Кровать

Это была старая двуспальная кровать. Углы ее спинок были отбиты, матрац местами провален, что-то где-то когда-то вывалилось и расшаталось. Поэтому кровать издавала протяжно-дребезжащий звук при малейшем прикосновении к ней. Купили ее в далекие беспечные 70-е годы. Она помнила, как ее впервые внесли в квартиру и установили в центре недавно отремонтированной комнаты, которая должна была служить уютным семейным гнездышком молодой пары. Кровать блестела новенькой полировкой и свысока посматривала на допотопную железную сестру с немодными никелированными «шишечками». Ее предшественницу уже разобрали и поставили в угол у двери и вскоре оттащили на мусорку. Вездесущие пионеры сдали ее на металлолом. Последний раз сослужила железная кровать людям, когда пионерскому отряду вручили вымпел за перевыполнение плана по сдаче металла.
Новая красавица стала полноправной хозяйкой в спальне молодоженов. Кровать не была шедевром мебельного зодчества, но была изготовлена по всем требованиям ГОСТа и призвана была верой и правдой служить людям не менее 20 лет на основании все тех же стандартов. Ей нравились ее хозяева. Это были веселые молодые люди. Они выключали свет, шептались о чем-то и тихо смеялись, а потом… Кровать старалась ни малейшим звуком не мешать им. Спустя время появился третий человек. Он был гораздо меньше их, но очень походил на них. Иногда, когда свет уже был выключен, он на своих маленьких ножках прибегал в спальню родителей и забирался между ними: «Я с вами буду спать». Родители весело смеялись и потихоньку начинали прижиматься к нему с двух сторон. Малышу становилось тесно, и он выбирался из-под одеяла: «С вами жавко. Пойду в свою квоватку».
Время шло и кровать считала, что ей крупно повезло, потому что попала в такую замечательную семью. Малыш подрос, и его проказы стали серьезнее. Когда родителей не было дома, он заходил к ним в спальню и неутомимо часами прыгал и кувыркался на кровати. Однажды один из шурупов выскочил и ножка кровати подломилась. Вечером женщина долго и громко кричала, мальчик плакал, а мужчина перевернул кровать и обнаружил, что ножка кровати треснула. Он, как мог, заклеил ее, вставил вывалившийся шуруп. А мальчику отныне было запрещено заходить в спальню. С тех пор время от времени кровать стала печально поскрипывать.
Все реже стала кровать слышать веселый шепот, и все чаще супруги стали спать на разных краях кровати. Женщина очень уставала и у нее часто болела голова. Мужчина при этом всегда выглядел виноватым. Кровать не могла понять, в чем его вина, но ей все равно было жалко женщину. В конце концов, супруги перестали обращать друг на друга внимание. И если начинался диалог, то, как правило, он заканчивался взаимными упреками. Кровать не знала, чем помочь им. Со своей стороны она готова была служить им круглосуточно, не жалея ни единой пружины своего матраца. Но люди, почему-то, не хотели использовать ее ни в каком другом качестве, а только как спальное место.
А потом мужчина исчез. Женщина по-прежнему спала на своей половине кровати, но по ночам тихо плакала в подушку. Кровать жалела ее и вместе с ней ждала его возвращения. Он появился через месяц. Но не для того, чтобы остаться, а чтобы забрать свои вещи. Он притащил большую дорожную сумку, водрузил ее на кровать и стал кидать в нее вещи. Мужчина очень торопился. Кажется, он уезжал в другой город навсегда. Женщина молча наблюдала за ним, сидя на краю кровати. И только, когда он бросил шарф, давно связанный женой, она не выдержала. Выхватила его из сумки: «Не отдам!» Когда-то она мечтала научиться вязать своему мужу свитера и носки. Но хватило ее только на шарф… Мужчина закрыл молнию сумки: «Мне от тебя ничего не нужно.» Подхватил сумку, и впервые кровать издала неприятный жалкий звук. Следующий звук, который услышала женщина, это был звук захлопнувшейся двери.
Женщина была молода, и где-то через год появился другой мужчина. Еще через пол-года – третий. Но они не нравились ей. Тот первый был родным и близким, а эти какими-то приходящими. Женщина это чувствовала. По-этому мужчин больше не было.
А потом квартиру продали… вместе с мебелью. Новые хозяева даже не заходили в комнаты и сразу сдали ее жильцам – двум бесшабашным студентам. Казалось, они не знали других мест в квартире, кроме кровати. Они ели на кровати, писали курсовики, готовились к экзаменам, потом отмечали удачную сдачу этих самых экзаменов, открывая бутылки с пивом о спинку кровати. Приводили каких-то лохматых и громких девиц и по очереди закрывались в спальне. Во время очередного веселья треснутая ножка не выдержала и разломилась на куски. Сообразительные студенты притащили с соседней стройки два кирпича и заменили ими сломанную ножку. У кровати появились новые шаркающие звуки.
Соседям не нравились слишком громкие жильцы, и их сменила странная молчаливая женщина. Она убрала простыни и подушки и спала на голом матраце. Все время читала одну и ту же книгу, проращивала рис в чашке с водой, очищая тело и душу. Правда, забывала расчесываться. А мылась так редко, что от нее исходил жуткий запах не свойственный живому организму. Поэтому однажды появились люди в белых халатах и осторожно увели ее куда-то.
Потом появилась новая молодая семья с маленьким ребенком. Кровать обрадовалась, но они пробыли не долго, даже не успели разложить все свои вещи. Затем поселилась пожилая женщина. И вместе с ней возле кровати возникла табуретка с лекарствами. И по ночам кровать повторяла вздохи пожилого человека. Спустя несколько месяцев женщину забрали какие-то родственники из деревни.
Долгое время кровать пустовала. Она плохо переносила одиночество. Она наблюдала, как за окном то темнело, то светлело. И случайно пролетающая птица становилась для нее единственным событием. Кровать рада была любому живому существу. Но рядом никого не было, даже мышей и тараканов. Она постепенно рассыхалась и покрывалась пылью. «А я ведь еще совсем не старая, - думала кровать. – Я еще смогу приносить радость людям. Меня нужно только немного подреставрировать. Я еще ого-го!»
Однажды осенним вечером дверь открылась, и в комнату вошел мужчина средних лет. Кровать сразу почувствовала, что он не менее одинок, чем она. И дело было вовсе не в оторванной пуговице на рубашке и плохо отглаженных брюках. Он осторожно поставил сумку на пол рядом с кроватью и аккуратно сел на нее. Кровать приветственно заскрипела, пытаясь выказать новому жильцу свое дружелюбие. Но не выдержала, и одна из оставшихся ножек подломилась. Мужчина заглянул под кровать, не стал ругаться, только печально улыбнулся: «Ну что, подруга, будем тебя ремонтировать.»
Кровать была рада новому постояльцу. И больше не чувствовала себя брошеной. А он был спокоен, аккуратен и… одинок. По ночам неясно во сне произносил чье-то имя не то Валя, не то Галя. «Наверное, где-то живет женщина, которая по ночам тоже произносит его имя» – решила кровать.
В ближайшие выходные мужчина принес несколько досок, фанеру, шурупы и лак. Разобрал кровать, разбитые части заменил, железные детали смазал смазкой. Покрыл несколькими слоями лака подранную поверхность спинки. Когда он собрал ее, кровать благодарно пискнула в ответ, потому что к ней опять вернулась надежда, что когда-нибудь два любящих сердца будут здесь дарить тепло друг другу. И вполне возможно рядом с ними станет биться третье маленькое сердечко…