Светочка

Байки старого учителя.

   -Дяденька,- меня кто-то тихонько подергал за палец,- извините, я не запомнила как Вас зовут. Я повернулся на голосок. Меня за палец держала маленькая девочка из 2-го класса, который я только что привел в спортзал на урок, и перед началом разрешил, по заведенному в школе порядку, 3 минутки побегать, "выпустить пар", с условием по первому свистку занять свое место в шеренге. Мы, преподаватели школы, числом трое, договорились, что детям надо дать разрядку, стряхнуть дисциплинарное оцепенение "сидячих" уроков, на которых нельзя было - у некоторых учителей - не только обменяться парой слов с соседом по парте, но и повернуться назад, вправо-влево: "Не вертись!" "Не болтай!" "Ты что, всё знаешь? Иди расскажи нам!" "Дай-ка сюда твой дневник!"

   Подобными записями, в нужном изложении, был испещрён мой собственный школьный дневник, помня это я давал непоседам большую свободу, чем имел сам когда-то в таком же возрасте. Хотя урок физической культуры предполагает необходимость особой дисциплины и внимательности ко всему, что дети делают в зале. Вот я и наблюдал, как они, вырвавшись на свободу, бегают и резвятся. Девочку я сразу не заметил, хотя видел её перемещения, об этом позже, но вот так близко  она подошла сбоку-сзади неожиданно

   -Какая прелесть,- подумал я, посмотрев на неё. Она подняла ко мне личико - иначе не скажешь - очень чистое, румяное, обрамленное пушистыми кудряшками, не закрывавшими розовые, очень правильной формы ушки. Её огромные серые глаза были наполнены слезами. Они ей мешали и девочка грациозно тряхнула головкой, чтобы избавиться от них. Огромные слезинки полетели на пол, я невольно проследил как они упали на пол и разбились, а когда снова, через мгновение, посмотрел ей в лицо, мне показалось, что у неё иронически дрогнула губка: - Такой большой дядя, а не такие пустяки отвлекается, а еще учитель,- прочиталось мне в её обиженном взоре. Глаза снова продолжали наполняться слезами.

    Я не терплю слёз, особенно детских, я готов расплакаться сам, утешая. Протянул ей ладонь,- она сразу доверчиво вложила мне в руку свою ладошку,- сел на гимнастическую скамейку, стоящую у стены, чтобы наши лица оказались на одном уровне, потянул её к себе ближе и представился. Она не запомнила моё имя, потому что я не работал в этом классе.   Утром я подошел к телефону и еле узнал голос моей коллеги, Валентины. Она прохрипела мне просьбу заменить её на уроке во втором классе, т.к. лишилась голоса, простудившись накануне, а классная руководительница придет только ко второму уроку, зная, что первый у её детей - "физ-ра". /Как я не люблю эти сокращения и всегда делал замечания и ученикам, и взрослым,- не "ра", а культура, хоть и физическая, но не менее необходимая, а порой и более, чем все остальные виды культур/

    Я согласился, у меня было "окно", зал был занят её классом, и побежал в школу, благо она была недалеко, и я успел к первому звонку. Быстро переодевшись, поднялся на третий этаж, где у нас располагалась начальная школа, и вошел в класс. Дети уже были готовы, девочки в синих купальничках и гимнастических тапочках, мальчики в белых маечках, черных трусиках и резиновых тапочках со светлой подошвой. Сколько копий было сломано в битвах с родителями, пока мы, учителя физической культуры, не убедили их на собраниях, в беседах индивидуальных, что наш предмет шире, чем движения, неотъемлемая часть общей культуры, и начинается с чистой головы, шеи, ушей, рук, ногтей, ног, и чистой одноцветной формы. Недоуменные улыбки при перечислении вышеуказанного, сменились пониманием и родительские комитеты в каждом классе занялись поисками и добыванием единой формы для своих чад, к обоюдному удовольствию заинтересованных сторон, хотя в те времена в городе были проблемы не только со спортивной формой.

    Ребята ошарашенно встали со своих мест, они ожидали появления Валентины Анатольевны, а тут вдруг появился я. Они конечно знали меня, в лицо, по крайней мере, т.к. я дежурил раз в две недели в вестибюле школы, встречая учеников в начале учебного дня, наблюдая за порядком, но явиться к ним в качестве учителя было несколько необычным, что они выразили мимикой и жестами, пожимая плечиками, безмолвно переглядываясь. Я развеял недоумение:
   
   -Здравствуйте!
 
   Дети безмолвно наклонили головы в знак ответного приветствия.
   -Валентина Анатольевна сегодня не сможет заниматься с вами, ничего страшного с ней, но сегодня урок проведу я. Меня зовут,- я представился,- Как вы обычно готовитесь к переходу в зал?

    Второклассники быстро построились в две колонки: мальчики и девочки отдельно.
   
   -Вы, конечно, помните, что в школе уже идут уроки и надо пройти по коридору бесшумно, чтобы никому не мешать?

    Дети опять молча наклонили головы, отвечая на вопрос. - Молодец, Валентина, подумал я,- Как выучила, верней научила более четырех десятков малышей правилам поведения на своих уроках и пониманию необходимости соблюдения дисциплины и подчинения командам учителя без криков и шума, чем иногда грешат наши коллеги.
 
    Мы всегда  переводили малышей в зал после звонка на урок, чтобы они не сталкивались с потоками старшеклассников,во время перемены бегающих в различных направлениях, что не поддавалось осмыслению и подвергало опасности всех, попадающихся на дороге.

    Класс на носочках, чтобы подчеркнуть бесшумность передвижения, вышел за мной в коридор, проследовал по лестнице, еще по одному коридору, соединяющему учебный корпус с административным и последняя лестница в школьный вестибюль, за которым располагалась наша "епархия" - так в школе шутливо звали спортивный комплекс: спортивный зал, из которого был выход на стадион, используемый нами в любое время года в соответствии с погодой и содержанием программы.

    Перед открытыми дверями в зал я остановился, повернулся к ним лицом и задал еще один вопрос:

   -Что вы делаете первые три минутки с Валентиной Анатольевной?

    Здесь уже можно было не сдерживаться, они и так уже тряслись от желания двигаться:

   -Бегаем, прыгаем, лазаем, кидаем мячики, крутим обручи....

    Ответы были различные и показывали разнообразные интересы и то, чем они займутся как только я освобожу проход в зал и позволю использовать коротенькие три минутки для столь интересных дел, не входящих в программу сегодняшнего урока /Валентина дала тему/ и, тем более привлекательными.

    Я посторонился и лавина,- первое сравнение, что пришло мне в голову,- хлынула в зал. Различные спортивные предметы, скучно называемые раздаточным материалом, были готовы для использования: лежали на специальных стендах, разнообразных полочках, висели на крючках, чтобы как можно быстрее взять их при надобности. Для сооружения и оборудования всех этих хранилищ, с соблюдением техники безопасности при том, пришлось вспомнить свои навыки плотника, слесаря, сварщика, воспользоваться мастерскими и помощью учителя труда. Ну так всегда было, что учитель: "и щвец, и жнец, и на дуде игрец!"

    Дети расхватали весь "материал" и занялись кто чем, а я занял позицию у дверей, чтобы все были в поле зрения, контролируя их действия, хотя уследить за этим "Броуновским движением" было совсем не просто. Главное, чтобы взаимодействия были нормальными. Вдруг я заметил, что один мальчонка стал мешать девочке прыгать через скакалку. Она бросила её, схватила теннисный мячик, метнула в мишень, он поймал отскок, она взяла обруч и стала пытаться крутить его на талии. /Тогда мода на "Хула-хуп", так называлось вращение обруча на талии с целью сделать её тоньше и стройнее, только стала развиваться в стране. И мы закупили партию обручей. Не отставать же от моды!/ Несносный мальчишка, подставив руку остановил вращение, обруч упал на пол, девочка вышла из его круга и убежала от него. Я перевел взгляд на других детей, а девочка, оказывается, ко мне прибежала.

   Я намеревался уделить внимание этому происшествию сразу после построения, чтобы и другим было неповадно вот так мешать кому-либо свободно заниматься любимыми движениями, но раз она решила попросить у меня защиты, надо было вмешаться немедленно. Итак, сидя на скамейке я мог ближе рассмотреть девочку, стоящую передо мной.

   - Я тебе представился, а как тебя зовут? Я ещё не знаю всех по именам.

   Девочка коротко вздохнула, скорее всхлипнула, и выдохнула:

   - Светочка!
 
   - Какая прелесть,- еще раз подумал я про себя. Как точно родители выбрали ей имя, как оно подходило к ней, такой светленькой, чистенькой, нежной. Видно было, что она в семье находится в атмосфере любви и обожания, что иначе, чем Светочка её не называют, поэтому она представилась именно так.

   - Что случилось, Светочка? Мне кажется, или у тебя действительно слёзы на глазах? У такой большой и красивой девочки. - Я хотел "заболтать" её, чтобы отвлечь от грустных мыслей, заставивших её заплакать.

   - Смотри,- продолжал я,- как ребятам весело.

   - Девочка проследила жест моей руки и повернулась ко мне. Чётко выговорила моё имя, протянув двойное "а" и горестно спросила:

   - Ну, почему же он меня обижает?

   - Она мотнула подбородком назад за плечо, указывая на обидчика. Его искать не надо было. Против обыкновения он не побежал прятаться, желая оттянуть наказание, видя, что Светочка направилась жаловаться. Он прибежал вслед за ней и стоял сзади за её плечом, набычившись, надув губы, глядя исподлобья, готовый принять любые кары за провинность, которую отрицать не собирался. Он был готов пострадать за неё, догадался я.

   - Светочка! Я не знаю,- честно соврал я,- а давай мы его самого спросим?

   - Давайте,- кивнула она и сделала полшажка в сторону, чтобы он мог подойти ближе.

   - Почему ты Светочку обижаешь?

   - Мальчонка переступил с ноги на ногу и несмело поднял на меня глаза. Я понял, что он ожидал гром и молнию на свою голову и вдруг спокойный голос, не клеймящий его, не бранящий, не угрожающий карами с привлечением родителей. Простой вопрос, почему он это сделал? Пацан растерялся. Он ещё не знал, почему!

   - Не знаю! - он опять набычился.

   - Видишь, Светочка, он тоже не знает. Что же делать, если он не знает как поступает и как надо поступать правильно?

    Светочка горестно вздохнула, пожала плечиками, посмотрела на него, потом на меня.

   - Ты ведь больше не будешь?! - подсказал я проказнику  выход из создавшегося положения. В знак согласия он наклонил голову, полагая, что легко отделался.
   
   - Никогда! Никогда! - нажимал я. Он утвердительно мотнул головой энергичнее.

   - И никому не позволишь обижать Светочку, будешь защищать её? - не отставал я.

   Мальчишка закивал головой так, что я испугался, что он может растянуть мышцы шеи. Ему очень понравился мой вопрос, по сути поручение. Я повернул лицо к девочке, с интересом слушавшей наш коротенький, но важный диалог.

   - Поверим ему? - я отрезал ей пути к отступлению. Мне кажется, что.. я сделал паузу, чтобы Светочка, наконец, подсказала мне имя своего одноклассника-обидчика. Она поняла,- Вова, - что Вова не обманет,- закончил я. Девочка кивнула.

   - Ну, тогда у вас есть еще минутка побегать до начала урока. - Я отпустил её ручонку, которую, оказывается, всё это время держал в своей и жестом отпустил их.
   Светочка смахнула со щеки слезинку, не успевшую высохнуть и, протянув руку Владимиру увлекла его в середину зала. Я смотрел им вслед и совершенно не стеснялся своего вранья.
 
   Я знал почему он, не желая её обижать, мешал прыгать, метать, крутить. Он просто хотел быть рядом с этой девочкой, обратить на себя её внимание. Не знаю в каком классе, но точно знаю, что по мере роста будут записочки под партой: "давай дружить!", проводы до дому с несением портфеля, драки с одноклассниками, осмелившимися пропеть вслед:"тили-тили тесто, жених и невеста!", мечтания, чтобы на неё напали хулиганы, а он, разбрасывая их в стороны, спасает её. Или её дом загорается, лестница в огне, Светочка мечется в окне, призывая на помощь и он, по голой стене поднимается на 3-й, нет, на 5-й этаж и выносит её. Или она тонет.... Какие подвиги  готов совершить он ради неё, единственной. Потом гулянья вечером и стоянье у её дома, не в силах уйти, пока мама не высунется в окно: "Светочка, домой!"....
 
   Я слишком долго работаю в школе, чтобы иметь основания так говорить. Всё это впереди, всё это будет. Обязательно! Не уверен, что героями моих размышлений будут Светочка и Вова, может жизнь разведет их, на то она и жизнь, надеюсь, что будет у них счастливая, успешная, длинная, главное здоровая. А пока они бегут, взявшись за руки к стойке с обручами, она тянет его за руку, всё-таки хочется научиться крутить "Хула-хуп".
   
   Я смотрю на них, беззаботно резвящихся, радующихся возможности двигаться, как они хотят.
   
   Милые, вы мои! Извините, но пора начинать урок. Я и так дал немножко больше времени, чем положено на "выпуск пара". Надо было. Предвидя деланно-огорченные лица детишек, что кончилась, бесконтрольная по их мнению, свобода, даю свисток на построение.
   
                Начинаю урок!