Они хотели бы жить на Манхеттене

Вы вместе. Так у него сложилось. Он мечтает о Деми Мур на Манхеттене, но волей судьбы позволил тебе любить себя. Он меланхолично выпускает дым кольцами и смотрит в окно на ночной город, заверяя самого себя в том, что ещё поймает перо жар-птицы, что ещё будет любить, что ещё будет жив.
.
Ты не смотришь в окно, ты смотришь на него, он заменяет тебе ночной город, глянцевые журналы с рассказами очевидцев о Манхеттене и всё что раньше было значимо. Ты называешь себя счастливым человеком, потому что тебе больше ничего не надо. Ты, внимательным взглядом, ловишь его настроение, он грустит – ты грустишь. Ты любишь его, ты ненавидишь Деми Мур, ты боишься, что он когда-нибудь поймает это перо жар-птицы или ещё какую-нибудь птичью болезнь. Ты боишься потерять, ты задыхаешься от ярости, ты плачешь от нежности, ты обнимаешь так крепко, ты отталкиваешь, снова обнимаешь.
Ты наполнена.
Он – пуст.
Во время твоих спектаклей с плясками по раскалённому равнодушию, он мечтает о Манхеттене.
.
Когда он будет уходить в аэропорт, чтобы посмотреть на то как самолёты взмывают куда-то в сторону Манхеттена, заткнись и прекрати рыдать, грызть ножки стула и, хоть раз в жизни, перестань упиваться своей гениальной драматической игрой. И скажи ему – СПАСИБО.
Хотя бы за то, что позволил тебе есть и пить по миллиметрику его, любимое тобой, тело.
Когда он вернётся, ты снова наполнишься, пережёвывая любовь, помогая себя аристократично кромсать её столовыми приборами, затем высрешь этот деликатес в оде мазохизму. И, возможно, заслужишь аплодисменты.
Сейчас просто скажи ему спасибо.