Видение и память

Почему мы не помним, и как реставрировать память? Какой должна быть при этом память? Нарушает и выхолащивает память сдвиговая направленность, задаваемая страхом. Не есть ли сдвиговая направленность нормой, принуждающей реализовывать заложенную в человеке программу? Раздражение является причиной сдвиговой направленности. Запрограммированное раздражение в виде полового инстинкта принуждает вести поиск партнера для продолжения рода, чувство голода принуждает думать о еде и как ее добыть… Удовлетворение желания сопровождается успокоением. Потом все повторяется снова. Природа задает определенный ритм, определяющий направленность развития. Может сдвигам и не надо противиться, как идет, так идет? С одной стороны, желания нельзя подавлять, но с другой, чрезмерное застревание на них может быть разрушительным. Периодически надо делать чистку мозга, иначе, как и в компьютере, его работа начнет тормозиться, а заложенные природой программы начнут давать сбой. Особенно заметны нарушения в работе мозга при психотравмах. Рассмотрим конкретный пример. Рассказ «Лягушка». Подавление желаний привело к неадекватному поведению в отношении лягушки. Далее, последовала мощнейшая психотравма, связанная с угрозой жизни. Длительное перевозбуждение, истощение перераздраженного участка до «сплошного спазма», в результате многократного проигрывания травмирующего момента, и выпадение памяти на травмирующее событие. Сама ранка никуда не делась, она вытеснилась в подсознание и стала «стойким очагом возбуждения», который, из-за своей сверхчувствительности, первым реагировал на любые раздражения, травмировался, подавлялся, прорвавшееся раздражение частично в нем застревало, а оставшаяся часть отводилась в «конкурирующий очаг возбуждения», который надо было все время поддерживать в возбужденном состоянии, чтобы не было сваливания в перворанку. Психотравма создавала сдвиговую направленность с движением «только вперед». Нервные срывы принудительно тормозили это движение, но общая тенденция на «только вперед» сохранялась. Невозможно было расслабиться, т.к. тут же оживала истощенная до «сплошного спазма» рана, от которой с таким трудом убежал в сдвиг. Подобные ранки в течение жизни копились и копились, все больше оскудняя чувства и выхолащивая резервы нервной системы. И выхода, казалось бы, не было, тем более, что потери не осознавались. И все же выход был найден. Первое и самое главное, это «сон до упора» в больших количествах. Застрявшие ранки обнажаются и лечатся только при «нуле притока раздражений». Это касается и заболеваний внутренних органов. Когда благодаря сну и отдыху раздражимость достаточно снижена, задействуется «борьба за видение», включающую в себя концентрацию внимания и его рассредоточение. Внимание не должно прерываться. Надо заставлять себя видеть в момент прерывания, чтобы лишить ранки значимости, притока раздражений, самоподпитки. Устойчивая концентрация внимания позволяет активизировать ранее подавленный уравновешивающий раздражение противоположный вариант. Тем самым устраняется травмирующий момент, и память на все, что было связано с психотравмой, становится абсолютной, но не травмирующей, а объективной. Заставляя себя видеть лягушку фотографически точно, без прерываний, я вынужден признать неправоту своих действий по отношению к ней, пройдя для этого через крайность. Далее, по восстановлению равновесия, я буду исходить из ситуации, стараясь не создавать ситуаций, при которых приходилось бы принимать крайние решения. И это тем более возможно, чем устойчивей видение (внимание). Когда же прерывания отсутствуют, и внимание достигает своего апогея, мышление переходит на качественно новый уровень – на проникновение в суть вещей. В словах отпадает необходимость, зачем говорить, когда и так все ясно. Но чтобы дойти до такого уровня мировосприятия, надо хорошо очистить от  застреваний сознание и подсознание. Развитие разума и чувственной сферы происходит при постоянном снижении возбудимости, а не в результате устремления в «только вперед».