Глава седьмая

в которой читатель волею автора и ходом событий переносится далеко от деревни Устрека. В Архангельскую область! И на рыбалке случаются иногда необъяснимые события. Надо их только уметь заметить.


     В один из дней в конце лета трое жителей посёлка Ертом отправились на рыбалку. Это было в пятницу вечером. Обычная трудовая неделя со своими многочисленными, но давно уже ставшими привычными заморочками, была позади. То одно, то другое. А лето кончается. Может быть, предстоящие дни станут последними в этом сезоне без ночных заморозков. Надо,  непременно надо воспользоваться пригожими деньками!
     Какое приятное ощущение возникает и охватывает всё твое существо от предстоящего двухсуточного отдыха! Не покидает и предвосхищение, и предвкушение необычной легкости, приподнятости в настроении, начиная уже с того момента, когда начинаются сборы. Да они прямо теперь и начинаются, эти самые легкость и приподнятость! Чего уж там… А пройдёт несколько часов - и будет разожжён первый вечерний костер! – чудо!.. Две ночи и два дня. Уха на свежем и, как теперь стали говорить, экологически чистом воздухе, пахнущем дымком… Рыба, то есть, улов впрок… А потом и традиционные рыбацкие истории на неделю вперёд, а то и дольше, смотря по событиям... Иных рассказов на долгие годы хватает!

        Рыбаков обещал подвезти знакомый шофёр с автобазы. За определённую мзду, конечно. Но от улова, – а это потом, когда рыбка будет. Он же за ними и воскресным вечером заедет. О месте и времени встречи всю неделю договаривались с особенной тщательностью. – Такими вещами не шутят. Они для рыбаков наиважнейшие!
       Вышли со всем своим рыбацким скарбом на условленный перекресток на окраине поселка и молча покуривали.
       А вот и автобус!
       Развернувшись, водитель высунулся из окна и весело просигналил, протяжно и трижды, как бы приветствуя приятелей и подавая им команду на посадку.
       -   Ну, как, рыбачки! Не передумали? Или уже наловили чего в соседнем магазине? – и он жизнерадостно рассмеялся, поглядывая на засуетившихся и заметавшихся в приятной спешке друзей.
       Но рыбаки, не отвечая на шутку, с достоинством расселись, гремя притороченным котелком и раскладывая на соседних сидениях свои рюкзаки.
- А ты зубы-то не скаль! Поехали!
- Поехали!

        Путь предстоял полуторачасовый, не меньше, а потому настало время нам познакомиться. А то, что это мы заладили: «рыбаки, да рыбаки»?  Нехорошо как-то. Самое время знакомиться, пока они едут.
      Главным заводилой среди них был Лёха Николаев. Он работал на пристани, и сызмальства прослыл заядлым рыбаком. Если же у него, бывало,  случалась неделя без рыбалки, то он такую неделю считал вычеркнутой из жизни. А рыбаком он был всепогодным и всесезонным. Что лето, что зима, что дождь, что снег. Ему было чуть за тридцать, но он ещё не был женат, и потому мог проводить на рыбалке всё своё свободное время. Люди ухмылялись и говорили по этому поводу: «Лёха не женится, потому что есть у него жена, и давно, – русалка она!»
      Другое дело у Митрича,  – то есть Бориса Дмитриевича, но  так, по имени и отчеству, его никто не называл, - никто и не помнил его полного имени. Митрич и Митрич. Так вот. Жена у Митрича была, но помехой в  рыбацких интересах она ему не являлась. Единственным её недостатком было то, что она любила подтрунивать над мужем, если он возвращался с рыбалки без рыбы или с небогатым уловом. Но такое случалось, слава богу, очень редко. Река Вашка – рыбная речка! Улов был гарантирован, и потому Митрич не обижался на женины колкости и добродушно посмеивался: «А к чему тебе рыба, - говаривал он в такие минуты, - гляди, у самой уже рыбий хвост растёт! И глаза-то ты выпучила, глянь-ка, как лещиха какая!». Всё дело в том, что без рыбы Митрич возвращался только тогда, когда у него на рыбалке собственно до рыбалки не доходили руки. Как это, скажете вы? Да очень просто! Случается, что у иных рыбаков вместо орудий лова большую часть времени в руках находятся предметы, как бы это выразиться помягче, наливного содержания. Стопки, - прямо так и скажем, что ж темнить-то?..
      Митричу было за шестьдесят, он был на пенсии, но ещё и подрабатывал сменным сторожем на той же пристани. Во всём Ертоме не было человека более спокойного и тихого, чем Митрич. У него было пять дочерей и уже четыре внучки, но ни одного сына и ни одного внука. А потому Митрич считал своим священным долгом обязательно организовать рыбалку для своего племянника Кости, который учился в Москве.
      Костя, – молодой, статный и высокий молодой человек двадцати пяти лет, – тоже был жителем Ертома. Но вот уже три года он учился, жил в столице, в студенческом общежитии, а домой приезжал лишь на каникулы. Он уже и в армии успел отслужить, и три курса  Института стали и сплавов закончить. Учился он неплохо, старательно и расчётливо. Он не просто мечтал стать хорошим специалистом по металлам, но практически осуществлял свою мечту. Когда он брал в руки какое-нибудь изделие из металла, или просто его обломок, осколок, – он испытывал  трепет. С детства ему было очень интересно понять: чем же металл отличается от неметалла?
       Теперь Костины каникулы подходили к концу. В понедельник надо садиться в поезд – и… До свидания, лето, до свидания, родные места! Для Кости это была последняя рыбалка в этом году.
       Как же можно упускать такую возможность? Он обожал рыбалку и занимался ею с такой же старательностью и расчётливостью, как и учебой в институте. Он вообще любил всё делать основательно и со знанием дела. А ещё Костя любил читать научную фантастику. Частенько и в общежитии случалось так, что он вечерами зачитывался Рэем Бредбери или Станиславом Лемом вместо того, чтобы участвовать в студенческих вечеринках и тусовках. За эту  способность увлекаться чтением приятели нарекли его «начитанным».
        Ясно, что, имея в виду возраст, Костя называл Митрича дядей Борей, Лёху – Алексеем.
        Митрич гордился успехами своего племянника, и, обращаясь к нему по сложным и запутанным вопросам «большой политики», называл его то «академиком», то «учёным доктором». Его юмор был понятен Косте. Митрич так говорил, явно давая понять, что и они здесь, провинциалы, не лыком шиты, и они во всём разбираются не хуже столичных студентов, но… «хотелось бы знать и ваше мнение».
       «Академик» и «доктор» не только не обижался на своего ревнивого дядю, но, казалось, вообще не обращал внимания на его иронию. Он вёл себя просто и естественно. И это нравилось Митричу.

        В автобусе они были не одни. С ними ехали еще две компании рыболовов-любителей. В одной из них было четыре, а в другой даже одиннадцать человек! Эта вторая компания была весьма шумной и непрофессиональной. Едва за стеклами замелькали «дикие», на их взгляд, пейзажи, как они попросили остановить автобус, и, горланя песню под гитару, пошли к реке.
       «Тоже мне, рыбаки!» – ухмыльнулся  Лёха и переглянулся с Митричем, который лишь плечами пожал.
       Следом, через полчаса после первых, вышли и другие четверо.

       -    А вас куда завезти? – спросил шофёр, закрывая дверь и оборачиваясь к оставшейся троице. Он прекрасно знал, куда надо везти настоящих рыбаков, но всё-таки задал этот вопрос. Ему хотелось лишний раз угодить рыбакам, чтобы и его «улов» впоследствии оказался весомей. Кто же не знал, в каких краях обычно рыбачит Лёха? Там, где только русалки и водятся!… Но свой вопрос он задал не Лёхе, главному рыбаку, а Митричу, как  старшему по возрасту. Митричу такая услужливая субординация понравилась и он, покосившись на Лёху (не ошибиться бы!), твёрдо сказал:
- А нас вези до Камня!
- О кей, – кивнул водитель и включил зажигание.
       Камень – это то самое порожистое место, где к реке вплотную подходила каменистая гряда безлесных холмов. Здесь вода в реке бурлила и пенилась, многочисленными ступенями сбегая вниз. Но, проехав несколько километров и  преодолев тряский участок дороги, автобус выкатил на болотистую равнину. Река здесь была тихой и спокойной, с омутами и затонами, с берегами, густо поросшими камышом и ивняком. Вот здесь-то и была настоящая рыбалка, здесь-то и водились мифические русалки!
        -    Приехали! – устало сказал шофёр и, опустив руки, тяжело вздохнул.
        -    Не переживай, - сказал ему Лёха. – Приезжай вовремя – и тогда точно будет все «о кей!»

        Разгрузившись, они постояли, молча переглянулись и вышли к берегу Вашки. Начали с того, что сообща поставили палатку и заготовили дровишек на предстоящую ночь. – Без костра никак, ночи холодные. – А затем каждый занялся своим делом. Косте поручили заняться подготовкой к ужину. Всё должно быть готово к свежей ухе! Леха и Митричем разобрались со снастями и прочим рыболовным хозяйством и отправились ставить сети в заранее намеченных местах.
        На всё про всё ушло около двух с половиной часов.
        Мокрая лодка с гулким резиновым звоном плюхнулась на песок. Митрич бросил в неё короткие вёсла, присел рядом и закурил. Лёха стоял и потягивался, привставая на носки и наклоняясь влево и вправо. Разминал затекшие ноги и спину.
       Багровый закат пробивался сквозь тёмные тучи над горизонтом. Быстро темнело.
       Докурив, Митрич сжал окурок двумя пальцами и стрельнул им поближе к воде. Не загорелась бы увядающая и подсыхающая трава! Встал. К этому времени и Лёха насиделся, и покурил, а потому и он привстал. Без единого слова они подхватили лодку и занесли  в кусты погуще, чтобы оставить её здесь на ночь. И пошли к костру.
       Но не успели сделать и несколько шагов, как Леха споткнулся.
       -    Ч-чёрт, и здесь железа набросано! – Изумился он и толкнул ногой увесистый кусок металла. Но тот даже на сантиметр не сдвинулся, таким, видимо, был тяжелым. Лёха крякнул с досады и, раздраженно сплюнув, пошёл дальше.
       А Митрич остановился.
       Этот кусок металла, серебристо отливавший металлическим блеском даже в вечерних сумерках, привлек его внимание необычным блеском и удивительной формой. Старик нагнулся, с видимым усилием поднял его и стал рассматривать. Металл приятно холодил руки и на ощупь казался каким-то «шелковым» и «жирным» одновременно.
       -    Что за чёрт! – И Митрич не смог удержаться, чтобы не чертыхнуться. – Это ещё что такое?
       Удивление его было так велико, что он решил взять "железяку" с собой, чтобы лучше разглядеть у костра. Да и «академику» интересно было бы показать: ну-ка, мол, что скажешь, учёный специалист?
       -    Да брось ты его! – Махнул рукой Лёха. – И охота тебе его тащить, надрываться? Силёнки, что ли, лишние объявились?
       Но, видя, что Митричу нелегко приходится с его находкой, взял металлический предмет в свои сильные руки. У костра он его небрежно бросил на песок и тот, скользнув по камню, брызнул веером, нет, даже не веером, а снопом искр!
       -    Ух, ты! – вскричал хлопотавший у костра Костя. – Что это у вас?
       -    Да вот, Митрич отыскал штуковину. Загрязнение среды. – Блеснул своими познаниями в экологии Лёха.
       Митрич ничего не сказал, но, опустившись на колени перед диковинным металлическим предметом, с любопытством разглядывал его. Он поворачивал его перед огнём и так и эдак,  поглаживал и поскребывал, и, удивлённо причмокивая, вполголоса бормотал: «Чудеса, ну, чудеса!»
       -    Да какие же там у тебя чудеса, дядя Боря? Дай-ка поглядеть!   
       -   Смотри, не смотри, но и ты здесь не разберёшься. – Уверенно сказал Митрич. – Ты его, того, в Москву забирай… Там, небось, настоящие-то академики найдутся, чтобы понять, как такие железяки могут запросто валяться там, где и машины-то редко ходят. Ну, учёный специалист, что скажешь? Не от оленя ли это запчасть? Или это перо жар птицы?   
        -    Да… - только и сказал Костя, оглядев «запчасть от жар птицы» со всех сторон.  -  Да… Да… - повторял он.      
       -    Ну, что ты заладил: «да – да»? Не по зубам загадка- то? – С удовлетворённой ухмылкой спросил его Митрич. Он был рад, что принёс к костру Лёхину находку. Теперь хоть поговорить есть о чём, широко и со знанием дела.            
       -    Да. – Не обращая внимания на дядину иронию, проговорил ещё раз Костя. – Такой сплав я вижу первый раз в жизни. Ни на что не похож. Что за металлы здесь? Нужен научный анализ. 
- Вот и вези его в столицу. Там разберутся.
- Завтра, как рассветёт, надо бы ещё там походить, посмотреть. Не может быть, чтобы
 один этот кусок сам по себе валялся. Должно быть ещё что-то! – Убеждённо заключил Лёха, и сам теперь заинтересовавшийся необычной «железякой».
       Но ни в субботу, ни в воскресение они ничего более не нашли. А ведь Костя в том месте исходил берег на несколько километров «туда-сюда»! Найденный экземпляр остался единственной их находкой.

       А в понедельник Митрич уже провожал племянника в дорогу с ближайшей железнодорожной станции. Разместившись в вагоне, Костя подумал о том, что, пожалуй, в самолете такой предмет провезти было бы невозможно.

Продолжение, как водится, следует