Я не умею писать некрологов. Рассказ о Диме П

Я не умею писать некрологов и, честно говоря, не собираюсь этому учиться, потому, что хочу надеяться, что мне этого не придётся делать никогда.
       Димке было 12. Я очень хорошо помню его последний День Рождения в конце февраля. Когда я зашла к нему в палату он полулежал подключенный и ел кусок докторской колбасы с варёной картошкой. "Садись к праздничному столу,"- невесело сказал он на мои поздравления, кивнув на тарелку. А минут пятнадцать спустя, Димка уже по-мужски взял себя в руки и...

    Это был настоящий праздник. Он был в белой рубашке и новых джинсах- красивый, как жених. Туда-сюда сновали люди в ярких картонных колпаках с воздушными шариками, пришедшие его поздравить, в то время как на более чем скромной больничной кухне руками Вики и других мам  готовились явства... все знали, что это его последний День Рождения, знал это и он, но об этом старались как-то не думать. Гнали от себя эту мысль прочь. У меня тогда так и не хватило сил остаться до конца праздника. Я уехала домой раньше, давясь слезами в промёрзшем автобусе, в темноте подземки, в гуще уличной толпы людей - ничего не подозревающих об этой маленькой жизни, гаснущей у меня на глазах, осязаемо- песком-  проходящей через мои пальцы.

   Да если бы они и знали- что бы это изменило?? Большинство бы остались равнодушными вздыхателями, прячущими, как страусы голову, прячущими  своине желающие ничего видеть глаза от окружающих, прячущимися за своими личными проблемами- о, эти люди, искушённые змием, ставящие свои проблемы превыше всего! А может быть, если бы они знали, мир стал чуточку добрее и терпимее от пробудившегося хотя бы в одном человеке сострадания?? Но сострадания не пассивного,а проявленного, ибо грош цена вздохам на скамейке.

    Потом я редко видела Димку, но много слышала о нём. Последний раз видела его мельком на Красную Горку в день венчания его мамы и отчима. Хотя назвать Павла отчимом язык не поворачивается- только отцом. Быть Димкиным отцом он заслужил тем, что не побоялся взять заботу и ответственность за сломленную горем женщину и Димку- её больного ребёнка от которого отказался кровный отец. Не побоялся бросить всё и ехать с ними в Москву- место, с которым были связаны надежды на выздоровление. Не побрезговал никакой работой, чтобы прокормить свою семью.

   Многократно видела Вику-  то заплаканную и сломленную, то светлую и одухотворённую иррациональной надеждой на чудо. Чуда, к сожалению, как обычно, не произошло.

Димки не стало вечером 23 мая. Я уехала из больницы около 14 часов, видела мелькнувшую в коридоре Вику. Её сын был тогда ещё жив. Кто мог знать, что это произойдёт всего несколько часов спустя?? Что порвётся эта тонкая странно-поразительная грань между жизнью и смертью. Ведь грань эта рвётся всегда внезапно несмотря ни на какие прогнозы врачей, ни на голос здравого смысла. Казалось бы- отмотать пару секунд назад, вернуться в тот момент когда вот он- ещё живой... время не обратимо?

  Я очень хочу принести хоть грамм утешения Вике, но я не могу этого сделать. Я хочу взять всю её боль себе, чтобы ей стало хотя бы немного легче, но не могу. Это её боль. Этот круг надо пройти до конца.

   22 мая я писала Димке на "Однокласниках", запреметив его где-то в друзьях друзей друзей... он уже не успел мне ответить. Размещённое там фото было сделано одним из зимних вечеров, предполагаю, что в одну из его поездок с Мишей Ш., но не могу  утверждать точно. Димка там в задорно-сдвинутой на бок клетчатой кепке на фоне тёмно-синего неба. Улыбается. Определённо счастлив. Я очень хочу чтобы он теперь был счастлив всегда. Ведь спокойствие- это счастье?