Первый день творения Глава 3

                ГЛАВА 3
   
 Длинный коридор уводил в туманную даль. Яркие светильники по обеим сторонам постепенно меркли и становились похожи на дряхлых светляков. Под ногами мягко пружинил толстый ковер кроваво-теплого цвета, звуки глохли, а поперечные балки шли через каждые три шага, и везде висели вниз головой гроздья крупных как кабаны летучих мышей. Даже от слабоватых светильников брезгливо закрывались плащами крыльев, но когда видели приближающихся людей, их выпуклые глаза наливались красным и вспыхивали нечеловеческой злобой.
Створки массивной двери странно потускнели, будто покрытый испариной лоб умирающего. Плотная паутина в три слоя повисла на косяках. Нити паутины невесомо поросли мхом. Полно седых комков с засохшими мухами внутри, все похоже на мумию, словно прошли годы с тех пор, как ее открывали в последний раз...
Но даже толстые створки не заглушали отзвуков скандала.
- Ослы! Идиоты! Как вы могли? Как вы могли упустить такой шанс?
Кричал высокий и худой человек, в широком халате до пят, весь в звездах и кометах, на голове остроконечный колпак тоже в хвостатых звездах, глаза темные, цепкие, хоть лицо мучнисто белое как у вампира, или сороконожки, всю жизнь пролежавшей под камнем и не видавшей солнца. При взгляде на него приходило понимание, что он стар как столетняя щука, на спине которой вырастает мох. Покинув кресло, он метался вдоль необъятного стола, заламывая руки.
Его собеседник, массивный, широкоплечий воин в кожаном колете и с коротким мечом на поясе, стоял, вытянувшись по стойке смирно, и безмолвно пережидал обрушившийся на него поток ругани с невозмутимым видом ветерана, не раз попадавшего под гнев сильных мира сего.
 Лицо его широкое как луна и мясистое как припрятанная для себя мясником вырезка, неясным пятном белело в полумраке комнаты. Но даже тьма не могла скрыть жутких шрамов, срезанного как взмахом сабли носа, жутковато чернеющих провалов ноздрей.
Когда человек на миг открыл рот, в обрамлении черной неопрятной бороды показались и спрятались два ряда желтых изъеденных зубов.
- Господин магик, – негромко пророкотал он басом, в котором слышался грохот волн и рев надвигающегося урагана. – Мы выполнили ваш приказ!
- Вот как?- голос мага заледенел, в нем проступили отзвуки злобного визга зимней бури. – Ты считаешь, что твои дуболомы сделали все правильно? И как маркиз тебе доверяет командовать гвардией? Лично мне кажется, что тебе больше подойдут метла и лопата, чем нашивки капитана!
- Вы приказали моим людям прибыть в указанное вами место, где скрывался отряд лесных разбойников, и уничтожить их. В личных вещах поименованных разбойников потребно было отыскать небольшую закрытую шкатулку, либо маленький сундучок, в котором находится указанная шкатулка. Шкатулку, не открывая, вы приказали доставить вам, с остальным имуществом разбойников сказали поступать по обстоятельствам.
Морская буря стала громче, и отзвуки ее забились в высоких сводах, заставляя летучих мышей сверкать маленькими кровавыми глазками и злобно шипеть, распахивая кожистые крылья.
 - Мы прибыли в назначенный район, - продолжил капитан, - и в указанном вами месте обнаружили банду разбойников, за которыми давно гонялись не только мои гвардейцы, но и отряды наших ближайших соседей. Двумя залпами в упор банда была уничтожена. Потерь и раненных с нашей стороны нет. Вещи разбойников были тщательно обысканы моими бойцами, но ничего подходящего под описанную вами шкатулку мы не нашли. По возвращению в замок я немедленно доложил о результатах рейда господину маркизу, и он полностью одобрил мои действия.
- Идиот! – Взорвался старик. - Да мне плевать на разбойников, главное - шкатулка! Ты хоть представляешь, чего мне стоило выяснить, где она находится? Почитай, месяц трудов - и все насмарку! Да если бы они не открыли шкатулку, мы могли бы до конца времен рыскать по этим проклятым лесам. У вас была редчайшая возможность, а ты и твои бараны ее упустили. Да на месте маркиза я велел бы развесить на окрестных деревьях всех твоих меднолобых, а тебя, Готфрид из Вердена, посадить на кол!- взбешенный маг с каждым словом тыкал сухим пальцем в широкую грудь командира гвардейцев, будто вколачивая невидимые гвозди.
- Мои солдаты честно выполнили приказ - невозмутимо качнул кудлатой головой ветеран, который, похоже, ни капли не раскаивался в плохих розыскных способностях своих подчиненных. - Смею надеяться, что в следующий раз, буде он случится, вы учтете, что мои ребята гвардейцы, а не ищейки, и отдадите более точные указания относительно местоположения столь нужной вам вещицы. А также прошу вас обратить ваше высокое внимание, что моей жизнью и верностью располагаете отнюдь не вы, уважаемый господин Фортунатто! Засим разрешите откланяться! - и четко, будто на учебном плацу, крутанувшись через левое плечо, командир гвардии замка Гамильтон покинул келью мага, словно не заметив его исказившегося лица и судорожно сжавшихся кулаков.
- Жалкий солдафон! Твердолобый наемник! - раздражение старика наконец выплеснулось наружу, прорвав барьеры самообладания как весенняя вода в половодье. - Пес паршивый!
Словно в ответ из конца коридора прилетел треск захлопнувшейся двери. А если учесть, что так шарахнуть тяжеленной дубовой, обитой железными полосами дверь мог только очень сильный и очень раздраженный человек…
- Да чтоб тебя! - маг, словно наседка над гнездом распахнул над столом полы и рукава халата, в тщетной попытке уберечь сваленные в хрупком равновесии пергаменты от летучих мышей. Перепуганная грохотом, стая взлетела разом, пронзительно пища. Некоторое время в келье бесновался мохнатый, трепещущий сотнями  кожистых крыльев смерч, обильно украшая все вокруг липким пометом. Внезапно, разом перекрыв все остальные звуки, сухо треснула молния, разметав и большей частью испепелив пронзительно пищавших тварей. В затхлом воздухе резко протянуло озоном.
- Так-то лучше. - Маг брезгливо скинул изрядно побелевший халат и несколько раз щелкнул пальцами. Над бесформенной кучей загаженной материи вспыхнули крохотные язычки пламени, взвился прозрачный дымок… И обретшее первозданную чистоту одеяние, взлетев в воздух, заботливо укутало плечи хозяина. Небрежный взмах пальца привел в порядок пергаменты на столе. Дверь снова хлопнула, в этот раз значительно тише. В подземном коридоре простучали шаги, и на пороге возник маркиз. Брезгливо снял с волос клок налипшей паутины, отер пальцы о штанину.
- Ваша милость!- воскликнул маг, поспешно кланяясь.- Милорд Гамильтон!
Маркиз вскинул руку.
- Ничего, ничего. Не надо так кланяться, я же не Королевский сборщик налогов. Это простолюдины пусть спины гнут, подлое сословие должно помнить свое место. А вы, мессир Фортунатто, ученый человек… Словом я просто заглянул узнать, как у вас дела. Как продвигаются работы над эликсиром молодости?
Маг сел, и тут же снова встал. Явно хотел поклониться еще раз, но не решился, ответил умоляющим голосом:
- Ваша милость, да вы же и так самый молодой во всем замке!
- А я наперед интересуюсь, - ответил маркиз сварливо. – Должен же я думать о будущем? Ладно, это все шутки. Ты мне скажи лучше, что с теми исследованиями, о которых ты говорил?
Маг засуетился, хрустя суставами, старался усадить на почетное место, разводил руками…
Гамильтон вздохнул, смел с ближайшего стула книги на пол, сел, закинув ногу на ногу.
Маг промямлил жалко:
- Почти все готово… но не хватает камня, который я вам заказывал…
- Как это не хватает? – насторожился маркиз. – Я же послал гвардию туда, куда вы сказали.
-Все так, Ваша милость, но… они его не нашли.
- И что, из-за какого-то камня ничего не работает? Смотри у меня, шарлатан, если узнаю, что ты мне сказки рассказывал, повешу! Без какого-то камня не можешь обойтись?
– Нет, – ответил маг, побледнев, но с решительностью в голосе, – это трудно объяснить… С этим камнем связано чересчур многое. Известно, что Творец создавал мироздание именно с этого уголка Вселенной. Здесь, по легендам, заложил краеугольный камень, здесь произнес Слово, отсюда все началось… Дальше он создавал Вселенную, уже держа перед глазами первый неудачный образец, остальные миры получались все удачнее и удачнее, все ярче и богаче, насыщеннее красками, чувствами, возможностями, свободой от многих физических законов, немыслимой здесь. Правда, есть еще одна теория…
В его хриплом голосе звучал намек, Гамильтон спросил живо:
- Фортунатто, вы чего темните?
- Ничего не темню, – отрезал маг сердито. – Эта теория возникла совсем недавно, потому и не заслуживает упоминания. Ее, возможно, скоро забудут… Безумцы утверждают, что именно в первом творении Создатель выразил себя в полной мере, что скупость и лаконичность его полотна вовсе не говорят о недостатке фантазии, это мы недопонимаем его гениальность… словом, полный бред, верно?
-Так.- Маркиз покачал носком изящной туфли. – Но я до сих пор не понял, при чем тут этот ваш… - он внезапно осекся, спросил охрипшим голосом:
-Подожди! Это что, ТОТ САМЫЙ камень? Краеугольный? С которого все началось?
- Не камень, – отчеканил маг значительно. – Артефакт! Если его добыть… и должным образом пробудить… добытчику не будут страшны никакие противники. С помощью артефакта легко открыть порталы в другие миры! В том числе и потусторонние… в нашем, привычном смысле… Вы узнаете великое прошлое, милорд, сможете стать самым величайшим правителем в истории! Власть, богатство, все, что только пожелаете! Красивейшие в мире женщины будут спорить за ваше внимание!
- Не надо о женщинах, - попросил маркиз, осторожно коснувшись заживающих глубоких царапин на лице. – Мне уже наобещали прелестей, которые на проверку оказались… вообще непонятно чем!
Старик беспомощно развел руками, сам не очень-то уверенный, что древняя легенда правдива, смущался, смотрел умоляюще, не придет ли в голову молодому маркизу выставить его из замка, ведь обещаниями сыт не будешь.
- Работай дальше!.. - покровительственно сказал Гамильтон. – Если есть возможность найти этот камень, найди его! Хоть весь майорат переверни вверх дном! И постарайся сделать это получше!
- Господин! – маг возопил жалобно. – Я и так, как могу…
- Надо лучше!- отрезал молодой маркиз, вставая. – Словом, действуй!
Маг проводил его умоляющим взглядом, Гамильтон не слышал, как заверяет в преданности и приложении всех знаний на благо его милости, вышел в короткий подземный коридор, притворив за собой скрипучую дверь. Показалось, или в груди поселился холодок непонятного страха?

Они шли уже второй день. Иногда Эмбер казалось, что вся ее прошлая жизнь была туманным сном, навязчивым видением, а на самом деле она вечно бредет между деревьев, перепрыгивает через толстые валежины, царапает руки о колючий кустарник…       
По обе стороны дороги стояли стены темного как ночь леса, а еще чаще дорожка вовсе ныряла в такие чащи, что приходилось проходить по одному. Однажды Кор вздрогнул и ухватился за меч, отшвырнув девушку за спину. Кусты затрещали сухо и страшно: молоденькие деревца вздрагивали, а вершинки тряслись – через тропу безбоязненно прошли хозяева леса: стадо диких кабанов, возглавляемые огромным чудовищем размером чуть ли не с медведя. Загнутые клыки хищно выглядывали из жуткой пасти как острые ножи, сам весь из тугих мышц, обтянутых непробиваемой толстой кожей. За ним по бокам шли еще два чудовища, уступая в росте разве что на палец, и клыки покороче, но любой из них справится хоть с медведем, хоть со всадником. Вожак подозрительно покосился маленькими, налитыми кровью глазками на двуногих, замерших посередине тропы, с шумом потянул воздух мохнатым рылом. Стадо тут же остановилось, самки с полосатыми, словно толстенькие пчелы, поросятами исчезли в середине, выпустив взамен молодых вепрей с острыми клыками. Казалось, даже воздух замер от напряжения. Почти минуту никто не двигался, обе стороны оценивающе рассматривали друг друга. Наконец, коротко хрюкнув, вожак отвел взгляд от странных пришельцев и независимо потрусил в другую сторону. За ним потянулось остальное стадо.
Хоть Кор и уверял, что они были в относительной безопасности, девушка еще долго не могла унять судорожную дрожь и при каждом шорохе ветвей пугливо вздрагивала, а глаза становились круглыми, будто блюдца.
В другой раз он остановил ее повелительным взмахом руки. Не сводя глаз с кустика у дороги, медленно потащил из ножен на поясе кинжал. Эмбер присела, страшась даже вспикнуть, чтобы не потревожить незнамо какой лесной ужас. Кинжал сверкнул в солнечном луче как капля росы, и в кустах словно взорвался бочонок с порохом. Что-то серое выметнулось оттуда, мохнатым комком ринулось прямо на девушку. Она в ужасе завопила, комок изменил направление и рванулся под ноги Кору. Тот наподдал ногой, добавил вдетым в ножны клинком. Комок растянулся на дороге, оказавшись упитанным зайцем. Кор взглянул на Эмбер, что так и сидела, беззвучно открывая и закрывая рот.
- А ты молодец! - одобрил он. – Вон какого зверя напугала до смерти!
От полноты нахлынувших чувств Эмбер сумела только пискнуть и ткнуть пальцем в меч, уже занявший положенное ему место на поясе.
- И ничего подобного! - открестился Кор. – Я его только поймал, чтобы в кусты не укатился! А умер он раньше. Я и сам от такого крика, гм…
Он нырнул в кусты и вытащил за уши второго зайца, пронзенного кинжалом. Так и не справившись с голосом, девушка запустила в нахала прошлогодней шишкой.
Наконец вышли в светлую часть леса, вокруг потянулись высокие стройные сосны, еще какие-то деревья, чьих названий Эмбер не знала. Воздух здесь оказался не только прохладнее, но и чище, с запахом свежих молодых листьев, ароматом вытекающей смолы и даже протекшего из дупла меда, хотя самих пчел они не заметили. Когда солнце взобралось в зенит, Кор свернул на небольшую полянку с удивительно зеленой травой, посередине которой вздымал к небу могучие руки огромный дуб. С ликующим воплем бывший пограничник пал на колени у толстых кривых корней, выбившихся из-под земли. Там блеснуло, будто кто-то обронил зеркальце, а мгновением позже игривый ветерок донес до щек Эмбер волну приятной свежести лесного ручейка. Стоя на четвереньках, Кор с удовольствием окунул лицо в холодную струю, напился быстро и жадно, как дикий зверь. Сам бурунчик выбивался из-под коней старого дуба, кипел весь белый и яростный, даже ручеек бежал быстро, зло, но уже в десятке шагов растекался широким плесом по белому песку, а еще дальше и вовсе просачивался обратно в землю. Перехватив ее взгляд, радостно улыбнулся.
- Уже немного осталось! Скоро будет озеро, а потом уже рукой подать и до избушки старой Герды.
- А мы попадем на озеро? – обрадовалась девушка.
-А зачем? - Кор недоумевающе заглянул ей в лицо. – Воды наберем здесь, родниковая лучше.  А рыба нам не нужна, к вечеру уже будем на месте.
Девушка ощутила, как краска бросилась ей в лицо, залив кипящим жаром до самых кончиков ушей.
- Ну пожалуйста! Мне очень надо!
- Да что мы там забыли? - он покачал головой, словно отгоняя назойливую муху. - Не знаю, как ты, а я очень хочу поскорее дойти до Герды и, наконец, отоспаться! Да и хлеба хочется, свежего…
Эмбер прошептала едва слышно, злясь на него за непроходимую, чисто мужскую, недогадливость.
- Я… я хочу искупаться…
Кор, похоже, слегка смутился. Надвинув шляпу потуже, так что тень от полей скрыла лицо до самого подбородка, и буркнув что-то нечленораздельное, он свернул на едва заметную тропинку, взмахом руки пригласив ее за собой.
Солнце, просвечивая сквозь ветви, бросало на землю ажурные тени, отчего лес казался еще таинственнее и призрачнее. Деревья бежали навстречу повеселевшие, блистающие свежей листвой. Иногда казалось, что выходят на свежепротоптанные дорожки, но это оказывались звериные тропы. Лес опускался, шел в низину, наконец услышали свежий запах воды. Чуть позже деревья разошлись в стороны, впереди блеснуло небольшое озеро. Дно было песчаное, ровное, в прозрачной воде мелькали серебристые рыбки. Эмбер радостно взвизгнула, и, сбежав к самой воде, сунула в нее руки. Рыбки испуганно порскнули в стороны. Кор спустился медленно, обшаривая глазами противоположный берег. Когда наконец опустил глаза, девушки уже не было на берегу.
- Эй, ты где? – окликнул бывший пограничник.
 В кустах зашелестело, невиданной птицей вспорхнуло, удобно устроившись на ветках, платье. Было слышно, как она возится, затем прошлепали босые ноги и из-за кустов с громким плеском долетел фонтан сверкающих на солнце брызг. Эмбер нырнула с разбега, головой вперед войдя в воду. Кристально прозрачная вода обняла ее прохладными ладонями, смывая усталость и грязь. Сильными гребками она пробивалась в глубину, распугивая стайки рыбешек. Оттолкнулась от дна, воздуха начинает не хватать, вслед испуганно и непонимающе смотрели из-под камней раки. Обгоняя поднимающиеся пузырьки, понеслась наверх, там светлеет, появился синий цвет, затем зеленый, желтый, красный, оранжевый, наконец проступило светлое небо.
Эмбер наддала, ее выбросило на последнем дыхании. Она взлетела над водой, как дельфин, спасающийся от касатки, жадно ухватила ртом воздуха и снова погрузилась в воду.
- Хо-о-рошо-о-о! – Радостно прокричала она.
- Что?
- Я говорю: хорошо-о-о!
 Кор сидел на песке, глядя на другой берег, с которого мог появиться кто угодно, но глаза упрямо возвращались к плескающейся в озере девушке. Только бы с ней все было хорошо, подумал он с внезапной мучительной тоской. Добрые Боги, проследите за дурой, не дайте ей снова попасть в беду! Пусть осядет в селе, выйдет замуж, нарожает кучу детишек. Хватит с нее боли и обмана! Он скривился и сам не понял, почему одна только мысль, что она станет чьей-то женой, подняла волосы на затылке, а по коже пробежали мерзкие пупырышки, будто после ядовитой многоножки.
Тем временем Эмбер наплескалась, и, прикрываясь подступавшими к самой воде кустами, вышла на берег. С довольным вздохом она опустилась на песок совсем рядом с ним.
- Как же хорошо, - довольно протянула девушка, потягиваясь всем телом. – А ты не будешь купаться?
- Нет, - покачал головой бывший пограничник. – Еще рано расслабляться. Вот дойдем, тогда и…
- Ну как знаешь, - пожала плечами Эмбер, роясь в своих вещах. – Где-то тут был гребешок…
Кор ощутил в груди боль, судорожно сглотнул, глядя на ее обнаженную спину. Снежно-белая кожа, чистая и гладкая как дорогой шелк, дышала здоровьем и силой, даже на взгляд казалась мягкой и теплой.
 Пышные волосы, теперь намокшие, были собраны на затылке, не мешая ему жадно смотреть на гордо выпрямленную спину. Солнце окутывало ее теплом, целовало обнаженные плечи. Выпрямившись, девушка принялась медленно расчесывать массу волос, распутывать свалявшиеся за ночь комки, вынимала колючки и мелкие травинки. И его взгляд скользил по ее прямой спине, задерживался на груди, что вызывающе натягивает тонкую ткань, переходил на запястья, чересчур изящные для деревенской женщины. Вычесываясь, Эмбер запрокидывала голову, выгибалась, и ее грудь еще туже натягивала ткань. Тонкое платье не скрывало чуть полноватых ног, тонких в лодыжках, с едва заметными мышцами под гладкой кожей.   
 Она расчесывалась долго и старательно, Кор видел, как от такого пустяка улучшалось ее настроение. Волосы уже блестели, когда девушка с облегченным вздохом тряхнула головой. Целый водопад волос, разбрасывая капли воды, обрушился на ее плечи, растекся по спине.
- Только теперь я поняла, как же мне хотелось вымыть голову! – счастливо пробормотала она. - Так хорошо, почти как дома…
Эмбер осеклась и долго смотрела вдаль невидящими глазами. Затем ее взгляд смягчился, стал мечтательным. Девушка подтянула колени к груди, обхватила руками и положила на них голову.       
 Несколько капель с ее волос упали на его обнаженную по локоть руку. Тайком, сам не понимая, что делает, Кор коснулся прозрачных капель губами. Сердце сладко заныло. Он жадно слизнул, чувствуя, как от языка по всему телу пошло нежное покалывание, сменившееся сладкой, непривычной для воина истомой. Внутри заныло от сладкой боли.

Подсвеченные снизу облака загибали выпуклые края, сочные как набухшие лепестки роз, только плотная середина облаков быстро темнела, становилась похожа на окалину на быстро остывающем металле. Они потеряли много времени у озера, но бывший пограничник не решился поторопить девушку, очарованный непривычными ощущениями. Продолжать путь было поздно, и он решил остановиться на ночлег на крохотной, не больше нескольких метров, поляне, почти целиком укрытой раскидистыми кронами деревьев.
 Кор обошел всю стоянку, выбирая место для костра, вытащил кремень и огниво. От первого же удара искры посыпались как из-под точильного станка. На хворосте вспыхнули мелкие короткие дымки, затрепетали крохотные язычки огня, вгрызлись в ветки как молодые щенята в сладкие кости, зарычали, пошли расщелкивать с азартом. С растопки пламя перекинулось на упавшую лесину, которую он нашел недалеко от места, где сбросил заплечный мешок.
Постепенно костер разгорался, в светящихся изнутри углях, похожих на елочные украшения, бегали крохотные огненные человечки. В лагере сразу стало темнее. Едва солнце скрылось за горизонтом, как пламя стало по-настоящему ярким, а за кругом света быстро сгущалась тьма. В ветвях птицы умолкли, там перестало шебаршиться, пищать и стучать коготками. Красные блики выхватывали из темноты крепкую фигуру Кора,  окрашивало лицо Эмбер красными сполохами.
-А теперь самое важное, - провозгласил бывший пограничник, довольно потирая руки. – Ужин!
Он достал зайцев, заботливо обернутых листьями, выбрал одного, покрупнее, переломил ему лапки. Молоденькие косточки вкусно хрустнули, еще почти хрящики, а не старые, полные извести кости. Колени толстые, шея короткая и толстая, просто барчук, а не заяц. Не снимая шкуры, тщательно выпотрошил, отрезал лапки и стянул шкуру, начиная от задних лап, выворачивая кожу как чулки. Надо было бы сперва счистить сгустившуюся под кожей кровь, снять пленки, которыми заяц покрыт как сосиска, а уж потом отрубить голову и передние лапы, но в животе раздавались раскаты грома. Кор уже чувствовал злые укусы невидимых молний, поэтому побыстрее развел костер, торопливо натер нежное тельце солью, насадил на вертел, дальше пусть следит Эмбер, а сам точно так же подготовил второго: на прут и над углями костра.  Взгляд наслаждался видом подрумяненной корочки, еще толстой и жирной, что пузырилась множеством крохотных фонтанчиков сока. Запах пошел мощный, провоцирующий, он чувствовал как внутри озверевший желудок с голодным воем кидается на ребра, кусает, пытается выбраться наружу и броситься на сладкую добычу.
- Может, уже пора? – робко спросила девушка, жадными глазами следя за румяными тушками.
- Да, вообще-то, рановато… - рассеяно отозвался Кор, методично вращая над углями свой импровизированный шампур.
- А не подгорит?
Бывший пограничник усмехнулся:
- У меня не подгорит. Ну ладно, горячее сырым не бывает! Налетай!

Над костром повисло молчание, изредка прерываемое хрустом костей.
- М-м-м, как вкусно, - Эмбер с аппетитом жевала, слизывая с пышущего жаром мяса сладкий сок. – Я и не думала, что простой заяц может быть таким! Где ты учился готовить?
- Да обычное мясо, - отмахнулся бывший пограничник. – Просто ты весь день на ногах, вот и проголодалась.
- Не скажи! – невнятно пробормотала девушка, занятая еще одним куском. – Не каждый повар сможет так приготовить.
Девушка быстро обгрызала своего зайца, но сдалась, не добравшись и до половины. Кор ел неспешно, наслаждаясь как хорошо зажаренным сочным мясом, так и своим аппетитом, своим умением как по двое суток ходить, не имея во рту ни росинки, так и потом есть долго и про запас. После похвалы ему и самому начало казаться, что мясо сегодня удалось какое-то необыкновенно вкусное. Может, все дело в том, что заяц был молодым? Или он действительно хорошо готовит, просто раньше некому было оценить?

Они уже устраивались на ночлег, когда в темном небе громыхнуло. На бледный диск  луны неспешно и величаво наползала огромная туча, угольно-черная даже на фоне ночного неба. Снова громыхнуло, затем вокруг тихо зашелестело. Эмбер не сразу сообразила, что это первые капли дождя ударили в плотную крышу листьев над их головами. Кор, ругаясь сквозь зубы, завалил костер ветками и перетащил свой мешок под самые деревья. Затем расстелил там же плащ, приспособив мешок вместо подушки и расстелив поверху одеяло, нырнул внутрь по самую шляпу, приглашающе откинув край одеяла.
- Ты… ты собираешься… вместе со мной спать? - У Эмбер внезапно перехватило дыхание.
Одеяло откинулось побольше, выставив наружу два блестящих глаза.
- Ну да. А что, собственно, тебя не устраивает?
- Но это неприлично!
- Слушай, я вовсе не намерен с тобой спорить. Но у нас только одно одеяло и один плащ. И лично я не собираюсь мокнуть потому, что тебе не нравится мое предложение! – раздраженно вздохнуло одеяло и запахнулось, оставив снаружи только кончик шляпы.
  В небе вновь глухо громыхнуло. Далеко на западе в темном массиве туч вспыхнули короткие молнии. Грохот доносился оттуда, все настойчивее и мощнее. Мир померк, земля затряслась под ударами грома, а от вспыхивающих молний мир стал похож на молодую зебру. Тоненько взвизгнув, Эмбер с разгона бросилась по одеяло, прижавшись спиной к Кору и закуталась по кончик носа.
Холодная вода обрушилась косыми плотными струями, тут же застучал мелкий град, укрупнился. От шума льющейся воды гремело в ушах, а когда гром разламывал небо над самой головой, ветви деревьев опускались до земли.
Кор, уже полусонный, обнял девушку сзади, что-то пробурчал в ухо. Сердце Эмбер колотилось бешено, кровь шумела в жилах. Она дышала часто, и при каждом вздохе ее грудь касалась его руки. Он подгреб ее под живот, держал крепко, а другую руку подсунул ей под голову. Ее ухо лежало на сгибе его локтя, он мог бы согнуть руку и тогда взял бы ее за... нет, он не посмеет взять ее за грудь! Хотя может сомкнуть руки, чтобы она не выскользнула...
 Однако он не двигался, дышал ровно и мощно. Ее напряженное тело, едва не сведенное судорогой, начало расслабляться. Ложечкой, подумала Эмбер смятенно. Вот уж поистине лежат как две ложки, одна в другой. Все ее выпуклости укладываются в выемки его крупного тела, и можно бы удивиться насколько точно она лежит в его объятиях. Как будто ее создавали для его рук!
Сквозь платье на спине девушка чувствовала мышцы его груди, поясницей ощущала мускулы крепкого живота. Снаружи бушевала стихия, но плотные кроны надежно укрывали их, допуская лишь убаюкивающий шелест листвы. От его тела шел жар, и озноб начал покидать ее так быстро, что она не заметила, как взамен по телу разлилась теплая волна. Эмбер ощутила себя плавающей в теплой прогретой воде лесного озера, где тихо и покойно. Ее тело расслаблялось все больше, теплота достигла сердца, она ощутила, как губы невольно раздвинулись в улыбке...

Она все еще улыбалась, когда луч солнца пробился сквозь листву, коснулся ее лица. Пухлые разогретые во сне губы раздвинулись в счастливой улыбке еще шире. Яркие блики пробивались даже сквозь плотно сомкнутые веки.
Эмбер ощутила, что не желает просыпаться. Так бывало в далеком детстве, когда засыпала на руках родителей. Потом пришли матрасы, набитые сначала сеном, а позже травами, но в грезах она нередко возвращалась ко времени, когда лежала калачиком, вся уместившись на жестких, как бревна, но таких теплых, надежных и уютных руках отца!
Что-то пощекотало нос, девушка чихнула и открыла глаза. Непонимающе смотрела на черный странный лес, что расплывался перед глазами, приподняла голову в недоумении. Потом зрение сфокусировалось, и черный лес превратился в волосы на мужской груди, и Эмбер увидела, что она во сне повернулась лицом к своему спасителю, крепко прижалась, то ли спасаясь от холода, то ли…
Он придерживал ее огромной рукой, вторую небрежно забросил за голову. Девушка кое-как извернулась в его объятиях, легла на спину. В голове и сердце была буря, сверкали молнии, а гром грохотал так обвиняюще, что она содрогалась, морщилась, боялась раскрыть глаза.
 Кор глубоко вздохнул, глаза все еще не открывал. Эмбер пугливо повернула голову, быстро окинула его взглядом. Он по-прежнему лежал на спине, широкий и с распахнутой на груди рубашкой, в черных волосках прыгал солнечный лучик, стрелял крохотными искорками.
На поляне догорал костер. Красные и багровые рубины загадочно мерцали, из них шло пурпурное сияние. Самые крупные были с кулак, таких всего несколько, а мелочи, с орех и меньше, нагорели целые россыпи. Эмбер таращила сонные глаза, драгоценные камни то расплывались, то наливались резкостью. Наконец ощутила, как задубел от ночного холода нос, бок и бедро ноют от чересчур твердой постели, и лишь тогда драгоценные камни превратились в обыкновенные догорающие угли, кое-где уже подернутые серым пеплом. Кор вздохнул снова, медленно забросил и другую руку за голову. Скривился чуть, и она вдруг поняла, что ему спать было неудобно, если он, конечно, спал.
Эмбер представила себе, как она втискивалась под одеяло, как прижималась щекой к его твердой как вырезанной из дерева широкой груди, как во сне непроизвольно обхватывала его за шею…
Ее осыпало жаром, она плотно-плотно зажмурилась, стараясь уйти из этого позорного мира, надо же так влипнуть, старалась изгнать видение, как прижималась к нему, цеплялась за шею, чтобы во сне не откатиться, а он еще и поддерживал... о боги, Добрые Боги, за что же он хватался, как прикасался широкими ладонями?
Эта мысль вызывала у Эмбер целую бурю чувств, но девушка с удивлением заметила, что отвращения, которого она испытала в замке, не было и в помине.
Остро жалея, что не может стать мышкой, серенькой такой, а главное – м-а-а-аленькой, она тихонько выползла из-под одеяла, присела у костра, бездумно шевеля палкой тлеющие угли...
- Доброе утро!
- У - утро доброе...
Он вскочил одним гибким, неуловимым движением, будто большой хищный зверь. Подошвы мягких сапог глубоко ушли в сырую землю. Только это и выдало истинный вес мужского тела, позволило отличить от сказочного эльфа, которые, по слухам... Эмбер спрятала пылающие щеки за распущенными волосами.
- Позавтракаем, и в путь! - Кор бродил по поляне, собирая спрятанные от дождя вещи. - Сегодня мы дойдем до избушки старой Герды.
- А...а это кто?
- Герда? - Кор оглянулся, рассеяно почесал кончик носа. - Ты знаешь, точно не скажу, боюсь ошибиться. Но травы она знает на совесть, на наговорах собаку съела, корову вылечить, или, к примеру, роды принять - для нее плевое дело. Тем и живет. Избушка у нее за селом стоит, вот местные к ней и шастают. Нам она тоже не раз помогала. Вот и скажи, кто она?
- Если вам помогала, значит, ведьма! - слова сорвались так быстро, что Эмбер не успела прикусить язык, и замерла, со страхом ожидая последствий.
- Гхм... ведьма, говоришь, - Кор, по-видимому, и не думал обижаться. – Наверное, ты права. Раз разбойникам помогает - значит ведьма, и ее надо на костер. Все просто. Да вот объясни это матерям, чьим детям она дала свет увидеть. Объясни мужикам, которым дождь на поля зазывала, чтоб хлеб добрым уродился. А еще объясни одному бандиту, - он наклонил голову, и поля шляпы скрыли лицо чуть не до подбородка. - Объясни это главарю, чьих парней она из-за Черты вытаскивала. Он, знаешь ли, совсем другого мнения!
Над полянкой повисло тягостное молчание. Наконец Кор закинул за плечи мешок и поправил ножны, чтобы клинок не бил по ногам при ходьбе.
- Идем. Для начала зайдем в деревню и сторгуем коней. Это тебе осталось рукой подать, а я семь пар сапог стопчу, если в седло не сяду.
  Дорога вышла из леса, справа потянулись пшеничные поля. Мужчины мерно взмахивали косами, женщины вязали снопы, а тучные волы мерно жевали жвачки. Еще дальше деревья, домики маленькие, будто игрушечные. Эмбер с удивлением смотрела на веселые смеющиеся лица молодых женщин, округлые сытые бедра, живые глаза. У себя в деревне она чаще видела согбенные спины, спутанные космы, преждевременные морщины.
- Чего это с ними?
- Ты о чем? – недавний разбойник сначала не понял, потом засмеялся – А-а, это вольное село! Живут сами по себе, налоги не платят, на барщину не ходят. Это пока, конечно. Рано или поздно какой-нибудь сеньор расширит свои владения, вырубит вековые леса, проложит сюда дорогу... и по ней пришлет воинов. Но это будет еще нескоро!
Дорожка вела мимо огороженного толстыми жердями загона для скота, потом уже не дорожка, а тропка пошла наискось к лесу. В загоне толпились овцы, доносился запах раскаленного железа, мерно бил молот, часто перестукивали молоточки, слышалось блеянье.
 Из ближнего к ним угла несся равномерный костяной звук. Круторогие бараны, разбегались, примеривались, со всей дури сшибались в поединке. Мощный стук, подобный коротким ударам грома, разносился далеко за пределы двора. Молодые овцы стояли в сторонке и внимательно наблюдали за турниром, чтобы достаться сильнейшему.
Этот затихающие удары еще долго стучали по ушам вдогонку, а ветерок донес запах паленой кости, словно могучие удары высекали снопы искр. Тропка вильнула, страшась приближаться к темной дубраве, пошла опасливо в сторонке, повторяя изгибами каждый выступ леса. Кор свернул с дорожки, подошел к высоким тесаным воротам, на светлых створках которых мрачно и внушительно смотрелись массивные кованые петли, потом долго говорил о чем-то с вышедшим хозяином. Эмбер быстро заскучала, завертела головой как птичка, удивляясь всему такому необычному. Когда ей на плечо легла тяжелая рука, чуть не взвизгнула от неожиданности, подпрыгнула и сердито обернулась.
- Не надо ко мне подкрадываться!
Кор, ведущий в поводу двух лошадей, привычно склонил голову, пряча лицо в тени полей шляпы, ответил преувеличено ровным, виноватым голосом.
- Это в последний раз, красавица, клянусь! И сам зарекусь, и коням накажу, чтобы ходили как люди, и не смели вот так... ишь, кошками себя вообразили!
Эмбер порозовела от удовольствия, приятно, когда тебя называет красавицей такой сильный и надежный мужчина. Привычно послала ему милую улыбку, а после задумалась: интересно, а как это кони будут ходить, как люди?

Лес начинался сразу за селом, а дремучий лес - сразу за опушкой. Местные бабы собирали ягоды по краешку, вглубь заходили немногие, даже охотникам не было нужды забредать в дебри. Кабаны порой прямо среди дня устраивали потраву на полях, не ленись - бей, лоси и олени пасутся по опушке, рябчики и другая птица на каждом дереве.
Въехав под сень ветвей, они сразу очутились в другом мире. Воздух здесь холоднее, влажный, дышится легче. Конские копыта ступали по ковру из прошлогодних листьев, затем пошел толстый темно-зеленый мох. Деревья вокруг мрачные и угрожающие, над головой в ветвях иногда вскрикивали птицы.
Дебри приняли Кора как блудного сына. Вскоре воздух стал еще плотнее, запахи земли и зелени пропитывали все, даже его одежду. Было тревожно, но вместе с тем недавний разбойник каким-то чутьем видел за листвой шныряющих зверушек, чуял затаившуюся птаху, а порой даже мог бы указать место, где под землей, близко к поверхности, прогрызает дорогу крот.
Тропка повела в сторону, но Кор достаточно походил в лесу, чтобы не пойти по тропе, пробитой зверьем. Дальше были выворотни, от которых путники свернули налево. Потянуло сыростью, и вскоре они вышли к маленькому лесному болотцу. Обогнув болото, пробирались сквозь завалы, выворотни, протискивались между деревьями в три обхвата, как вдруг впереди забрезжил зеленый свет. Кор спрыгнул с седла, вложил повод своего коня в руку Эмбер.
- Иди на поляну и подожди меня. Там избушка, можешь зайти. Сколько я знаю старую Герду, дверь она никогда не запирает.
- А...а ты?
- А я чуть позже подойду. Хочу одно местечко проведать… - и исчез раньше, чем она успела пискнуть и увязаться следом.
Эмбер долго вглядывалась в зеленую мешанину кустов по обочине тропинки, но, так и не увидев, куда он делся, пошла на свет.
     Стебли высокой травы хищно хлестали по ногам. Между деревьями наметился просвет, расширился ей навстречу. Открывалась поляна, широкая земляничная поляна. Все было залито светом, листва блистала изумрудами. С небес падал широкий оранжевый луч, упирался в крохотную избушку. Она была из почерневших от времени бревен, густая трава скрывала нижние венцы. Из трубы вился светлый сизый дымок.
Эмбер обошла справа, в той стене оказалось махонькое окошко. Мутный бычий пузырь вдобавок был засижен мухами. На широком наличнике три яркие синички весело стучали крохотными носиками. Ее подпустили близко, две все-таки взлетели, а одна продолжала торопливо клевать зернышки, пугливо косясь выпуклым глазом.
       Девушка отступила на пару шагов, уважительно обогнула храбрую птичку. С той стороны, наконец, обнаружила невысокую дверь. Нарочито низко, отметила она. Ну, это понятно. Нельзя не склонить голову при входе, а тут тебя и ребенок успеет шарахнуть. Неужто бабка собирается от кого-то отбиваться? Тогда какая из нее колдунья?      
Она постучала в дверь:
         - Есть тут кто-нибудь?
За дверью послышался шорох. Девушка замерла, но шорох удалился, словно по ту сторону двери прошло небольшое существо, очень легкое, ничем не пахнущее, но враждебное. Мурашки пробежали по спине. Она метнулась к лошади Кора, торопливо распустила завязки чересседельной сумы, непослушными пальцами схватилась за рукоять длинного кинжала.. Пусть бесполезно, супротив нечисти кинжал не поможет, но любое оружие успокаивает.
- Есть кто-нибудь? - повторила она громче.
 Уши уловили шорох, словно некто по ту сторону двери взвился вверх. На потолочной балке сидит, что ли, подумала Эмбер со страхом. Ну и бабка! Иль впрямь на метле летает. Или в ступе. Хотя какие ступы в лесу? А травы толочь, так в такую ступку и кулак едва поместится. Девушка толкнула дверцу, та отвратительно и зловеще заскрипела. Над головой пахнуло воздухом, словно пролетела незримая птица. Она невольно пригнулась. Чувство опасности стало сильнее.
Миновав сени, где по стенам были развешаны пучки трав, корешков, связки целебной коры, она толкнула другую дверь и перешагнула порог.
В лицо пахнуло теплом. Исполинская печь занимала треть избы, от нее шли волны сухого жара. На длинной лежанке виднелся ворох шкур.
 - Есть кто-нибудь? - повторила девушка в третий раз, хотя уже видела, что в домике пусто.
И в этот момент над головой раздался шорох. Эмбер  похолодела, волосы встали дыбом. По спине пробежала, щекоча, липкая струйка пота. Платье мерзко прилипло. Ничего не случилось, никто не впился ей в волосы, и она осторожно подняла голову. Отшатнулась: прямо в лицо смотрели хищные желтые глаза. В них была дикость, ненависть лесного зверя к человеку.
- Кис – кис – кис, - позвала  Эмбер  дрожащим голосом. Сердце колотилось так, что едва не выпрыгивало. - Пес бы тебя побрал...
Черный кот, размеров немыслимых, злобно осмотрел ее, лениво отвернулся и пошел дальше по балке, задевая хвостом потолок. Перепрыгнул на лежанку, шкуры зашуршали. Кот повозился там, будто пес, укладывающийся на сон, поворчал и лег, вздохнув совершенно по-человечьи.
Девушка осторожно, бочком выбралась в сени, стараясь не прикасаться к развешанным по стенам пучкам непонятно чего, так же осторожно притворила за собой дверь. Кони, увидев ее, радостно зафыркали. Дрожащими пальцами она разыскала в сумке несколько кусочков сахара и подсунула их нетерпеливо вытянувшимся мордам. Ощутив на своей ладони бархатные губы, аккуратно подбирающие угощение, она ощутила некоторое облегчение.       
Эмбер сидел на крылечке, когда чувство опасности заставило насторожиться. Через полянку двигалась щуплая седая старушка. Жидкие пряди беспорядочно падали на спину, одета в черное, за спиной мешок. Правой рукой опиралась на клюку, но шаг ее был неожиданно быстр. За ней в паре шагов следовал Кор, беспечно прикусывая травинку.       
Старушка отворила дверь, вошла первой. Кор, сделав ей знак следовать за ними, проскользнул следом. Эмбер обреченно поплелась в избушку. Запах трав и коры в сенях показался еще мощнее, а в комнате воздух был тяжелым и плотным, хоть ножом режь. Кот радостно мявкнул, завозился на балке, оттуда посыпал сор, но слезть поленился.
Девушка села на лавку, смотрела, как ведьма вытаскивает из мешка пучки трав, три маленьких лукошка с разными ягодами, связку листьев, развешивает пучки вдоль окна. Лишь потом ведьма отодвинула крышку и зачерпнула ковшиком из бочки темную жидкость. Трепещущие ноздри Эмбер уловили резковатый терпкий запах. Если бы не знала, что готовит из жаб да летучих мышей, а из чего еще готовить ведьме, то не удержалась бы, выпила ковш- другой.
Ведьма глянула на Эмбер поверх ковшика, и ей показалось, что пронзительные глаза выворачивают наизнанку душу, поднимают наверх то, в чем боялась признаться даже сама себе...
- Малыш мне уже все поведал, - голос у старушки оказался на удивление молодой и глубокий. - Тяжкая доля тебе выпала, девонька! Но не кручинься, время лечит все. Будет в твоей жизни и то, о чем мечтаешь.
- Да ты, бабушка, никак провидицей стала! - хохотнул Кор, вольготно развалившись на лавке и прихлебывая из второго ковшика. - Неужто за травы платить перестали?
- Цыц, щенок! - беззлобно отмахнулась Герда. - Молоко еще на губах не обсохло, а туда же. Это тебе не железкой махать!
Эмбер ощутила, как губы сами по себе расползаются в неудержимой улыбке. Она и представить не могла, что кто-то может разговаривать в таком тоне с грозным предводителем лесных удальцов.
- А что? - вслух продолжил рассуждать бывший разбойник, с довольным вздохом закинув ноги на соседнюю лавку. - Если, к примеру, корова у кого сбежит - тебе прямая выгода получается! Опять же, девкам на суженых-ряженых гадать...
- Что, свое ремесло прибыли не дает? - ехидно покосилась ведьма. - Еще скажи, что решил бросить, и ко мне в ученики податься! Чтоб все тайны мира познать, с рыбами разговаривать, понимать женскую логику...
- Чур меня! - отмахнулся шляпой Кор.- Рыб освою и хватит. Сама говорила, от большого ума - большое горе!
- И в самом деле, - чересчур серьезно поддакнула ведьма, внезапно подмигнув девушке. - Не всякому дано... но ты не переживай. Зато ты с железкой управляться умеешь!
Это было так неожиданно, что Эмбер не выдержала и расхохоталась, тут же виновато закрывшись ладошкой. Кор подозрительно зыркнул, пытаясь понять подвох, но потом махнул рукой и вышел из избушки. Когда он вернулся, таща на плече чересседельные сумы, женщины - старая и молодая о чем-то негромко шушукались в углу.
-Кстати, Герда! - хлопнул он себя по лбу. - Может, хоть ты знаешь, что это такое?
В его руках таинственно мерцал гранями кусок хрусталя с вкраплением в центре.