Речка

  Июль. Вода на речке отступила от берегов, потеряла былую ширь, но заметно прибавила в стремительности и силе течения, отчего русло, зажатое меж крутых берегов, приняло очертания горной реки. Высокий  правый берег длинными, многослойными террасами обрывисто уходил под воду. Именно здесь речка, совершая свой вечный поворот, яростно вымывала породу из песка, глины, камней, ила и ещё бог знает чего, ни на секунду не ослабляя своей разрушительной, безудержной мощи, с упоением вгрызалась в серый нависающий берег. Иногда в шум бегущей реки врывались громкие всплески падающих, отвалившихся от берега, земляных глыб. Река медленно и неумолимо поглощала, словно кусая огромный зелёный пирог, кусочки просторного луга, испещренного многочисленными протоками и болотистыми лужами с уже затянувшимися старицами, местами поросших мелкими кустами тальника. Буксиры, натужено бубня, тянули длинные, тяжёлые баржи с намытым песком, то вниз, то вверх по течению. От них расходилась высокая волна, которая мощно вздымаясь около берега, вызывала неописуемый восторг отдыхающих, как взрослых, так и детей. С визгом и радостными криками все бросались в воду «ловить волну». Выше по течению высились, скрываясь за поворотом, жёлтые песчаные горы, намытые постоянно пыхтящими и гудящими земснарядами. Чем уже становилась река, тем быстрее неслись её мутные потоки воды, местами закручиваясь в угрожающие водовороты или вспучиваясь из глубины жуткими разводами. Ниже по течению берег постепенно переходил в песочно-галечный пляж, где тихий плеск и бульканье воды сменяли звуки непрерывного, шумно  шелестящего камнепада. Небольшая каменистая коса острым серпом врезалась от берега почти до середины речки, образуя бурлящий шумный порог. Сначала речка послушно огибала возникшее препятствие, затем постепенно ускорялась от берега вдоль косы со злым шипящим шорохом, а дальше, к середине, вздымалась и гремящим пенным потоком перекатывалась через неё. Белые буруны широкой лентой уносились вниз по течению к серому остову старого понтонного моста. В этих местах желающих поплавать, обычно не наблюдалось. В основном здесь находились любители понежиться на горячем мягком песке или одинокие молчаливые рыбаки, да любовные парочки, искавшие уединения от назойливых любопытных глаз.
   Жаркое, знойное лето гнало с улиц, пропахших плавленым асфальтом и пылью, всех жителей, от степенных граждан до босоногой шантрапы, на берега быстрой холодной речки. Только здесь, у воды, можно было освободиться от обволакивающих объятий вязкой, липкой полуденной духоты и почувствовать бодрящую свежесть прохладного ветерка. На этих летних каникулах для всей детворы лучший отдых назывался просто – пляж. Река звала и притягивала к себе словно магнит. Мальчики и девочки, едва проснувшись, в своих раскалённых, кирпично-каменных домах и квартирах, наспех завтракали, хватали плавки и купальники, пару бутербродов, воду в бутылках и шумной гурьбой неслись по многочисленным тропинкам через берёзовую рощу, луг, затянутые ряской протоки на просторный берег вожделенной реки. И весь день продолжалось хаотическое движение отдыхающих по лугу от города к реке и обратно, затихавшее с наступлением первых сумерек, да и то местами вдоль берега ещё долго светились маленькие огоньки костров, исчезавших разве что с рассветом.
   Девчонки и мальчишки держались на пляже тесными дружными стайками, шумно и весело галдящими среди загорающих тёток и дядек. Девочки скромно о чём-то шушукались и посмеивались, а мальчишки с независимым небрежным видом пытались привлечь их внимание, постоянно пыжась и выпендриваясь. Те, в свою очередь, снисходительно улыбались, игнорируя выходки своих сверстников, бросая любопытные взгляды на старших мальчиков, которые расположились рядом. Каждый раз, возвращаясь с речки после купания, Сенька с друзьями вносили переполох в ряды загорающих подруг, неожиданно обливая их холодной водой. С громким визгом вскакивая с брошенных на песок покрывал, девочки награждали своих обидчиков беззлобными тумаками, если конечно успевали кого-нибудь догнать. Какое-то время мальчишки становились героями эпизода, наконец-то удостаиваясь внимания девочек. Согреваясь на горячем песке, Сенька с друзьями любопытно рассматривал загорающих, лениво отмахиваясь от наглых мух и оводов. Сквозь огромное синее полотно безоблачного неба быстро пролегла белая полоска от высоко летящего самолёта, вызвав у друзей бурю эмоций.
- Ту-154, - уверенно заявил Серёга, - я на нём в Москву летал.
- Не-а, Ил-62, - безапелляционно возразил Лёха, - у него четыре движка, он больше.
- Да нет, Ту такой же.
- Зато Ил самый надёжный, - упирался Лёха.
- Интересно, а куда он сейчас летит? – неожиданно прервал спор Серёга.
   Сенька не встревал в разговор, так как на самолетах он ещё не летал и видел их только на картинках. Всплеск авиационных познаний быстро закончился, и мальчики замолчали, продолжая усердно закапываться в песок, мельком посматривая на девчонок.
   Сенька из всех девочек почему-то всегда выделял свою соседку, Ленку. Такая же, как и все девочки, но для Сеньки она чем-то неуловимо отличалась от всех. И говорила лучше, и одевалась лучше, и смеялась заразительней, и вообще она была лучше всех. Когда она кокетливо разговаривала со старшими мальчиками, Сенька мрачнел, мысленно обзывал её вертихвосткой и, отворачиваясь, делал вид что ему всё равно. Однако в свои двенадцать лет он не мог долго на неё злиться, стоило ей обратить на него внимание, и она опять была для него лучше всех. Подошли ещё ребята с Сенькиного двора.
- Чё…, скучаем? Вода уже прогрелась. Может, махнём на ту сторону? – неуверенно прозвучал чей-то голос.
   Речка была не очень широкой в это время года:  всего метров двести – триста в ширину, но отличалась холодной водой, быстрым течением и бурным, коварным нравом. Далеко не все взрослые имели смелость преодолеть эту простую на вид водную гладь. Рискованное  предложение вдруг нашло поддержку и у некоторых девочек, которые тоже решили поплыть на ту сторону. В отличие от Серёги и Лёхи, Сенька плавал так себе, на троечку, и обычно не горел желанием исследовать отмели противоположного берега. Но сегодня он не мог отказаться от заплыва на глазах у всех, а особенно в присутствии Ленки. Неожиданно перед Сенькой возникло почти непреодолимое препятствие в лице всё той же Ленки.
- Твоя мама сказала присматривать за тобой и удерживать тебя от глупостей. Если ты поплывёшь – я ей всё расскажу! Так что и не мечтай…
   Нарушение маминого правила «не заплывать далеко», грозило Сеньке немедленным отречением от самостоятельного посещения реки и со всеми вытекающими из этого последствиями: порка от отца и домашний арест до окончания плавательного сезона.
- Лен! Да я туда и обратно, имей совесть, не первый раз плаваем…, и ничего, всё нормально.
- Какие туда и обратно? Ты мне уши не заговаривай, сказано, нет, значит, нет!
Тут в безнадёжный разговор вмешалась лучшая подружка Лены, Ира.
- Лен, а Лен! Да не порть ты на него нервы. Ты же знаешь, он, если что себе в голову вобьёт – нипочём не выбьешь, это же Сенька! – затараторила Ирка. – Я, наверное, тоже сплаваю. А ты как? – и добавила, - Решай быстрее, а то все уже пошли к повороту.
   Ирка плавала здорово и порой могла дать фору на воде некоторым мальчишкам. Чего Сенька не мог сказать о Ленке. Она, конечно, плавала, но только по-собачьи, да и, то на мелководье и всегда с надувным кругом, который всё лето таскала с собой на речку. Прогресса в её плавании не наблюдалось.
- Нет, не поплыву, - сказала Ленка, а потом, видимо поддавшись общему настроению,  подумав, сказала, - Пойду с вами к повороту и сплавлюсь вдоль берега на круге.
- Ты с ума сошла! – воскликнул ошарашенный Сенька, - Ты как себе это представляешь?
Но Ленка, схватив круг, уже побежала за подружками. Решив, что не всё так плохо как казалось вначале, Сенька тоже побежал по берегу вверх по течению, к повороту реки.
   Вдоль берега прошли примерно с полкилометра, остановившись, перевели дыхание и подождали отставших. В речку заходили осторожно, поодному, постепенно преодолевая разницу между полуденной жарой и холодной водой, затем легко отталкиваясь от мягкого илистого дна, плавно врезались в тёмный быстрый поток. А потом, визжа и радостно крича, начинали бешено работать ногами и руками, вздымая фонтаны брызг, согреваясь и привыкая к жгучей прохладе воды. Первое время плыли, переговариваясь и неуёмно шутя, большой, плотной, шумной группой. Потом на место первичной браваде пришла напряженная  тяжелая работа. Плыли, экономя силы, по-морскому, разводя руки в стороны и усердно фыркая на выдохе над водой. Постепенно группа вытягивалась, дробилась, разбиваясь на лидеров и аутсайдеров. Если точка начала заплыва выбиралась верно, то сильное течение плавно выносило пловцов к выступающему песчаному конусу левобережного мелководья, густо поросшего зелёной высокой травой. Уже успешно преодолена середина реки и до берега оставалось совсем немного, когда Сенька услышал позади себя голос Ленки. От неожиданности он чуть не хватанул воды и, оглянувшись, увидел на стремнине Ленку, неуклюже гребущую руками, повиснув на круге. Сенька повернул назад, к Ленке.
- Ну, ты и дура! Ты зачем за нами увязалась? – подплыв, пропыхтел Сенька.
- Я не увязалась, меня течением вынесло.
- Ну и куда теперь?
- На тот берег, он ближе, - уверено сказала Ленка, - Вперёд!
Серёга, Лёха, Ирка и остальные друзья уже выходили из реки на берег, а Сенька только преодолел середину реки, осторожно подталкивая вперёд Ленку на круге. Постепенно левый берег становился всё ближе и ближе, но плыть становилось всё труднее и труднее.  Течение уже не помогало, а наоборот противилось движению вперёд, упруго  отталкивая Сеньку с Ленкой от берега. Вдруг Ленка перестала грести руками и просто сказала:
- Не могу больше и мне больно руки.
Кожа на её руках под мышками сбилась в кровавые мозоли, причиняя резкую боль при любом движении и даже при лёгком касании о круг. Заплакав от боли, злости и бессилия Ленка развернулась, и усиленно шлёпая ногами по воде, поплыла обратно. Тоскливо глянув на близкий берег, Сенька погрёб вслед за ней. Солнце назойливо висело над головой и холодная речная вода казалось, раскалилась так, что обжигало тело. Усталость потихоньку накатывала на мышцы рук и ног.  Руки вязли в воде как в густом киселе, икры ног одеревенели и не хотели сокращаться. Ленка уже просто висела в своём ярко-жёлтом круге, не имея ни сил, ни желания сопротивляться течению реки. Сенька тоже устал:
- Ниче-г-г-о…фр…сейчас отдохнём…фр…и дальше…фр…, - уверенно профыркал дрожащим от напряжения голосом Сенька, прицепившись к кругу.
Но отдыхать не пришлось. Как только он ощутил под пальцами клеёнчатую поверхность, оказавшуюся неожиданно мягкой, не упругой, он осёкся, словно получил удар в спину.
- Нет…фр…быстрее…фр…прямо сейчас…фр…, - со страхом в голосе добавил он.
Постоянно снующие моторки куда-то исчезли, время, словно остановилось, берег замер на недосягаемом расстоянии, гул голосов доносится с берега, и никому нет дела до плывущей по течению пары. Надо надеяться только на себя и надо выгрести до каменной косы. За косой закрутит, унесёт потоком под понтонный мост, а там даже хорошие пловцы не выплывают. Сенька, непрерывно гребя ногами и руками, толкал и толкал круг с Ленкой, который становился всё тяжелее и тяжелее. Толчок, нырок, всплытие, толчок, нырок, всплытие…. Как робот, монотонно, упрямо сжав зубы. Руки налились свинцовой тяжестью, да и сам он казалось, стал грудой камней. Его взъерошенная голова всё дольше и дольше задерживалась под водой, а выныривая, он еле успевал сделать ртом вдох и подтолкнуть Ленку на круге. Иногда он пытался нащупать ногами дно, но было ещё слишком глубоко.
   Он уже не чувствовал своих рук, дыхание сбилось, превратившись в хриплые всхлипы, ноги как гири тянули вниз, в глубину. Обессилевший, в какой-то момент он перестал сопротивляться и солдатиком пошёл ко дну. Вода бесшумно сомкнулась над его головой.
Все звуки дня оборвались на границе света и тьмы, и по мере погружения, в ушах появился тягучий, словно натягивается струна, звон. На глубине он становился всё выше и в тоже время каким-то растянутым, квакающим, плотным, каким-то ватным. Сеньку охватило состояние полного безразличия. И только его взгляд всё ещё тянулся туда, вверх,
к свету и где-то в далёком подсознании пульсировала мысль:
- Вот отдохну и поплыву; отдохну и поплыву; отдохну и поплыву….
   Он не закрывал глаза, боясь порвать неосязаемую нить с жизнью, солнечным светом пробивавшуюся сквозь толщи вод. Безмятежное, убаюканное состояние Сеньки сменилось диким, безотчётным испугом, каким-то подкожным, животным страхом. Он ощутил открывшееся перед ним дыхание вечности, гибельное дыхание смерти. Ледяной холод придонных вод острыми зубами пронзил щиколотки ног. Инстинктивно дёрнувшись всем своим слабым мальчишеским телом, ударив холод ногами, он устремился вверх, к яркому, мерцающему теплом блюдцу света. Он тянулся к нему всей своей маленькой человеческой сущностью, чувствуя что задыхается. Эта малость водной толщи вдруг стала самым долгим путём из всего пройденного им в жизни, самым длинным марафоном бесконечно тянувшегося в его сознании. Секунды превратились в часы, мгновения – в минуты. Тысячи мелких иголок разрывали легкие изнутри, чёрные точки залепляли глаза, тело ломало на мелкие кусочки, причиняя нестерпимую боль.
- «Вдохни и боль уйдет, всё будет тихо и спокойно…», - подсказывал кто-то внутри его. 
- «А Ленка?... Ленка не выплывет!... Без тебя не выплывет!!!», - яростной вспышкой ворвалась в спазмы сознания жизнь.
   Цель придала Сеньке новый импульс сил, которые казалось, покинули его окончательно.
Упрямо сжав рот, он рванулся вверх и, вылетев над водой, оглушено хватал воздух, спеша надышаться, прежде чем снова уйдет под воду. Бессознательно упираясь взглядом в ярко-жёлтый круг, он обессилено толкал Ленку к берегу, шёл ко дну, отталкивался, толкал Ленку к берегу, и снова, и снова, и снова…. С каждым погружением берег всё ближе и ближе, но медленно и неумолимо нарастает шум перекатывающейся воды на косе. До берега уже рукой подать, при погружении вода уже чуть-чуть закрывает макушку, но бешеное течение бьёт по ногам и несёт Сеньку с Ленкой вдоль изнывающего от жары пляжа. Играет музыка, слышны голоса, радостный смех, удары мяча. Сенька уже «намок» так, что хлебает воду и не обращает на это внимания. А коварная река уже оттаскивает, отбивает от желанного берега, вымывая сыпучие камешки под ногами. В какой-то момент его взгляд зацепился за парня, одиноко сидящего с книгой на песке. Напрягая остаток сил, он попытался крикнуть:
- Эй,… помогите! – булькающий шёпот вырвался из перекошенного рта.
И снова погружение, из под воды он толкает Ленку к берегу, которая еле шевелится. Над водой он не отрывает взгляда от сидящего парня, словно чувствуя, что это последняя надежда и спасение.
- Помогите! – вода как в воронку устремляется в глотку, поглощая последние звуки.
Вода около подбородка, но нет сил, способных преодолеть сбивающее с ног течение.
- Помогите! – разъезжаются, вымываются, скользят прибрежные камушки.
Видно что-то произошло, что-то прорвалось сквозь шумы и звуки, парень на берегу отложил книгу в сторону и лениво посмотрел над водой, на Сеньку, потом куда-то в сторону, потом опять на Сеньку. Аккуратно положил кепку, неуверенно осмотрелся, медленно поднялся, и видно поняв, что всё-таки зовут его, осторожно направился к воде.
- Помогите! – прошелестела Ленка.
И всё пришло в движение. Парень сорвался с места, в два шага оказавшись рядом с Сенькой, подхватил его и потащил к берегу. А Сенька орал из последних сил:
- Её тащи! Она плавать не умеет!
Сильно швырнув Сеньку к берегу, он выхватил Ленку из потока и вынес её на берег.
Сенька ещё бессознательно карабкался на карачках, пытаясь выползти на берег, когда сильные руки вернувшегося парня подхватили его. 
   Они лежали на берегу, дрожа посиневшими, измученными телами. Казалось, что они никогда не смогут согреться на раскалённом, но сейчас таком холодном, белом песке. Зубы наперебой выбивали дробь, мышцы сводила, выворачивала наизнанку безжалостная судорога. В голове всё кружилось, слюна во рту пересохла, приобрела вязкий, горький вкус. Уткнувшись лицом в пыльную, песочную подушку они подгребали под себя горячий песок, пытаясь согреться, так до конца ещё не осознав сути происшедшего с ними. Сколько времени они пролежали, восстанавливая свои силы – неизвестно.
   Чуть  согревшись, они осторожно поднялись и, взявшись за руки, качающейся походкой, побрели туда, где так легко и весело начинался этот трудный день.
- Ты моим не говори про это…, ну что мы на ту сторону плавали. – с дрожью в голосе сказал Сенька.
- И ты тоже не проболтайся моим. – прошептала  Ленка.
   Они шли держась за руки, мальчик и девочка, ставшие неожиданно повзрослевшими и серьёзными в это жаркое, знойное лето.


18 апреля 2007 г.                г. Хабаровск