В гостях у друга

С утра седьмого надо было идти на демонстрацию. Попробуй не пойди!
- Ну, их, Коля! Давай ко мне. У меня на яблоках настояна, - вещь! Кто там узнает, были - нет?!
Колька не соглашался. И не только потому, что комсорг и нельзя не идти. Он бы и не пошел, да натура такая - порядок должен быть!
Петька нехотя плёлся сзади почти до самой площади.
- Тебе, Коль, пропуск специальный, как отличнику. Можешь до самой трибуны! А мне в толпе со всеми.
- Со всеми оно и лучше, увещевал его Колька, - со всеми-то ты, Петь, чувствуешь себя частичкой большого! Сила в тебе, Петь, пробуждается патриотическая!
- Скажешь тоже! Сила! Была..., - Петька начинал злиться.
Площадь небольшого городка была забита народом, который согнали сюда по случаю очередной годовщины Октября. Милиция в два ряда разрезала толпу пополам, образуя узкий проход, по которому Колька направился ближе к трибуне. Оказалось, что по пропуску, что выдали Кольке, можно было провести с собой ещё одного. Петька сразу повеселел.
- Давай, Коль, поближе к обкомовским!
- Это зачем ещё? - удивился тот.
    - Да так, посмотреть хоть на них поближе!
- Сказал тоже! Ну, ты, Петь, и даёшь! Чего на них смотреть-то! По
телевизору надоело!
- Да там Брежнев больше, а тут наши, районные! Милиционер, стоящий в оцеплении, при слове «Брежнев» подозрительно уставился на
них.

- Тихо! - Одёрнул Колька Петра, - не хватало, чтобы ещё в отделение сгрести.
У Петра с собой была бутылка водки, за неё-то он больше всего и переживал.
Погода стояла довольно-таки морозная. Кружил мелкий, колючий снег. Начался парад. Шли всевозможные делегации. От пивоваренного завода самая большая. От кожевенного комбината. От стекольного завода. Потом от всевозможных учебных заведений. В их городе, говорили, студентов больше, чем коренных жителей. Потом пошли делегации от разных контор. В воздухе непрерывно гремело:
- Да здравствует любимая партия, и её трудовой народ!
- Да здравствует дорогой Леонид Ильич, это повторяли чаще всего.
- Да здравствует советская молодёжь!
- Да здравствуют управдомы!
И в который уж раз:
- Да здравствует наш горячо любимый...!
И так два часа. Даже о морозе забыли. Всё прислушивались, может, что новое крикнут. Праздничная атмосфера захватила и их, конечно. Подошли сокурсники, с поздравлениями. Кто-то из-под полы предложил пропустить стопочку за своих. Петро выпил. Кольке, как комсоргу, на людях не пристало пить - отказался. Уже гремела музыка на всю улицу. Многие в толпе плясали. Многие, видимо, уже успели принять. Некоторые как следует. Но день был такой, что за это не заберут в отделение, если, конечно, не буянишь.
Толпа начинала таять. Люди расходились по домам.
Поехали к Петьке. Он жениться успел, потому жил не в общежитии, как Колька, а в своём доме. Жили они на самой окраине, держали своё хозяйство, корову, поросёнка да кур. Приданое жены. Она Петьки лет на восемь старше была.
Вошли в калитку. По двору гуляли куры. Петух сразу набросился на Кольку, стал бить его по ноге крыльями, клеваться.
- Вот же, зараза, какая! - возмутился Петро. - Его нынче и съедим, там молодые подрастают, может, клеваться, так не станут.
На шум вышла жена Петра, - Надя. Женщина уж больно внушительных размеров. Колька так растерялся, что чуть не назвал её тётей.
- Вот, Коль, жена моя, - сказал Петро.
   - Надежда! - женщина протянула Кольке руку.
- Коля... Э..Э..Э.., Николай, рука у женщины, чувствовалось, -
тяжёлая.
- А чего Вы так испугались? - спросила надежда. Колька окончательно растерялся.
- Петь! Ты ему хозяйство наше покажи, а то видишь, парень совсем опешил, - улыбнулась хозяйка.
Была она всё-таки чертовски красива.
- Ты чего, Коль, растерялся?! - спросил Петро, когда жена ушла.
- И вовсе нет, оправдывался Колька. - Сам ведь знаешь, как я к ним!
- Затворник! Вот женим тебя! А что?! У меня и невеста на примете есть! Хорошая! Вот и сыграем комсомольскую! - завёлся Пётро.
- Петь, ну, ты ж знаешь меня! - взмолился Колька.
- Знаю, знаю. Пойдём, хозяйство покажу наше, да за стол потом,
праздник всё ж!
Пошли смотреть корову.
- Третьим отёлом она! - с гордостью сказал хозяин.
- Чего, чего? - не понял Колька.
  - Третий раз телёнок будет! - пояснил Петро.
Корова была крупная, с белыми пятнами. Она тянула толстые тёплые губы к Колькиной руке. От неё пахло парным молоком.
- Сейчас её Надя подоит, попьёшь тёпленького! Не пил парного-то молока?! - смеялся Петро.
Свинья, больше центнера весом, с трудом ворочалась в загончике. Она тыкалась пятачком в перегородку так, что трясся весь сарайчик. Тихонько хрюкала и тяжело вздыхала.
Сели за стол - праздник всё-таки. Надежда настряпала пирогов, весь стол заставила разносолами. Выпила с мужчинами стопочку, посидела немного и ушла в комнату заниматься своими делами.
Петра бутылка водки не пробрала, несмотря на то, что пили вдвоём. Надежда-то только пригубила.
Он слазил в подполье, налил двухлитровую банку настойки.
- Яблочная! - обрадовано сообщил он Кольке. - Там ещё целое ведро! Да ты, Коль, пей! Не бойся! Она слабенькая! Что сок! Я ещё медка туда, для вкуса.
Кольке уже и от водки, хоть он закусывал Пирогами, хорошо сделалось. То есть не то, чтобы совсем хорошо. Видел он всё, как сквозь мутное стекло.
  - Может, не надо? - неуверенно заикнулся он.
- Надо, Коля! - выдавил Петро, наливая ему в стакан. - Стаканом будем пить! Ну их, рюмки, больно малы.
Потом Петро ещё несколько раз нырял в погреб. Под конец вытащил ведро, на дне которого ещё плескалось литра два настойки. Из погреба ему помогал выбираться Колька - тщетно. Если б не Надя, Колька бы Петра не вытащил.
- Может, спать пойдёте? - тихо спросила Надежда.
- У нас ещё осталось! - решительно отрезал Петро.
- Ну, вас! - Надежда махнула рукой. - Я Вам, Коля, на диване постелила, - сказала она, уходя спать.
Сидели до трёх ночи. Настойка закончилась. Петро откуда-то достал чекушку
- Заначка! - с трудом выдавил он.
- Зачем?! - заплетающимся языком спросил Колька.
Петро молча разлил водку по стаканам. Закусывали мочёными яблоками, надоело всё, что на столе стояло.
Потом, зачем-то, пошли ловить петуха. Долго шарашились по двору, переполошив всех кур.
Надя вышла, набросив на плечи шаль. Долго молча наблюдала, как они ползали за петухом по двору. Потом сграбастала Петра в охапку и потащила в дом.
- Идите, Коля, на диван! - сказала она, прежде чем исчезла с мужем в дверях.
Колька с трудом добрался до дивана. Разулся. Раздеться не хватило сил. Он сразу, как только коснулся дивана, как в яму провалился.
Настенные часы показывали двенадцать, когда он проснулся.
- Ну, ты и дрыхнуть! - смеялся Петро. - Я уж машину дров переколол!
Голова у Кольки раскалывалась, он даже сидеть не мог. А ляжешь, как будто легче, правда, потолок кругом идёт.
Поправляли голову огуречным рассолом, больше ничего не осталось. В обед Колька собрался домой. Петро провожал его до автобусной остановки.
- Ну, ладно, Коль, увидимся! А то сам приезжай! Дорогу знаешь! -кричал он, когда автобус тронулся.
Но Колька больше так и не бывал у него. Целый год ещё проучились вместе, а съездить к Петру так и не пришлось.
- Ко мне, Петь, приезжай! - говорил Колька, когда Петро пришёл провожать его на поезд. - Слышь! Приезжай! Когда ещё увидимся...
- Ну, ты сказал, Коль! До тебя ж три тысячи километров!
- Ну, и что! А ты приезжай! Приезжай, петь...



январь 2000г.