Немецкий орднунг

Лене уже исполнилось 37, хотя выглядела она значительно моложе. У нее был четырехлетний сын, которого она родила, потому что профессор акушерства и гинекологии Балезин обещал всем  русским женщинам вполне здоровых детей, если зачаты они будут до тридцати четырех лет.
Отношения с мужчинами  не складывались. Она любила  всех, но они предпочитали  держаться с ней на дружеской ноге, даже если не были женаты. Может быть, они чувствовали, что Лена очень хочет замуж, но старательно это скрывает.
Все сверстницы уже развелись и вступили во второй и даже третий брак, а  она все еще не создала  семью.
Красавицей  Лена никогда не была, но привлекала  людей добротой и  ненавязчивым обаянием.
- Немного полновата, ну и что. Анна Каренина тоже не отличалась стройной фигурой, а отхватила  самого завидного жениха – Вронского, - думала  молодая женщина, рассматривая себя. Лена еще немного повертелась перед зеркалом, охорашиваясь и оглядывая себя со всех сторон, и пошла открывать входную дверь,  заслышав  трель звонка.
На пороге стояла и улыбалась во весь рот ее школьная подруга Лариска.
- Ой! Ларочка! –  удивилась  Лена и бросилась на шею гостье.
- Заходи-заходи! Сколько же мы с тобой не виделись? Года четыре, а может и больше?
Ну,  как ты живешь?  Кем  работает  муж? Дети  хорошо учатся? –  не давала она рот открыть  однокласснице.
С Лариской они несколько лет просидели за одной партой, но после школы их пути разошлись. Лена поступила в университет, а подруга очень быстро вышла замуж за какого-то колхозного механизатора и уехала жить в деревню.
Поначалу Лариса часто приезжала в город, и, подбросив своего первенца  бабушке, убегала «прошвырнуться по  памятным местам».
- Скучно в деревне, - объясняла она  матери  свои  отлучки.  -  Ни театров, ни музеев, ни друзей… Хоть вой! – и добрейшая Тамара Александровна отпускала дочь  на все четыре стороны.
Лара звонила  по телефону, подруги встречались и отправлялись на поиски приключений.
В обязательную программу входила  премьера в  театре музыкальной комедии,  затем посиделки в кафе, прогулка по  центру города и романтическое знакомство.
Лариса  умела вызвать к себе интерес мальчиков,  любила кокетничать,  интриговать, быть в центре внимания, флиртовать, играть…
 - Ей бы в артистки надо было податься,   -  думала Лена,  глядя на  подругу.
О семейных проблемах Лариса много не говорила, но и так было понятно, что мужа она не любит, ей с ним скучно… Она завидовала   свободе подружки и не раз  вслух мечтала о том, как бы  распорядилась собой, не будь у нее  «этого прицепа».
С  рождением дочери у Лариски появились новые заботы, потом ей пришлось устроиться на работу,  да и мама умерла – некому стало подбрасывать  детей…
Подруги встречались все реже и реже, а потом и вовсе потеряли связь.

- Пять лет! Мы с тобой не виделись ровно пять лет и четыре месяца, - сказала Лариска, улыбаясь и  разглядывая  подругу. – А ты нисколько не изменилась, все такая же  умная и добрая. Замуж то не вышла? - добавила она без паузы.
- Да нет, - ответила Елена неохотно, -  но сына родила…
-  Сына? Родила – таки? А я думаю, зачем Ленке детские игрушки,  -  отозвалась подруга, скользнув взглядом по небрежно  рассованным по всем  углам машинкам, кубикам, трансформерам, оловянным солдатикам, игрушечным автоматам и  отдельным деталям,  напоминающим  собой  элементы из  детского  набора «Лего».
-  Но это даже к лучшему…  Как зовут?
-  Ромка. Роман, - смущаясь, ответила Лена.
-  Лет ему сколько?
-  Уже четыре годика.
-  Уууу! Самостоятельный мужик!  Где он сейчас?
-  В детском саду.
-  А я ведь к тебе по делу, - и Лара испытующе посмотрела на подругу.
-  ???
-  Приехали мы с дочуркой  в институт поступать…  Пока суть да дело, познакомилась я с одним мужчиной. Красавец, умница…Отец у него немец, из военнопленных. Женился на русской. Да  так  и  осел здесь…
-  Генрих  - мужчина хороший,  но одинокий. Не везет ему. Жены давно нет. Дочка в Америке учится, - продолжила  женщина, наблюдая, как Елена ставит перед ней чашку с дымящимся  кофе.
-  Пофлиртовала с ним, а он мне и говорит: «Познакомь-ка меня, Лариса, с хорошей и доброй женщиной. Надоело одному куковать. Словом не с кем переброситься.  От тебя все равно толку не будет – ты замужем. Может, есть у тебя подруга какая-нибудь. Пусть даже с ребенком...»
-  Вот я про тебя и вспомнила.  Чем черт не шутит: вдруг у вас получится.  Заживете вы счастливо  вместе…

К первой встрече с «женихом» Лена готовилась очень тщательно. Сходила в парикмахерскую, купила новые туфли на тонких каблуках, обзавелась яркой, праздничной губной помадой и наклеила накладные ресницы…
Ромку оставила у мамы, а сама  поймала такси и назвала адрес  Генриха; он продиктовал ей свои координаты по телефону, четко выговаривая каждую букву.
Лена решительно поднялась на  третий этаж и надавила на кнопку звонка. Дверь ей открыл очень приятный мужчина лет около пятидесяти с седеющими волосами, поджарый, в добротном костюме, улыбчивый.…
- Заходите, Елена, -  сказал он приветливо и отступил в сторону.
Лену поразила чистота  в квартире, даже некоторая стерильность. Когда она лежала в больнице, так же стерильно было в операционной, куда ее привезли на больничной каталке. Случилось это года три назад,  Она тогда перенесла трудную операцию, и ей в память врезались какие-то мелочи того дня…
- А кто  Вам помогает убираться? - неожиданно для себя задала она вопрос.
- Я все делаю сам, - гордо ответил Генрих, приглашая ее в гостиную после того, как она сменила свои туфли на музейные тапочки.
- Я только что натёр паркет, а Ваши каблучки могут все испортить,  – извиняющимся голосом обратился он к женщине.
- Кофе? Чаю?
- Лучше кофе! – произнесла Елена и  стала помаленьку  приходить в себя.
Генрих сервировал   блестящий кофейный столик по всем правилам искусства: салфетки, кофейные  чашки с блюдцами, сахарница с маленькой  позолоченной ложечкой, вазочка с печеньем,  блюдо с фруктами…  Любо-дорого посмотреть.
Они много говорили, отпивая из крохотных кружечек ароматный напиток, приготовленный  хозяином строго по рецепту. Генрих рассказывал о себе, о дочке, об отце… Вспоминал добрым словом мать и жену, умершую при родах…
- После этого я так и не женился… Были женщины, но  почему-то быстро исчезали из моей жизни, ничего не объясняя или приводя какие-то глупые доводы…
Лена понимала, что нравится  «жениху», и это придавало ей уверенности в себе.
Вдруг Генрих запнулся и уставился стеклянными глазами   на руки женщины.
Она  сидела,  опираясь  локтем о край стола, застланный салфеткой, а пальцами другой руки теребила бахрому.   
- Рассказывай дальше,  – попросила  женщина, - мне очень интересно. Они легко перешли на  «ты» после десяти минут знакомства.
- Что ты сказала?  - откликнулся Генрих. – Ах, да… Так о чем я говорил?
Лена всплеснула руками:
- У тебя плохая память? – засмеялась она.
В это время Генрих быстрым движением приподнял со стола ее чашку и поправил салфетку под ней.  Посмотрел, прищурив один глаз, параллельно ли  краю лежит ткань,  и только после этого вспомнил:
- Ах да, я говорил о  работе…  Еще кофе?
- Да, пожалуй,  -  согласилась Лена, и хозяин скрылся на кухню.
Женщина оглянулась: в комнате царил идеальный порядок.  Окна  были промыты так, что стекол практически не было видно. Мебель блестела, как будто ее только что доставили из магазина.  На   столе, полочках  и тумбочках не было ни соринки,  ни пылинки  -  там  вообще  ничего не было, что бы  хоть как-то говорило о хозяине… Пол  казался  настолько чистым, что по нему страшно было ступать…
Лена вспомнила своего беспокойного Ромку, разбрасывающего  немудреные игрушки по квартире, свою перецарапанную мебель,  бигуди и косметику, встречающиеся в самых неожиданных местах, стулья, вечно завешенные  платьями и нижним бельем, вспомнила полную раковину грязной посуды, на нее обычно не хватало сил, и та  оставалась невымытой  до утра… Потом посмотрела на салфетку, которую так  педантично поправлял Генрих, встала и вышла из комнаты. В прихожей  сменила музейные тапочки на  туфли, распахнула дверь и,  спустившись вниз по лестнице, вышла на грязную, пыльную, шумную, но такую привычную центральную  улицу…
@Li