Встреча с Парижем

Прилетев в Париж, я попыталась настроиться с ним на одну волну. Как и прежде, сидела под сводами Нотр Дама, стояла на набережной Сены, гуляла по саду Тюильри, однако не чувствовала энергетики города. Казалось, я и Париж погрузились в липкую испарину. Я шла мимо Эйфелевой башни, дома Инвалидов, храма Мадлен, дворца Шайо, и моя душа не отзывалась на красоту города. Меня охватила нарастающая тоска.
«Пусть лучше тоска, чем пустота. В тоске есть движение», - думала я, бродя по пыльным улицам.
Тоска будто подслушала меня. Она стала ярче, безысходнее. Возникло желание посмотреть вверх и завыть. Я подняла голову и увидела наступавшую на Париж тучу. Из-за неё вырвался резкий, порывистый ветер и, пролетев по тротуарам, поднял пыль. Я  остановилась среди улицы и стала ждать. Пророкотал гром, и ветер завыл громче, радостнее. Тело напряглось, и я почувствовала живительную энергию. Она шла сверху - от чёрного неба, громадной тучи, порывистого ветра.
Туча раскололась надвое, и из её тела вырвалась стрела. Раздался оглушительный треск, и я присела на корточки.
-  Мадам! Нельзя стоять под грозой, – крикнул пробегавший мимо мужчина.
Он поднял меня с тротуара и потащил за собой. Мы очутились в маленьком ресторане, и я опустилась на стул.
-  Молния не выбирает, куда бить, - заметил мужчина. – Она убивает неосторожных.
Поблагодарив мужчину, я заказала кофе и уставилась в окно.
«Стихия. Она всё ставит на свои места. Минуту назад здесь царила сонная одурь, а теперь  вымытый и помолодевший город ожил и пришёл в себя. Потоки воды смыли пыль, ветер подхватил застоявшуюся энергетику и унёс её прочь. С человеком – та же история. Чтобы очнуться, нужна встряска. Вот я, например. Жила, как мышь. Была норка, в норке – кусок сыра. Туда побежала, сюда. Одни проблемы, другие, и все они - маленькие, ежеминутные. Так бы и прозябала, если бы не Судьба. Она подняла мышь над землёй, и, взглянув вниз, та поняла: жизнь – не кусок сыра, жизнь - нечто большее. Она непредсказуема. Оглянувшись по сторонам, мышь подумала: если повезёт, если она выживет, будут другие дни,  другая нора, другие куски сыра. Однако прежняя жизнь не вернётся. Она разделится на две части: та, что была прежде, и та, что есть сейчас».
Свежий воздух привёл меня в норму и, выйдя на мостовую, я, наконец-то, почувствовала Париж.