Угол преломления опилок

«Тень птицы застыла на снегу,
Куда ей спешить...»

В этой фразе видится две точки, в которых происходит слом восприятия.

Первая точка, даже не точка, отрезок, на протяжении которого происходит переплетение уровней.

Тень птицы... – не сама птица застыла на снегу, что, в общем, тоже было бы возможно. Застыла птица на снегу, не важно, лежит она, стоит или сидит. Фраза рисует образ неподвижности, а  в сочетании со снегом – некоторой трагичности.

Но слово «тень» переворачивает всю фразу, вклинивает в бытовую фразу о птице и снеге переплетение действительности и ее отображения, причем, многоуровневого.

Первый уровень – уровень бытия, мира, вселенной, неразделимый, существующий, как единое целое, не разделяющийся не только на птиц, зверей и прочие предметы, живые или неживые, но и не делящийся на молекулы, атомы, элементарные частицы. Мир как единое. Мир, не зависящий от наблюдателя.

Второй уровень появляется, когда появляюсь я.

Я выделяю из этого единого мира не только себя, как существо и наблюдателя, но и птицу – как существо-объект, с определенными параметрами (крылья, лапки, оперение).
Но при этом я не вырезаю ее, не выдалбливаю, не вырубаю топором. Выделяю, всего лишь, в своей голове, нахожу соответствие в воспринятой системе образов, более или менее грубо отражающих мир. Образов, в соответствие которым поставлены слова, которые многие называют понятиями.

Каким-то образом я с уверенностью понимаю, что крылатое оперенное существо является птицей.

Если более подробно рассмотреть составные части образа, смогу точнее назвать, какая это птица.

Если у птицы есть характерный хвост полукругом, шпоры, гребень, я назову эту птицу петухом. Не произвольно назову, а потому что где-то у меня в мозгу - соответствие. От вышеописанного образа петуха тянется физическая, химическая или электрическая ниточка к слову «петух». Возможно, здесь используется другой механизм, но дело не в этом. Не вызывает сомнения факт, что птица, образ птицы в моем мозгу и слово птица – не тождественны. Слово «птица» является верхним уровнем абстракции, неважно каким по счету.

Все это для нас привычно и буднично.

Но, когда появляется слово «тень», оно, как бы, расщепляет эти образы, отделяя птицу в нашем сознании от птицы в небе, а птицу от мироздания как единого.

Теперь нет птицы - есть только ее тень, на снегу.

Нет тени на снегу - есть только тень в воображении.

Нет воображения - есть изменяющийся комплекс электрических сигналов в тканях моего мозга.