Первый день творения Глава 6

                ГЛАВА 6

Они выехали ранним утром, когда сонное солнце еще только золотило край неба.
Воздух был свежий, чистый, как вода в колодце. Ни синем-синем небе сияло вымытое, ясное солнце. Весело и счастливо верещали птицы, ласточки носились высоко, а еще выше, настолько, что стал невидимым, рассыпал трели жаворонок.
Застоявшиеся кони рванули с места, словно лопнула веревка. Ветер засвистел в ушах, волосы трепало, ноздри жадно ловили сильные свежие запахи. Под копытами сперва сухо стучала утоптанная земля, потом зачавкала сочная трава. Ноги Эмбер до самого колена забрызгало зеленым соком. Кор повернул голову, что-то крикнул. Встречный ветер сорвал слова с губ, до девушки донеслось только: «…ице». Она толкнула пятками коня, тот обиженно всхрапнул, резко поравнялся с товарищем.
- Что?
- Говорю, мы приближаемся к границе с владениями сэра Джона, – прокричал Кор.
- А кто это?
- Я же говорил, не знаю. Говорят, славный был рыцарь. Чем-то угодил королю, тот и пожаловал его здешним владением.
- Понятно. Есть идеи, как будем лезть к нему в замок?
- На месте разберемся.
Кони неслись легко и весело. Ветер свистел в ушах и вылетал оттуда меленькими смерчами, а земля под копытами сливалась в серо-желтую полосу и уносилась за спину. Далеко-далеко качалась полоска, где сходится небо с землей. В душе у бывшего пограничника нарастал неприличный его возрасту щенячий восторг, он знал, что может нестись и нестись до самого края тяжелого хрустального купола, что лежит на твердой земле.
Земля гремела под копытами. Кор чувствовал, что это он сам скачет, его твердые копыта грохочут по горячей пыльной дороге, мимо проносятся назад и пропадают пшеничные поля, налитые тяжелым золотом зерен, вдалеке мелькнули и пропали белые домики под соломенными крышами, это он своими копытами распугивал птиц на берегу маленькой речушки, густо поросшей камышом…
Деревья выскочили навстречу и разбежались в стороны, пугливые как стая воробьев. Они вылетели в простор, рассеченный вдали на две половины: вверху синий, а внизу зеленый. Там, где сходились, вспыхивал и угасал странный блестящая искорка, словно луч солнца попадал на пластинку слюды.
- Это замок, да? – нетерпеливо спросила Эмбер
- Наверное. Я сюда никогда не забредал, не доводилось случая…
Это оказался не замок. На дороге гарцевал, сияя полированными латами, рыцарь в полном боевом, но с непокрытой головой. Огромный гнедой жеребец словно не замечал  чудовищной тяжести, тряс головой, с отчетливым хрустом грыз удила.
Кор напряженно всматривался в лицо встречного рыцаря, инстинктивно сравнивал, оценивал. Рослый воин, именно воин, а не напяливший сдуру доспехи, такое замечаешь сразу. Короткие седые волосы, такая же короткая седая бородка. Вернее, седые волосы переходят в такую же щетину на щеках и подбородке, из-за чего обветренное и сожженное солнцем красное лицо кажется странно обрамленным белой шерстью. Тонкая кольчуга, поддетая под латы, сияет и переливается как россыпь алмазов, поверх массивные наплечники, сочленения, похожие на рачий хвост доходят почти до локтя, там шипастые налокотники уходят в створчатые наручи. Начищенный нагрудник стреляет в глаза колючими солнечными искорками, специальные пластинчатые подвески укрывают маленькую щель, откуда начинаются ноги, тоже укрытые сверкающей сталью. Стальные ботинки – сабатоны надежно всажены в широкие стремена, рыцарь слегка покачивается в такт коню, само воплощение красы и гордости Короны  – несокрушимой панцирной конницы, элиты любой армии. В правой руке грозит небесам тяжелое копье - лэнс, левой рыцарь заслоняется от солнца, вглядываясь в случайных пришельцев. Кони замедляли шаги, Кор сказал быстро:
- Бьюсь об заклад, нам повезло напороться на его милость собственной персоной. Говори поменьше, я постараюсь все уладить.
Эмбер кивнула, глаза не отрывались от великолепного всадника. Он стар, безумно стар, она поняла это безошибочным женским чутьем, однако в изрезанном морщинами лице столько жизни и сокрушительной ярости, что хватит нескольким молодым парням.
- Приветствую кавалера Короны! – вскинул руку в воинском салюте Кор. – Мое имя Кор Тегрэн, я сопровождаю эту даму за пределы королевства. Она… - бывший разбойник на миг замялся, подбирая подходящий для рыцаря предлог. – Она выполняет некий тайный обет!
Рыцарь широко улыбнулся, зубы сверкнули неожиданно крупные, неизъеденные, нерастраченная здоровая мощь исходит от всей фигуры, как пар от кипящего котла. В то время как его сверстники уже кутаются в овчинные душегрейки и подставляют кости ласковому солнышку, этот едва не встает в стременах, просто так, от избытка сил.
- Позвольте обнять вас, доблестный сэр! - голос под стать своему хозяину, прогремел, будто боевая труба. – Нечасто в наше время встречается такое благородство и верность высоким идеалам истинного рыцарства!
Он лихо соскочил на землю, Эмбер поразилась легкости движения, снова и снова вглядывалась в мужественное лицо. Настоящий мужчина! Да, много старых шрамов и мелких шрамиков, но явно не от того, что спьяну вошел мимо двери: следы от оружия тяжело спутать с чем-то еще. Через бровь пролегает короткий шрам, похожий на толстого отъевшегося червяка, на щеке старый порез, явно полоснули острым кинжалом. Старый рыцарь, язык не поворачивается назвать его стариком, словно вырезан из крепчайшего мореного дуба, другому бы снесли полголовы, а этот отделывается мелкими шрамами. А может, и не мелкими, но, как видно, не растерял ни грана боевой удали и яростной жизненной силы.
Мужчины обнялись. Эмбер заметила, как покраснел Кор, стиснутый в тисках железных рук.
- Я объезжаю владения, – поведал рыцарь Джон своим неописуемым голосом. - Крестьяне сообщили, что где-то здесь на дороге завелся земляной дракон. Повадился нападать на путников, даже на телеги бросается, скотина! Вот я и выехал поглядеть.
Девушка тихонько вздохнула. Владелец замка вполне мог послать свою гвардию, за это он им и платит, но этот поехал сам, не взял с собой никого. Старому рыцарю явно плевать, что никто не увидит подробностей схватки, не будет потом сотни раз пересказывать в людской, сочиняя все новые и новые подробности. Просто скучно сидеть в удобном кресле, душа тоскует по прежним временам, вот и хватается за любую возможность вернуться к истинному призванию.
Солнечный свет заливает дорогу, зелень травы чистая, изумрудная, веселая, колосья на поле переливаются желтым и оранжевым. Рыцарь Джон глубоко вздохнул, ладонь в стальной боевой перчатке поднялась, готовая смахнуть со лба набежавший пот, но застыла на полдороге. Он прислушался, прошептал напряженно:
- Это же дракон… мой дракончик!
Сорвал с седла шлем, похожий на великанское ведро с узкими щелями для глаз, кинул на сгиб левой руки треугольный расписной щит. Его конь, послушный движению коленей своего хозяина и командира, пошел боком. Эмбер инстинктивно задрала голову, в лазурном небе только одинокое кружевное облачко, вроде никто не летает… Только когда Кор выругался хриплым голосом, догадалась опустить глаза на дорогу. Из зарослей выползала тварь, похожая на обычную ящерицу, но размерами с крестьянскую лошадь, вся покрыта толстой чешуей грязного серо- зеленого цвета, толстый хвост, усеянный короткими шипами, выбил из слежавшейся земля облако пыли. Эмбер застыла, не веря глазам: голова чудовища занимает без малого половину туловища. Дракон замер посреди дороги, огромный, такой в самом деле телегу сожрет и не заметит, напружинился на передних лапах. Непомерно огромная пасть, усеянная треугольными зубами, распахнулась навстречу предполагаемому обеду. Кони под Кором и Эмбер захрипели, начали приседать на задние ноги.
- Где же он прятался!- Кор отчаялся сладить с конем, спрыгнул на землю, застыл на напряженных ногах.
Рыцарь Джон вскричал зычно:
- За Короля!
Девушка вновь залюбовалась, когда он опустил копье, словно указав острием на страшилище, ринулся в атаку. Могучий вышколенный жеребец, сам как дракон, бесстрашно несется, с грохотом выбивая копытами комья земли, рыцарь слегка наклонился вперед, щит на левой руке красиво укрывает бок, солнце играет на полированной стали доспехов. И хотя дракон крупнее в несколько раз, однако рыцарь Короны перед ним, все равно что бывалый солдат перед новобранцем, пусть массивным и по-деревенски сильным, но рыхлым и необученным.
Дракон прыжком бросился вперед, острие копья, как показалось Эмбер, только коснулось пасти, рыцарь тут же повернул коня, но дракон размашисто мотнул хвостом. Конь с рыцарем, словно подброшенные катапультой, полетели в сторону. У обочины дороги всадник вылетел, наконец, из седла, кусты затрещали, страшилище рявкнуло так, что присели кони, посмотрело маленькими глазками на новую добычу. Хлопнуло пастью, с треском переломив засевшее копье, наклонило голову.
- Да что же это такое…- прошептал побелевший как лист бумаги, Кор. – Так не бывает!
И пошел вбок широкими скользящими шагами, доставая из-за пояса оба пистолета. Дракон провожал его внимательным взглядом, поворачивался следом всем телом. Снова напрягся на передних лапах, метнулся вперед.
Эмбер в ужасе вскрикнула. Кор выпалил с обеих рук прямо в раскрытую пасть, чудом увернулся, огромные челюсти разочарованно клацнули, кувырком перекатился в сторону. Отшвырнул разряженные пистолеты, присел на подкашивающихся ногах, выхватил клинок. Чудовище тяжело рухнуло на землю, рев раздался такой силы, что у Эмбер заложило уши. Кор бросился к раненному дракону, лезвие хищно сверкнуло, всадил эсток, держа рукоять двумя руками.
Дракон завизжал, дернулся, хвост хлестнул с такой силой, что Кор отлетел в сторону.
- Сдохни, скотина! –заорал он в отчаянии, вскочил и выставив клинок снова бросился к дракону, что уже поднимался на ноги. Кровь плескала из развороченной пасти, тугой струей била из раны на шее. В кустах затрещало, но Кор уже ни на что не обращал внимания, снова вонзил клинок в рану. Дракон ревел не переставая, забился, ставший скользким от крови эфес выворачивался из ладоней. Кор поскользнулся на кровавой луже, упал, хватаясь за рукоять.
- Держитесь, сэр!
Хромающий рыцарь поднялся из разметанных, будто ударом молнии, кустов, в обеих руках длинный меч.
- За Короля!
Кавалер Короны вонзил острие меча в глаз дракону, тот заревел. Кор ослеп и оглох, его окатило фонтаном крови, отшвырнуло в сторону. Секундой позже рядом рухнул сэр Джон. Дракон почему-то не падал, хотя уже вроде встал на ноги. Бывший пограничник кое - как поднялся на ноги. Чудовище шаталось как под сильным ветром, рухнуло на землю. Кровь хлещет ручьем, вокруг разлилась густая вязкая лужа. Сзади ругань, это рыцарь поднялся на четвереньки, потом сумел встать на ноги, выхватил длинный кинжал и бросился вперед. Умело всадил клинок во второй глаз, навалился всем своим чудовищным весом. Дракон упал окончательно, сэр Джон свалился сверху, громко хрипел, хватал воздух открытым ртом. Эмбер вскрикнула, старый рыцарь с ног до головы залит кровью.
Желтая лента дороги выплюнула несущихся в их сторону конников.
Грохочут копыта, кони летят, будто пущенные низко над землей стрелы, всадники пригнулись к самым гривам, прячут лица от тугого встречного ветра. Кор с проклятием бросился к обочине, подхватил пистолеты. Заряжать уже нет времени, но может, удастся напугать. Сэр Джон заворочался, голос звучит глухо, но уверенно:
- Сэр Кор, все в порядке. Это мои люди.
Всадники приближались стремительным галопом, теперь стало видно, как шатаются на бегу взмыленные кони, явно отмахали немалый путь, и не сбавили ход ни на минуту. Передний, коренастый мужик в заношенной куртке бычьей кожи, соскочил с седла, бросился к лежащему рыцарю.
- Ваша милость!- голос срывался, ноги дрожали после бешеной скачки. - Сэр, вы ранены?
Старый рыцарь заворочался, прохрипел задыхающимся голосом:
- Все… в порядке, Арнульф… это…кровь по…беды…
С трудом встал, в груди клокочет, дыхание вырывается с хрипом, но глаза сияют, залитое кровью лицо расплылось в улыбке.
Кор вытер лезвие эстока, не глядя, бросил в ножны. Вся одежда пропиталась потом, кровью и не пойми еще чем, мерзко липнет к телу. Бывший пограничник провозгласил с подобающей случаю торжественностью:
- Сэр Джон, поздравляю с победой!
- О нет, сэр Кор! - тут же отозвался тот. - Это ваша победа!
Кора передернуло, рыцарство дело хорошее, но надо знать меру. Он возразил учтиво:
- Сэр, вы нанесли последний удар, за вами и победа!
- А смертельную рану оставил именно ваш клинок, - отрезал старый рыцарь. – Не будем спорить, дорогой сэр, победа общая. Но как он нас уделал, а? Вы поглядите!
- Вас хранят Добрые Боги, сэр рыцарь, - пролепетала Эмбер, так и не слезшая с седла. – После таких ударов…
Сэр Джон небрежно отмахнулся.
- У меня хорошие доспехи, вот и все. Хотя синяки будут неделю, а то и больше, но это мелочи. Ну как мы его, а? Эй, Арнульф, Лотар, отрубите ему голову.
Кор вздрогнул, потом сообразил, что речь идет о драконе. Названные соскочили на землю, сноровисто достали тяжелые фальшионы, двинулись к огромной туше. Целый час разделывали чудовищную добычу. Голову, по приказу сэра Джона, отрубили сразу же и с торжеством потащили в замок. Шли рысью, напрямик мешает сперва река, вроде небольшая, но с обрывистым берегом, потом непонятно откуда взявшаяся гора с оплывшими боками. Здесь не только ногу подвернуть – шею свернуть можно. Тропинка бежала в обход, Кор внезапно догадался, что гору насыпали специально, вон на верхушке виднеется аккуратная засека. Здесь отряд хороших лучников может остановить даже небольшую армию. А глядя на рыцаря Короны, понимаешь, что у него за люди…

Замок Бервуд поражал своей запущенностью. Мрачные стены его, сложенные из массивных, тщательно обработанных глыб, во всей своей грозной красоте поднимались на высоком холме. Поросшие густым ковром старого мха, сурово и зорко глядели они на окружающий мир узкими щелями бойниц. Кор отметил, что владелец манора, выстроивший эту величественную твердыню, был опытным воином, приверженцем старой доброй традиции, любителем высоких толстых стен, и, судя по всему, не испытывал нужды в средствах.
Замок стоял в наиболее удобном для обороны месте: на высоком холме, с трех сторон обрывистые склоны, явно же постоянно подновляют, за столько лет обязательно бы оплыла земля. Пологий склон только в одном месте, как раз напротив основного направления бойниц. Рядом река, а значит, можно голову дать на отсечение, что внутри замка глубокий колодец с чистой ключевой водой. А недалеко удобная дорога, где постоянно проходят купеческие караваны. Вокруг стен голая земля, можно говорить с уверенностью, что на полтора, а то и два лета стрелы.
- Неплохо устроились! – пробормотал под нос бывший пограничник.
Вроде и тихо сказал, однако старый рыцарь услышал, обернулся в седле:
- Вам нравится, сэр Кор!
- О! – отозвался Кор со всей возможной учтивостью, и даже куртуазностью, надо же соответствовать, нечего со своим свиным рылом лезть напролом. – Теперь я вижу, что лорд этого замка не только отважный воитель, но и умудренный полководец! Силен король, под чьим знаменем идут в бой такие люди!
Рыцарь Королевского Льва покраснел, польщенный, любому приятно, когда так хвалят, а Кор вернулся к своим мыслям.
Люди, которые строят такие замки, не знают значение слова «мелочь», зато великолепно знакомы с понятием «как надо». Обычно вокруг стен стихийно вырастают большие села, а то и маленькие городки, где селятся всяческие кожевенники, булочники, кузнецы, конюхи, и прочие полезные в хозяйстве люди. Здесь же голая земля, даже трава не растет. Скорее всего, каждую осень пускают пал, и выжигают дотла, так что прогорает сама земля. Дорога поднимается, так это здесь еще и вал насыпали,  дальше широкий ров с темной водой, что облизывает замшелые валуны фундамента. Из такого не выберется даже обычный человек, не то, что воин в доспехах. Мост опущен, но в воротах опущена кованая решетка, а в бойницах машикуля над входом посверкивают искорки. Стражники бдят, и скорее всего у них там найдется что потяжелее, дабы уронить на головы идиотов, решивших нахрапом ворваться в ворота.
Внутренне убранство грозного замка язык не поворачивался назвать богатым. Роскошь проявляется не только в отдельных предметах, но и в умении соединить их между собой. Судя по всему, жители Бервуда уделяли своему эстетическому вкусу только то, что оставалось после стремления подогнать реальность к чеканным  пунктам уставов и правил. Джон Бервуд, рыцарь Короны, поднявший на щит Королевского льва, проживал в своем заслуженном лене холостяком. Компанию ему составляли четыре десятка крепких, как на подбор, гвардейцев, бывших одновременно сотрапезниками на пиршествах и соратниками в бою. Ни единой женщины, кроме древней, сморщенной как печеное яблоко, кухарки, не водилась под гулкими сводами замка. А царившая вокруг чистота была не домашним уютом, а безликим казарменным порядком, предписанным уставами армий Короны.
Заслышав голос рога, которым гордый властитель окрестных угодий оповещал о своем возвращении, челядь сноровисто бросилась готовить пиршественный зал к ужину.
        Из подвалов выкатывали бочки с вином и хмельным медом, из других выносили копченые и соленые туши, бочки с рыбой, несли на шестах огромные связки колбас, одни толщиной в бедро взрослого мужчины, другие тоньше пальчиков младенца. Вовсю задымили гигантские печи, где коптили, парили, пекли, жарили мясо, птицу, рыбу.
     Дичь, разнообразные соленья, копченья и маринады, птица и рыба – все вместе и вперемежку легло на огромные блюда, и десяток пузатых бочонков занял почетное место у стола.
- Вино наш злейший враг! - возгласил сэр Джон, поднимая первую чашу.
 –А армия Короны врагов не боится!- дружно взревели за столом. Кубки и чаши с победным звоном столкнулись, щедро пятная каплями яства. Вино можно не любить. Но на таких застольях не пить нельзя. Поэтому Кор тоже поднял кубок, втайне надеясь, что пока донесет до рта, успеет расплескать половину. Намного больше вина его интересовал здоровенный гусь, развалившийся на блюде прямо перед его носом. К счастью, здесь по привычке едят так, будто завтра – недельный переход через пустыню, стесняться солдаты не умеют.
 От стола шли мощные волны запахов жареного мяса, печеной птицы, рыбы, посреди задрал ноги зажаренный целиком на вертеле молодой олень. Из столовых приборов были только широкие медные кубки, ни дурацких тупых ножей, ни вилок, все можно хватать руками, и Кор, обрадовавшись, тут же цапнул своего вожделенного могучего гуся, с хрустом отломил толстую ногу. Коричневая корочка трещала и ломалась как мелкие льдинки, сладкий сок потек по пальцам, пятная стол.
Он вгрызся в лапу, едва только не рыча, нежное мясо тает по рту, запах щекочет ноздри, но успевал подхватывать языком струи сока, что побежали до локтей, здесь это оценят как хорошие манеры. Эмбер сначала сдерживалась, но потом ночевка под дубами и ужин бутербродами дали знать, подгребла к себе копченого зайца и еще какую-то диковинную рыбу с нежнейшим мясом и совершенно без костей, которую сэр Джон презрительно обозвал стерлядью.
Да и как тут удержаться, когда ни одно блюдо не повторилось, все красиво, подряд не подали, к примеру, два мясных или два рыбных блюда, а чередовали умело, разжигали аппетит даже у тех, кто пробовал отвалиться от стола, а то и вовсе встать, выйти на свежий воздух!
Еще она помнила уже смутно, что ела жареных рябчиков, раков, какие-то сыры, суп из свежих грибов, пирожки из мозгов, жаркое из откормленных кур, набитых печенкой вперемешку с зеленью…       
Были десятки других восхитительных блюд, названия которых даже не пыталась запомнить, только провожала вытаращенными глазами, отодвигала Кору очередного гуся, испеченного как-то иначе или наполненного не кашей, а жареными дроздами, снова дивилась невиданным блюдам и вслушивалась в диковинные названия…
Сэр Джон пластал  лежащего перед ним на блюде кабанчика длинным кинжалом, челюсти работали как жернова. По всему залу треск, хруст, кто-то блаженно отдувается, глаза старого рыцаря горят удалью и счастьем. Голова дракона на правах трофея присутствует в пиршественной зале, хорошо хоть не додумались во главе стола поставить, ландскнехты проклятые, положили скромненько в углу. Но все равно занимает немало места, если бы не размеры залы, пришлось бы лезть через нее, чтобы пробраться к выходу. Пирующие поочередно ревели здравицы своему непобедимому хозяину и доблестному сэру Кору, которого по умолчанию зачислили в рыцарское сословие, поднимали кубки и сдвигали над серединой стола, красное вино плескало через края. Свежеиспеченный сэр улыбался приклеенной улыбкой, от которой уже болело лицо, рассказывал о доблести отважного сэра Джона, что, как и подобает рыцарю  Королевского льва, лоб в лоб бросался на чудовище. Старый рыцарь не остался в долгу, заявляя, что если доблестный сэр Кор во исполнение какого – то обета, или желая сохранить инкогнито, не открывает свой, вне всякого сомнения, увитый славой герб, то это не мешает ему тягаться в благородстве с лучшими потомками древних родов, признанных несомненным зерцалом рыцарства.
Солнце давно опустилось за черную полоску горизонта, в зале зажгли светильники, воздух наполнился запахом душистых масел. Когда же наконец грех чревоугодия застенчиво уступил место благородному утолению голода, и челюсти присутствующих заработали в более – менее культурном темпе, тогда сама собой родилась застольная беседа, непременная спутница всякой трапезы.
- Скажите, сэр, - обратился к Кору рыцарь Бервуд. – Не довелось ли вам принимать участия в последней войне с королевством Шангала?
Нет, ответил мысленно Кор, в то время, когда венценосный идиот на шангальском троне что-то не поделил со своим сиятельным соседом, нашим недоделанным величеством, я с двадцатью сопливыми пацанами, которые только полгода как пищаль в глаза увидели, держал оборону против двухсотенной банды контрабандистов, которым застава Седьмого пограничного преградила путь к наезженному  столичному тракту. Экономику защищали, мать ее так!
- Увы, сэр Джон, - учтиво сказал он вслух. - В то время интересы Короны требовали моего присутствия совсем в другой стороне.
Вот так. И не ведь не соврал, что характерно. Ну а о том, что после того как прибыл, наконец, безнадежно опоздавший отряд из гарнизона, на полуразрушенной, исхлестанной огнем и дымом заставе, осталось всего трое, включая его, выживших, их щедрому хозяину знать вовсе не обязательно. И о том, как он долго, с каким – то нездоровым удовлетворением убивал на дуэли командира гарнизона, укатившего в тот день со своей любовницей в загородное имение, тоже.
- Но вы, дорогой сэр, наверняка побывали на той войне, украсив свой герб немеркнущей славой, - заранее польстил он хозяину замка, хотя что тут льстить, и так же все понятно. Люди типа сэра Джона просто не умеют быть посредственными, им или все, или ничего, меньше не берут по своей природе.   
- Да! Помню, как сейчас, - наклонившись к Кору, произнес рыцарь Бервуд, одновременно поднимая непременный тост «за Короля». - Мерзавец проводник оказался предателем, и шангальцы обрушились со всех сторон, подобно лавине. Нас заперли в Куане, а вокруг, до самой границы, только вересковые пустоши и эти завывающие как демоны, шангальские псы. Куан – небольшой такой городишко, с паршивыми стенами. Мы взяли его на копье, но какая – то сволочь успела отравить единственный колодец. Мы так и не дознались, кто это сделал. Нас в гарнизоне – пара десятков рыцарей, и сотни две с половиной кнехтов и арбалетчиков, а на все это войско еды нашлось, вы не поверите: обоз с сушеной рыбой, который мы конфисковали у какого-то тамошнего купца, крысы, и мешок с овсом. Воды, как вы понимаете, не было, а уж вино, - старый рыцарь мечтательно закатил глаза и грустно вздохнул, - от вина не осталось ни глоточка. Представляете, сэр Кор, - даже маленького глоточка на дне самого маленького бочонка.
Рыцарь Королевского льва вновь грустно вздохнул, и печально заглянул в опустевший кубок.
- Вина, Арнульф! – рыкнул он, и Арнульф, тот самый предводитель всадников, встретивших их на дороге к замку, тут же наполнил кубок своего хозяина.
- Помнишь Куан, Арнульф? – ностальгически вопросил сэр Джон.
- Прекрасно помню, ваша милость, до сих пор иногда по ночам вскакиваю. Чудом ноги унесли!
- Ты что несешь, осел! Пшел вон! – возмутился рыцарь Короны. – Да что скрывать, - немного помолчав, неожиданно признался он. – В Куане нам пришлось несладко. Зато когда кавалерия графа Руана де Монтора сняла осаду с крепости, мы гнали этих собак до  самой реки Лоат, куда их и сбросили. Какой знатный пир мы тогда закатили! Граф де Монтор умел веселиться, видят Добрые Боги! Сколько великолепного вина мы вылили в свои пересохшие глотки! Какие только яства не были поданы к столу! Увы, сейчас перед вами только бледная тень истинного великолепия рыцарского пира.
Кор непроизвольно содрогнулся, представляя, как праздновали рыцари, уже отчаявшиеся вернуться на родину.
- А потом была крепость Сафран, - помрачнев, продолжил сэр Джон. – Эти гении в штабе армии решили, что война слишком затянулась, и захотели выслужиться перед королем. Нас послали в Сафран захватить стратегическую высоту и держать ее до подхода армии. Гнусные свиньи!- взревел старый рыцарь, хватив по столу кубком. – Захватить и удержать! Пятьдесят рыцарей и три сотни кнехтов против десятитысячного корпуса кавалерии Шангалы! Эти хорьки послали нас на верную смерть! Армия прорвалась к Сафрану только через год. Ее вел тот же самый Руан де Монтор, которому Судьбой было на роду написано исправлять безнадежные ошибки надутых штабистов. Лучшего командующего нельзя было и пожелать!
- Вы были в плену, сэр Джон?
- И это тоже, – рыцарь Короны замолк и задумался.


Рецензии
Ну, Василий! К Вашему роману можно приступать только после обеда, а то ещё чего сгрызёшь ненароком, начитавшись о жареных гусях. Прикольный, однако, получился сэр Джон.

Ирина Фургал   02.07.2009 10:58     Заявить о нарушении
Сэр Джон-это да,он еще себя покажет!:)
Кстати,эту главу я писал в то время,когда сидел на диете.Глас вопиющего в пустыне,так сказать;)
Жду дальнейших комментариев:)

Василий Дрепин   02.07.2009 19:34   Заявить о нарушении