Части целого. Глава 17

Я всмотрелся в свой маленький театр. Круг ликвидаторов постепенно смыкался. Теперь я мог достать любого из врагов, но не стал этого делать. Пусть лучше думают, что выполнили задачу. Я оставил позади и особняк и ликвидаторов, но никак не мог добраться до конца коридора, который оказался длиннее, чем в моем ночном приключении. Возможно, это связано с тем, что тогда я парил, а не шел по полу. Но меня беспокоило не это, а неизвестность в конце коридора.
Чем дальше я шел, тем меньше верил, что все закончится хорошо. Но главное - жив. Значит, еще поборемся! Настроение неожиданно поднялось, и даже начал посвистывать немецкий военный марш в такт шагам.
Чем дальше я продвигался, тем большим слоем стены и пол коридора покрывала темная слизь. Запах, впрочем, не вызывал отвращения, и я, не снижая темпа, шел вперед. Пару раз я хотел бросить гранатомет, но что-то удержало меня. Погрузившись в мысли, я не заметил, как дошел до конца тоннеля. Не к месту вспомнил фразу о свободе, встречающей радостно у входа, попытался открыть дверь. Она не поддалась.
Успокаивая себя, поставил у стены автомат и гранатомет и нажал на дверь сильнее. Она пружинила, но не открывалась. Казалось, позади что–то мешало. Только навалившись плечом, сумел ее слегка приоткрыть. Несколько ударов ногами позволили приоткрыть ее настолько, что с трудом, но я смог протиснуться через щель.
Я посветил вниз: слой  досок, веток и еще, черт знает чего, мешал двери открываться. Направил луч фонаря влево-вправо. Каменные стены и все! Теперь посмотрим, что наверху. Я задрал голову вверх. Яркий луч фонаря выхватил из мрака каменной трубы люк, который  заботливые человеческие руки залили бетоном, наплывы которого едва прикрывала истлевшая от времени древняя опалубка. Наверху рядом с люком торчали ржавые обрезки металлической лестницы.
Как говорится, попал. И выбора никакого: сзади каменный подвал под развалинами особняка, здесь - каменный мешок, полный всякого мусора, недаром крысы пищат. Вот уж соседство – не позавидуешь. А как все начиналось! Особняк, джакузи, красивая девушка… Но она то в порядке, а вот Полли – нет. Именно поэтому нужно поскорее выбираться отсюда.
Я медленно прошелся вдоль стены. Мусор пружинил под моими шагами, и поэтому идти было неудобно. Видимо, я потревожил крысиное гнездо, об этом известил целый хор пискливых голосов. Чуть потревожил – и уже недовольны! А у крыс здесь есть все – и общение, и гнездо, и еда. Стоп. А чем же твари питаются, живя  здесь? Кругом бетон. Наверное, есть трещина, через которую они и попали сюда. Прокопали длинную нору и живут в свое удовольствие. Только вот с чего бы крысы стали ее копать? Я не мог ответить на свой вопрос, но догадка мелькнула в моей голове.
Взял фонарик в зубы и начал быстро разбирать завал под ногами. Чтобы не перекладывать все с места на место, сначала освободил пространство у двери. Когда смог ее открыть, стал выбрасывать мусор в коридор. Крысы стали пищать громче, справедливо подозревая, что добром для них это не кончится.
Руки покрылись слоем грязи, а пыль из подвала впитала новую порцию пота. Вот, наконец, и гнездо. Крысы бросились врассыпную, некоторые нырнули вглубь кучи мусора. Значит и мне туда.
Я быстро доделал свою работу. Крысы не обманули. Проржавевшая решетка закрывала прямоугольное отверстие у самого пола. Я присел рядом. Покачал пальцами прутья. Достал нож и начал выламывать решетку. Получилось на удивление легко. Я придирчиво посмотрел на выход из ловушки: отверстие казалось узким и невысоким. Смогу ли в него протиснуться? Протянул руку и пощупал края. Внутри сечение трубы было заметно больше. Может сходить назад за ломом, чтобы расширить ее? Еще один вопрос беспокоил не меньше: куда она ведет?    
Мысль расширить отверстие с помощью гранатомета отбросил не сразу, но все же решил не рисковать. Сходил за автоматом. Жаль портить оружие, но другого выхода не увидел. Стал расширять отверстие, действуя «Калашниковым», как ломом. Это оказалось самой сложной частью работы, но советский автомат и здесь не подвел.
Посветил на прямоугольный рот трубы с осколками зубов. Устал, захотелось есть. Пожалуй, отдохну. Сел на корточки, прислонившись к стене. Выключил фонарь и расслабился. Осталось решиться. Лезть черт знает куда, ох как не хотелось. Но, выбора, как всегда, нет.
Я задремал, но холод стены привел меня в чувство. Пора, сказал я себе. Фонарь - в зубы. Я вздохнул и полез в трубу. Осколки царапнули по спине, и я, наконец, влез в крысиный ход. Пальцы погрузились в противную дурно пахнущую слизь. Чем глубже я спускался, тем  более отвратительным становился запах. Через несколько метров труба пошла под небольшим уклоном вниз, и я легко заскользил, но мысль, что, возможно, придется возвращаться, отравляла мое путешествие.
Я даже начал сомневаться, не зря ли полез в эту преисподнюю, но впереди забрезжил свет. Я удвоил усилия и неожиданно погрузился в воду Труба закончилась, и я выпрямился, чувствуя под собой неровную каменистую поверхность. На всякий случай, я выключил фонарь и попытался засунуть его в оттопыривавшийся карман. Мешал  пистолет. Я вытащил его и осмотрел. Зачем только брал? Магические способности надежно защищали безо всякого оружия. Изо всех сил я размахнулся и бросил пистолет подальше в озеро. Фонарь сунул в карман. Нож решил оставить, пригодится.
Темнело. Я стоял, пригнувшись, у крутого берега озера, поросшего густыми зарослями неизвестного мне растения. Последние лучи солнца скупо освещали водную гладь.
Свобода, это замечательно! Я осмотрел себя. Черные пятна на коленях, руки по локоть в крысином дерьме. Представляю, какое у меня лицо! Вымыл руки. Убедившись в их чистоте, с удовольствием умылся. Потом попытался отмыть грязь с колен.
Лезть сквозь заросли не хотелось, поэтому, стараясь не шуметь, я побрел вдоль берега. Правее он становился пологим, и я выбрался на сушу. Узкая тропинка повела меня вдоль берега, и вскоре я вышел к песчаному пляжу, на котором у густых кустов пылал костер. Ветер принес запах жареного мяса. Людей заслоняла старая палатка советских времен. Я застыл в кустах, прислушиваясь.
- Ты не такой как все, - говорил мужской голос. – Просто не такой. Да, тебе очень тяжело, но не нужно делать из этого трагедию. Ты можешь победить. Да и выбора нет. Ты должен победить всех: и людей и главное - себя!
Маги? Я не догадался глянуть на кукольный театр. Что они тут делают? Совсем недалеко орудуют ликвидаторы, а они тут шашлыки жарят! Стоит предупредить.
Я вышел из кустов и подошел к палатке. На костре шипело мясо. У огня на бревне, уложенном на два плоских камня, сидели двое: светловолосый мужчина лет тридцати пяти и мальчик лет десяти-двенадцати. Голова ребенка постоянно клонилась к правому плечу, на лице играла вынужденная улыбка. Церебральный паралич ни с чем не спутать.
- Добрый вечер, - я подошел к огню, ругая себя. – Не помешаю?
- Проходите, - улыбнулся мужчина и представился. – Александр.
- Илья, - я пожал твердую руку.
- М-максим, - мальчик привстал. – Т-тоже п-приехали отдохнуть?
- Вроде того, - я пожал мягкую ладошку, и подумал, что у меня больше комплексов, чем у этого мальчишки.
- Присаживайся, - пригласил Александр. – Мясо дожарится, поужинаем.
- Спасибо, - я сел рядом. – Мне бы выбраться отсюда!
- З-заблудились? – уточнил Максим.
- Вроде того, - кивнул я.
- Поужинаем и уезжаем, - Александр покрутил шампуры. – Можем подбросить, - он кивнул на зеленую «Ниву», спрятавшуюся в кустах.
- Спасибо, - я улыбнулся, не зная, что сказать. – Отдыхаете?
- Как сказать, - мужчина поворошил угли.
- П-приехали из-за легенды, - подсказал мальчик.
- Что за легенда?
- Говорят, иногда у этого озера  появляется девушка, и, - мужчина поморщился, словно стесняясь. - Она лечит.
Понятно. Иногда Оля нарушает запреты кураторов, делая то, что умеет. И глядя на этого пацаненка, я, кажется, понял ее.
- П-папа г-говорит, что я д-должен бороться, - Максим посмотрел мне в глаза. - А сам верит в с-сказки.
- Просто он любит тебя, - объяснил я, а мои глаза заслезились от волнения. – И может это не сказки.
- А ч-что?
Жаль, я не Оля и не знаю, как помочь.
- Лечить могут какие-то соли в воде, энергия особая, - я врал, прикидывая, что парню сможет помочь вера. – Не зря же рассказывают эти истории?
- В-верно, - кажется, Максим был озадачен. – Значит мне нужно в воду? – он даже перестал заикаться.
Когда угрожает опасность, я вижу некую сцену внутри себя, могу нейтрализовать людей через их образы-куклы в моем маленьком театре. Почему не попробовать проделать обратное – привести мальчика в норму? Но имелась одна проблема: опасность мне не угрожала.
- Насчет воды я не догадался, - отец смотрел на сына широко раскрытыми глазами.
- Давай п-поппроб-буем? – голова мальчика закачалась чаще, кажется, ему понравилась идея. – Прямо сейчас?
- Не замерзнешь? – отец начал снимать с Максима футболку.
- Я д-должен быть сильным!
Я посмотрел на ребенка. Что-то в его лице изменилось. Сумрак заставил мои глаза напрячься. Нет – изменения произошли внутри! Я видел трясущуюся голову мальчика насквозь: тонкая голубоватая паутинка разбросала нити во все части тела. Может, нервная система? Я вспомнил, как выглядят атласы по анатомии человека, и понял, что это не так.
Александр быстро разделся сам и поднял сына. Я сбросил джинсы, футболку и подошел к ним. В голове мужчины паутинка располагалась более равномерно.
- Давайте, помогу, - я взял Максима за левую руку.
Мы вошли в воду и положили ребенка на спину, поддерживая с двух сторон. Теперь я рассмотрел, что часть светящихся нитей внутри головы мальчика словно слиплись между собой. Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, я представил, как невидимые щупальца, исходящие из моей головы, распутывают тонкие струны. Приходилось напрягаться, но паутинка за паутинкой, ячейка за ячейкой и, кажется, мне удалось сделать рисунок в голове мальчика похожим на отцовский.
Мальчик почти перестал трястись. Подняв глаза к небу, он лежал в прохладной воде. Покрытое мурашками тело ребенка постепенно выпрямилось, редкие подергивания головы прекратились совсем. Отец пристально смотрел на сына:
- Что чувствуешь?
- Хорошо, - пробормотал мальчик и посмотрел на меня. – Хватит, - глупая улыбка больше не искажала лицо ребенка.
Я вынул щупальца из головы, и глаза Максима закрылись.
Мы вынесли его на берег и уложили на подстилку у палатки. Отец начал торопливо вытирать его.
- Ты в порядке? – голос Александра звучал неуверенно.
- Хочу спать, - мальчик открыл глаза. – Все хорошо.
- Что?
- Оно ушло, - глаза закрылись. – Я знаю.
- Да, да, - отец наклонился к голове сына и поцеловал его. – Все позади!
- Это чудо, папа, - пробормотал мальчик и, кажется, заснул.
Александр сел рядом со спящим сыном и задумчиво положил руку на лоб.
- Ты знал?
- Простая логика, - я улыбнулся, натягивая джинсы на мокрые ноги. – К тому же волнение, вера, ну, и не знаю, что еще. Главное, что получилось, - футболку решил не одевать.
- Даже не знаю что делать.
Вот люди! Судьба сделала ему роскошный подарок, а он не знает, что делать! Воспитывать сына, играть с ним в футбол, ругать за двойки, наконец! Ведь он теперь обычный мальчик!
- Для начала, может, его одеть? - я смотрел, как Александр гладит Максима по лбу. – Замерзнет!
Александр поднял голову и посмотрел на меня:
- Верно, - он поднялся и взял одежду мальчика с бревна. – Плохо соображаю от волнения, - мужчина начал осторожно одевать спящего сына.
- Помочь?
- Спасибо, - он застегнул на Максиме джинсы. – Я привык.
- Тяжело?
- Не от этого, - мужчина полез в палатку и достал одеяло. – Тяжело от другого,  - сжав губы, он посмотрел на меня. - Что он никому не нужен, что всю жизнь будет таким, - он укрыл сына и снова погладил по голове.
- Главное он нужен тебе, - я не знал, что сказать. – Если бы не ты, ничего бы не изменилось.
- Если бы не легенда, - мужчина встал и, постояв словно в ступоре, предложил. – Поужинаем,  пока спит? Мясо готово!
- Подгорел, наверное, - я подошел к кострищу и снял пару шампуров с огня. – Хотя, нет - в самый раз! – ту же пришла в голову мысль, что мне рано есть мясо, но я решил рискнуть, и сел на бревно.
Александр быстро оделся и отошел к  машине. Вернулся через пару минут.
- Выпьем! – он сел рядом, открывая бутылку.
Я взял две кружки, стоящие у костра:
- Ты ж за рулем?
- Я символически. Да и вино домашнее.
Мы подняли «бокалы»:
- За Максима!
- Пусть будет счастлив!
Вгрызаясь в мягкое мясо, я вдруг вспомнил, как давно не ел. Желудок свела судорога, но он все же благосклонно отнесся к тому, чем я его потчевал.
- Все произошло так просто, как чудо – раз и все! – Александр задумчиво смотрел в огонь.
Я, кажется, понимал, что с ним происходит, и не ждал проявления каких-то особых эмоций, и уж тем более мне не нужна была благодарность, но слова, что чудо – это просто, показались мне забавными и несправедливыми одновременно.
А ведь, действительно, просто получилось, вдруг подумал я. Слишком просто.