Весна. Шутка

Ее письмо.
Пожалуйста не прогоняйте меня. По крайней мере, не уничтожте это письмо с первыми проблесками на нем бумажных царапин истинами прописных букв. Я знаю, как это в принципе трудно - читать то, что Вы знали тысячу раз. Ответьте мне на один вопрос: когда Вы были, что в самом деле могло произойти? А ведь нет ничего в этом мире необъяснимого: в воздухе царят все те же бумажные измерения, падают и коверкаются ручки и карандаши. Вы видели глаза всех этих влюбленных в вас женщин, течениями сметаемых и уносимых с лица Земли, их страшные лосьи глаза? И этот дурацкий блеск весенней сутолочи, напоминающий скорее осеннее гниение. Я должна сообщить вам, у меня редкая врожденная болезнь - я с самого начала предчувствую смертельный исход любых начинаний - и конец света в том числе. Когда я родилась, и мне отрезали пуповину, врач сказал: смертельный исход неизбежен, и положил в операционную. На мгновение мне померещилась смерть: никогда не забуду этот ядовитый оскал колб и цилиндров, обещающих спасение и сами вопиющих что-то вроде "Боже, спаси". Но потом меня перенесли в другое помещение и приодели, а о дальнейшем я вообще молчу, т к. пишу вам совсем за другим. Конец света будет в этом году. Извините, мысль обрывается, - и тетрадь захлопнулась. Конец.
 - Вы арестованы, - правая рука Иветт задрожала, и она попала ручкой в самое предсердие начальника полиции, этакого малахольного начальника лет 70. Он провел рукой по своему больному месту и сказал: "Объясните мне, в чем дело. Вы покидаете помещение и на выходе подделываете документы. Вы в своем уме?" Ах, опять этот доисторический бред. "Да я была там всего минуту. Мне нужно было (разглядеть глазами микрофон и провалиться сквозь землю) кое-что сказать этому Нонсенсу, чтобы он впредь был со мной пообходительнее. Передать госпоже Нонсенс... и тут мысль ее застопорилась. "Спокойно, - выдохнул страж. В психбольницу, в отдельную палату, и под наблюдение."
Квадратное кривое зеркало в прихожей скалило зубы. Очень не хотелось идти. Лампочку забыли вывернуть.

Иветту положили в белую комнату без углов и забыли. "Кто-то разлил кофе на подушке и оставил калькулятор. А ведь все это могло пригодиться. Да и вообще, к чему эта суета. Из окна открывается прекрасный вид на кладбище. Не пора ли уснуть?"
Внизу  по кладбищу кто-то весело разгуливал, жестикулировал и шатался как влюбленный зверь. Еще немного, и он скрылся в неизвестном направлении.
В 8 часов принесли кофе, обычный для 8 утра в этом заведении. Она повеселела и прошлась по комнате. Теперь  следы на подушке выглядели отчетливее, чем вчера. Бросалось в глаза, что они были красного цвета, и совсем не так отливали кофе, как показалось. "Это вино. Кому придет в голову пить вино в такой обстановке?"
Где-то пополудни она ощутила тяжелое, давящее оживление, царившее, казалось, везде, но только не здесь. Затем все чаще на улице стали образовываться какие-то неясные, подозрительные горожане с тухлыми выражениями лиц, как будто больше они ничего не ждали от погоды и от судьбы. По коридорам слышались тяжкие шаги, кто-то сплевывал и произносил под нос"да, ужас, ужас", все это время напряжение равномерно нарастало, и уже ближе к вечеру какой-то неприятный голос за дверью проговорил: "Это сенсация. Феноменальное убийство. Труп найден на городском кладбище. Заметь, никаких следов смерти..." "Что? - возразил ему в тон  какой-то незначительный тенорок, -  убийство? По-моему просто бравада. Кто-то очень захотел прославиться..." "Спорим? - неунывающе  отозвался первый. "На что?" " - Да хотя бы на любовь той дамочки из аптеки. Слушай, как она на меня смотрела, такое не забывается." "Да просто ты потратил там уйму денег и почти столько же ей должен, а впрочем это не важно. Идет!" -И оба они свирепо загоготали, как будто намеревались, взяв в руки вилы и грабли, перелопатить добрую половину населения. А впрочем это не важно, - повторила она и отошла от двери.
  На следующее утро у нее в ушах раздался стук. Возможно, это стучали в стенку. «Кто там?» – спросил  чей-то отрешенный голос. «А кого вы ищете?» – отозвалась Иветт и придвинулась «Вы слышали, - продолжал ее собеседник, -   в связи с участившимися на Земле аномалиями мир больше не может существовать,  в Новый год  в 12 часов все должны будут выстрелить себе в сердце. Похоже на шутку, не правда ли, или слишком умелый заголовок, желающий посмеяться над читателем. Чепуха… Передали родные в пакете от чая.»
«И все же, - прошептала она, - интересно, чем мне выстрелить себе в грудь! Пусть эти мухи, бессовестные мухи словесных гримас летают повсюду, но они не нарушат мой покой. Тишина!» « Помогите,  - обратилась она к человеку за стеной, -  ведь мы  должны выжить, не так ли? Или про нас забыли?» « Ни в коем случае! – отрезали там, -  мы такие же смертные, если не более… Не бойтесь, ни что никогда доселе не было забыто».
И тут дверь распахнулась и двое в форме внесли какой-то чемодан. «Ваши вещи, - сказал один, пожилой, - теперь мы всем больным возвращаем их добро, - здесь ничего не забыто?» «Кажется нет, - ответил второй, - но вот эта тетрадь…  что за дрянь? И вроде не ученическая… А вот это, возможно, - и он указал на выпавший листочек, - вы забыли отправить?  Эти инициалы V.N. – такого человека нет в городе. Мы проверяли. Адресат умер 2000 лет назад, и случай этот, возможно, где-то зафиксирован. А вообще, все эти данные устарели. Да вы не переживайте, скоро ведь мы все стреляемся, и останутся от нас лишь сопки Килиманджаро, да и те в далеких газетных полосах.»
Когда они вышли, один из них шепнул на ухо другому : "Пристрелить? Зачем? теперь мы избавились от лишней информации и можем жить дальше".

март 2009