесь навсегда. И Ксения поняла, что убежать она хотела именно от себя, от своих проблем. Поняла она также, что все ее проблемы следовали бы за ней повсюду, куда бы она не поехала, на какой бы край света не забрела. Все проблемы от собственной сущности, от собственного «я», а от этого нельзя сбежать.
   И, к тому же, Ксения остро поняла, что Россия является ее родиной. А родину нельзя сменить, ее нельзя выбрать. Родиной для человека всегда останется то место, где он родился, вырос, провел свое детство, свои лучшие годы.
   И сейчас, стоя у раскрытого окна номера гостиницы и глядя на вечерний американский город, Ксения почувствовала острый приступ ностальгии, хотя она покинула свой дом всего несколько дней назад. А что же с ней будет, если она уедет навсегда? Во времена ее молодости Америка была для всех символом свободы. Но разве не такую же свободу получила сейчас и Россия?

   А дела продолжали идти в гору. Ксения и Роман стали весьма богатыми и преуспевающими людьми. Но вместо того, чтобы почувствовать гордость и высокомерие, как это бывало с Ксенией раньше, она вдруг стала чувствовать вину перед теми людьми, с которыми жизнь обошлась не так милостиво, как с ней самой. Она чувствовала себя в долгу перед ними.
   Глеб продолжал учиться в институте. Он стал меньше бывать в казино, и в «игровых автоматах». Успеваемость его пошла вверх, хотя слишком больших высот он и не достиг. Может быть, это было связано с тем, что он почти забыл Ольгу, выбросил все мысли о ней из своей головы.
   Возможно, это было и к лучшему, но однажды, майским днем, Ольга напомнила о себе.
   Телефон Глеба заиграл, и на дисплее высветился номер Ольги. Глеб в растерянности замер. Старые воспоминания вновь всплыли у него перед глазами. Поколебавшись, он нажал кнопку вызова.
   - Да, - осторожно произнес он.
   - Глеб, привет, это я, Ольга. – Голос Ольги звучал приветливо.
   - Здравствуй. – Рука Глеба непроизвольно сжала телефон. Он был настороже, так как не понимал, что понадобилось от него его бывшей подруге.
   - Ну, как ты там? Как поживаешь, как у тебя дела?
   Ольга разговаривала так, словно они расстались всего несколько дней назад, и словно между ними не было никакого разрыва.
   - Нормально. – В голосе Глеба прозвучала отчужденность.
   - А я, думаю, дай позвоню тебе. Ты меня, наверное, уже и забыл совсем. Не звонишь, не встречаешься.
   Глеб почувствовал прилив гнева. Такое лицемерие было верхом дозволенности.
   - Чем ты сейчас занимаешься? – как ни в чем не бывало, спросила Ольга.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну, есть у тебя сейчас кто-нибудь? Ты с кем-нибудь встречаешься?
   Вопрос прозвучал откровенно и довольно бестактно.
   - Нет, я ни с кем не встречаюсь.
   - В таком случае, мы, может быть, как-нибудь встретимся? Я по тебе соскучилась.
   - В самом деле?
   Глеб почувствовал, что его одолевают два противоположных желания; отключить телефон, и согласиться на свидание.
   - Нет, правда, - старалась убедить Ольга. – Я по тебе соскучилась.
   - Ты, правда, хочешь встретиться?
   - Ну, конечно.
   - Когда?
   - Да когда угодно, хоть сегодня вечером.
   Настойчивость Ольги внушала Глебу тревогу и опасение.
   - Хорошо, пусть будет сегодня вечером.
   Они встретились в своем обычном месте в сквере, недалеко от дома, где жила Ольга. В этот раз все происходило так, словно Глеб и Ольга поменялись ролями. Ольга была разговорчива, и всеми силами старалась угодить Глебу. Тот же, в свою очередь, вел себя крайне сдержано, словно ожидая подвоха.
   Ольга словно не замечала замкнутости Глеба. Со стороны могло даже показаться, что Ольга любящая подруга Глеба, которая во всем верна ему.  Но именно такое поведение как раз и настораживало Глеба.
   - Я слышала, что у вас дела пошли в гору. Твоя мать занимается производством лекарств.
   Услышав такое начало, Глеб сразу же все понял. Ну, конечно же, ее привлекают деньги его матери. Об этом можно было догадаться и сразу.
   Глеб нахмурился, и поджал губы.
   - Ах, вот в чем дело? – медленно произнес он.
   Ольга сделала непонимающее лицо.
   - Ты о чем?
   - Все ты прекрасно понимаешь. – Глеб гневно сверкнул глазами. – Деньги моей матери. Вот почему ты снова решила со мной встречаться. Ты даже позвонила сама. Вот откуда такое рвение.
   Ольга пожала плечами.
   - Я подумала, может быть, не все обстоит так плохо.
   Откровенный цинизм Ольги вызвал у Глеба прилив ярости. Эмоции захлестнули Глеба, но тут же улеглись, и сменились холодностью. Глеб почувствовал, что между ними выросла ледяная стена, и впервые увидел в Ольге чудовище.
   «Как я мог ее любить?» - с ужасом подумал Глеб. – «Ведь это же холодная и расчетливая женщина, которой чуждо само понятие любви. Ей нужны мужчины только для удовлетворения ее материальных нужд. Нет, не хочу я быть с ней, и не позавидую тому, кто окажется на моем месте».
   Ольга заметила, как изменилось выражение лица Глеба, но не подала вида.
   - Почему ты молчишь? – невинно произнесла она.
   - Ты знаешь, Ольга, я подумал, хорошо, что мы выяснили все еще прошлой зимой. Хорошо, что между нами состоялся откровенный разговор. Я не хотел верить, но теперь убедился окончательно, и благодарен тебе за ту откровенность. Ты циничная и холодная женщина, и я содрогаюсь при мысли о том, что мог бы, когда-нибудь, на тебе жениться. Это в какую же помойку я бы спустил тогда свою жизнь! И подумать только, что из-за тебя я не спал столько ночей. Именно из-за тебя я стал завзятым игроманом, просаживая столько денег. Я тонул в этой трясине, пытаясь заглушить душевную боль. И ради кого! Как же я рад, что теперь все выяснилось, что ты раскрыла себя во всей своей красе. И я думаю, что этим я и получал моральную поддержку, в которой так нуждался. Видно, я просто не хотел тебя видеть такой, какая ты есть на самом деле. Но Бог раскрыл мне глаза, и я благодарен ему за это. Думаю, что теперь я найду в себе силы выкарабкаться из той пропасти, в которую ты меня столкнула. И я не желаю иметь больше с тобой ничего общего. С меня хватит. Прощай!
   С этими словами, Глеб развернулся, и пошел прочь. И, как ни странно, он почувствовал на душе огромное облегчение.
   Ольга же стояла на месте, и глядела ему вслед.