Цветы на камнях. I-21. Гза сахлисакен

  На заставе «14» севернее Гори с утра было неспокойно. Люди суетились, с нетерпением вглядывались вдаль, на горизонт. Оттуда, из Цхинвала, через брошенные ничейные земли, сегодня должен вернуться торговый караван. Во всяком случае, так гласило сообщение, принесенное голубем. Начальник заставы даже пошутил: «Пришло сообщение в папку входящих!» В степи непрерывно дежурили конные патрули, бойцы забирались на горные склоны, выхватывали друг у друга бинокли. А из города уже раза два приезжали нетерпеливые гонцы с вопросом: «Что, не приехали еще?!»
  Осетинский караван ушел вчера. Торг с «осеби» прошел более-менее нормально, хотя не обошлось без инцидента. На рынке сцепились два старых кровных врага, бывший грузинский офицер и бывший осетинский ополченец. Чуть-чуть до кровопролития не дошло.
  Сам блок-пост на заставе выглядел стандартно: два бетонных полуразрушенных здания бывших продуктовых магазинов, укрепленных ржавыми листами железа и бетонными блоками, пулеметные гнезда в бетонных колпаках, построенных на скорую руку, баррикада из старых автомобильных корпусов, бетонных плит и строительного мусора. Плюс три Т-72 и одна колесная самоходка «Дона». Орудия боевых машин были направлены в сторону ничейных земель, а их экипажи были готовы отразить нападение в любую минуту. А над одним из зданий на самодельном флагштоке на ветру развевался дырявый старый грузинский флаг.
  Погода с утра не жаловала теплом и сволнцем. С утра небо было затянуто сплошным облачном покровом, дул ветер. Температура понизилась до +17 градусов, - холодновато для лета. Ветер гнал по каменистой земле пыль, обрывки полиэтиленовых пакетов, бумажный мусор.
  Бойцы, спрятав лица под платки и респираторы, глядели с самого утра. Иногда один из мужчин вскрикивал «Пылится что-то. Может, едут?!», и вся застава превращалась в  растревоженный пчелиный улей. Потом выяснялось, что это ошибка, и на давшего маху наблюдателя обрушивался праведный гнев товарищей.
 - А, может, они сегодня и не приедут? – спрашивал один боец в американской форме, с неработающим ПНВ на шлеме.
 - Должны быть. Дай-то Бог, чтобы нормально доехали. А вдруг на них дикари нападут?
 - У них там оружия хватит. И танки у них. Отобьются. Им бы до нашего поста дотянуть, а тут мы им поможем!
 - Два разъезда вернулись… Никого…
  Раздался стук копыт и на заставу влетел всадник в серой от пыли одежде, стеклопластиковых очках и противопылевом респираторе. Это был уже третий гонец из Гори:
 - Ну что, не приехали еще?
На гонца тут же обрушился поток отборных ругательств:
 - Да вы что там, тупые совсем?! Сколько вы ездить еще будете, людей только от работы отрываете?! Сказал же грузинским языком, как только приедут, сообщим! Не сидится на одном месте, так скачи в Цхинвал, встречай их в пустыне! Вот ездят туда-сюда!
  Охаянный гонец ничего не ответил, развернул коня и ускакал восвояси.
 - Надоели уже! Хочешь знать, когда приедут, садись здесь, да и жди! – все еще ругался командир заставы, высокий, сильный гуриец, сорока лет от роду.
 - Да ладно тебе, Резо! Там тоже волнуются…
 - А я что, не волнуюсь?! Мы здесь сидим, ждем, а они только гонцов гоняют: «Ну что, приехали? Ну что, приехали?!!» Тоже мне, князья!
  Резо махнул рукой и, плюнув, направился в дежурку, ругаясь про себя. И тут раздался крик одного из мальчишек-наблюдателей, сидящего на одиноком дереве на вершине пологого холма :
 - Там что-то есть! Там что-то есть! – кричал он, показывая рукой на север.
 Командир Резо развернулся на полдороге, недоверчиво посмотрел вдаль. Потом крикнул мальчишке:
 - Тебе снова что-то пригрезилось? Если опять ошибся, лучше не слезай!
 - Да нет же, честно! Вон там, на горизонте, облако пыли. И черная точка над горизонтом!
  Командир отобрал у одного из подчиненных бинокль, торопливо пошагал по склону холма. На ходу он крикнул:
 - Я сейчас поднимусь! Но, если там опять ничего нет, я тебе устрою…! Двое суток у меня будешь туалет чистить!
 - Дядя Резо, там правда что-то пылится! – закричал парнишка.
 - Сейчас я посмотрю! – угрожающе пообещал командир. Конечно, он не собирался приводить свою угрозу в исполнение. Все ждут, все на нервах, всем велено докладывать о любом движении на ничейной земле. Но Резо страсть как любил поворчать!
  Он поднялся на вершину холма, поросшего травой и жесткими кустарниками. Здесь находился наблюдательный пост заставы и огневая точка с LW50MG на массивном станке.
  Находящиеся здесь пулеметчики тоже были озадачены клубами пыли на горизонте. А что за «черная точка над горизонтом»? Командир приставил окуляры бинокля к глазам. Вот они. Да, облака пыли поднимают тяжелые машины. Грузинский караван? Вполне возможно.
А это что за чертовщина в воздухе? Командир всмотрелся повнимательнее. Спина у него похолодела. Очень знакомая винтокрылая машина. Один из новейших, когда-то, вертолетов. Русских.
  Резо лихорадочно пытался представить себе, откуда здесь русский вертолет. Из Осетии, больше неоткуда… Но если это караван, значит ему угрожает опасность?! А, может, и того хуже, - караванщиков перебили, и теперь в их машинах русские хотят напасть на заставу, на Гори?!
 - Застава, к бою! – заорал Резо, стремительно набирая скорость вниз по склону. Мальчишка-наблюдатель вмиг слетел с дерева, побежал вслед за ним.
  Завыла сирена. Из караулки выбегали бойцы, заряжая оружие, чуть не сталкиваясь друг с другом. Загудел, задымил один из танков. Люди готовились встретить неизвестного врага.
  Мальчишка-наблюдатель подбежал к коновязи. Вскочил на коня. В любую минуту он был готов по приказу командира скакать в Гори за помощью. Остальных лошадей взрослые мужчины торопливо отводили в укрытие.
  И в этот момент пулеметчики на холме увидели, как в воздух над тяжелыми машинами взвилась зеленая ракета. А затем еще одна.
 - Сигнал! – закричал один из пулеметчиков. – Сигнал! Наши! Наши!

  …Сергей дремал, откинувшись на спинку сидения. На душе пели соловьи. Вот уже остался позади опустевший много лет назад Отарашени. Домой! Еще немного, и дома! Гза сахлисакен, дорога домой, как говорят грузины, будет мягкой. Сергей был счастлив, что остались далеко позади осколки России, полузабытые отношения построссийского «дикого капитализма», режущие по нервам, как ножи. Не патриотично? Плевать! Теперь грузинские села, погруженные в средневековье, вечно гомонящие соседи, деревенские домики, пиры горой, он вспоминал с радостью.
  Немного действовал на нервы «Аллигатор», колотящий лопастями воздух над колонной. Ну, да ничего. В день отъезда, Столяров сотоварищи договорился с вертолетчиками, чтобы проводили грузин. Неизвестно, каким образом они уговорили русских пилотов, но по нынешним временам это был неслыханный жест доброй воли. Зато ни один хищный обитатель пустыни, ни одна стая дикарей, ни один мутант не решился бы тревожить караванщиков. Рокот вертолетного винта оповещал всех потенциальных агрессоров, что им будет худо, если они решатся на необдуманные действия.
 - Я "Первый", Я "Первый", - раздался в рации голос Сенцова. – Приближаемся к калитке. Скоро будем дома, ребята!
 - Это точно, Юрий Николаич! – довольно расплылся в улыбке Сергей.
  Шофер Фэн Гуо ничего не ответил, но глаза его сияли довольными искорками. Что же, за долгие годы и для него Грузия стала родным домом!
 - Первый, я шестой! – послышался радостный голос Арчила. – Предлагаю дать праздничный салют в честь возвращения!
 - Отставить салют! Дома постреляем!
 - «Змей», я «Стрекоза», - послышалась в динамике русская речь пилотов. – Вы уже дома, а нам у вас на границе делать нечего. Мы вам еще нужны?
 - Нет, «Стрекоза», все в порядке. Спасибо за сопровождение! – поблагодарил Сенцов. – Доброго пути!
 - Тогда, до встречи! Бывай, десант!
 - Что они говорят? – спросил Гуо.  Он не знал русского языка.
 - Вертолетчики улетают. Прощаются, - объяснил Сергей.
  «Аллигатор» завис над колонной, пару раз качнулся из стороны в сторону. Потом развернулся на месте и полетел обратно, на север.
  Попрощавшись с русскими пилотами, грузинская колонна двинулась дальше, к заставе. Уже были видны невооруженным глазом строения на блок-посту, холм, с которого их сейчас брали на прицел пулеметчики.
 - Я вот что думаю, - заметил предусмотрительный Фэн. – Вот они там сейчас смотрят на нас. Видят вертолет в воздухе. Чужой вертолет. Боевой вертолет. Нас самих они не видят. А не подумают ли они, что мы – это не мы. А, в смысле, враги?
 - Очень ценное замечание, Фэн, - усмехнулся Сергей. – А почему ты об этом по рации не сказал Сенцову?
 - Кто я? Простой шофер. А кто Сен Цов? Начальник! Он наверняка и так понимает, - поучительно сказал Фэн.
 - А если он забыл? – задумался Сергей.
 - Начальник ничего забыть не может, - наивно сказал Фэн.
 - А ведь у них там несколько танков… Ведь как жахнут!
  Сергей открыл дверцу кабины и закричал, замахал руками:
 - Эй! Не вздумайте палить там! Это мы!
 - Уважаемый Сергей, - заметил Фэн. – По-моему, до них далеко. А вы, по-моему, кричите по-русски.
 - Тьфу, ё-моё! – Сергей мотнул головой.
 - «Восьмой», я «Первый»! Какого *** ты творишь? – заворчала рация.
  Головной «Урал» остановился. В воздух ушли две зеленых ракеты. А через пять минут Сергей увидел трех вооруженных всадников, скачущих от заставы к машинам. Двое из них остановились метров за двадцать от первой машины. А третий подъехал к самой дверце вплотную, вглядываясь в лицо водителя. Хотя, в принципе, все было ясно:
 - Кто такие? – прогудел всадник сквозь фильтры респиратора.
Дверца открылась, на подножку кабины ступил довольный Сенцов:
 - А кого вам надо?!
  Из кабины «Урала» выглянул водитель по имени Гоча, с усами, как у Буденного:
- Гиви, только не говори, что ты и меня не узнал!
  Всадник снял респиратор:
 - Узнал, конечно, винная твоя душа! А что здесь русский вертолет делал?
 - Премия от оптового покупателя! – прохрипел Сенцов. – Кузов осматривать будешь?
 - Давай, открывай шлагбаум, да побыстрее! У меня уж в горле пересохло! – пробасил веселый Гоча.
 - Понял! – улыбнулся Гиви. Конь под ним завертелся, отошел от машины. А Гиви вдруг сорвал шапку с головы, поднялся в стременах, выхватил пистолет и начал палить в воздух, заорал во всю глотку:
 - Наши! Наши вернулись!
  Смеясь, как ребенок, он пришпорил коня и понесся во весь опор к заставе. Вслед за ним поскакали его товарищи.
  И вот уже граница, самодельный полосатый шлагбаум. По этой дороге две недели назад они уезжали в Цхинвал. И вот они вернулись.
  Когда они въехали на пост, глазам открылось удивительное зрелище. Все бойцы заставы (кроме пулеметчиков на холме) выстроились перед дорогой в одну шеренгу, как на строевом смотре. Построением руководил командир заставы, лицо которого светилось, как после церковной исповеди.
  Колонна остановилась. Из своего грузовика вышел Сенцов, поправляя на голове десантный берет с красной звездой. Он с показной важностью, будто генерал, прошелся перед строем, вглядываясь в лица бойцов.
 - Господин капитан, личный состав пограничной заставы №14 для встречи торгового каравана построен! Командир заставы, бывший секьюрити стриптиз-клуба, Махарашвили!
  Сенцов улыбался, будто смотрел на своих сыновей.
 - Вольно, ребята! – гаркнул старик.
  И в тот же миг бойцы сорвались из строя, набросились на старого советского десантника, подхватили на руки, и с криками «Ура!» (по-русски, с жутким акцентом) принялись качать его.
 - Эй, хлопцы, вы чего?! Я в воздух уже лет тридцать не взлетал! Поставьте меня, где взяли! – взмолился седой воин.
  Порубежники тепло приветствовали вернувшихся, пожимали руки, обнимали, рассказывали последние новости, узнавали, как дела, что в мире делается. Бойцы обошли все машины, и поприветствовали каждого караванщика. Тут же из караулки вышел боец, державший в руках потемневший от времени серебристый поднос с пластиковыми стаканчиками. В каждом стаканчике плескалась темная ароматная жидкость.
  Резо первым поднял стаканчик, произнес длинный тост и с наслаждением выпил содержимое. В стаканах оказалось натуральное виноградное вино, разлитое правда «по чуть», грамм по пятьдесят. Но с учетом нынешней дороговизны натурального продукта это было царским угощением.
  Стаканы разнесли по всем машинам, чтобы угостить каждого. Передавая стаканчик Сергею и Фэну, пограничник сказал:
 - С возвращением домой, ребята!
 - Но я не могу! Я же за рулем! – попробовал отказаться Фэн.
 - Ты боишься, что тебя дорожная полиция остановит? – засмеялся Сергей. – По чуть-чуть, ничего не будет. Не обижай людей, они нас с раннего утра ждут.
Дисциплинированный Фэн, скрепя сердце, подчинился. Поблагодарил, пробормотал что-то по-китайски, улыбнулся.
  А вот у огромного американского тягача они в нерешительности остановились. В кабине, помимо водителя сидели трое пожилых бородатых мужчин в потертых гражданских пиджаках, одетых поверх военной формы. Двое мужчин были в черных арабских повязках, один в серой папахе. Это были не грузины, а неизвестные чужаки. Как выяснилось, вайнахи. Они ехали в Союз договариваться насчет оплаты за нефть. В хвосте колонны было несколько старых автоцистерн, испачканных маслянистой черной жидкостью. В кабинах сидели молодые бородачи в черных и темно-синих одеяниях. У некоторых на головах были черные повязки с арабскими надписями.
  За три автоцистерны с нефтью грузины внесли лишь задаток. Основную часть оплаты чеченцы должны были получить уже в Хашури. С тем и приехали.
Отношение к чеченцам среди грузин было немногим лучше, чем к русским. Но гости есть гости. И они услышали добрые, приветливые, по-крестьянски простые слова в свой адрес, и им поднесли по стаканчику вина. Чеченцы сдержанно поблагодарили гостеприимных хозяев, откушали угощение. Старший вайнах через Султана Магомедовича поблагодарил Резо, но попросил не обижаться за то, что водители бензовозов откажутся. Аллах не велит, да и техника безопасности не позволяет!
  Попрощавшись с пограничниками, машины взяли курс на Гори.


  …Гори, в какой-то степени, можно было назвать братом-близнецом Цхинвала. И через улицы этого города прокатилась огненная волна войны. И в Гори стены были выщерблены кислыми дождями и пулями, многие улицы едва угадывались среди завалов и руин. Также, как и в Цхинвале, текла через город грязно-зеленая, мутная Большая Лиахви, а на улицах детишки в штопаных рубашонках лазали по железным трупам танков и бронемашин. Трещины разрывали на части асфальтовые шоссе, песок заносил фонтан и корни засохших елей у разрушенного Музея Сталина. А над городом нависала темная угрюмая горка с древней крепостью.
  Но в Гори жители не вырывали друг у друга изо рта кусок хлеба. Военные и полицейские не смотрели друг на друга с презрением и нескрываемой злостью. Здесь не рубили картины, не стреляли за «деньги» в памятники, не мочились на стены древних церквей, ибо за такие вещи местным олигархам, если бы они появились, вырвали бы и руки, и ноги. Инвалидов здесь не гнали прочь, вышибая из рук костыли, а отцы не торговали дочерьми. Не было фракций и гильдий, не было чужих детей. Может быть, Грузии повезло, что «процесс демократизации», а попросту говоря, разрушения человеческих душ на деньги из Вашингтона и Брюсселя, шел здесь не так стремительно, как в России.
  Грохочущие танки и автомашины каравана уже въезжали на улицы Гори. По обе стороны дороги тянулись руины, дома, где отсутствовали стены и крыши. И люди. Вооруженные мужчины в военной форме, женщины, вездесущие детишки, старики, тянулись нескончаемой вереницей вдоль дороги. Ребятня бежала за машинами, с восхищением и завистью глядя на отцов и старших братьев в кабинах и на броне.
 - Слава Богу, вы вернулись!
 - Молодцы!
 - Мы ждали вас!
  Конечно, жители Гори ждали караван с товарами, с продуктами, с патронами. Но почему-то у Сергея было впечатление, что возвратись они ни с чем, их встречали бы так же. Некоторые женщины бросали на капоты машин, на броню танков цветки, ветви кипарисов, подносили караваи хлеба, лепешки. Бедные, оборванные женщины несли хлеб сытым караванщикам! Смысл?! Мужчины запрыгивали на подножки автомобилей, жали руки караванщикам, бойцы на крышах стреляли в воздух. Откуда собралось столько людей? После войны от шестидесятитысячного населения Гори осталось от силы тысячи четыре, ну, может, пять. Но было впечатление, что людей гораздо больше.
  Машины на медленной скорости подъехали к мосту через речку. Табличка на стене одного из уцелевших домов на набережной гласила «Улица Чавчавадзе». Медленно, боясь веса собственных машин, водители пересекали мост, также заполненный радостными людьми.
Путь каравана закончился на главной городской площади, у здания городской администрации. Позеленевший памятник Ленину рядом с одинокой елью выглядел здесь нелепым, уродливым фантомом. Недалеко от здания застыли навечно два огненно-ржавых троллейбуса и два почерневших «Т-80», один из которых впечатался в стену здания. Площадь была заполнена народом. У здания администрации горели костры, стояли накрытые столы.
  Когда машины остановились, люди сомкнулись тесным кольцом вокруг них. От криков, слов, приветствий, от гула «демонстрации» гудело в ушах. Тяжелые армейские грузовики начали раскачиваться из стороны в сторону под напором сотен рук.
  Заглушив двигатели, бойцы, водители, торговцы выходили из кабин и тут же попадали в круговорот счастливых людей. Абсолютно незнакомые люди обнимали тебя, хлопали по плечу, поздравляли с возвращением, угощали чаем, свежим горячим хлебом, а то и ста граммами.
Непонятно было, когда начался этот стихийный митинг на улицах Гори и неясно, когда закончится. Сенцова, когда он вышел из кабины, не миновала участь сия. Он пытался что-то сказать, но в конце концов, махнул рукой, улыбаясь:
 - Хоть бы трибуну какую-нибудь наладили! К народу с речью обратиться!
  Фэн попал в тесный кружок своих соотечественников. Разбираться в хитросплетениях веселой китайской речи было выше сил Сергея, и он, выйдя на улицу тоже окунулся в атмосферу общей радости. Однако Сергею почему-то стало грустно. Глядя на остатки российской боевой техники, он сказал сам себе:
 - Да, Серго, мы чужие на этом празднике жизни!
  Улыбаясь и пожимая руки в ответ, он бочком-бочком протиснулся на бывшую клумбу, где все равно кроме чертополоха и одуванчиков ничего не росло. Задумчиво он развернул кисет, достал трубку. Куда теперь? Домой, конечно. Может, отпроситься у Сенцова, и добраться до Гоми по железной дороге? Здесь-то он все равно не нужен! Все, что от него требовалось, он сделал. Сергей раскурил трубку и выдохнул облако ароматного дымка. И тут его кто-то хлопнул по спине.
  Сергей обернулся и увидел улыбающиеся лица своих односельчан, - Мераба, Нугзара, Арбулы, Сулхана.
 - Серго! Серго вернулся! – орал восторженный Мераб, сграбастав Сергея в медвежьи объятия. – Ребята, Серго вернулся!
  Не объясняя ничего, радостные односельчане подхватили Сергея и принялись подкидывать его к небесам. Подбросив Сергея, друзья затянули песню о долгих скитаниях витязя и счастливом возвращении домой. А так как песня включала в себя шесть куплетов, плюс к тому была весьма тягучей. Сергей понял, что летать ему светит никак не меньше десяти минут, и это в лучшем случае.
 - Мужики! Не надо! Я высоты боюсь! – орал, как резаный, Сергей.
  По счастью, земляки ограничились одним куплетом, и россиянин вскорости вновь ощутил твердь земную под ногами.
 - Ну, Серго, слава Богу, что вернулись, живыми-здоровыми! – разговорился Мераб. – А мы чего только не наслушались про Цхинвал! Говорили, что арестовали вас, и весь товар конфисковали! Говорили, что твари летающие полгорода сожрали. Про болезнь какую-то говорили! А у вас все нормально? А где Юра?! Юра!!! Юра!!! С возвращением Юра!
 - Как там Кети? Как дети? Как Тенгиз? – первым делом спросил Сергей.
 - Скучает твоя Кетеван, - взял слово Нугзар. – Ходит грустная, злая. С соседками ругается. Каждый день в церковь ходит, вместе с Лили. Молятся за тебя! Дети? Да вроде, в порядке…
 - Более чем в порядке! – усмехнулся Сулхан. – Ярик позавчера окно мячом у Зауты разбил. Заута сказал, что с тебя спросит.
 - Вот, паршивец! – ругнулся Сергей. – Уши оборву.
 - Ну и зачем ты отца расстроил? – упрекнул Мераб Сулхана. – Праздник нынче, а ты ему такую новость. Потом не мог сообщить?!
 - Нет, нет, все в порядке! – поднял ладони Сергей. – А Тенгиз где?
  Мужчины в ответ только загадочно улыбнулись.
 - Я не понял, где наш hero? – Сквозь толпу пробрался седеющий уже, полноватый усатый мужчина сорока двух лет в поношенных джинсах и неизменной ковбойской шляпе.
 - Hi, Serg! Рад тебя видеть! – «Ковбой» крепко пожал Сергею руку.
 - Том, и ты здесь?!
 - А как же! Кстати, мы с парнями подарок тебье привезли!
  Том поманил кого-то рукой. Тут же из толпы семенящей походкой вышла женщина, закрытая в мусульманскую паранджу. Огромное, как мешок, платье с платком, закрывающим лицо и голову, не давало даже предположить, что это за человек. И вообще, для женщины «она» была слишком высокого роста. А Мераб с товарищами просто зашлись от хохота.
 - Вот! Это тебе! Дарим! Только Кетеван предупреди, чтобы не ревновала!
 - А в чем прикол, мужики?!
 - Гюльчатай, открой личико! – хохоча, попросил Мераб «незнакомку».
  Сергей, кстати, заметил, что из-под полы платья выглядывают военные ботинки американского образца. Под паранджой таился мужчина. Но кто?
  Сергей протянул руку, чтобы поднять накидку, скрывающую лицо «подарка». А под ней…
 - Гав! – гаркнул Тенгиз, да так, что Сергей даже руку отдернул. А степенные мужчины загоготали пуще прежнего. Том даже присел на корточки от смеха.
 - Тенгиз! Ах, чтоб тебя, чертяка!
 - Подожди, дай я из этого позора выберусь!
  Чертыхаясь, Тенгиз стянул с себя паранджу. А потом два друга крепко обнялись. Сергей заметил, что Тенгиз получил два свежих шрама, что у него прибавилось седых волос. Да уж, съездил на курорт.
 - Да где там Юра пропадает?! – в шутку сердился Мераб.
В этот момент к мужчинам подбежала маленькая девчушка лет семи. Она держала в руках маленькие красные цветочки. Наверное, самым необычным из высоких, сильных взрослых ей показался рыжеволосый, светлокожий Сергей. Она, не говоря ни слова, сунула один из цветков в руку Сергея, и побежала дальше.
 - Спасибо!
 - Хороший знак тебе, Серго! – сказал Арбула. – Ангел тебя встречает.
 - Что-то я по Нане соскучился, - сказал Сергей. –Домой бы…
 - Вот догуляем, и сразу домой! – ответил Мераб. – Тут ведь целое мероприятие запланировано.
 - Ох, ё…! - протянул Сергей.
 - А у нас новостей много! – сказал Нугзар. – В Хашури кирпичный завод скоро запустят! И цементный! Уже в этом году, максимум, в следующем! Дома будем строить, Серго! В пять этажей, в десять этажей! Небоскребы будем строить, как в стары добрые времена!
 - А чего мы стоим, скучаем? Я вот тост хочу сказать. Том, наливай! – распорядился Мераб.
Том взял из рук Тенгиза большую бутыль в плетеной корзине. Откуда ни возьмись, появились стаканы. А Сергею преподнесли здоровенный рог. Второй рог приберегли для Сенцова.
 - Как-то не по-человечески, - заметил Сергей. – Стоим в стороне от людей. Все там, а мы здесь…
 - Как так в стороне?! – удивился Мераб. – Эй, люди! Походите ко мне, угощаю! – Он поднял в воздух бутыль. – Мой друг домой вернулся! Живой, здоровый! Подходите люди, угощаю!
 - Так, а про меня забыли?! – услышали друзья голос Сенцова.
 - Держи, Юра! Слушай, почему забыли? Помним!
 - Это только начало! Гулять весь день будем! И всю ночь!
 - Да, чувствую, мне лучше за руль…oh, devil,  в седло не садиться!
 - А Рамон когда вернулся? Он же вернулся? – спросил Сергей.
  И вот тут друзья погрустнели. Улыбки сошли с их лиц.
 - Не вернулся Рамон, - тихо сказал Мераб. – До сих пор не вернулся… Жена плачет… Дети плачут… Ходят, спрашивают, а где папа? А Ричардс молчит, зараза!
Хотелось гнать от себя тревожные мысли. Все может быть. Вдруг, когда они вернутся в Гоми, Рамон уже будет дома?
  А море радости разливалось все шире и шире. Шумели разрушенные улицы, шумел истерзанный город. Люди радовались незнакомым людям просто, потому что им было это необходимо. Наперекор разрушению, смерти и тлению. Наперекор духу смерти, что царил над мрачными развалинами и пустыми проемами окон.