Фиалка на ветру. Глава 3

Глава 3

Мистер Бинс,  поверенный, стоя у небольшого бюро, откашлялся и перевёл взгляд на двух женщин, сидевших перед ним на диване в гостиной Роуз-холла. Одетые в глубокий траур, они, казалось, застыли в своём горе. Элизабет, чьи глаза опухли и покраснели от слёз, рассеянно водила носком туфельки по ковру. Евалия судорожно сжимала в руках кружевной платок, чья белизна лишь подчёркивала мрачность наряда. Щёки её окрашивал лёгкий румянец, глаза лихорадочно поблёскивали.
 Слуги, прослужившие в доме много лет, во главе с дворецким и экономкой выстроились позади вдовы хозяина дома и его дочери. Поверенный специально пригласил их, чтобы начать чтение завещания с мелких выплат.
- Последняя воля и завещание Джона Уитклифа, лорда Ченли, - низким голосом начал читать мистер Бинс. Первым делом были оглашены мелкие выплаты слугам и близким друзьям, после чего слуги покинули гостиную, и в ней остались лишь Элизабет и Евлалия. Поверенный принялся рыться в своих бумагах.
- Ну же, мистер Бинс, что дальше? – нетерпеливо воскликнула Евлалия. – Что вы там копаетесь?
Поверенный снял очки, протёр их клетчатым носовым платком, затем снова водрузил их на нос, снова порылся в бумагах и, наконец, снова прокашлявшись, произнёс:
- Я настоятельно рекомендовал вашему покойному супругу изменить свою последнюю волю, мадам, но он не послушался меня.
- Что вы хотите этим сказать? – Евлалия сжала пальцы так, что они побелели. Элизабет, казалось, только сейчас осознавшая, где она находится, перевела на поверенного рассеянный взгляд. Тот продолжал, обращаясь к миссис Уитклиф:
- Ваш супруг завещал всё своё имущество своей дочери, мисс Элизабет Ченли.
- Всё? – едва слышно выдохнула Евлалия.
- Да, мадам, всё. Но вас он назначил её опекуном до тех пор, пока Мисс Ченли не исполнится двадцать пять лет, либо она не выйдет замуж. Де тех пор она не имеет права распоряжаться своим состоянием.
- Значит, им могу распоряжаться я? – глаза Евлалии блеснули, но она тут же попыталась погасить этот блеск, довольно неумело, впрочем.
- Нет, мадам, вы тоже не можете распоряжаться этими деньгами. По условиям завещания вы можете распоряжаться лишь суммой в пять тысяч фунтов в год. Этой суммы достаточно для достойного содержания этого дома и обеспечения всех необходимых нужд вас и вашей падчерицы.
- Но ведь это гроши! – зло оборвала она поверенного.
- Вовсе нет. Это вполне достаточная сумма. Она позволит мисс Ченли появиться в обществе и найти себе достойного супруга. Правда, супруг этот должен быть одобрен вами, мадам. Когда же она выйдет замуж, или достигнет положенного возраста, вы станете получать такую сумму лично. В случае же смерти мисс Ченли до замужества или достижения положенного возраста всё состояние вашего мужа пойдёт на благотворительные нужды.
Евлалия вскочила и принялась расхаживать по ковру. Так она и знала! И надеяться не стоило на то, что Джон оставит ей деньги. Будь он проклят! Не оставил ей никакой лазейки. Она готова была вырыть его из могилы и сжечь. Поверенный исподтишка наблюдал за ней. Он никак не мог понять, почему лорд Ченли не захотел оставить часть состояния своей хорошенькой жене. Сейчас же, наблюдая за тем, как она меряет шагами комнату, мистер Бинс испытывал острую жалость к этой хрупкой женщине. Внезапно Евлалия остановилась и пристально посмотрела на поверенного.
- Благодарю вас, мистер Бинс. Оставьте завещание, я внимательно перечту его. А теперь, не могли бы вы покинуть нас? Я должна поговорить со своей падчерицей.
- Я оставлю вам копию, мадам. Оригинал будет храниться в моей конторе, пока мисс Ченли, - тут он слегка поклонился в сторону девушки, безучастно просидевшей всё это время на диване, - не исполнится двадцать пять лет. Либо пока её супруг не получит на неё все права.
- Пусть так, - Евлалия выдавила из себя любезную улыбку.
Поверенный откланялся и вышел из гостиной. Евлалия села рядом с Элизабет, которая в течение всего времени, пока длилось оглашение завещания, не проронила ни слова, и, взяв падчерицу за руки, тихо спросила:
- Что скажешь, дорогая?
- Не знаю, что сказать, - Элизабет отняла руку. – Это так неожиданно. Странно, что отец ничего не оставил вам, - она холодно взглянула на мачеху. Завещание отца одновременно удивило и обрадовало её. Она подумала, что скоро станет свободной и никогда не увидит эту женщину, которая окружала её притворной заботой.
- Не будем ссориться, дорогая, - меж тем говорила Евлалия, пытаясь удержать на дрожащих губах улыбку. Больше всего ей сейчас хотелось расплакаться от обиды, но она не доставит такого удовольствия этой девчонке! – Нам придётся некоторое время жить вместе, так давай не будем изводить друг друга, а сделаем наше совместное существование приятным.
Элизабет отвела взгляд. Мачеха не должна догадаться о той всепоглощающей ненависти, которую она к ней питает! Не глядя Евлалии в лицо, она проговорила:
- Хорошо. А сейчас, с вашего позволения, я хотела бы пойти в свою комнату. У меня ужасно болит голова.
- Иди, дорогая, я пришлю экономку с каким-нибудь средством от головной боли, - Евлалия, сама забота, легко коснулась рукава чёрного траурного платья падчерицы. Элизабет поднялась и направилась к двери. Миссис Уитклиф проводила её полным ненависти взглядом, затем метнулась к бюро, схватила завещание и принялась лихорадочно читать его. Минуту спустя она уже комкала в руках листок.
- Нет, нет! Он не мог так поступить со мной! – она заметалась по комнате, затем резко дёрнула шнурок звонка. На звон явился дворецкий.
- Бишоп, пошлите кого-нибудь к мистеру Дьюхарду. Скажите, что он мне срочно нужен.
Дворецкий невозмутимо поклонился. На его бесстрастном лице стороннему наблюдателю трудно было бы что-либо заметить. Но Бишоп прекрасно знал, в каких отношениях находятся его хозяйка и её кузен, и то, что она так открыто приглашает его в дом сразу же после смерти мужа, возмутило старика. Закрыв за собой дверь, он позволил себе лёгкую гримасу, затем, направившись на кухню, нашёл там грума, которого и послал за Льюисом Дьюхардом.

Евлалия вышагивала по ковру, когда Льюис, благоухая дорогим одеколоном, в безупречном фраке, с туго накрахмаленным воротничком, вошёл в гостиную.
- Что случилось, кузина? – протянул он.
Евлалия метнулась к нему.
- Вот, читай, - выпалила она, протягивая мужчине мятый листок. Тот, бросив беглый взгляд на текст, сжал руку хозяйки дома и глазами указал на дворецкого, замешкавшегося у двери гостиной.
- Не сейчас, - прошипел он. – Будь любезной хозяйкой, дорогая, вели подать чаю.
Евлалия резко дёрнулась, но послушно воскликнула:
- Бишоп, велите нести чай.
Дворецкий, бросив незаметный неодобрительный взгляд на пришедшего, вышел. Льюис сел на диван, рядом с которым стоял изящный столик. Евлалия, недовольно надувшись, уселась рядом, нервно комкая в руках копию завещания. Горничная внесла поднос с чайным прибором и тарелками, на которых лежали свежеиспечённые булочки. Расставив на столике чайник, молочник, сахарницу, чашки и выпечку, она, присев, ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.
- Налей мне чаю, Евлалия! – велел Льюис. Женщина, с трудом удерживая себя в руках, принялась разливать по чашкам чай. В чашку любовника она добавила много густых свежих сливок и пару кусочков сахара. Мужчина, удовлетворённо улыбнувшись, взял булочку и принялся уплетать, запивая чаем. Сама же Евлалия едва пригубила напиток. Она отставила чашку так резко, что расплескала напиток.
- Спокойнее, дорогая, - негромко произнёс Льюис, глядя на неё поверх края чашки.
- Я не понимаю, как ты можешь быть так спокоен, - возвысила голос Евлалия.
- Тише, не хочешь же ты, чтобы слуги услышали наш разговор, - он ещё больше понизил голос. – Что бы ни случилось, не следует посвящать окружающих в свои дела.
Женщина судорожно выдохнула и, огромным усилием взяв себя в руки, негромко начала:
- Он оставил … Элизабет… - Тут она, задохнувшись от ярости, вновь охватившей её, вынуждена была замолчать.
- Что ж, этого следовало ожидать, - протянул Льюис. Евлалия одарила его гневным взглядом, но он невозмутимо встретил его. – Не рассчитывала же ты, что он оставит всё тебе.
- Именно на это я и рассчитывала,  - прошипела она.
- Насколько мне известно, твой покойный муж очень любил свою дочь, и было бы странно, если бы он обошёл в завещании родную дочь.
- Но, Льюис, он оставил ей всё, ты понимаешь, ВСЁ.
- Как, всё? – самообладание его дало трещину.
- В том-то и дело. Мне он оставил лишь жалкие крохи, да ещё на таких условиях… На, читай, - и она протянула ему измятый лист.
Льюис быстро прочёл завещание, затем прочёл его ещё раз, внимательно вчитываясь в каждое слово. Откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Евлалия с тревогой наблюдала за ним. Спустя несколько минут Льюис открыл глаза и, встретив напряжённый взгляд любовницы, усмехнулся.
- Что ж, всё не так плохо.
- Но, Льюис, я читала завещание. Шансов нет.
- Погоди, дай мне договорить. Твой муж составил почти идеальное завещание, чтобы оградить состояние своей дочери от тебя, но оставил нам маленькую лазейку. Вот здесь, где говорится о женитьбе.
- О женитьбе? – она подняла свои тонкие брови.
- Да. В этом пункте сказано, что девушка получит деньги, когда достигнет двадцатипятилетнего возраста, или если же выйдет замуж. Я думаю, что твоя падчерица не питает к тебе тёплых чувств, и постарается поскорее найти себе супруга.
- Да, и тогда я буду получать пять тысяч в год только на себя, я знаю, - раздражённо проговорила Евлалия. – Но ведь это гроши. Мне не хватит этих денег даже на полгода.
- Никто и не говорит об этих деньгах. Речь о другом. По нашим благословенным английским законам состояние жены полностью поступает в распоряжение мужа. Следовательно, мужчина, женившийся на Элизабет, сможет распоряжаться всем её состоянием.
- И этот мужчина?..
- Я.
- Что? Ты соображаешь, что ты говоришь? – Вскричала Евлалия, вскакивая с дивана.
- Конечно, я соображаю, - раздражённо ответил он и, дёрнув за руку женщину, добавил. – Сядь, пожалуйста, и выслушай меня. Элизабет не известно о наших с тобой отношениях. Через несколько недель начнётся сезон. Ты начнёшь вывозить её в свет. Так как она богатая невеста, за ней примутся ухаживать многие холостяки. И я в том числе. В завещании сказано, что выбор мужа должна одобрить ты. Вот ты и посоветуешь Элизабет, причём очень настоятельно посоветуешь, отдать предпочтение мне. После свадьбы всё состояние твоего мужа окажется в наших руках, и мы вместе будем тратить его так, как считаем нужным.
- Но мне не нравится, что эта девица станет твоей женой. Я не намерена делить тебя ни с кем, - гневно возразила Евлалия. Глаза её сверкали, ноздри раздувались.
- О, к чему эта женская ревность, - Льюис  покачал головой. – Ты ведь понимаешь, что я не собираюсь быть верным мужем малютке Элизабет. Как только брак осуществится, я поспешу отправить её в загородное поместье, а сам останусь в Лондоне, с тобой. А потом, спустя год или два, бедняжка может скончаться от какой-нибудь хвори, и тогда я останусь неутешным вдовцом. Богатым вдовцом, - и он довольно улыбнулся.
- А если она не согласится?
- Что же, я найду способ добиться своего.
Евлалия несколько минут обдумывала услышанное, затем, всё ещё недовольно хмуря брови, сказала:
- Ну, ладно. Твой план не так уж плох. Но учти, Льюис. После смерти Элизабет ты женишься на мне. И от этого тебе не отвертеться.
- Ну, конечно, дорогая, - уверенно солгал он, глядя прямо в глаза Евлалии. – А теперь поцелуй меня.
Он потянулся к женщине, но тут раздался стук в дверь, Евлалия вздрогнула и быстро отодвинулась от Льюиса.
- Кто там? Это вы, Бишоп? – нервно спросила она. Дворецкий вошёл и доложил:
- К вам графиня Шеффилд с соболезнованиями.
- Мистер Дьюхард, вам лучше уйти.
- Вы правы, миледи. – Льюис поднялся и отвесил элегантнейший поклон. – Ещё раз приношу свои соболезнования.
- Бишоп, проводите мистера Дьюхарда через библиотеку, а затем пригласите графиню, - велела Евлалия, и Льюис, ступая за величественным дворецким, вышел из гостиной через противоположную дверь, не заметив в тёмном уголке  сжавшейся в тени фигурки.